Маленькие ручки коснулись моего пальца. Такие теплые и чуть влажные. Чудесные голубые глаза изучали меня, беззубый ротик улыбался. Я не могла на него наглядеться. Держала осторожно, как полагается. Замерла в непривычном положении: одна рука согнута под его головкой, вторая держала крохотное тельце – и не желала больше двигаться.

– Пойдем, Глория.

Я подняла голову и увидела Ребекку. Она протянула ко мне руку. Позади нее стояла толпа мертвецов: Клифф, Эйприл, Дезмонд, Энсель, Джеки, Алистер, Дрим и многие, многие… Все смотрели на меня и моего малыша и ждали, когда я протяну в ответ свою руку.

– Я не хочу.

– Разве ты не устала?

Малыш заерзал, я еще крепче прижала его к груди.

– Я не хочу умирать, Беккс.

– Тогда пусть отдаст мальчика, – приказала Эйприл.

– Нет!

– Глория, не сопротивляйся, – сказала Беккс.

Толпа кинулась ко мне, я сорвалась с места. Мой мальчик стал кричать, я слишком крепко его держала, но ведь я так боялась его потерять! Я обернулась, мертвецы меня догоняли. Я не знала, куда бегу, впереди только пустота, есть ли там спасение? Но останавливаться ни в коем случае нельзя, они заберут его у меня. Я потеряю его…

Вдруг я перестала чувствовать ноги, упала, все еще держа малыша, зажмурила глаза. Мне так страшно было их открыть и увидеть перед собой покойников!

Я не отдам его. Если мне не суждено выбраться отсюда вместе с ним, то я умру. Лучше так, но я не оставлю его.

Не оставлю…

Вернулись чувства, ощущения. Я чувствовала сухость во рту и кислый налет на языке, чувствовала тупой отголосок боли при каждом вдохе, ощущала холод на коже и что-то шершавое. «Открой глаза, – приказала я себе. – Забудь про страх».

И я открыла. Неторопливо, как в замедленной съемке. Опустила глаза на живот. Он все еще выпирал, хранил в себе жизнь. Попыталась дотянуться до него, но рука затекла, в вену рядом со шрамами от уколов, воткнута игла. Как мне удалось спастись? Кто меня нашел и отвез в больницу? В палате я была не одна. Миниатюрная медсестра в розовом костюмчике, увидев, что я шевелюсь и моргаю, выбежала в коридор, затем зашла в сопровождении врача.

– Давно она очнулась?

– Только что. Показатели в норме.

– Вижу.

Врач скривил лицо в улыбке, присел на край кровати.

– Что… Что с моим ребенком?

– Все хорошо, не волнуйся. Он у тебя крепыш.

Мужчина глядел на меня сквозь квадратные очки, медсестра стояла рядом, сложив руки в замок.

– Можешь назвать свое имя?

– Арес.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Ты находишься в больнице. Помнишь, что произошло?

Помню, в мельчайших подробностях, но вам это знать необязательно.

– Нет.

– Камила, оставь нас, пожалуйста.

Медсестра покинула палату.

– Арес, твои друзья сказали, что ты очень любишь охоту. И вот ты пошла в лес и… случайно выстрелила в себя. Довольно странная ситуация.

– Да… Это на меня похоже.

– В самом деле?

Его брови подпрыгнули вверх.

– Я очень неулюжая.

– Это ж надо быть такой неуклюжей, чтобы выстрелить себе в спину…

Я тонула в собственном вранье. Оно засасывало меня, будто трясина.

– В таких ситуациях я обязан обратиться в полицию, но…

Он нервно сглотнул, отвернулся. Снял очки, стал протирать стекла краешком белоснежного халата. Все его действия выдавали его тревогу.

– …но твои друзья убедили меня этого не делать, – наконец, продолжил он.

Я была не удивлена. Уверена, его запугала Миди. Когда в ней просыпается монстр, она никого не щадит.

– Арес… Скажи мне, что произошло? Я постараюсь тебе помочь.

Врач надел очки, повернулся ко мне, посмотрел с надеждой.

– Это был несчастный случай.

– Миссис Конройд, к вам можно?

