И вот я думаю: у меня самая маленькая лодка в Манхэттене, а я выхожу в самую сильную бурю всех времен искать двух чокнутых малых, которым жить надоело. Что, серьезно?

Но дело было не только в том, что меня попросил об этом Владе в своем грозном стиле славянской мафии, этот тяжелый и даже пугающий человек, чувствующий ответственность за всех тварей в своем ковчеге, включая даже самых мелких и безмозглых. Дело было и в Шарлотт. И в том, как она тогда выразилась, раздражающим, но, как выяснилось, эффективным образом.

– Тебе хоть будет чем заняться, – сказала она. – Биржа ведь закрыта.

– Биржа, – усмехнулся я. – Как будто это имеет значение.

– Да, а чем бы ты еще занимался в такой день? Торговал бондами? Сегодня выходной, Фрэнк, мой мальчик. Иди развлекись. На твоей быстроходке это должно быть очень весело. А если понадобится, ты же всегда можешь сделать из нее подводную лодку или мини-дирижабль, да? К тому же ребята, может быть, в самом деле нуждаются в помощи. Тебе будет весело.

– Ага, точно.

Но она просто посмотрела на меня со своей улыбочкой и отмахнулась, будто от комара.

– Мне нужно работать, – сказала она. – Держи в курсе, если что.

Я тяжело вздохнул и поднялся в свою комнату взять свой пуховик, отличную вещь из «Истерн Маунтин Спортс». Владе снял со стропил моего «клопа» и сверлящим взглядом проводил за ворота. Я, конечно, рад был покинуть Мет, но мне не хотелось, чтобы Шарлотт думала, будто я не желаю помогать.

День выдался обалденный. Ветер задувал, облака походили на высокие галеоны, под полными парусами врезающиеся в берега. Каналы напоминали капучино с пенкой, Ист-Ривер – хаос сине-бурой ряби, разлинованной кильватерными струями. Я устремился на север по скоростной полосе Ист-Ривер – или по тому месту, где она когда-то находилась, – так как большинство буев сейчас было оторвано. Судов по реке ходило меньше обычного, и я разогнал «клопа» до полной скорости, он поднялся на крыльях, и мы полетели. Ветер был достаточно порывист, чтобы это сошло за вызов, а я определенно не хотел, чтобы меня унесло, а потом прибило, как серфера на лонгборде, вдобавок опрокинув лодку. Чтобы избежать этого, нужно было преодолеть ряд других трудностей, и я как мог быстро пронесся мимо рифа Рузвельта и под большими восточными мостами. Не с рекордной скоростью, конечно, но вскоре я взял влево, на реку Гарлем, и пожужжал по ней уже как простой гражданин.

Затопленная часть аптауна слева от меня выглядела удручающе. Она, конечно, никогда не блистала на фоне мощного хребта небоскребов, протянутого от Вашингтон-Хайтс до кластера Клойстер, а сам Гарлем имел вид захудалой бухточки с одинокими высотками, тут и там торчащими из воды, и ветхими строениями на мелководье, и так покосившимися в разные стороны, а теперь, после бури, и вовсе получившими серьезный ущерб. Наверное, если все это снести и заменить блочной платформой, как предусматривал мой план, то получился бы достойный придаток к кластеру Клойстер. Да, Гарлему сейчас нужен был Роберт Мозес.

А может, и всем остальным районам тоже. Бронкс выглядел даже хуже. Понятно, что и он никогда не был хорош, но ураган, захлестнувший Манхэттен, пришелся Бронксу точно по его покрытому оспинами лицу, запустив огромные волны далеко по его водным путям, откуда те не сходили потом три дня. Сейчас же, когда прилив отступил, было похоже, будто сюда обрушилось цунами. Полный разгром.

