Глава 13. Черные глаза
Проснулся я от скрежета ссохшегося дерева. Открыв глаза, недоуменно посмотрел в косой – комната находилась под скатом крыши, потолок из крупных и плохо отесанных досок, понемногу вспоминая события вчерашнего дня. Дохнуло свежестью – и приподнявшись, я увидел точеную фигурку Марины – она как раз распахнула ставни и выглянула в окно.
Под висками угнездилась несильная тупая боль – воздух в непроветриваемой комнате ночью был спертый, и сейчас, когда хлынул поток свежести, я с удовольствием вдохнул полной грудью. И вдруг озарением навалились воспоминания, все сразу и скопом – в том числе о том, что ставни нельзя открывать – и я даже подскочил на кровати. Но за открытым окном – без стекол, виднелась голубая синь чистого неба и фигурные коньки крыш домов на другом конце улицы.
- Ну ты и соня, - усмехнулась Марина, оборачиваясь от окна, - тебя даже вчерашняя пурга не разбудила.
Девушка была свежа, бодра и красива – в своем белом летнем платье и сапогах драконоборца. Отойдя от окна – оставив ставни чуть приоткрытыми, она подошла ближе и показала на небольшой столик, где стояла чугунная сковородка с яичницей и парой кусков мяса, кувшин с молоком и большой ломоть хлеба – в мякоти которого была хорошо заметно плохо перемолотые зерна.
- Ага, - окинув стол и Марину взглядом, машинально произнес я, усаживаясь на кровати. И поднявшись, сунув ноги в кроссовки, подошел к Анне, прислушиваясь – дыхание все такое же прерывистое, лицо бледное, осунувшееся, вот только под глазами уже явно видны синяки.
- Жива, жива, - произнесла Марина машинально.
- Откуда завтрак? – поинтересовался я, подходя к столу и рассматривая грубо сделанную двузубую вилку – по размеру гораздо больше чем те, к которым привык.
- Спустилась, заказала, - пожала плечами девушка, усаживаясь на небольшой пуфик. Широко расставив ступни, и сдвинув колени – на которые поставила локти, она приняла позу, в которой стала похожа на школьницу. Еще бы клетчатую юбку и хвостики сделать – подумал я глядя на нее сверху вниз, но быстро отвлекся от непрошенных мыслей, вилкой с интересом ковырнув в сковородке – яиц не пожалели, больше десятка было.
- Марин, после вчерашнего… могла бы и разбудить, - произнес я, имея в виду конфликт в зале.
- После какого вчерашнего? – поинтересовалась девушка, и по интонации я не понял сразу, о чем она. – Разбудить для чего?
Только после того как она смущенно потупилась – на ее смуглой бронзовой коже румянец не виден, я понял, что под «вчерашним» еще можно было подразумевать.
- Для всего, - хмыкнул я, - против бы не был. И на кухню бы спустился, и…
- Сейчас утро, все веселье вечером, - двусмысленно улыбнувшись, произнесла Марина. – Я и баллончик с собой брала – но зал пустой, пара пьяных только под столами валяется. Ну и миньоны твои.
- Кто?
- Стражники с ворот. Сидят, ждут дисциплинировано – передо мною даже раскланивались.
- А, понятно, - вспомнил я два золотых, отданных грязной страже.
Умывшись и одевшись, я вновь послушал пульс и дыхание Анны и устроился за низким столиком. Девушка в беспамятстве, и жить будет – как сказала чародейка. А ждущие стражники… Не знаю почему, но мне оказалось легко встраиваться в сословные рамки – если бы, допустим, меня также сейчас ждали на Земле какие-то специалисты или нанятые за деньги помощники, я бы торопился. Ведь в родном мире – несмотря на разный социальный статус, в основе лежит идея равенства людей. Здесь же, в жестком мире сословий – вспомнил я и огненную чародейку, и подобострастие «грязной» стражи перед лейтенантом королевской гвардии, и то, как легко выгнал из гильдии старейшина лапавшего Марину каменотеса – если относиться к людям как к равным, это может пойти во вред, пусть даже и мотивы будут самые добрые.