Мне так хотелось вскочить с постели, бесстрашно выдернув трубки из вены, распроститься с катетерами и подбежать к нему, страстно обнять, как в самых романтических фильмах, но я лежала в полумертвой позе, словно сдыхающая рыбешка, выброшенная на берег, могла только улыбнуться и слегка приподнять голову. Стив подбежал ко мне, в руках держал букет пионов, он положил его на прикроватный столик. Затем, нежно коснувшись моего живота, стал целовать меня в щеки, нос, все пытался добраться до рта, но я уворачивалась.

– Не надо, Стив.

– Ты… все еще злишься?

– Я лежала в отключке два дня и до сих пор не почистила зубы.

Стив взорвался от смеха. Да уж, мой талант вдребезги рушить романтику никогда меня не покинет. Я тоже попыталась посмеяться, но боль не заставила себя долго ждать. Мне тут же перехватило дыхание, болевой импульс пронзил меня так резко и безжалостно, точно молния. Я схватила руку Стива, постаралась расслабиться.

– Стив… Прости меня.

– За что?

– За то, что тебе пришлось пережить из-за меня. Какая же я идиотка! Прости за те ужасные слова, что я тебе сказала. Я люблю тебя.

Я поднесла его руку к своим губам, поцеловала, хлынули слезы. Как же легко ранить любимого человека! И как же потом тяжело! Даже дыра от пули не так болит, как душа.

– Мы справимся со всем этим дерьмищем, иначе и быть не может, – сказала я.

Конечно, мне до сих пор страшно за наше будущее, оно до сих пор висит на волоске, но мы вместе. Мы счастливы даже сейчас, держа друг друга за руки, благодаря высшие силы за то, что позволили нам встретиться.

Дверь палаты неожиданно открылась.

– Стив, я пыталась его держать, но он меня не слушает, – пожаловалась Миди.

– Скоро начнется тихий час и нас выгонят, а я хочу увидеть Глорию!

Джей подошел ко мне, поцеловал в лоб.

– Как твои делишки?

– Чувствую себя использованным носовым платком.

– Господи, ну и сравнение! – буркнула Миди.

– Это типа ты так же отвратительно выглядишь и пахнешь?

– Типа того, – улыбнулась я.

Миди приблизилась с другой стороны, чмокнула меня в щеку, а затем аккуратно откинула тонкое одеяло.

– Эй, малышка, как ты там?

Я подняла свою больничную рубашку, обнажив живот.

– Смотрите! – восторженно сказала Миди.

Мы вчетвером уставились на маленькие бугорки, что быстро появлялись и так же исчезали. Так он шевелился во мне, тянулся к нам своими малюсенькими ручками.

– Как будто Чужой рвется наружу, – сказал Джей.

В больнице заняться особенно нечем. Я спала, просыпалась из-за медсестры, что кружила надо мной и меняла капельницу, затем снова засыпала. Я потеряла время. В палате свет не выключали, окна плотно закрыты шторами. День сейчас или ночь, люди возвращаются с работы или только пьют кофе и готовятся к очередному рабочему дню? Это напомнило мне пребывание в пыточной.

– Ждите за дверью! Я сейчас охрану вызову!

В палату ворвалась Камила. То ли злая, то ли напуганная. Хлопнула дверью.

– Что такое?

– К тебе пришла толпа парней. Такие буйные! Требуют, чтобы я их впустила. Не знаю, что делать… А еще курьер принес тебе посылку.

Камила подошла ко мне, отдала небольшую коробку.

Дверь вновь распахнулась, и я увидела Лестера.

– Так, я вызываю охрану!

За Боуэном показались Доминик, Брайс и Алекс. Хоть бы мне это снилось…

Но это все происходило наяву. Они действительно были здесь и упрямо сражались с несчастной медсестрой.

– Камила, все в порядке. Это… моя семья.

– Семья?!

После этого ребята уже беспрепятственно проникли внутрь палаты, Камила покорно оставила нас.

Дерси сели на пол, Алекс подошел к окну, а Лестер, расхаживая взад-вперед, принялся рассказывать, почему они здесь оказались, как меня спасли. Я, наконец, получила долгожданные ответы.

– В общем, если бы не Стив, все закончилось бы плачевно, – подытожил Лестер.

