.
Шарати побледнела как полотно, потом упрямо закусила губу и отрицательно помотала головой:
— Пусть просит. Я — не выйду. Не имею права…
— Имеешь: мы с леди Этерией — ани’иары!
— Правда? — повернувшись ко мне, с надеждой спросила девчушка.
— Ани’иара — это ближайшая подруга… — объяснила мне баронесса. И ощутимо напряглась — видимо, почувствовав, что я не горю желанием подтверждать ее слова.
Несколько долгих — предолгих мгновений действительно я колебалась: с одной стороны, других подруг у меня не было, значит, она действительно могла считаться ближайшей. С другой — если бы не ее «своевременное вмешательство» в мой разговор с Вагой перед его поединком с Даратаром Полуночником, последнего убил бы не Крыло Бури, а Кром. Соответственно, я смогла бы провести последние дни своей жизни не с одним из своих женихов, а с ниспосланной мне Бастарзом Половинкой.
«Если я скажу «нет», то буду ходить с тэнгэ до самой свадьбы. Скажу «да» — буду вынуждена общаться с баронессой Кейвази хотя бы иногда, но вместе с этим получу возможность отдыхать от навязчивой опеки…»
— Да, мы с леди Этерией действительно подруги… — буркнула я через вечность. — Так что можешь идти…
— А… Хасия? — метнувшись к двери, спросила Шарати.
Баронесса Кейвази равнодушно пожала плечами:
— Ее, как и своих тэнгэ, я уже убедила…
…Слава Вседержителю, садиться со мной рядом леди Этерия не стала — дождалась, пока закроется дверь, и опустилась на первый попавшийся табурет. Потом подергала себя за лахти и угрюмо вздохнула:
— Вот уже третий день, как я не нахожу себе места…
— Почему? — без особого интереса спросила я.
— Поговорила с Кромом… Узнала о себе и Неддаре много нового… — горько усмехнулась она. — Теперь вот думаю, что делать…
Я похолодела, облизала враз пересохшие губы и как можно равнодушнее поинтересовалась:
— Ты что, передумала выходить за него замуж?
— Я?! Нет, конечно!!! — воскликнула баронесса, потом вгляделась мне в глаза и ошалело захлопала ресницами: — Ты что, ревнуешь? Меня?! К Крому?!
— Нет! — возмущенно воскликнула я. И покраснела, поняв, что перестаралась с эмоциональностью ответа.
В глазах леди Этерии мелькнула досада:
— Зря! Я выйду замуж за Латирдана…
«А я выйду замуж за Аттарка. Что не мешает мне любить и желать Крома!» — в унисон ей подумала я. И ужаснулась: выбор был сделан! Оставалось только дожить до конца траура и выйти замуж…
— Мэй? Что с тобой?! — испуганно спросила баронесса, почувствовав, что у меня оборвалось сердце. — На тебе лица нет!!! Мэй, ты меня слышишь?
Я не слышала. Так как пыталась поставить себя на место Крома и понять, как бы я отнеслась к столь быстро принятому решению.
Рывок за рукав араллуха чуть было не сбросил меня с кровати:
— Да что с тобой, Мэй?!
— Ничего… — потеряно выдохнула я и закрыла ладонями лицо: Кром мог… вернее, был просто обязан счесть такую торопливость ПРЕДАТЕЛЬСТВОМ!!!
— Мэй, Двуликий тебя забери, Я ЛЮБЛЮ Неддара! Люблю, понимаешь?! А с Меченым тренируюсь только по тому, что искренне хочу заслужить его уважение!
Последнее слово меня убило. Наповал. Ибо леди Этерия уважения добивалась, а я… я вот — вот должна была его потерять.
Ощущение приближающейся катастрофы было таким острым, что меня начало трясти от страха. А баронесса, словно издеваясь, нанесла еще один удар, не менее болезненный, чем первый:
— И потом, с тех пор, как мы приехали в Шаргайл, ты про него забыла. А он, между прочим, ради тебя отказался от своего Пути!
— Не отказался, а просто дал мне некоторое время на то, чтобы я могла выполнить свой долг перед короной и родом… — мертвым голосом уточнила я.
— Хорошо, пусть так: он дал тебе это самое «некоторое время», а ты, конечно же, в качестве благодарности, взяла и забыла про его существование!
— Я не забыла!
— Когда ты общалась с ним последний раз? Только не говори, что во время праздник а: фраза «ты, как всегда, бесподобен» — неважная замена общению!
Она была права. Но признавать это было выше моих сил, поэтому я промолчала.