Это чувство осознания вновь было сродни усилившейся интуиции – пока жевал яичницу вместе с горячим – прямо из печи хлебом, осознание других поведенческих норм пришло неожиданно четко. Может быть потому, что я год пробыл в истерзанной внутренними конфликтами Центральной Африке – где человеческая жизнь ценилась не так высоко, как в первом мире, и где принадлежность к миротворцам ООН или русским (американским, европейским, китайским) военным специалистам возводила в ранг божества в некоторых районах. Да даже элементарно белая кожа в иногда поднимала статус на недосягаемый для местного населения.
- Что? – за мыслями не расслышал я вопрос.
- Максим… можно вопрос? – несколько смущенно повторила Марина.
- Нужно, - покивал я, отламывая очередной ломоть мягкого хлеба.
- Ты сказал, что не воевал. Но… там, на поляне, и с кристаллом… ты действовал весьма осмысленно и уверенно. Да и здесь, в зале… ты очень хорошо дерешься.
- Можно сказать случайно получилось, - покачал я головой. – Повезло где-то, - добавил и передернул плечами, вспомнив растерзанный труп Вячеслава, который погиб вместо меня. – А натренировать сильный удар сложного ничего нет, особенно когда учителя хорошие…
Тут я вспомнил сержанта Петренко – нашего инструктора по рукопашному бою: двухметровая машина, с кулаками чуть меньше моей головы. Конечно, нас он тренировал по остаточному принципу – больше занимаясь с серьезными спецами, но страдания от этого не становились легче. Помню, как сам сержант, когда занимался, вызывал к себе одного из нас, «гражданских» – и командовал держать грушу, крепко обхватив ее с одной стороны – по другой сержант отрабатывал удары. Если не держать снаряд, Петренко вполне мог его сбить – а если держать, что приходилось делать нам… наверное, так чувствовали себя гребцы на галерах во время интенсивного морского сражения, проходящего в шторм.
- Константин был пьян и неадекватен – с трезвым с ним подобное повторить не факт, что смогу. Здесь же, тот каменотес - просто не был готов. Кроме того, для него это была обычная кабацкая драка, для меня же… наверное, проверка. Мы сейчас новички, и какой статус займем в этом мире, зависит только от нас. А если каждый бухарь в дешманском кабаке будет лапать мою спутницу, то…
- Твою спутницу, - эхом повторила Марина.
- Мою спутницу, - кивнул я.
Заканчивали завтрак в молчании – про грозящую нам опасность разговор не краткий, и сделать это можно после того, как отнесем в лечебницу Аню.
Марина периодически многозначительно поглядывала на меня, сверкая черными глазами, я же думал о том, что Константин – если не погиб ночью, может стать серьезной проблемой. И дело даже не в том, что он может знать про открывающий порталы кинжал – хотя это, несомненно, важно и опасно последствиями. Все банальнее - здоровый тридцатилетний мужик, привыкший руководить, вряд ли забудет пережитое унижение первого дня. В котором наверняка будет винить не себя – ведь никто не заставлял его пьяно кидаться на меня с кулаками, а после бросать нас на смерть, спасаясь в одиночку. Нет, я практически уверен, что в собственном позоре он сделает виноватым меня – и чувствую, принесет это проблем в будущем. Если, конечно, он не погиб в ночной пурге. Но в том, что Константин выжил, я почему-то был абсолютно уверен.
Пока завтракал, открыл карту – и промотав изображение, посмотрел на главную площадь Внутреннего города. Сам он был вытянут, словно Самара вдоль Волги. Вернее, даже как длинный узкий остров – если смотреть на белокаменный Внутренний город - роль реки здесь выполняли склоны горы с одной стороны, и больший по площади Грязный город с другой.
Лишь сейчас смог внимательно и без спешки посмотреть на карту, рассматривая районы Внутреннего города. И пару раз хмыкнул, даже переставая жевать – на карте было много интересного: к примеру, привлекали взгляд названия «Российская Торговая Компания» и «North Vintarya Company». Кроме того, во внутреннем городе присутствовал несомненно заслуживающий внимания квартал «Лордерон». Судя по расположению рядом с высокими воротами прямо в теле скалы, через Лордерон вели пути под землю.
Нам же сейчас было необходимо на большую центральную площадь, от которой расходились все значимые улицы Внутреннего города «Дель-Винтара». На главной площади присутствовали и метки заданий регистрации новичка – в здании городского магистрата, кстати, и подсвеченная метка моего личного, уникального – в представительстве магов Королевского круга – чуть дальше, в Высоком городе. Кроме этого, сразу несколько меток горело чуть поодаль – здание Гильдии искателей приключений находилось недалеко от площади.
