Глава 34
Монтини замолчала.
– И вы остались, – произнес за нее Никита Сергеевич.
Наталья кивнула.
– Представляю, как вас ела обида, – воскликнула я.
– Нет, – неожиданно возразила Наташа, – я отпустила Леню. Морально. Поняла, он, как Борис Викторович, эгоист, обожает исключительно себя. Он влюбился, женщина одна ему очень понравилась. Брагин с ней жил, но разводиться со мной не собирался, понимал, что как жена я идеальна. А вторая баба была строптивая, что хотела, то и творила. Она взяла и ребенка родила, о беременности ему не сообщила. Леня все понял, когда шестой месяц пошел. Любовница ему заявила:
– Откажешься ребенка на себя записать? Устрою такой бенц! И уйду от тебя!
Брагин испугался, он не хотел ту бабу терять, она его к себе сексом крепко привязала. Но и сына признавать опасался. Потом его осенило, он взял мой паспорт, справку из роддома, и я стала матерью. В загсе заведующая была оголтелой поклонницей Лени, из породы сумасшедших, кто коврики у дверей кумира на лестнице целуют. Брагин ей все честно объяснил. Чиновница выдала паре свидетельство о рождении ребенка, а в книге расписаться не дала. Любовница понятия не имела, что надо где-то подпись поставить. А когда молодые родители ушли, тетка оформила другой документ, где матерью указала меня. Вот эти данные и занесли куда надо. Леня на следующий день пришел, поставил закорючки за себя и за меня. И с Эдиком так же поступил.
– Оригинально, – усмехнулся Небов, – начни сожительница капризничать, требовать алименты, на свет выплывет метрика, где она как мать не упомянута.
– Могу понять, что женщина ухитрилась родить одного ребенка, – протянула я, – но зачем производить на свет двоих? Или Леонид ее так сильно любил? Странно тогда, почему муж с вами не развелся?
Монтини поморщилась.
– Мне он ничего объяснять не стал. Вот с матерью поговорил, а я их беседу подслушала. У Леонида от Сони тайн не было. Он ей всегда честно на любые вопросы отвечал. Свекровь решила, что я спать легла, и на сына напала: «Спи с кем и сколько хочешь, но больше детей нам не надо. Этих-то много». Он ей и объяснил. Баба та в постели огонь. А я, если уж совсем честно, стеснительная. На всякие извращения не способна. Ну не нравится мне, когда в постели трое. И в парке заниматься сексом не соглашусь, под кустом… Мне подходит только супружеская спальня, и чтобы свет не горел. Неудобно мне, когда муж меня рассматривает. Леонид ко мне в первую неделю брака интерес потерял. Любовница же на любой каприз Брагина была согласна, да еще с удовольствием. Леня матери признался:
– Никогда такой не имел. Мне давно хотелось с беременной повеселиться, новые ощущения испытать.
И та, прости Господи, ему их доставила. Леня в восторг пришел, очень ему понравилось. Про ребенка он не думал, но Витя родился. Кормящая в постели Брагину тоже по вкусу пришлась. Он своей матери грудь бабы со смаком описывал. А поскольку сладострастник никогда не предохранялся, то мерзавка живо второй раз забеременела. И опять Леонид был в восторге. Совсем очумел. До этой твари все его пассии, наверное, аборты делали. Да он с ними долго и не жил, сколько гастроли длились, столько и «любовь» пылала. А эта оторва с ним стала по городам и весям кататься. Что да как будет потом, Брагина не волновало. Главное, ему было хорошо. А его подстилка и рада стараться. В общем, встретились два развратника. Почему Брагин не разводился со мной? Отчего не поменял на проститутку? Мать ему этот вопрос задала, а он ей:
– Мам! Ты что! Баба та в постели – другой не захочешь. А в жизни с ней стыдно. От сохи она, родители убогие, нищие. С ней только спать хорошо. Меня Наташка, как жена, устраивает, сидит тихо.