Я была в шоке. Пока я отшельничала, старалась найти покой, Стив планировал войну и даже подключил к этому «Абиссаль».

– Глория, тебе нужно уехать, – сказал Брайс.

– Да… Но мы со Стивом еще не обсуждали это.

– Нечего обсуждать, – сказал Лестер. – Я все беру на себя.

– Лестер, честно говоря, я не ожидала, что ты…

– Понимаю. Я навсегда для тебя останусь антигероем. Но я хочу, чтоб ты знала: «Абиссаль» всегда будет оберегать тебя и твоего будущего ребенка.

– Спасибо… – прошептала я.

Я была тронута. Просто не верилось, что эти люди смогли вот так самозабвенно помочь мне и Стиву. Вот теперь я поняла, что мы действительно семья.

Лестер улыбнулся на прощанье и покинул палату. Вслед за ним вышел Брайс, сказав напоследок слова, которые окончательно растрогали меня:

– Если понадобится, мы отдадим свою жизнь ради нашего нового бойца.

– Выздоравливай, сестренка, – сказал Доминик.

Вскоре в палате остались только я и Алекс. Он медленно подошел ко мне. Я приковала к нему свой взгляд. Неловкое молчание. Тишина поглотила нас громадной пастью.

– А ты говорила, что мы больше не встретимся.

– Лучше бы так и было.

– Согласен.

Алекс накрыл своей ладонью мою, взглянул на мой живот, улыбнулся. Я засмущалась, как при первой нашей встрече. И он будто прочел мои мысли:

– Надо же… А ведь совсем недавно я учил эту девчонку курить и пригласил на Бревэрд-бич.

Вспыхнуло воспоминание: я стою на концерте, плачу, смотрю на трех музыкантов, что баловали влюбленную толпу своей великолепной музыкой. Я была тогда разбита и даже не осознавала, что нахожусь на полпути к незабываемому приключению, которое подарит мне любовь, смысл жизни, веру в прекрасное, но, к сожалению, вскоре трагично закончится.

– Глория, я тебя…

Я оцепенела. Алекс посмотрел на меня так, как всегда смотрел, когда хотел сказать что-то важное, животрепещущее, но ему не хватало смелости.

Ему и сейчас не хватило ее.

– …завтра навещу, – договорил он.

Я и Стив шли вперед, взявшись за руки. Рядом Миди и Джей, по другую сторону – «Абиссаль». Как только мы подошли к самолету, из него, словно по команде, вышел мой давний приятель.

– Привет.

– Привет, Логан. Прям как в старые добрые времена, – сказала я.

Логан взял мои вещи из рук Стива и Джея и зашел обратно.

– Лестер, ну может, сейчас ты скажешь, куда мы летим?

– Вы летите в безопасное место.

– А поконкретнее? Это место находится в Америке?

– Надеюсь, ты хорошо перенесешь полет.

Значит, не в Америке, поняла я. Мы обнялись. Я и Лестер! Обнялись! Зрелище за гранью фантастики, но он первый сделал шаг ко мне, а я, от переизбытка чувств, накинулась в ответ.

– Спасибо за все.

Наступила очередь прощаться с братьями Дерси.

– Брайс, я ведь тебя до сих пор не отблагодарила.

– За что?

– За эксперимент.

Если бы не его ценные уроки, если бы не его терпение и желание научить меня, я бы не была такой уверенной в себе. Я бы не спаслась. Дерси, конечно, хорошо помучили меня, но я все равно не держу на них зла. Я стала еще сильнее, и это главное.

Доминик отошел, а его брат-великан все еще не выпускал меня из своих объятий.

– Ну все, вы уже перебарщиваете с сентиментальностью, – разбурчался Доминик.

Самое тяжелое я оставила напоследок. Ко мне подошел Алекс.

– Расставаться с тобой стало привычкой, – сказал он.

– Зато уже не так больно.

Пока мы обнимались, я чувствовала на себе взгляд Стива. Я оторвалась от Алекса, пошла к трапу, затем обернулась и заметила, что Миди, Джей и Стив все еще держат при себе свои рюкзаки.

– Ребят, а почему вы не отдали свои вещи до сих пор?

Ответа не последовало, только три виноватых взгляда. Я запаниковала.

