– Проклятие! – сказал Луис.

Он не узнал символы на корпусе – это был не человеческий корабль.

– Что ж, могло быть и хуже. На борту не люди – и на том спасибо.

Он включил коммуникационный лазер.

Неизвестный корабль замедлил ход до полной остановки. Из вежливости то же самое сделал Луис.

– Нет, ты представляешь? – спросил он себя. – Целых три года я искал стазисные контейнеры. Наконец-то нашел один, и тотчас же он еще кому-то понадобился!

Ярко-голубая искра лазера засияла на острие инопланетного конуса. Луис слушал пощелкивание и попискивание – компьютер-автопилот пытался расшифровать чужие сигналы. По крайней мере, гости пользуются технической связью, а не телепатией, щупальцевыми жестами или чередованием цветов кожи.

На экране появилось лицо.

Луису было не впервой видеть инопланетянина, и у этого, как и у некоторых других, оказалась приметная голова: вместительная черепная коробка, пучок органов чувств вокруг рта. Зрение тринокулярное; глубокие глазницы хорошо защищают глаза, но ограничивают обзор. Рот треугольный, с желтыми зазубренными резцами, чьи края видны из-под трех хрящеватых губ.

Определенно неизвестная раса.

Луис едва не брякнул: «Ну и урод же ты, парень!» Подумал в последний миг, что у инопланетянина может быть включен переводчик.

Его собственный автопилот закончил переводить первое послание чужака. Оно было таким:

– Уходи. Артефакт принадлежит мне.

– Замечательно, – отозвался Луис. – Разве ты Поработитель?

Существо не имело ни малейшего сходства с Поработителем, к тому же те вымерли в незапамятные времена.

– Это слово не переведено, – сказал чужак. – Я добрался до артефакта раньше тебя. Я буду за него сражаться.

Луис почесал двухнедельную жесткую бородку. У него на корабле очень немногое годилось для сражения. Даже термоядерная установка, снабжающая энергией главный двигатель, была рассчитана на сугубо мирную работу. Перестрелка включенных на полную мощность коммуникационных лазеров будет просто состязанием на выносливость, и Ву проиграет, поскольку масса чужого корабля больше, а следовательно, больше и теплоемкость. По сути, Луис не располагает никаким оружием. А инопланетянин, возможно, располагает.

Но этот стазисный контейнер слишком велик, чтобы от него отказаться.

Полтора миллиарда лет назад война тнуктипов с Поработителями уничтожила большинство разумных рас в Галактике. Перед тем как Поработители применили свое последнее оружие, произошло бесчисленное множество битв помельче. Часто, проиграв схватку, Поработители складывали свои ценности в стазисный контейнер и прятали его, надеясь позже вернуться и забрать содержимое.

Внутри стазисного контейнера замирало время. В таком тайнике не портилось инопланетное мясо за полтора миллиарда лет, из него доставали оружие и инструменты без следа ржавчины. Однажды стазисный контейнер изрыгнул маленькое разумное существо, похожее на долгопята, – и живехонькое. Эта бывшая рабыня, последняя из своего биологического вида, жила странной жизнью – до тех пор, пока ее не прикончила старость.

Ценность стазисных контейнеров была запредельной. Считалось, что тнуктипы владели по меньшей мере секретом прямого преобразования массы в энергию. Может, и их враги – тоже? Когда-нибудь устройство для такого преобразования обнаружится в стазисном контейнере за пределами Известного космоса, и управляемый термоядерный синтез устареет в одночасье, как устарел двигатель внутреннего сгорания. А этот шар десяти футов в диаметре, должно быть, самый большой из найденных на сегодняшний день стазисных контейнеров.

– Я тоже буду сражаться за артефакт, – сказал Луис. – Но подумай вот о чем. Сегодня наши расы встретились впервые, и они встретятся снова вне зависимости от того, кто сейчас заберет находку. Мы можем стать друзьями, а можем – врагами. Зачем нам рисковать отношениями между нашими народами, совершая убийство?

По движениям щупалец вокруг рта инопланетянина ничего нельзя было понять.

– Что ты предлагаешь? – спросил он.

– Азартную игру, одинаково рискованную для обеих сторон. Ваша раса играет в азартные игры?

– Разумеется. Вся жизнь – это азартная игра. Упустить шанс – безумие.

– Вот именно. Хмм…

Луис внимательно рассматривал инопланетянина, чья голова как будто вся состояла из треугольников. Вдруг эта голова резко крутанулась на сто восемьдесят градусов, лицом назад, и через миг вернулась в прежнее положение. От такого зрелища мороз пошел по коже.

– Что ты сказал? – спросил инопланетянин.

– Ничего. Послушай, а ты так шею себе не свернешь?

– Интересный вопрос. Позже можно будет обсудить анатомические различия. У меня есть предложение.

– Прекрасно.

– Мы совершим посадку на этой планете и встретимся на полпути между нашими кораблями. Я окажу тебе любезность, выйдя первым. Ты возьмешься обеспечить перевод?

Луис мог связаться с бортовым компьютером по встроенной в скафандр рации.

– Да.

– Мы сыграем в простую игру, результат которой заранее не известен никому из нас и зависит только от случайности. Согласен?

– Пожалуй. А что за игра?

Внезапно по экрану пробежала диагональная рябь – что-то мешало сигналу. Но тотчас изображение снова стало четким.

– Математическая, – ответил чужак. – Наши математические системы должны быть очень похожи.

– Думаю, ты прав.

Хотя Луису доводилось слышать о существенных расхождениях в математике различных цивилизаций.

– Для игры потребуется скри-и-и…

Некоторые слова автопилот не мог перевести. Инопланетянин поднял руку с тремя когтями, держа ими небольшой предмет в форме линзы. Противостоящие пальцы вертели штуковину, давая Луису увидеть на каждой ее стороне разные символы.

– Это скри-и-и… Мы с тобой подбросим его по шесть раз каждый. Я выберу один символ, ты – другой. Если мой символ выпадет большее количество раз, чем твой, я заберу артефакт. Шансы равны.

Изображение зарябило, потом снова стало четким.

– Годится, – сказал Луис, слегка разочарованный простотой игры.

– А сейчас мы оставим артефакт и полетим вниз. Ты последуешь за мной?

– Да, – ответил Луис.

Изображение исчезло.