И еще объяснил. Разобьет он брак, и его за кордон перестанут выпускать, супруг в соцстраны летал. Морально неустойчивыми разведенцы тогда считались. С женой не ужился? Значит, Родину продать может, удрать на Запад. Когда советские балетные, цирковые, театральные артисты, музыканты убегали? Во время зарубежных гастролей. Приехали, например, в Венгрию работать, от кэгэбэшника, который к каждой группе приставлен был, удрали, в американское посольство кинулись. Почему Леня детей на себя записал? Любовницу обдурил? Так не подумал, что мальчики – его сыновья на всю жизнь! У Брагина мозг ниже пояса находился. Он заботился только о своих концертах и бабах. Если чего хотел, шел напролом. Понравилась кошка, на все готовая? Вот и пользуюсь. Надо мальчишек своими записать, тогда мне в постели она еще не то покажет? Не вопрос! Но потом подстилка наступила на гвоздь, рана загноилась, развилась гангрена, и конец, умерла. Куда детей девать? Леня их мне и принес. Скажу честно, Соня мне здорово помогала. Но когда Эдику исполнилось три года, бабушка умерла. Вот тогда я стала хлебать «счастье» полной ложкой. Леонид раз в три-четыре месяца появлялся. Заскочит в дом, окинет семью взглядом, и «прощайте, родные, спешу на самолет». Мои ощущения тех лет: я мать-одиночка, которую изредка навещает дальний родственник.
– А с деньгами как? – нарушил молчание Роман.
– Тут претензий не было, – ответила Монтини, – мы бесперебойно получали деньги на жизнь. А после смерти Брагина мне достались все его накопления, драгоценности Софьи Эдуардовны, московская квартира, машина, дом в Краснинске.
– Вы стали богатой женщиной, – кивнул Роман.
– Хорошо обеспеченной, – поправила Наталья Марковна.
– И жили нормально, пока в семье не появилась Анна Овечкина, – резко сменил тему Никита Сергеевич.
– Да, – мрачно подтвердила Монтини.
– Вы не знали, кто такая Аня? – продолжал Небов.
– Девочка часто приезжала в гости вместе с родителями, – пробормотала Монтини. – Но я и в мыслях не держала, что она цыганка. Леся и Вова рассказали, что удочерили Аню. Ну мало ли… Может, она еврейка, или… ну… грузинка, армянка.
– То, что ваши сыновья вместе с девочками из гимназии устроили пожар, вам известно? – уточнил Небов.
– Сейчас да, – вздохнула Наталья Марковна, – но правда открылась не так давно. Полина Носова из-за угрызений совести решила покончить с собой, изложила всю историю в тетрадке, выпила снотворное. Серафима зашла в комнату девушки, вызвала «Скорую», нашла записи. Прочитала их, спрятала. Мне ни словом не обмолвилась о том, что там написано. Носову тогда увезли в больницу, дальнейшая судьба ее мне неизвестна.
– Мать Полины согласилась отключить дочь от системы жизнеобеспечения через два года после попытки суицида, – сообщил Никита Сергеевич, – у дочери умер мозг.
– Ужасно, – прошептала Монтини.
– Где сейчас Анна? – спросил Небов.
– Понятия не имею, – поморщилась Наталья, – она исчезла, сбежала, пропала.
Никита Сергеевич опять взял свой мобильный, вскоре дверь в комнату открылась, повеяло легким ароматом, и я поняла, кто сейчас появится.
– Боже! – ахнула Наталья, поднимаясь. – Боже!
– Да, это я, – кивнула Аня.
Монтини рухнула в кресло.
– Нет слов, вы специально привели сюда убийцу моих сыновей?
– Эдуард и Виктор вам неродные, – заметил Роман.
– Когда воспитываешь мальчиков с пеленок, не имеет значения, кто их на свет произвел, – отрезала Наталья.
Никита посмотрел на Анну.
– Анна, у вас был мотив для убийства членов семьи Натальи?
– Да, – коротко ответила жена Эдуарда.
– Вы хотели убить Эдуарда, Виктора, Нину и Зинаиду? – продолжал Никита Сергеевич. – Напоминаю вам, что наша беседа проходит не в официальной обстановке, без протокола. Я вам права не зачитывал. У нас просто разговор.
