ГЛАВА 24

Сбив снег с ботинок и отряхнув куртку, Тана открыла дверь в главный магазин Твин-Риверса, где располагалась и столовая. Прозвенел колокольчик, все ее тело окутали тепло, запахи жареной еды, кофе, свежеиспеченного хлеба. Атмосфера в столовой была оживленная — звучала громкая болтовня, почти все столики были заняты. Когда она вошла, большая часть посетителей повернулись и посмотрели на нее.

Тана заметила у стойки несколько завсегдатаев, гревших руки о дымившиеся кружки. К своему удивлению, увидела за столиком Ван Блика — он сидел к ней спиной, но это, вне всякого сомнения, был он. Ван Блик разговаривал с круглолицым лысеющим мужчиной за пятьдесят, в очках в красной оправе. Тана никогда раньше его не видела.

Несколько подростков заняли два столика в правом углу. Среди них была Минди. Они о чем-то разговаривали за попкорном и жареной картошкой; от остального пространства их отделяла витрина с чипсами, шоколадками, жареными орешками и другими снэками. За дальними столиками начинался магазин — маленький отдел фармацевтических товаров, полки с книгами, DVD, старыми видеокассетами. Стягивая облепленную снегом шапку и перчатки, Тана думала о том, что Минди столько же лет, сколько было Реган и Дакоте, когда они погибли.

Положила перчатки на свободный столик для двоих, стоявший у двери, под окном, откуда можно было видеть собак, поджидавших на улице.

Минди подняла глаза, посмотрела на нее. Тана кивнула в знак приветствия, но девочка показала ей средний палец и, отвернувшись, расхохоталась, за ней остальные. Горький вкус наполнил рот Таны, сердце сжалось от боли. За Минди. За ту себя, которую она узнала в этом ребенке.

Ее бросило в жар, ненависть к О’Халлорану вспыхнула с новой силой. За то, что он понял, кто такая Тана. За то, что он делает с Минди. Она не поверила ни слову этого сукина сына. Она не доверяла ему. Она задалась целью вывести его на чистую воду.

Сняв куртку, Тана повесила ее на спинку стула, подошла к стойке. Ван Блик поднял на нее глаза, когда она проходила мимо его столика.

— А, констебль, — сказал он безо всякого выражения.

— Маркус, — спросила она, — Гарри дал выходной своему телохранителю?

Он не улыбнулся.

— Типа того. Несколько ребят вернулись из Йеллоунайфа, — в букве «р» слышался сильный африканский акцент. — И нам, чудищам, дали отдохнуть. А это Генри Спатт. — Мужчина с круглым детским лицом кивнул. — Писатель, живет в лагере Члико.

— Рада познакомиться, — Тана протянула ему ладонь. Мужчина поднялся, пожал ее руку. Кожа Генри была теплой, мягкой, хватка — слабой, как у женщины. Она увидела на столе книгу обложкой вниз.

— Первый раз здесь? — спросила она.

— Приезжаю каждый год вот уже пять лет, и буду, пока тут работает Чарли Накенко, — сказал он с улыбкой. Резцы, маленькие и заостренные, были сильно длиннее остальных зубов. — Он классный, потрясающий охотник, лучший гид, с кем я имел удовольствие охотиться. С Маркусом мы познакомились четыре года назад, когда я был тут второй раз.

— Не знала, что ты тут так долго, — сказала Тана Ван Блику.

— Мотаюсь туда-сюда последние четыре года, — ответил он. — С тех пор как Гарри нашел тут залежи кимберлита. Притащил меня сюда в тот же год, проверить слой почвы, начать планировать.

— Ну, приятного аппетита. — Тана помолчала, потом сказала Ван Блику: — Спасибо, что помог мне в то воскресенье.

Он кивнул. Взгляд темных глаз был по-прежнему непроницаемым.

Она пошла к стойке, за которой работала Марси, поразительно энергичная для семидесяти восьми лет.

— Добрый вечер, Тана. Как у тебя дела? — Ее голос был неровным, монотонным, акцент и ритм голоса указывали, что она из местных. Тана улыбнулась — Марси у всех вызывала улыбку. Умудренное опытом лицо, гладкие смуглые щеки, глубоко посаженные карие глаза, манера завязывать платок на голове напоминали Тане о бабушке, ушедшей в иной мир вскоре после того, как Джим вышиб себе мозги в белоснежной ванной.

— Все хорошо, спасибо, Марси. — Тана изучала меню, висевшее за спиной пожилой женщины. — Мне, пожалуйста, чили и баннок.

— Отличный выбор. Я как раз испекла свежую партию баннока.

— А у вас все хорошо? — спросила Тана. Марси чуть заметно кивнула.