Но долго в карту я все же не всматривался - вскоре, не особо рассиживаясь за завтраком, мы с Мариной уже вышли к ожидающим стражникам. Было их четверо – среди которых два знакомых лица – именно те, кто получили по золотому за то, что спасали нас. Никакого недовольства стражники ожиданием не выказали – и стоило нам только появится, они с топотом направились в комнату за Аней. С собой стражники принесли вполне сносные носилки, так что уже через несколько минут вся наша компания покинула постоялый двор «не лучшей репутации», приютивший нас на время ночной пурги.
На улице было... странно. Даже не антураж окружения – хотя конечно двигаться среди самого настоящего, реального средневекового города, еще и разглядывая его периодически получая подсказки от магического интерфейса – совсем не то привычное занятие, чем я занимался последние сознательные двадцать лет своей жизни. Это конечно было удивительно, но еще более поражал странный климат – если к интерфейсу я привык, все же был опыт компьютерных игр, где практически роднился с героем, то погода просто удивляла. Над нами стояло прозрачно-голубое, даже на вид холодное зимнее небо – ни облачка не видно, несмотря бушевавшую вчера пургу. И подтверждая откровенно зимний вид, крыши домов были подернуты белой изморосью, наледью, на многих козырьках виднелись изогнутые сосульки. То есть там – наверху, выше второго этажа, было реально холодно. Здесь же, снизу, чавкала под ногами грязь и от земли буквально дышало теплом – я так чувствовал себя на австрийских горнолыжных курортах, где можно было в футболке на лыжах кататься. Вот только там грело меня солнышко, а снег не таял из-за холодной земли, здесь же было совершенно наоборот – словно сама земля дышала теплом.
Но в футболке, конечно, холодновато – температура здесь, у земли, была не больше градусов десяти, а периодически сверху протягивало стылым сквозняком – словно дверцу морозильной камеры открываешь. Замерев от неожиданной догадки, я открыл инвентарь и решил кое-что попробовать. И все получилось, как по заказу.
- Ой, - только и сказала Марина, когда на ней оказался плотный, с большим капюшоном трофейный плащ странника. – Спасибо, - тут же поблагодарила она, и вдруг замерла. Чуть погодя, когда девушка постояла секунду, явно разбираясь с интерфейсом, ее лицо даже приобрело несколько обиженное выражение.
- А у меня так не получается, - протянула Марина и пояснила, - я не могу на тебя вещи надеть.
- Наверное потому что ты не лидер отряда, - пожал я плечами, собираясь двинуться следом за стражниками, которые уже пошагали вверх по улице. Но выражение лица Марины заставило меня задержаться.
- Что такое? – не совсем понял я причину ее растерянности.
- Так ты, получается, и раздеть меня можешь?
Вот об этом я не подумал, если честно. И словно новыми глазами посмотрел на окно профиля Марины, где виднелась копия стоящей передо мною девушки – в летнем платье, плаще и сапогах драконоборца. Иконки с нижним бельем, кстати, в меню профиля тоже присутствовали – но я помнил, что наши земные вещи «без искры», поэтому не могут быть сняты или экипированы с помощью интерфейса.
- Думаю могу, но обещаю этого не делать, - с некоторым внутренним протестом произнес я то, что, наверное, и должен был произнести.
- Спасибо, - на миг прильнула ко мне Марина, чмокнув в щеку. Ну да, она же ведьма – и наверняка почувствовала, как я только что с усилием обещал не пользоваться весьма заманчивой возможностью.
Вздохнув, я двинулся следом за стражниками – уже далеко умотавшими вперед по улице. Людей на пути попадалось мало– и все встреченные в основном выглядели под стать грязному городу, будучи схожими по виду с обитателями земных привокзальных бомжатников. Но по пути все же попалась парочка цивильных стражников, проскакал на лошади, разбрызгивая грязь, королевский гвардеец – в легких доспехах и без щита, вероятно гонец.
Сапоги стражников, несущих носилки, чавкали прямо по грязи, мы же с Мариной передвигались по мосткам, часто обходя грязные лужи. Хорошо хоть не нечистот – обычный талый снег. Окраины города внешне выглядели самым настоящим средневековьем, зато посещение «президентского люкса» показало наличие здесь водопровода и канализации на уровне античности. Или даже – наверное, середины двадцатого века – вспомнил я ванну и кран. Хотя не знаю, как в середине двадцатого века обстояло с канализацией и водопроводом – может и получше.
