оставив в покое исклеванные трупы казненных, начали многоголосо выражать ему свое недовольство.

— Ворье… — обратив внимание на отсутствие десниц у двоих из четверых повешенных, хмыкнул я. — Допрыгались…

Баронесса Квайст сглотнула подступивший к горлу комок и… зажмурилась…

«Надо же, как они вовремя…» — мысленно усмехнулся я. И, решив, что надо еще немного усилить эффект, добавил:

— Как видите, леди, рано или поздно, но закон все-таки торжествует. И лица, пытающиеся наживаться на чужом горе, получают по заслугам…

— Угу… — угрюмо буркнула баронесса. И потеряла сознание. По-настоящему…

…Не успели мы проехать и половины дороги от опушки леса до городских ворот, как рядом с захабом началась какая-то нездоровая суета. Солдаты королевской стражи, сорвавшись с места, как почувствовавший шенкеля рысак, принялись растаскивать в стороны телеги, перегородившие тракт. А десятник и оба мытаря, размахивая руками и что-то крича, начали разгонять пешеходов.

— Если уронят герсу, значит, война… — буркнул едущий передо мной Молот. И, развернувшись в седле, поинтересовался: — Может, в галоп, ваша светлость? Хотя… далековато: не успеем…

— Это не война… — отрицательно покачал головой Колченогий Дик. — Кажется, вся эта суета — из-за нас…

— Сомневаюсь… — криво усмехнулся Нодр. И мотнул головой в сторону ворот: — Карету видишь?

…Карета, запряженная четверкой лошадей, вылетела из захаба, как камень из требушега, и рванула по дороге с такой скоростью, как будто спасалась от преследования. Кучер, восседающий на козлах, нещадно работал кнутом, словно вымещая на несчастных животных всю свою ненависть к этому миру. А еще периодически оглядывался…

— Может, его задержать? А, ваше сиятельство? — привстав на стременах, поинтересовался Дик. — Ведет он себя… как-то странновато…

— Сопровождающие отстали — вот он и дергается… — увидев, как из захаба вылетает десяток всадников, облегченно выдохнул я. Потом разглядел цвета одежды кучера и рявкнул: — Это карета внутренней стражи. Освободите проезд! Живо!

…Подпрыгнув на какой-то выбоине, карета пролетела по воздуху шагов десять и с грохотом рухнула на дорогу. Представив себе ощущения тех, кто сидит внутри, я поморщился: при таком жестком приземлении пассажиры запросто могли сломать себе позвоночник. Или как минимум пооткусывать языки.

— М-да… Не хотел бы я оказаться внутри… — негромко пробормотал Колченогий. — Ездить верхом намного безопаснее…

— Таких кучеров надо пороть! Два раза в день! До полусмерти. И не подпускать к лошадям… — поддакнула ему леди Майянка. Потом увидела, что карета замедляет ход, и удивленно уставилась на меня: — А что это он останавливается? А, ваше сиятельство?

— Понятия не имею… — ответил я. И перевел взгляд на лица приближающихся всадников.

— Ха, ваша светлость! Так это же сотник Пайк! Вон, впереди всех! — воскликнул Дик. И радостно заулыбался. — Я же говорил, что вся суета — из-за нас?!

— Он самый… — кивнул Нодр. И удивленно уставился на меня: — Только почему это он в цветах Внутренней стражи?

— Сейчас узнаем… — буркнул я. И нахмурился.

…Не успела карета остановиться, как мы оказались в плотном кольце из воинов графа Орассара. Вернее, не мы, а барон Самед с супругой. Судя по выражениям лиц солдат Внутренней стражи, инструкции они получили более чем подробные. И были готовы на всё.

Удостоверившись в том, что чета Квайст никуда не сбежит, шевалье Пайк приложил к груди правый кулак и церемонно склонил голову:

— Ваше сиятельство! Имею честь приветствовать вас в Арнорде!

— Привет, Ноел! — хмуро пробормотал я. — Во что это ты вырядился? И что за скачки тут устроил?

— Приказом его величества я назначен помощником начальника Внутренней Службы Элиреи графа Орассара… — отрапортовал он. — А насчет скачек — выполнял приказ его величества!

Увидев в моих глазах недоумение, сотник пожал плечами, достал из чехла свиток, запечатанный королевской печатью, и, подъехав поближе, протянул его мне.

— А этот свиток приказано вручить вам. И удостовериться в прочтении…

— Удостоверяйся… — сломав сургуч, я развернул свиток и погрузился в чтение…

Дважды перечитав эти несколько строк, я задумчиво посмотрел на Ноела:

— Поздравляю с повышением. А что приказано делать мне?

