ГЛАВА 21

Тана открыла коробку с отчетами. Сырой, терпкий запах, пропитавший бумаги, ударил в ноздри, прошел по легким, будто в ее тело проникло что-то мертвое, холодное, отвратительное. Нашла отчет судебного следователя о смерти Реган Амелии Новак, стряхнула с него пыль, закашлялась и села за стол.

Розали стояла у плиты и варила какао.

— Подбросьте, пожалуйста, дров в печь, — попросила Тана, открывая отчет.

— Думаешь? Тут и так жарко. — Розали поставила чайник, вернула банку на полку. — Может, у тебя простуда? Тогда иди домой.

Может быть и так — могли сказаться холодная ночь в лесу, постоянная нехватка сна, гормональные изменения, драка в «Красном лосе» и сегодняшнее утро, в которое Удав чуть не вышиб ей мозги.

И комментарий О’Халлорана.

Тана закрыла глаза и погрузилась в самобичевание. Она не предугадала такого развития событий, отправившись к Кроу Удаву. Но это чувство тут же сменилось злостью. На Каттера и Килана, которым было до такой степени наплевать на эту забытую богом общину аборигенов, до которой можно было добраться только самолетом, что они оставили молодую девчонку, новобранца, управляться в одиночку. Будь у Таны напарник, который знал бы ситуацию, предупредил бы, в каком состоянии Кроу, что ему пришлось пережить и в каких он отношениях с полицией, — она бы никогда не отправилась к нему одна.

Не подвергла бы опасности своего ребенка.

Но пожирали изнутри другие мысли. Это О’Халлоран спас ее. Это он с омерзительной легкостью понял всю ее подноготную. Увидел ее позор. Ее низкую самооценку. Он понял, кто она на самом деле. Ну а он кто такой? Что дал ему жизненный опыт, позволяющий оценивать людей? Что, черт возьми, наделило его такой самоуверенностью, граничащей с грубостью?

Она выругалась. Розали, Макс и Тойон повернули к ней головы.

— У тебя все в порядке? — спросила Розали.

— Лучше не бывает. — И она принялась за отчет о гибели пятнадцатилетней Реган Амелии Новак, единственной дочери сержанта Эллиота Новака и Марии-Луизы Новак.

Четыре года назад сержант Эллиот Новак, управляющий полицейским участком Твин-Риверса, взял отпуск в первую неделю ноября, чтобы отправиться вместе с дочерью Реган отдохнуть на природе и порыбачить. Похолодало рано, еще в конце октября, и сильно. Местом отдыха выбрали озеро в пяти милях северо-западнее ручья Сливо, впадавшего в реку Росомахи. Снег был толщиной дюймов шесть, температура колебалась от минус шести до минус десяти, прогноз погоды обещал легкий снегопад и чуть позже — снежную бурю, но к тому времени их путешествие уже должно было закончиться.

Рано утром четвертого ноября Реган покинула палатку, где ночевала с отцом.

Если верить отчету, Эллиот Новак обнаружил, что его дочь пропала, когда проснулся в восемь тридцать утра и увидел, что ее спальный мешок пуст. Куртка и ботинки исчезли, полог палатки был расстегнут. Эллиот предположил, что Реган вышла по нужде. Но, выйдя из палатки, не нашел ее свежих следов. Снегопад начался раньше, чем обещали, и с утра лег новый слой толщиной в несколько дюймов. Отпечатки, слабо различимые, вели к реке. Поскольку они были сильно занесены, Новак предположил, что Реган покинула палатку несколько часов назад, добровольно, но почему-то не вернулась. Он забеспокоился, стал звать ее, обследовать территорию.

Тана быстро перевела взгляд в начало страницы.

В памяти всплыл разговор с Большим Индейцем.

— Вы сказали, девушек было двое.

— Вторая погибла в прошлом году. Тоже когда снег только выпал — в первую неделю ноября. Дакота Смитерс. Ей было всего четырнадцать… в школе Твин-Риверса проводятся такие вылазки, чтобы дети не теряли связи со своими корнями. И вот как-то днем Дакота и еще несколько ребят поехали кататься в собачьих упряжках. Она отстала от группы, навис туман.

— Ноябрь, — громко сказала Тана. — Начало ноября.

Розали, добавлявшая в какао сливки, подняла глаза и спросила:

— Что?

— Реган Новак, Дакота Смитерс, Селена Аподака и Радж Санджит — все четверо погибли в первую неделю ноября.

Розали сделала большой глоток, на верхней губе остались шоколадно-сливочные «усы». Поставила кружку.