– Вы чего?

– Глория, ты только не волнуйся, – сказал Стив.

– Мать вашу, я уже ненавижу эту фразу!

– Ты поедешь одна.

– Что?.. Как… В смысле?..

– Мы должны покончить с «Батчерс» и Север.

– Вы не… Вы не можете так… – я так растерялась, что не могла собрать мысли в кучу.

– Мы не могли тебе сообщить об этом заранее, потому что иначе ты бы не согласилась уехать, – подключилась Миди.

– И я никуда не поеду! Я не поеду без вас, понятно?! Логан, верни мои вещи!

– Глория, так нужно, ты же это понимаешь, – тихо сказал Стив.

Миди прижалась ко мне сзади, обвив мою шею руками.

– Я бы не вернулась в «Абиссаль» при других обстоятельствах, но сейчас я не могу поступить иначе.

– Джей, а ты-то как во все это ввязался?

– Я решил стать частью вашей семьи.

Я посмотрела на своего друга. С досадой осознала, что если и увижу его в следующий раз, то на его шее будет красоваться перевернутая А. Быть может, в его ситуации я поступила бы так же. «Абиссаль» даст ему надежную защиту от полиции, ему теперь не о чем беспокоиться. Ну разве что его могут пристрелить на очередной сходке в Темных улицах. Гадство! Почему так все происходит?! Когда же все наладится?..

Я обняла в ответ Миди. Затем подошла к Стиву.

– Мы еще встретимся, малышка…

Хотелось кричать, биться головой об асфальт, а после яростно вцепиться в его тело и не отпускать. Я не могу его снова потерять! Боже, как же больно!

Но я понимала, что так действительно нужно. Ради безопасности малыша, ради его счастливого будущего нужно вынести все это.

Я медленно переступала с одной ступени на другую, представляла, что они череда испытаний, которые жизнь неустанно подбрасывает мне. Они все остаются позади. Все преодолимо.

Перед тем как исчезнуть, я остановилась, взглянула на своих провожающих. Что, если я сейчас вижу их в последний раз? Что, если я никогда больше не обниму Стива?

– Мы готовимся к посадке. Переодевайся.

Логан достал заранее приготовленные теплые штаны, зимние ботинки и куртку. Я проспала весь полет, мне было паршиво: тошнило, голова гудела и мысли, мысли, бесконечные, удручающие мысли.

А теперь – барабанная дробь… Мы приземлились в Женеве! Вот так, Глория-путешественница добралась до Швейцарии. Лучшего места для убежища и не найти. Нас встретил человек из «Абиссали», мы сели в машину и помчались дальше. Я внимательно следила за дорогой, старалась отвлечься. Мысли вновь подступали, как рвота. Безусловно, здесь красиво. У любого нормального человека идиллические пейзажи бесподобной Швейцарии вызвали бы сумасшедший восторг, но я была настолько опустошена, что равнодушно ко всему относилась. Ну Альпы, ну безупречный вид, ну снег повсюду, ну сказочно все вокруг, словно ожившая рождественская открытка. Ну и что? Зачем мне все это, если рядом снова нет Стива и моих ребят? Если я опять одна… Еду в неизвестность.

Убежище Лестера находилось в поселке, что расположился в межгорной котловине. Мы остановились у особняка. Разглядеть его тогда не удалось из-за метели. Логан открыл дверь, я зашла внутрь, он следом.

– Замерзла?

– Нет…

Я безынициативно осмотрелась. Дом, чего уж скрывать, шикарный. Стильный, просторный, в нем могли бы поселиться десятки многодетных семей и при том они бы никогда не встретились. Неужели я буду здесь совсем одна?

И тут появились они.

– Арес! – радостно крикнула Арбери.

Она подбежала ко мне, расцеловала, потом опустилась к животу.

– Ух ты! Вот это новости!

Я онемела от внезапного счастья.

– С приездом, – сказала Ванесса, обняв меня. – Мы очень соскучились.

– Привет, дорогая.

Одетт добродушно улыбалась, я даже заметила, как заблестели ее глаза из-за слез. Да я и сама была готова расплакаться.

– Ноа, смотри, кто к нам приехал, – сказала Ванесса.

Меня просто накрыло волной любви и искренней радости.