Через четверть часа ходьбы по теснящейся домами улице грязи стало меньше, а из-под дорожной каши показались булыжники мощеной мостовой. Луж стало поменьше, дома побогаче и не такие стиснуто-скособоченные. Но по-прежнему снизу было не очень чисто, а сверху – на черепице – контрастно выглядела яркая, ослепляющая на солнце девственная белизна снега и блеск ледяных сосулек, сталактитами свисающих с крыш.
На улицах постепенно стали попадаться зажиточные на вид горожане, проехала даже богатая карета, а из подворотни мне призывно улыбнулась проститутка – не красавица, но на нее хотя бы можно было смотреть без страха. Впрочем, сразу после призывной улыбки торговка собственным телом торопливо попятилась и скрылась в небольшой двери, споткнувшись о порог.
Обернувшись, я на миг успел заметить хищное выражение на лице Марины – быстро исчезнувшее. Как и растворившийся в воздухе посох магии стихий. Девушка стояла выпрямившись, откинув в стороны полы плаща – в который до этого куталась, надев капюшон, из-за чего было сложно понять вообще кто это.
- Если каждая шаболда в переулке посмеет зазывать моего спутника… - заметив мой взгляд, вернула мне недавнюю фразу вместе со скопированной точь-в-точь интонацией Марина.
- Твоего спутника.
- Моего спутника, - грациозно выпрямившись, произнесла Марина и двинулась вслед за вновь уже ушедшими вперед стражниками с носилками. Мельком скользнув взглядом по ее бедрам, через мгновенье скрывшимися под тканью плаща, я хмыкнул - было похоже, Марина просто потренировалась вести себя в новом сословном мире – и судя по отстраненному взгляду и легкой улыбке, результатом осталась довольна.
Улица между тем вильнула и вывела нас на широкий грязный рынок. Лотки, похожие на развалы стихийных торжищ, не пустовали – виднелись мясные ряды, одежда, бижутерия, лавки с хлебом и оружием. Дрянным – мельком присмотрелся я к ржавым мечам и грубо сколоченным щитам, кожаным круткам и деревянным башмакам на прилавке одного из торговцев.
Не отвлекаясь на рынок, мы двигались дальше – расположилась торговая площадь прямо под стенами, огораживающими внутренний город, к воротам которого мы подошли. Караульные здесь выглядели намного представительней стражи Грязного города –вычищенные кольчуги, стандартно-одинаковые наплечники и поножи, щиты с гербом в виде одинокой горы и городского шпиля – как я понял, это был герб Дель-Винтара. Впрочем, до королевских гвардейцев по внушительности облика и дороговизне экипировки страже Внутреннего города было далеко.
На воротах – после того, как грязные стражники пояснили караульным ворот что-то на своем языке, сержант покивал нам и замер в ожидании. Ждали стражники, ждали мы – чего, не совсем ясно. Причем несколько человек – горожан, вольных охотников и авантюристов - судя по разнообразным кожаным доспехам, прошли через распахнутую калитку ворот совершенно свободно.
Впрочем, когда из караулки показался маг, я понял в чем дело - мы еще не подтвердили свое членство в гильдии искателей приключений, поэтому даже при наличии печатей авантюристов еще выпадали из кастового общества города. И нам, как новичкам, требовалась проверка – что и подтвердило сканирования вышедшего к нам мага. Совсем молодой круглолицый парень в коричневом балахоне и с простым магическим посохом – по виду недорогому, не так внушительно выглядевшему как тот, что сейчас находился у Марины.
Наверное, аколит – подумал я, украдкой разглядывая мага – не идентифицируя, потому что еще не совсем уверен, можно ли это делать без спроса. Пока рассматривал молодого чародея, машинально сравнивал его с огненной волшебницей – если проводить аналогии с машинами, выглядела она рядом с ним как алая Феррари рядом с каким-нибудь ржавым рабочим пикапом.
Думаю, и лейтенант-командор, и Эстери Эйтан находились на внешних воротах именно из-за приближения пурги – которая несет в себе серьезную опасность. Серьезную, но не настолько, чтобы волноваться, когда в ворота бьют порывы стылой метели – вспомнил невозмутимость как волшебницы, так и казаха в колодце крепостного двора. Они были на рутинном дежурстве – практически уверен в этом, и должны были отразить серьезное нападение, если вдруг оно последует.