— Ноябрь — голодное время для волков и медведей, — сказала она, наливая кипящую воду во вторую кружку и размешивая какао. — Большинство нападений происходят перед снежными бурями. Возможно, животные предчувствуют их и хотят подкормиться. В последнее время они стали приходить ближе к людям. Спроси Чарли, он тебе расскажет. Особенно медведи. Им надо много есть, чтобы набрать вес перед спячкой, пока не разразится сильный снегопад, иначе они не переживут зиму. Или медвежата, которые родятся зимой, не доживут до весны.

Снаружи бушевала метель. Тана посмотрела в окно — поднявшийся ветер кружил по улице облака снежной пыли. Темнело, черные тучи низко нависли над землей.

— Близятся первые бури, — сказала Розали, ставя кружку на стол Таны.

— Где находится озеро Дикобраза? — спросила Тана.

— В десяти милях от города. Там красиво, особенно летом. Много форели водится. Популярное место рыбалки.

— Это туда приезжал школьный лагерь?

— Каждую зиму. Пока не погибла Дакота. После этого место утратило свою привлекательность. Может, со временем пройдет, — предположила Розали. Тана отхлебнула какао и продолжила читать.

Новак заявил, что всю ночь не слышал никаких странных звуков, не считая зловещего завывания ветра. Он объяснил, что если ветер дул в определенном направлении и с определенной скоростью от камней неподалеку, получался этот звук, похожий на человеческий стон. Возле палатки не было замечено следов борьбы. Крови тоже не было. Единственное, что показалось ему странным, — чем ближе к реке, тем меньше становилось снега. Взяв с собой заряженную винтовку и патроны, Новак пошел по тропинке к верховью реки. Пройдя метров пятьдесят, он увидел новые следы, занесенные снегом. Он был чуть вздыблен и едва заметно окрашен розовым, но трудно было разобрать, что произошло, потому что берег реки был каменистым. Новак подумал, что это следы крови. Дальше следы обрывались и вели в лес.

Сержант Новак утверждал, что ясно видел следы человеческих ног и глубокие борозды, возможно, оставленные телом его дочери, которое волокли.

Новак признавал, что он не охотник и не особенно хорошо разбирается в следах животных. Но он настаивал, что эти следы были именно человеческими.

Он дошел до лесной развилки. К тому времени начался сильный снегопад.

Тана взяла кружку, перелистнула страницу. Отхлебнула какао.

На краю леса Новак наткнулся на фонарик Реган, торчавший из снега. Это был тревожный знак — в тени деревьев было темно даже днем, и если бы Реган пошла в лес по своей воле, она обязательна взяла бы фонарик с собой. Войдя в лес, Новак сразу же увидел следы жестокой схватки и большие пятна крови. В снегу лежал тяжелый обломок ветки длиной с бейсбольную биту, весь в крови, к которой прилипли длинные пряди светлых, как у его дочери, волос.

Все это место напоминало бойню.

Новак звал дочь, но позже признался — именно в этот момент он понял, что она погибла.

«Я просто знал».

Тана глубоко вдохнула.

Показания Новак давал, лежа на больничной койке в Йеллоунайфе, младшему сержанту Бо Хагу, которого прислали сюда проводить расследование и замещать Новака, пока он не придет в себя.

Тана просмотрела записи из блокнота Хага, также приложенные здесь. Отметила, что Хаг спросил у Новака, употреблял ли он алкоголь, прежде чем той ночью лечь спать. Новак сообщил, что выпил бренди, но совсем немного. Просто чтобы уснуть. Тана закусила щеку, задумалась. Может быть, он ничего не слышал, потому что спал пьяным сном?

Она вернулась к отчету.

Новак сообщил, что нашел тело дочери в лесу, где его пожирали три волка. Волчьи следы были повсюду. Он застрелил животных, но они мало что оставили от тела его дочери. Оно все было объедено. Внутренности растащены, некоторые съедены. Одежда изодрана. Голова оторвана от тела. Часть лица изжевана, глаза вырваны.

Холод прошел по спине Таны. Ей вспомнилось обезглавленное тело Селены Аподаки. Совпадение ли это?

Новак смутно помнил, что было дальше. Судя по всему, он потерял чувство времени, потому что не смог ответить на вопрос, сколько времени пробыл рядом с останками дочери. На следующий день Новака, обнимавшего обезглавленный, выпотрошенный труп дочери, обнаружил охотник, идя по его следам. По словам охотника, Новак выл, как зверь. Этот нечеловеческий, но и не звериный вопль заставил его пойти в лес.

Охотника звали Кэмерон О’Халлоран.

Тана замерла. Перечитала несколько раз.

— Это Бабах… О’Халлоран обнаружил Эллиота и его дочь?

— Да, — ответила Розали.