– Пливет.

Белокурый мальчишка слегка смущался. Не узнал меня. Я подбежала к нему, мне так хотелось к нему прикоснуться.

– Привет, ангелочек!

Встреча с семейством Боуэнов была достойной наградой за все мои мучения. Несмотря на дикую усталость и непрекращающуюся ноющую душевную боль, я пользовалась каждой секундочкой, чтобы с ними поговорить. Они признались, что им здесь очень нравится, вернее, так сказали только Одетт и Ванесса, Арбери промолчала. Дом они делили с десятью людьми из банды. Жили спокойно, никто их не потревожил за все время.

Арбери проводила меня в мою комнату. Неприлично огромная кровать, окна до пола, мраморный пол, антикварная мебель, личная ванная.

– Я так рада, что папа тебя отправил к нам. Мне тебя не хватало.

– Арбери, ты так повзрослела!

И правда, ее фигура стала более женственной, тело вытянулось, даже взгляд изменился. Стал более сосредоточенным, что ли.

– Серьезно?

– Абсолютно другой человек.

– У меня грудь выросла, – гордо заявила она.

Я засмеялась.

– Вот это успех! Поздравляю. Нашла себе здесь парня?

– Ага, тысячу раз. Я только и делаю, что занимаюсь домашним образованием. На улицу выхожу пару раз в неделю, морозы у нас знаешь какие?

Нашу беседу прервал Логан.

– Последние сумки, – сказал он, ставя мои вещи на пол.

– Спасибо.

Он ушел, а Арбери печально вздохнула.

– Жаль, что я не настолько взрослая, чтобы встречаться с ним.

– Арб, ты шутишь?

– Логан классный!

– Беру свои слова обратно. Ты ни черта не изменилась!

Не изменилась и Одетт. Та на следующее же утро заявилась ко мне в комнату, притащив с собой спортивный костюм, и заставила меня спуститься вниз, чтобы позаниматься гимнастикой. Два часа я вращала тазом, совершала не самые приличные движения, будто совокуплялась с воздухом, застывала в нелепых позах, училась правильно дышать.

– Миссис Чемберлен, вы уверены, что на моем сроке мне можно заниматься этой гимнастикой?

– Что за глупый вопрос, Арес? На твоем сроке эта гимнастика просто необходима!

Послышался чей-то разъяренный вопль. По широкой лестнице цвета слоновой кости, издали напоминавшей позвоночник динозавра, живо спускался лысый мужичок, что-то нервно бубня и ни на кого не обращая внимания.

– Мистер Кинното… – растерянно сказала Одетт.

Мужчина быстро накинул пальто, продолжая возмущаться.

– Мистер Кинното! Что случилось? Куда вы? Арбери!!!

Арб нехотя подошла к лестнице.

– Мистер Кинното, а вашей жене в постели с вами так же скучно, как мне на вашем уроке?

Это было последней каплей. Кинното, бросив гневный взгляд на Арбери, покинул наш дом.

Я лежала на полу и смеялась.

– Арбери, это уже седьмой учитель по геометрии! Ну что ты творишь?!

– Ба, успокойся. Лучше скажи мне, где ты эти позы высмотрела, в «Камасутре»?

– Ты с огнем играешь, несносная девчонка!

– А я огнеупорная.

– А ты чего разлеглась? – обратилась Одетт ко мне. – Продолжаем!

Ох, е-мое!

Безмерное удовольствие мне доставляло общение с Ноа. Он быстро привык ко мне, болтал без умолку. Мы целыми днями играли, рисовали, гуляли, просто веселились. Я была рада тому, что мальчишка смог оправиться после той страшной ночи на Ланаи. Он ведь после этого не разговаривал, замкнулся, я переживала за него. Тут, видимо, проявились гены Лестера. Ноа еще такой маленький, но уже невероятно сильный. Он настоящий герой.

Мне нравилось его укладывать спать. Заставить сорванца лечь в постель – дело отнюдь непростое. Самым верным способом было самой лечь в его кровать и сделать вид, будто сплю. Ноа еще пару минут ходил вокруг да около, а потом, потеряв, наконец, интерес к игрушкам и окончательно лишившись надежды, что я проснусь, он заваливался рядом. Тут я его ловила, накрывала одеялом и читала наспех придуманное заклинание на выдуманном языке, добавив, что если он покинет постель, то проснется подкроватное чудище и схватит его. М-да, мать из меня получится шедевральная. Я ловила себя на мысли, что совсем скоро буду так же возиться со своим чадом. Аж в дрожь бросило!