Я протолкнулся в узкую длинную бухточку, заполнявшую бульвар Ван Кортленд, к западу от русла реки Бронкс. Так было легче всего добраться по воде до кладбища Вудлон, куда предположительно направились мальчишки. Вырванные из земли деревья напоминали мертвые тела на земле, плавающие в канале – мертвые тела в воде. Мне пришлось притормозить: гонять по такому засоренному каналу было слишком опасно. Бронкс? Ну уж нет! От вечно печального боро веяло смертью.

Я мыкался по узким затопленным улицам, каким-то образом не достигшим уровня каналов, время от времени издавая гудки на случай, если мальчики все еще прятались в укрытии и не видели меня. Я не представлял, зачем им было так делать в такой погожий день, но все равно гудел. Вокруг стояло много более-менее уцелевших зданий, которые могли бы послужить им убежищем, – большие бетонные коробки с проломанными крышами. И действительно, постепенно осознавая солидный масштаб боро, я понял, что искать в нем каких-то двух мальчиков совершенно бесполезно. Абсолютно лишено смысла – и все же кто-то должен был это делать. Кто-то, но необязательно я. Было так много вариантов, при которых они могли погибнуть во время бури, что я засомневался, узнаем ли мы об этом вообще. Вероятнее всего, конечно, они могли утонуть – это была их специализация. Или их могло раздавить – это второй по вероятности вариант. Они были смелые, но тупые. Может, они когда-нибудь смогли бы даже стать неплохими трейдерами. Нужно пережить сумасшедшее детство, чтобы иметь возможность раскрыть потенциал своего сумасшествия.

Мне на браслет позвонила Шарлотт:

– Слышишь, Фрэнки-мальчик, они вернулись в Мет.

– Да ладно!

– Да-да.

– Ну что ж, и хорошо. Я бы их тут все равно никогда не нашел.

– Тем более что их там нет.

– Да, но даже если бы и были. Это место – просто одна огромная развалина.

– Как всегда.

– Мне забрать вас на обратном пути? А то могу сделать доброе дело бойскаута – перевести старушку через дорогу.

– Нет, мне тут надо разгрести кое-какое дерьмо. Очень дерьмовое дерьмо.

– Ладно, удачи.

И я вывел «клопа» из особенно гадкого канала, засоренного трупиками мелких пушных созданий, утопших при наводнении, – печальное зрелище, но не настолько, каким было бы, окажись в их числе наша парочка бунтарей, которым совершенно незачем было туда соваться. А поскольку мелкие млекопитающие плодятся очень быстро и, по сути, вообще неистребимы, при повороте я отсалютовал мускусному вонючему трупику и выбрался с затопленной улицы сначала в узкую бухту, а потом в реку Гарлем. Там я прибавил ходу и полетел, точно птица – как буревестник, едва задевающий волны на пути домой. Славно же я полетел!

Вернувшись в Мет, я присоединился к немногочисленной группе, обступившей мальчиков, которые набивали себя едой так, точно были, как в старых байках, полыми внутри. Они подняли на меня глаза, будто еноты, выглядывавшие из мусорного бака, и у меня в голове внезапно возникла картина, как они плавают животиками вверх в Бронксе со своими пушистыми братьями и сестрами.

– Черт возьми! – воскликнул я. – Вы где были, пацаны?

– Мы тоже рады вас видеть, – пробормотал Роберто с набитым ртом.

Стефан проглотил еду и добавил:

– Спасибо, что поехали нас искать, мистер Гэрр. Мы были в Бронксе.

– Мы в курсе, – сказал я. – По крайней мере, думали, что так. Как насчет того, чтобы больше не оставлять браслет дома?

Оба кивнули, продолжая жевать.

Я сверлил их взглядом. Они, похоже, сильно проголодались, но в остальном не пострадали. Такие здоровые, что даже странно. Я не смог сдержать смех.

– Вы, наверное, нашли, где спрятаться? – предположил я.

Стефан снова сглотнул и запил водой из стакана.

– Мы не могли вернуться на Манхэттен, потому что волны поднялись слишком большие, и мы двинули в Бронкс, а там нашли пустой склад, прочный на вид. На северной стороне у него была открытая дверь, и мы завели туда лодку. Потом оставалось просто переждать. Было очень громко и ветрено. И вода под нами поднялась аж до чердака.