– Да, – воскликнула девушка, – я очень хотела их всех уничтожить. Но я никого не убивала. Я просто думала об этом. Честно признаюсь. Был день, когда я шла и представляла, как братьев и Зинаиду душу! Своими руками. А вот Наталья Марковна должна была остаться в живых.
– Кошмар, – прошептала Монтини, – деточка, я тебя любила, приняла, как родную, после смерти Володи и Леси. Ты жила в моем доме, обнимала, целовала меня… И задумала всех отравить?
– Нет, сказала же – задушить! – сказала Анна. – Кстати, Нина умерла сама. Я тогда не знала правды о поджоге цыганской деревни. Думала, что виноват Иван Каретин. Его же арестовали. Ведь так?
– Да, – согласился Никита Сергеевич, – я запросил из архива то дело, внимательно его просмотрел. Основной уликой стали канистры из-под бензина, их нашли в Комарихе. Следователь решил, что Иван, совершив преступное деяние, бросил тару. А еще он потерял брезентовые рукавицы. Они у всех одинаковые, но Каретин свои пометил. Когда на допросе спросили, зачем писать фломастером на рабочих варежках фамилию, он ответил: «Мой сарай неудобно расположен, далеко от дома, участок большой, я не вижу, если кто-нибудь подходит к домику. Зато очень выгодно для ворюг, как ни загляну в лабаз, вечно чего-то недосчитаюсь, народ в селе нечист на руку, прет все, что лежит без присмотра. Запираю хозблок, замок сбивают, и в путь. Перенести сарай некуда, вся остальная земля под огородом. У меня двое детей, доходы жалкие, ребят кормить надо, едим то, что вырастили. Вот я и написал везде свое имя. И на канистрах, и на ведрах гвоздем нацарапал: «Каретин». Исчезло что? Рано или поздно свою вещь в чужих руках увижу, метку покажу и в морду дам. Но я не убийца, Комариху не поджигал». Стоял на своем непоколебимо, твердил: «Не я пожар устроил, ищите кого другого». Потом умер в камере, дело из-за смерти основного подозреваемого развалилось.
– Овечкины меня в Опенкино не возили, – перебила Небова Аня, – они только к Монтини приезжали. Мне они запрещали со двора уходить, да я и сама не хотела. Один раз, когда я сидела в гостиной, зашел разговор о пожаре. Наталья Марковна его завела, вот тогда я узнала про гибель цыган. Правда, мама быстро сменила тему. Но я поняла – что-то тут не так. Став немного постарше, начала расспрашивать, отчего в селе случился пожар. Леся объяснила, что Иван Каретин поджег цыганское поселение, у него пропал элитный, очень дорогой конь. Вот мужик и отомстил. Я в мыслях не имела, что виноваты Эдуард, Виктор, Нина, Зина, Полина. У меня события той ночи будто серым платком накрыты. Только помню, как бегу по лесу, и так мне страшно! Потом провал, меня кто-то несет на руках, больница… Воспоминания, как салат, тут огурчик, там помидорка, все перемешалось. Нину я не трогала, но то, что завидовала ей, скрывать не стану. Мне очень Эдик нравился. Я, когда думала о будущем муже, всегда себе младшего сына Натальи представляла, восхищалась, какой он умный, добрый. Виктор другой, противный, а Эдик просто замечательный. Я не делала ничего дурного Нине. Только в мечтах представляла: она умрет, а я ее место рядом с Эдиком займу. И его жена вдруг скончалась!
Анна посмотрела на следователя в упор.