Удостоверившись, что Ноа заснул, я спускалась на первый этаж, к камину. За окном снегопад. Тяжелые снежинки кружили в воздухе, стучались в стекла, спускались к своим падшим сородичам.

Вечер – период тоски. Она стискивала нутро и не отпускала до рассвета. Я глядела на свое обручальное кольцо, оно сияло в уютном желтом свете от далекого огня.

Однажды в таком печальном расположении духа меня застала Ванесса. Подкралась сзади, как мышка.

– Скучаешь?

Я кивнула. Она присела рядом.

– Привыкай. Такая уж у нас с тобой роль в этой жизни.

Мы переглянулись. Я и Ванесса в самом деле были похожи. Обе сильно любили своих мужей, обе обречены жить в разлуке, мучаясь от бессонницы, беспокоясь за их жизнь. Вот только она смирилась с такой жизнью, а я все мучаюсь. Верю в то, что когда-нибудь все закончится.

Даже не знаю, кто кому мог завидовать в данной ситуации.

На полке у камина стояло несколько фотографий. Одетт и Арбери играют в волейбол на пляже; Эйприл стоит у Колизея; Ванесса, Ноа и Лестер сидят в обнимку у рождественской елки. Джеки. Я подошла к камину, взяла рамку в руки, чтобы лучше разглядеть фото. Джеки улыбался во всю ширь, держа в руках Вашингтона, тот еще был щенком. В тот момент я достигла сердцевины своей мучительной грусти.

А затем раздался тихий плач Ванессы.

Моя жизнь – словно клочок земли с зашкаливающим сейсмическим риском. Только я привыкаю к руинам недавнего землетрясения, как вновь обрушивается катастрофа.

Я лежала в своей комнате, пыталась заснуть, как вдруг услышала голос Одетт:

– Арес, спускайся скорее!

Минуту спустя я уже шлепала вниз по лестнице, еще через минуту оказалась в гостиной, где Одетт, Ванесса и Арб увлеченно смотрели телевизор.

– В чем дело?

– Смотри, – сказала миссис Чемберлен.

Я села рядом с ними. Шла передача.

Про меня.

Я сразу покрылась холодным потом, мне захотелось вырубить телевизор, а лучше разбить чем-нибудь тяжелым. Там говорят про меня, Господи помилуй! Холодный, как мой пот, голос корреспондентки рассказывал мою историю. Я, оказывается, символ… свободы! Люди запустили акцию в мою поддержку. Фотографии моего дневника то и дело мелькали на экране вперемешку с моим лицом и могилой.

Вот и очередное землетрясение.

– Обалдеть… Это реально ты? – спросила Арбери.

Она глядела на меня так, будто рядом с ней сидела не я, а Бейонсе.

– Я слышала об этом, но я и подумать не могла, что это… твоя история, – сказала шокированная Ванесса.

Я вообще ничего не могла ответить. Только смотрела в экран. Вот я иду, опустив голову, спрятав свое лицо за голубыми волосами от настойчивых журналистов, что поджидали нас у дома в Бревэрде, когда я вернулась с отцом и Нэнси.

Я знала, что обо мне еще долго будут говорить, думала, что меня будут всячески обвинять, считать позором. Но… Я и предположить не могла, что моя история может вызвать такой резонанс. И люди будут на моей стороне.

А потом я увидела маму. Она подстригла волосы под мальчика, перекрасилась на тон светлее. Еще я впервые увидела ее с накрашенными губами. Красавица… Моя мамочка. Она еле держалась. Не смотрела в камеру, щелкала межфаланговыми суставами.

Она перенесла мою смерть. Ей удалось это выдержать. Я невольно улыбнулась, но тут же заплакала. Невыносимо было наблюдать, как тебя оплакивают родные.

Бабушка… Как всегда потрясающе выглядела, словно кинозвезда давно минувших лет.