Между тем, пока нас сканировал маг, вдали я услышал ритмичный и неумолимо – как пятиметровый океанский свелл, - приближающийся напев. Чуть погодя стали слышны звуки чеканящих шаг подбитых сапог.
Звучащая маршевая песня не была похожа на «добрые» песни марширующих русских морпехов, скорее это было нечто схожее с американскими: одинокий голос запевалы однотипного мотива, каждую строчку которого повторяет хор луженых глоток. Вот только приближающиеся голоса были… более брутальные, а грохот шагов навевал мысли о том, что марширующие планируют вбить каблуками брусчатку глубоко в землю.
В песне слышалось что-то знакомое, но что – я так и не понял, она закончилась. Зато следующая – с самой первой строчки, заставила нас с Мариной изумленно замереть. В этот момент решетка ворот с лязгом потянулась вверх – видимо марширующим не по статусу было протискиваться в калитку.
- Ветер с моря дул! – донесся до нас голос запевалы.
- Ветер с моря дул! – отвечал ему хор голосов, вбивающих подкованные каблуки в мостовую.
- Нагонял беду!
- Нагонял беду!
- И сказал ты мне!
- И сказал ты мне!
- Больше не приду! – едва не сбился на фальцет запевала.
- Больше не приду! – раздался в ответ из луженых глоток дружный рык – иначе не назвать.
Из коридора под темной воротной аркой, усиливающей эхом песню, показалась марширующая колонна.
- Воу, - не удержалась от возгласа Марина.
- У-ух ты, - не смог и я промолчать.
Мимо нас шагали дварфы. Но совершенно не такие, как они показаны в фильмах и играх – никаких носов картошкой, набрякших щек и густых бород. Впрочем, бороды были у некоторых – даже весьма густые, а у парочки даже заплетенные в косички. Но большинство щеголяло вполне обычной трехдневной щетиной.
Выглядели марширующие внушающе. Даже устрашающе - в тяжелой экипировке, причем у всех разнообразная, неповторяющаяся и богато украшенная гравировкой – кольчуги, кирасы, широкие пояса, пластинчатые доспехи, кожаные куртки с металлическими вставками; шлемов ни у кого не было, и можно было хорошо разглядеть лица.
Дварфы внешне были очень похожи на команду перекаченных борцов – одинаково широкие шеи, невероятный размах плеч, вот только все непривычно низкорослые: марширующие едва доставали макушками мне до плеча - средний рост не больше метра шестидесяти. Кроме низкого роста, привлекали внимание еще как будто подведенные косметическим карандашом, словно ярко накрашенные глаза: отличительный признак шахтеров – угольная пыль въедается настолько, что не вымывается, и незнающий человек может очень удивиться, увидев подобное в первый раз.
В общем, дварфы оказались весьма похожи на людей – только коренастых и низкорослых; и кроме низкого роста, а также непривычно широких плеч и у них не было неуловимо чуждых отличий, как в виденных мною недавно на месте ритуала эльфах.
- Видно не судьба!
- Видно не судьба!
- Видно нет любви!
- Видно нет любви!
Подгорные воители между тем прошагали мимо, неожиданно закончившись – шум был такой, словно их шло не меньше сотни, а оказалось всего неполных два десятка.
У каждого из марширующего за спиной виднелся щит – причем единственный стандартизированный предмет вооружения. Массивные и тяжелые – как и вся экипировка шагающего отряда, прямоугольные ростовые щиты были украшены эмблемой из четырех скрещенных молотов, в центре которых пламенел сжатый в латной рукавице кулак. Говорящая эмблема – сразу ясно, с такими не забалуешь.
«Королевская Горная стража»
Отряд: «За Лордерон!»
Принадлежность: Армия Винтарии
Тип: Тяжелая пехота
Оповещение появилось в тот момент, когда посмотрел на эмблему щита – легко и без расхода маны – как и в случае с вывесками таверн и мастерских.
- Видно надо мной!
- Видно надо мной!
- Посмеялся ты!
- Посмеялся ты!
Смеяться, кстати – без риска подавиться зубами, над дварфами не хотелось. Несмешные они.
Проводив взглядом длинный десяток тяжелой пехоты, я обернулся к Марине и мы – после одобрения дежурящего на воротах мага, направились во Внутренний город.