– Окна повыбивало, – добавил Роберто, жуя. – Много окон.

– Ага, и многие выбило наружу! – сказал Стефан. – На южной стороне несколько провалилось внутрь, но на северной стороне – в основном наружу!

– Как при торнадо, – заметил мистер Хёкстер. Он сидел рядом с мальчиками и наблюдал за ними, как кошка за котятами. – Ветер как бы присасывается к ним, и они вылетают наружу.

Оба мальчика кивнули.

– Так и было, – подтвердил Стефан. – Но там на чердаке были отдельные помещения, и мы ждали там.

– Не замерзли?

– Не слишком. Под крышей была изоляция, а в шкафах мы нашли бумагу. Сделали из нее большую постель и залезли в нее сбоку.

– Пить хотелось? – спросил я.

– Хотелось. Мы пили из реки.

– Да ну! И не заболели?

– Пока нет.

– Проголодались? – спросил Хёкстер.

Оба кивнули, снова с набитыми ртами. Вместо того чтобы ответить подробнее, Роберто указал себе на щеку. И, снова проглотив, добавил:

– Мы думали попробовать убить и съесть пару ондатр, которые сидели там с нами.

– Ондатр?

– Да, вроде. Либо ондатр, либо мокрых куниц. Они еще похожи на длинных тощих выдр.

– И там было много крыс и насекомых, – добавил Стефан, проглотив еду. – Змеи, лягушки, пауки, кого только не было.

– И они все лазили рядом, – объяснил Роберто. – Но мы обращали внимание именно на ондатр.

– В бухте их много, – сказал Хёкстер. – Или это могли быть норки. Или выдры.

– Нет, не выдры, – заверил Роберто. – Кто бы это ни был, их была целая группа, семья или типа того. Пять больших и четыре мелких. Они заплыли на склад и сидели потом в соседнем помещении. Посмотрели на нас. Все другие зверьки, помельче, их сторонились. Как и нас. По крайней мере на расстояние вытянутой руки не подходили.

– На самом деле ондатры даже подумывали, не съесть ли нас, – сказал Стефан. – Мы думали, не съесть ли их, а они нас!

Ребята рассмеялись.

– Было на самом деле смешно, – подтвердил Роберто. – Они были не очень крупные, но их было больше, чем нас. Поэтому мы отгоняли их криками.

– А они на нас пищали.

– Ага, пищали, но убегали.

– Ну, отступали. Сильно далеко они не уходили. Все равно про нас подумывали. Но мы взяли в руки гаечные ключи, что там валялись, и им пригрозили.

– Мы решили, что не будем убивать и есть ни одну из них. Чтобы не злить остальных. У них были очень острые зубы.

– Ага, острые. Если бы они все сразу напали на нас, то это было бы плохо. Наверное, они бы победили.

Стефан кивнул:

– Поэтому мы на них и кричали. Так громко, что я голос сорвал. Болело потом.

– У меня тоже.

Пока они рассказывали, я смотрел на них и думал: из этих ребят и вправду могут вырасти хорошие трейдеры. Иногда случалось, что мне требовалось убедить какого-нибудь говнюка заплатить мне то, что он должен, и я тоже срывал голос, крича в телефон. Если у вас появляется репутация мягкого кредитора, это может подтолкнуть других заемщиков к стратегическому дефолту, так что для пущей эффективности вы должны уметь иногда прокричаться.

– Молодцы, ребята, – сказал я. – А лодка ваша в порядке?

– Ага, мы оставили ее в основном помещении склада. Когда был прилив, ее придавило к потолку, воды было столько, что даже не верится, и она там пробыла, пока вода не спала. Прилив был сильный!

– Штормовой, – поправил Хёкстер. – Говорят, на двадцать один фут выше самого высокого прилива, что когда-либо бывал раньше.

– А пирог еще есть? – поинтересовался Роберто.