– Когда мы с вами впервые встретились, я уже говорила вам, что нехорошо в таком признаваться, но я предельно честна, поэтому при всех повторяю, что очень обрадовалась смерти Аракиной. Решила постоянно находиться рядом с Эдиком, поддерживать его, показать любимому, какая я добрая. Нина над мужем постоянно подшучивала, часто очень зло. А Эдик делал вид, что не слышит гадких слов. Да и так понятно было – ему очень неприятно, прямо как нож в сердце втыкают. Хочу уточнить: не умри Нина, Эдик бы от нее точно ушел. После гибели родителей на меня напал жуткий страх, я стала всего бояться, Наталья меня к себе забрала, вот за это ей спасибо. Но я с участка не высовывалась, сидела в доме, помогала по хозяйству, в саду ковырялась. После смерти Нины у нас с Эдиком завязались отношения, сыграли свадьбу. Я с мужем стала то в кафе, то в магазин, то просто гулять ходить. Иду, держу его под руку, все нормально. Только он меня отпустит – паника. Помню, один раз мы искали подарок для Натальи Марковны на день рождения. Толкались в одном из московских универмагов. Эдик говорит:
– Мне в туалет надо.
Я за него цепляюсь.
– С тобой пойду.
Супруг рассмеялся.
– В мужской сортир? Тебе там не понравится. Сядь здесь на лавочку, подожди, я скоро вернусь.
Он ушел, я осталась. Что пережила в те минуты, не описать словами. Сначала вспотела, потом озноб пробрал, затошнило, в животе война, голова кружится, руки трясутся, ноги дрожат. Еле встать смогла, когда муж вернулся. Он спросил:
– Тебе плохо? Ты прямо синяя вся.
Я соврала:
– Давление упало, наверное, кофе надо выпить.
– Вы Эдуарду правду о своем состоянии не сообщили? – удивился Звягин. – Почему?
Аня прищурилась.
– У него уже была одна постоянно больная женушка. Мне не хотелось хоть в чем-то на Нину походить. После того случая я поняла: надо что-то делать. К врачу пойти? Своих денег у меня нет. Эдик мне даст любую сумму, но, конечно, спросит, зачем она мне. Если я совру, что на покупки, он захочет со мной поехать. А я вам уже объяснила: одна больная в анамнезе уже была. Я никак не хотела про свое состояние говорить. Так и мучилась, но виду не подавала, научилась улыбаться через силу, казалась всегда веселой, постоянно демонстрировала: я не Нина, я другая, я намного лучше. А не так давно по телевизору увидела программу про девушку, она память потеряла, в реке тонула в детстве, ее спасли, но от ужаса ребенок все забыл. Никто не знал, кто она, почему в воде оказалась. Малышка даже имя свое назвать не могла, ее определили в интернат, где умственно отсталых держат. А там воспитательница решила помочь несчастной, отвезла ее на место, где ее выловили, и столкнула в реку.
– С ума сойти! – подпрыгнула я. – Слов нет!
– Жестоко, – согласилась Аня, – но помогло, девочка все вспомнила, вернулась к родным. И я решила: наступлю на свой ужас, пойду в лес, похожу там, авось что и оживет в голове. Начала потихоньку за ворота высовываться, потом добрела до Комарихи. Встала на дороге, смотрю, кругом обгорелые избы, никто не убрал их. Я вперед побрела, дошла до одного участка… Дальше темнота. Очнулась от холода, лежу на земле, дождь льет. Сознание я, оказывается, потеряла, а когда очнулась, вспомнила все! Абсолютно! До крохотной травинки, которую, убегая от огня, под ногами видела.
– И тогда вы задумали убить всех родных Монтини? А почему решили не трогать Наталью Марковну? – спросила я.
– Нет! Не сразу в голову мысль об их убийстве пришла, – возразила Аня. – У меня погибла вся родня. По крови. Это очень тяжело знать. Давит так, словно на спине огромный камень лежит. После того как память ожила, я ночами не спала, все думала: «Почему я так плохо себя вела? Не слушалась никого? Баловалась? Конфеты со стола таскала? Теперь стыдно за свое поведение, а извиниться не могу. Все умерли. Все. Я одна. И вдруг! Как молния в голову ударила! Убью их! Не имеют они права жить. В тот же момент я разлюбила Эдуарда.
Аня сгорбилась.
– Вам это трудно понять. Но попытаюсь объяснить. Я будто несла огромное море любви к мужу! Гигантское! Необъятное. Но в том лесу, когда я на земле лежала, любовь враз вытекла, и я вспомнила, кто и что со мной сделал. Все! Смерть моей любви к Эдуарду!