— Ехать во дворец. В любое время дня и ночи. Правда, я не уверен, что его величество примет вас сегодня: насколько я понял объяснения графа Орассара, вашего приезда ждали дня через три-четыре…

— Мы торопились… — усмехнулся я. Потом подъехал к барону Квайсту и протянул ему свиток: — Ознакомьтесь. Приказ его величества Вильфорда Бервера. Касающийся вас и вашей супруги…

…Прочитав свиток, Размазня побледнел, затравленно посмотрел на Ноела и спросил:

— Простите, шевалье, нам что, садиться в карету?

— Да, ваша милость! — склонил голову новоиспеченный тысячник. И, увидев, с какой покорностью спешивается Сучка Квайст, непонимающе посмотрел на меня.

Поняв, что он имел возможность познакомиться с характером леди Майянки и теперь недоумевает, я пожал плечами, дождался, пока арестованные заберутся в карету, и вполголоса объяснил:

— Баронесса особо не торопилась. В общем, пришлось ее слегка припугнуть…

…Услышав доклад камерария, его величество жестом прервал что-то рассказывавшего ему графа Орассара, медленно повернул голову в мою сторону и, оглядев меня с головы до ног, раздраженно поинтересовался:

— Скажите, граф, вы что, не могли разобраться с Квайстами на месте без моей помощи? Доказательств их вины у вас было предостаточно. Что для Королевского суда, что для меня. Отрубили бы им головы прямо во дворе их поместья — и дело с концом! Зачем надо было тащить их в Арнорд? Вам что, не хватает имеющихся прав? Или вы искренне считаете, что я буду судить их по статьям другого Уложения?

— Простите, ваше величество, но Указующий Перст его величества — это еще не король… — набычившись, буркнул я. — Барон Самед Квайст — ваш вассал. И согласно вассальному договору, имеет право на беспристра…

— Точно Законник… — перебил меня король. И… улыбнулся: — Расслабься, Ронни! Это была шутка. Мне просто хотелось понять, как на тебя повлияла твоя новая должность…

— Никак, сир! Я выполняю свой долг перед короной и народом Элиреи так, как его понимаю. И никакие «новые должности» моего мнения не изменят…

Король ехидно усмехнулся:

— Горд, как… как настоящий Утерс! Слышишь, Логирд?

Я удивленно огляделся: кроме графа Орассара, в кабинете его величества не было ни одной живой души! Или… была?

Была! Через пару мгновений гобелен, закрывающий стену справа от трона, сдвинулся в сторону, и из-за него вышел мой папа:

— Слышу, ваше величество!

— Твой сын — весь в тебя!

— А как иначе, сир? — пожал плечами отец. И, неторопливо дойдя до стола, сел! В первое попавшееся кресло!! Без разрешения короля!!!

Увидев выражение моего лица, король Вильфорд сокрушенно вздохнул:

— Нет! Пожалуй, я поторопился! Ты — не Утерс… Настоящий Утерс должен знать, что первые восемь лет своей жизни я считал твоего отца своим братом. И что, выражаясь твоими словами, моя «должность» никак не изменила моего отношения к вашей семье…

— Да, но…

— Никаких «но»! — ухмыльнулся король. — Мы же не в тронном зале, правда? А в моем кабинете и в отсутствие посторонних я предпочитаю общаться с твоим отцом без церемоний… Ясно?

— Да, сир! — кивнул я.

— Вот и отлично. А теперь расскажи-ка нам, сынок, как ты додумался арестовать Сучку Квайст и ее супруга. Откровенно говоря, такого подвоха от тебя я не ожидал…

Спрашивать, почему его величество назвал «подвохом» арест виновных, я не стал. Резонно рассудив, что смогу уточнить это у отца. После аудиенции. Поэтому сразу принялся за рассказ…

…Слушая меня, король Вильфорд постепенно мрачнел. А я почему-то не мог отделаться от ощущения, что его беспокоят совсем не прегрешения леди Майянки, реальное состояние дел в лене Квайст или количество людей, погибших на дорогах баронства за последние годы, а нечто другое. И это ощущение здорово действовало на нервы. Видимо, поэтому, закончив рассказ и ответив на пару десятков вопросов графа Орассара, я все-таки решился и задал интересующий меня вопрос:

— Простите, сир, но… почему вы считаете, что арест Самеда и его жены был ошибкой?