Нэнси Макфин. Непривычно, конечно, слышать свою фамилию после ее имени, но это было неизбежно. У них с отцом родилась дочь через восемь месяцев после моей «смерти». С ума сойти! Элен. У меня теперь есть сестренка…

Чед, мой милый Чед! Единственный, кто знает, что я жива. Меня ненадолго отпустило, я расхохоталась. Он отличный актер. Как ему удается так держаться?

Далее показали Тезер и Адама. Мои ребята до сих пор вместе, как же я была рада! Как и планировала Тез, они переехали в Нью-Йорк, живут беззаботно, счастливо. И Принц с ними. Мой котик… Я как наполненная губка: только тронь – и слезы брызнут во все стороны.

Я удивилась, когда увидела Мэтта. А уж когда сообщили, что моя «смерть» изменила его жизнь, что он стал неким подобием Чеда, забитым пареньком с неудавшейся личной жизнью, я вовсе в осадок выпала. Мэтт Гинс, как же так? Неужели я действительно для тебя что-то значила…

Папа. Я даже села ближе к экрану, когда увидела его. Отец тоже не смотрел в камеры. Ему было стыдно. Невероятно, люди устроили ему травлю. Бревэрд презирал его. Ох, сколько противоречивых мыслей в голове!.. Мне было его жаль, когда узнала, через что ему довелось пройти, а потом он стал объяснять, почему так вел себя со мной, что я, видите ли, хреновая дочь, с друзьями тусила, и мне вновь захотелось разбить телевизор.

Но последние его слова…

Они потрясли меня до глубины души.

Я дотронулась пальцами до экрана, опустила голову. Папа… Ему было больно, он искренне раскаивался. Боже, он держался из последних сил! Ну почему я раньше не разглядела в тебе любовь ко мне? Почему ты скрывал от меня свое тепло? Ведь все могло сложиться иначе, папа.

Все частицы боли, каждая крупинка переживаний, каждое трагичное воспоминание, все периоды страданий соединились в большой ком и обрушились на меня. Казалось, что в прямом смысле на меня что-то упало, и это заставило меня саму упасть на пол, закрыв лицо руками.

Мне восемнадцать лет, я была в банде, теперь замужем, жду ребенка, моего мужа могут убить в любой момент так же хладнокровно, как я убила четверых. Я убила четверых! А еще я сама умерла. Со мной простились мои родные. Я для них теперь всего лишь горстка воспоминаний и кошмарная мысль, что иногда не дает им заснуть: мою сгнившую плоть сожрали рыбы, а кости покоятся на дне неизвестной реки вместе с обломками кораблей и остальным мусором.

Ванесса, Арб и Одетт одновременно обняли меня. Мы все плакали. Каждый оплакивал что-то свое, но раны у всех были одинаковыми: глубокими и незаживающими.

Прошел месяц. Точнее, не прошел, а промчался, так стремительно, словно бешеная собака за драной кошкой. За это время я успела поправиться на четыре килограмма, подготовить детскую, купить все самое необходимое для малыша, объездить полстраны с неугомонной Одетт в поиске идеальной, экологичной кроватки и нижнего белья для кормящих. Ванесса нашла отличного акушера-гинеколога, к которому мы ездили раз в неделю в соседний городок, в двадцати минутах езды.

В общем, было не скучно и не одиноко.

– Слушай, а какое из своих имен ты назовешь ребенку: Глория или Арес? – спросила однажды Арб.

– Э-э… Я даже и не думала об этом.

– Да ладно?

Вопрос Арбери застал меня врасплох. А действительно? Как мы со Стивом будем обращаться друг к другу при нашем малыше? Как же сложно!..

– Доброе утро, – сказал Логан, на ходу накручивая шарф на шею.

– Доброе.

– Логан, хочешь кофе? – спросила Арб.

– Нет, спасибо, я спешу.

– Куда?

– Есть одно срочное дело.

– А…

Когда Логан ушел, Арб задумалась о чем-то, затем резко посмотрела на меня и спросила:

– Может, мне подстричься? Сделать каре, как думаешь?

– Зачем?

– Короткая стрижка прибавляет возраст.

Я рассмеялась. Она все никак не могла успокоиться, что Логан не обращает на нее внимание.