— Молчишь?! Что ж, тогда скажу я… — В голосе леди Этерии вдруг зазвенела сталь: — В Авероне я искренне радовалась нашему знакомству, ибо там ты вела себя более чем достойно. Здесь, в Шаргайле, уже не радуюсь — ты забыла про то, что назвала себя гард’эйт, и, сосредоточившись на будущем замужестве, стала относиться к своему майягарду как к столовому ножу: когда он нужен — им пользуются. Нет — откладывают в сторону…
— Я делаю то, что должно… — процедила я.
Леди Этерия задохнулась от возмущения, потом вскочила на ноги и презрительно поморщилась:
— Я шла сюда извиняться. За то, что невольно отняла у те… у вас право выбора… Оказалось, что в этом нет необходимости: вы этот выбор уже сделали. Сами. Что ж, леди, счастливо оставаться!
…К женихам, собравшимся во дворе к часу вепря, я не вышла: не было ни сил, ни желания. Ужин пропустила по той же причине. А к концу часа быка вдруг поняла, что двухлетний срок, подаренный мне Кромом, совсем короток. И что когда он подойдет к концу, я буду проклинать себя за каждое мгновение, потраченное зря.
Ощущение утекающего времени было таким острым, что я, вскочив с кровати, вылетела в коридор, взлетела по лестнице, вломилась в комнату к азе Ните и, аккуратно прикрыв за собой дверь, холодно улыбнулась:
— Согласно вашим обычаям, обратиться напрямую к аннару я не могу. Поэтому ставлю в известность тебя: завтра утром я и мой майягард переселяемся на первый попавшийся постоялый двор. И у вас есть целая ночь, чтобы придумать причину, объясняющую мое решение всем заинтересованным лицам…
В глазах старшей матери рода полыхнуло пламя:
— Что-то случилось?
— Нет. Просто я устала чувствовать себя заключенной…
Пламя полыхнуло сильнее. И окрасило щеки женщины алым:
— Не поняла?
Пришлось объяснять:
— Гостеприимство — вещь хорошая. Однако только до того момента, пока оно не доставляет гостю явных неудобств или не вступает в противоречие с теми правилами поведения, к которым он привык. Я не хейсарка, а вейнарская дворянка, поэтому имею полное право жить так, как жили МОИ предки. Увы, в вашем доме это невозможно, поэтому все время, оставшееся до конца траура, я проживу на постоялом дворе…
Пламя погасло. Оставив вместо себя чуть тлеющие угли, отчего-то отдающие недовольством:
— Что значит «невозможно»? Скажи, что тебе не нравится, и я найду, как это изменить!
— Зачем что-то менять? — притворно удивилась я. — Вас — целый род, а нас — всего двое…
Нита отложила в сторону наполовину вышитый араллух, порывисто встала, разгладила подол платья, вскинула голову и по — мужски заложила большие пальцы за поясок:
— Неддар Вейнарский Лев возложил на наш род заботу о твоей жизни. Это не только великая честь, но и великая ответственность. Наш сарти — неприступен. Постоялые дворы — нет. Кроме того, ежедневное появление на любом из них младших сыновей аннаров трех сильнейших родов Шаргайла неизбежно вызовет появление слухов. Поэтому о твоем переселении на постоялый двор не может быть и речи…
«А еще мой переезд обязательно будет использован в местных интригах… — запоздало сообразила я. — А терять уважение в глазах остальных родов Аттарки себе не позволят…»
Мысль была интересной. И я, представив себе открывающиеся перспективы, пожалела, что поторопилась и пришла к азе, толком не обдумав линию своего поведения. Впрочем, вернуть время вспять было невозможно, поэтому я попробовала сформулировать свои требования:
— Что ж, давай попробуем договориться. Для начала я бы хотела жить одна…
— Хорошо…
— Далее, тэнгэ, следующие за мной по пятам, — это, конечно, здорово, но утомляет. Поэтому я согласна видеть их рядом только во время официальных церемоний. Или, если это для вас очень важно, тогда, когда я показываюсь представителям других родов…
— Договорились…
— Просить разрешения увидеться со своим майягардом у КОГО БЫ ТО НИ БЫЛО — унизительно. Поэтому я бы хотела иметь возможность заходить на мужскую половину сарти тогда, когда мне заблагорассудится…
К моему удивлению, на это требование Нита среагировала совсем не так, как я ожидала, — вместо того, чтобы возмутиться или попытаться выставить какие-то временные рамки, она равнодушно пожала плечами и… спрятала взгляд за по — девичьи густыми ресницами:
— Ты можешь видеть его в любое время дня и ночи…
— Тогда вам придется выделить отдельную комнату и ему — беседовать с Кромом в присутствии посторонних мне будет не особенно приятно…
— Уже! — кивнула Нита. — С нашими воинами твой майягард не ужился, поэтому ему выделили отдельную комнату в гостевой пристройке…
Покладистость азы на некоторое время ввергла меня в пучину сомнений: если она собиралась выдать меня замуж за своего сына, то была просто обязана заботиться о моем добром имени! А если она этого не делала, значит, ее планы изменились?