Король Вильфорд хмуро посмотрел мне в глаза, поднял кубок, пригубил вина и тяжело вздохнул:

— Ты поступил, как должен был. Но… знаешь, есть такое понятие, как политическая целесообразность. Так вот, с точки зрения этой самой целесообразности арестовывать их было нельзя!

— Что такое «политическая целесообразность», я знаю… — буркнул я. — Только вот, как мне кажется, Указующий Перст короля в своей деятельности не может руководствоваться этой самой целесообразностью. Иначе…

— Ты прав… — не дослушав меня, вздохнул король Вильфорд. — Закон един для всех. И если ты начнешь арестовывать только тех, кого можно, то потеряешь лицо и подорвешь доверие и к закону, и ко мне…

— А что такого, ваше величество, могут сделать королевству барон Самед и его супруга? — нахмурившись, спросил я.

Король скривился, как от зубной боли, и ткнул пальцем в кучу свитков, валяющихся в центре стола:

— Видишь эти бумаги?

Я утвердительно кивнул.

— Это результат труда писцов, переписавших все письма, полученные от твоего оруженосца и метра Дэвиро. Того, что накопали эти двое, хватит на три-четыре смертных приговора. Получается, что я просто не могу помиловать Размазню и его супругу! Не могу, понимаешь?

— Они — не дети. И знали, что творят… — буркнул я.

— Не дети? — внезапно разозлившись, король от души врезал кулаком по столу, отчего из кувшинов выплеснулось вино. — Если я отправлю их на плаху, то это будет самой серьезной ошибкой в моей жизни!

Сделав небольшую паузу, король Вильфорд тяжело вздохнул, снова пригубил вина и расстроенно откинулся на спинку кресла:

— Все равно не понимаешь… Что ж, попробую объяснить. Допустим, что я прикажу их казнить. А что дальше? Ничего? Как бы не так! Первое, что сделает мать леди Майянки, узнав о казни своей дочери, — это пожалуется своему старшему брату. Кто приходится ей братом, знаешь? Правильно, граф Конт де Байсо! Да, он не отличается особым умом, и крайне редко вылезает из своего захолустья. Зато он упрям, как бык, и воинственен, как бог войны. А еще он безумно любит свою младшую сестричку, эту самую леди Майянку. Так вот, готов поставить сто золотых против медной монеты, что, узнав о моем «вероломстве» по отношению к его любимой племяннице, он взбесится. И…

— Объявит Элирее войну? — криво усмехнулся я. Потом сообразил, что только что перебил короля и мгновенно заткнулся.

Вместо того чтобы возмутиться, Вильфорд Бервер взял и ответил на мой вопрос:

— Запросто! А это — самая настоящая катастрофа…

— Но почему? — я непонимающе посмотрел на отца, который, как и я, бывал в Байсо. — Ну да, воинов у него хватает. И подготовлены они неплохо. Но для того, чтобы воевать с армией Элиреи, этого недостаточно…

— М-да… — вздохнул отец. И демонстративно постучал себя кулаком по лбу. — А подумать ты не хочешь?!

Прикрыв глаза, я представил себе столицу графства де Байсо, мощные стены родового гнезда родного дяди леди Майянки, казарму на Оловянной улице, рядом с которой постоянно обретались вооруженные до зубов латники и… пожал плечами: не знаю, кому как, а мне они особого пиетета не внушали. Потом перед моим внутренним взором почему-то возник Северный рынок, привольно раскинувшийся на склоне Столовой горы, а следом — белоснежные пики Ледяного хребта, возвышающиеся над бесконечными рядами груженных всякой всячиной телег…

— Карту представь, дурень! — не дождавшись ожидаемой реакции, зашипел отец. — Скажи, где расположено графство де Байсо?

— На границе Элиреи, Морийора и Делирии… — не успев подумать, отбарабанил я. А замер уже потом: — Вы думаете, что граф Конт способен вступить в союз с Иарусом Рендарром?

— В союз? Ну, можно сказать и так! — угрюмо пробормотал король. — В общем, узнав о казни четы Квайст и о реакции графа Конта, Иарус Молниеносный наверняка пошлет к нему кого-нибудь из своих людей. А когда им удастся убедить де Байсо пропустить через его земли армию Делирии и она переправится через Алдон… В общем, остановить ее мы сможем только у стен Арнорда…

— М-да… — я растерянно почесал затылок. Потом сообразил, что веду себя, как деревенщина, и снова покраснел.

— В общем, Ронни, мы с твоим отцом и графом Орассаром второй день пытаемся понять, как сохранить жизнь барону Самеду и его супруге. И как при этом не нарушить закон…