— Хороший выдался день. — Обернувшись к двери, ведущей в кухню, Марси попросила повара приготовить чили. Тана поняла: это будет все тот же фарш из лося, только в техасско-мексиканском духе.

— Я сама принесу, — сказала Марси, возвращая Тане сдачу и делая пометку в учетной книге. Вздохнув, Тана пошла обратно к своему столику. Села спиной к стене, так чтобы видеть и комнату, и собак, лежавших на снегу под фонарем. Густые хлопья кружили в воздухе перед самыми их носами, но им было все равно. Они любили холод; их толстые шкуры были созданы для холода. На сердце теплело, когда Тана смотрела на Макса и Тойона, своих верных друзей. Они никогда ее не осуждали — были бы еда и вода, возможность побегать. Обоим в жизни пришлось несладко, и Тана дала им второй шанс — а те, кто обретал второй шанс, давали ей надежду.

Она и сама за него боролась.

Марси внесла миску с чили, накрытую пресной лепешкой.

— Ужасно это все, — сказала она, ставя перед Таной простой ужин и кладя рядом ложку. — Бедные биологи и волки…

— Да уж. — Тана оторвала кусок баннока. Свежеиспеченный хлеб распространял волшебный запах. Желудок свело от голода. Тана сунула баннок в рот, закрыла глаза, наслаждаясь вкусом. Улыбнулась.

— Вспомнила бабушку, — призналась она Марси.

— Она печет баннок?

— Пекла. На костре. Я некоторое время жила с ней.

— Ты здорово справляешься. Спасла племянника Чарли, отобрала алкоголь у Дэмиена и этих ребят. Хорошо, что ты здесь, — сказала Марси тихо, медленно.

Перестав жевать, Тана посмотрела Марси в глаза.

— Вы не представляете, как много для меня значат ваши слова. Спасибо.

— Джейми будет отрабатывать ущерб? — спросила Марси.

— Думаю, да. — Тана помолчала, обвела глазами столики. Все были заняты разговорами. Понизив голос, спросила: — Марси, вы не знаете кого-нибудь, кто много лет назад пропал без вести на берегу Ледяного озера? Или, может быть, здесь раньше было место захоронения?

Марси замерла. Ее лицо изменило выражение. Тана ощутила, как стены кафе стали выше.

— Зачем тебе это?

— Просто любопытно.

— Старые захоронения принадлежат семьям похороненных, — сказала она. — Это не разглашается.

Тана кивнула, поднесла ко рту ложку чили.

— А о пропавших без вести расскажете? О местных, может быть, о путешественниках?

— Не помню.

— Очень вкусно, Марси, — сказала Тана, указывая ложкой на миску с чили. — Так и передайте повару.

— Лосятина.

— Я так и думала, — Тана улыбнулась.

— Хорошо, передам. Еще что-нибудь, констебль?

Тана помолчала, потом решилась.

— Есть один вопрос… вы знаете кого-нибудь, кто поможет мне найти Эллиота Новака?

Все посетители столовой внезапно замолчали. Обернулись и посмотрели на нее. Марси мелко перекрестилась — привычка, оставленная католической колонизацией много лет назад. Все равно что маленькая церковь вдоль по улице. Здесь смешались легенды, религии, старые традиции аборигенов.

На окнах намерзли кристаллы льда. Порыв ветра взметнул снежные хлопья, в единый миг закрывший свет фонаря.

— Надо быть осторожнее, Тана, — очень тихо сказала Марси. — Не знаю, зачем ты задаешь все эти вопросы, но нужно прекратить. Пусть привычный ход вещей, привычный ход природы сделает свое дело. Все само происходит так, как нужно. Так уж вышло, что Эллиот сошел с ума. Слишком много вопросов.

— Я просто хочу с ним встретиться. Мне нужен кто-нибудь, кто поможет его найти.

— Он далеко. В лесах Пустоши. Это небезопасно. Никто из местных не рискнет отвести тебя туда.

— И даже Чарли?

— И Чарли.

Дверь распахнулась, впустив холод. Вошел Бабах, и столовая тут же уменьшилась в размерах, будто он высосал из нее весь воздух, оставив только вакуум, как в груди Таны. При виде девушки он замер.

— А, — сказала Марси, — разве что Бабах. Он, может, и согласится. С тобой она будет в безопасности, правда, Бабах?

Безопасность — последнее, что пришло бы Тане в голову при мысли об О’Халлоране.

Он стянул шапку, с которой тут же свалились комья снега.

— О чем это вы? — спросил у Марси, не глядя на Тану. Марси сконфузилась, смотрела на завсегдатаев столовой, которые, не смущаясь, слушали, повернувшись к ним. Тана заметила в их числе двух инженеров, работавших на ледяной дороге. Она часто видела их в городе. В теплом, пропахшем едой воздухе крепло напряжение.