Эдак минуты с полторы я ломала голову, пытаясь понять, почему она так легко согласилась с моими условиями, потом поняла, что пауза слишком затянулась, и решила еще немного обострить ситуацию:
— Что ж, если мы договорились, то я хотела бы, чтобы вы уведомили обо всем этом моих тэнгэ. По возможности, прямо сейчас: я хочу подняться на Орлиное Гнездо и поговорить с ним без свидетелей…
— Я почти уверена, что он сейчас не на оу’ро, а у себя… — буркнула старшая мать. — Пойдем, провожу…
…Первое, что сделала аза, выйдя в коридор, — это сообщила моим тэнгэ, что я в их услугах больше не нуждаюсь. Потом коротко объяснила им новые правила выполнения ими своих обязанностей и приказала выселяться из моей комнаты.
Хасия явно обрадовалась и тут же убежала выполнять ее распоряжение, а вот Шарати надулась и обиженно засопела.
Объяснять девочке, чем вызвана такая «немилость», я была не в состоянии, поэтому просто потрепала ее по волосам и рванула вслед за Нитой…
…Спустившись во двор, аза довела меня до небольшой пристройки, расположенной рядом с кузницей, и остановилась перед небольшой лужицей в паре шагов от двери:
— Второй этаж. Последняя комната справа…
Потом задумчиво посмотрела на темное, почти черное небо, на котором уже вовсю сияли звезды, попрощалась и ушла.
Проводив ее взглядом, я собралась с духом, решительно поднялась по лестнице, покрытой темными пятнами, вошла в коротенький коридор, освещенный светом тусклого масляного светильника, и только тогда сообразила, что черная дорожка, ведущая к дальней правой двери, — свежий, еще не успевший просохнуть след водоноса.
«Моется…» — подумала я и густо покраснела, поняв, что все мои страхи перед предстоящим разговором куда-то испарились, уступив место желанию увидеть Крома обнаженным…
— Приду потом… Через час — полтора… — выдохнула я. Потом на негнущихся ногах подошла к его двери, прижалась к ней лбом, закрыла глаза и прошептала: — Н — нет, потом не смогу… Зайду, скажу, что соскучилась и прошу прощения, а потом сразу выйду…
Дверь подалась. Буквально на полпальца. И уперлась в косяк.
Бесшумно. Без единого скрипа. Но от ощущения, что она закрылась НЕ САМА, а с помощью Крома, мне стало страшно. И я, схватившись за ручку, рванула ее на себя:
— Кром, я соскучилась!
Шаг вперед, в царящий в комнате полумрак и кислый запах дешевого вина…
— Я вела себя как дура…
Взгляд на хорошо знакомый мне нагрудник, лежащий на лавке слева от кровати, потом — на разобранную кровать, на свешивающееся на пол одеяло, на смятые подушки. И короткий вдох, от которого у меня почему-то закружилась голова…
— Прости меня, пожалуйста…
Еще один шаг, поворот головы вправо, в угол, до этого скрытый топорщащимся краем висящей на стене медвежьей шкуры, — и следующая фраза, уже готовая сорваться с моих губ, умерла, не родившись: в этом самом углу, за бочкой для омовений вполоборота ко мне стояла какая-то девица! Абсолютно голая. И мутным взглядом смотрела на меня. Даже не пытаясь прикрыть зажатым в руке рушником полную грудь с ужасно некрасивыми «козьими» сосками!
— Крома п — пока нет… Т — тренируется… — пьяненько буркнула она, лениво поскребла живот ногтями, повернулась ко мне и заинтересованно уставилась на мой магас. — А ты хто? Че — т я тя не помню…
— Мэй… — кое-как промямлила я, не в силах отвести взгляд от следов пальцев, во множестве испещривших ее тело. — А ты?
Девица гордо вскинула подбородок, развернула плечи, выпятив вперед довольно внушительный бюст, нетвердым шагом подошла к кровати, развела в стороны руки и рухнула на нее лицом вверх. Потом зачем-то пощупала простыню и радостно захихикала:
— А я — Ратка! Женщина Крома, почетного гостя рода Аттарк!