— О том, как найти Эллиота Новака, — наконец сказала Марси, снова встав за прилавок. — Что будешь заказывать, Бабах?

Он стоял и смотрел на Тану, потом перевел взгляд на Марси. Минди встала и начала собираться. Тана напряглась. Бабах тоже.

— Зачем тебе Эллиот? — спросил он, пристально впившись в нее зелеными глазами.

— Поговорить, — твердо ответила Тана.

К ним подошла Минди.

— Бабах, привет. — Она положила руку ему на бицепс, и он не оттолкнул ее. Но не отвел глаз от Таны, ощутившей острую неприязнь.

Наклонив голову, Минди гаденько, натянуто улыбнулась.

— Эта дамочка хотела научить меня, с кем спать, прикинь, Бабах?

Он ничего не ответил.

Тана отодвинула миску в сторону, бросила на стол салфетку, поднялась на ноги, придвинула стул. Схватила шапку, куртку, перчатки и метнулась к двери.

— Не стоит уходить из-за меня, — сказал Бабах.

— Аппетит пропал. — Она распахнула дверь и, громко хлопнув, вышла, оставив за спиной тепло, свет, запах еды, болтовню. И его. Воздух снаружи был резким, танцующим от снежных хлопьев. На ходу оделась. Собаки подбежали к ней, она пригнулась, приласкала их.

Она старалась, господи, она изо всех сил старалась, но с каждым шагом все больше отдалялась от других…

Она глубоко вдохнула, глотая холодный воздух, понемногу успокаиваясь рядом с собаками.

— Ребята, — нежно бормотала она, ероша их шерсть, — хоть вы у меня есть…

И вдруг замерла. Их морды были в крови. Ее перчатки запачкались кровью…

Оцепенение и страх ударили, как обухом. Она подняла глаза и увидела на земле, под лестницей, кости с остатками мяса. Большие, грубые, перемазанные кровью, они окрасили снег розовым там, где их ели ее собаки.

— Кто вам их дал? — Она сжала в руках морду Тойона. Из пасти текли слюни, длинные нити свисали до земли. Все его тело дрожало. То же самое творилось и с Максом.

В голове зашумело, завизжало. Сердце сжалось.

— Пойдем, — взяв их за ошейники, Тана потащила своих друзей по лестнице, навстречу метели и огням полицейского участка. Паника нарастала, сжимала грудь. Она втащила собак в участок, положила у огня, где могла получше рассмотреть, что с ними. Руки тряслись. Глаза ничего не видели от слез.

Макс шлепнулся на свой коврик. Его ноги мелко тряслись. Тойон сел, безразличный ко всему, во рту пенилась кровавая слюна. Тана попыталась разжать ему зубы, посмотреть, какого цвета десна, и за спиной звякнуло стекло. Оконная рама задрожала. Камень, стукнув об стол Розали, упал на пол. Сквозь разбитое стекло ворвался ледяной ветер. Заплясали тени в свете вышек спутниковой и сотовой связи за ограждением.

Сердце Таны бешено стучало. Ее колотило от страха. Все по порядку. Сначала собаки. В городе нет ветврача. Придется самой сделать так, чтобы их вырвало. Если повезет, удастся очистить их желудки от отравы. Но если это крысиный яд или что похуже, у них нет шансов. Они умрут медленной и мучительной смертью.

Яд, конечно, был в мясе. Нужно было выяснить, что это за яд. Кто угодно, кто вошел в столовую или вышел оттуда, мог отравить ее собак.

— Ждите здесь!

Она распахнула дверь и побежала, низко опустив голову, сквозь метель. Перепрыгивая ступени, домчалась до столовой. Костей уже не было. Остались лишь кровавые пятна. Рванула дверь, впустила за собой порыв ветра и снежных хлопьев.

— Кто? — прокричала она. — Кто отравил моих собак? Кто дал им эти кости? — Ее голос дрожал. Трясущейся рукой она указала за окно. В глазах мутилось. — Что было на костях? Марси? Эти кости… кто дал моим собакам кости? Мне нужно знать, что они съели, черт побери!

Но все только молча смотрели на нее. Марси казалась напуганной. Бабах поднялся, крепко сжал руку девушки.

— Тана, Тана! Посмотри на меня. Соберись.

— Макса и Тойона отравили, — сказала она. — Я… я не знаю, чем.

— Иди к ним. Сейчас же. Будь с ними.

Он рванул в аптеку позади столовой.

— Перекись, Марси, у тебя есть перекись водорода? Я знаю, у тебя есть уголь. Тана, иди! Я сейчас.

Тана вспыхнула, выругалась, выбежала из столовой.