– Жаль, что она мозгов не прибавляет.

В гостиную вошла Одетт.

– Девочки, погода просто сказка! Идите прогуляйтесь, а я пока приберусь здесь.

Мы, недолго думая, стали собираться и потом отправились гулять, прихватив Ноа за компанию.

Легкий морозец, слабые солнечные лучи, всюду заснеженные горы, казавшиеся громадными седыми головами. Мы жили в тихом, уединенном местечке, всего шестнадцать домов, из которых больше половины пустовали. Вероятно, это были владения каких-то миллионеров, которые приезжали сюда только на лыжах покататься. Несколько магазинчиков, пара кафе, а еще медицинский пункт, аптека и ветеринарная клиника в одном здании – вот и все.

Мы с Арбери и Ноа заглянули в магазин, купили кучу сладостей, затем по пути к дому повалялись на снегу и вскоре решили вернуться, чтобы до вечера испечь шоколадный пирог и выбрать интересный фильм.

– Эй, можно помедленнее?

Я плелась за шустрыми Арб и Ноа. Вспотела, одышка замучила. Я как-то слышала, что одна женщина, в Мичигане по-моему, родила восемь детей за один раз. ВОСЕМЬ. Это ж как она их вынашивала, если я из-за одного превратилась в еле-еле двигающегося тюленя?

– Ноа, приготовься!

– Только не это…

Брат и сестра стали формировать снежки и жутко смеяться.

– Атакуем!

– Нет!

Я бросила сумки, закрыла лицо, стала уворачиваться.

– Остановитесь! Это же нечестно!

Меня никто не желал слушать, я не на шутку разозлилась. И тут…

– Ой!..

Я наклонилась, зажмурилась, схватилась за живот.

– Я что тебе в глаз попала?

– Нет… Тут другое.

Арбери в панике подбежала.

– Господи! Ты что, рожаешь?!

– Как же больно! Это все из-за тебя!

– Прости, прости! Люди!!! Кто-нибудь, помогите! Девушка рожает!

Арб кричала на всю улицу, благо мы оказались на самой оживленной. Подбежало несколько человек.

– Нужно отвезти ее в больницу! Срочно!

Пока Арбери шла ко мне в сопровождении неравнодушных прохожих, я успела вернуться в привычное положение, стояла как ни в чем не бывало.

– Девушка, вы чего? – спокойно спросила я.

– В смысле, чего? Ты же… ты…

– У вас начались схватки? – спросил обеспокоенный мужчина.

– Нет, все в порядке. Это местная сумасшедшая, она вечно ко всем пристает.

– А… Ну понятно, извините…

Каждый присутствующий косо посмотрел на раскрасневшуюся от стыда Арбери, и вскоре все разошлись.

– Ты чокнутая! Я так опозорилась!.. Охренеть!

– Охленеть, – повторил Ноа.

Я стала громко смеяться.

– Что?.. Ноа!

– Охленеть, – вновь сказал Боуэн-младший.

– Ноа, мать твою, забудь это слово!

– Охленеть, мать твою!

Я думала, что из-за моего смеха сейчас лавина обрушится.

Наконец, мы вернулись домой. Обычно в нашем убежище царит нерушимая тишина, но в тот день народ оживился по непонятной причине.

– Что за шум? – спросила Арбери.

Мы зашли в гостиную и поняли, что происходит.

– Папа!

Дети Лестера тут же кинулись к нему. Рядом стояли счастливые Ванесса и Одетт. Члены банды тоже были тут, все наблюдали за семейной идиллией.

– Лестер… – сказала я, сделав несколько тяжелых шагов к нему. – Есть какие-нибудь новости?

– Вот так с порога? – обескураженно спросил он.

Ну что поделать? Я, разумеется, рада его приезду, но проблемы-то никуда не делись. Волнение все это время терзало меня беспощадно.

– Мы расквитались с половиной ее союзников.

– А с ней самой?

– Мы делаем все возможное.

– Ясно… – мрачно сказала я.

– Тебе что, здесь не нравится?

– Нравится. Но мне нравилось бы здесь еще больше, если б рядом были мои друзья и муж.

– Джей, Миди и Алекс приедут к рождению ребенка, но Дерси останутся за главных.

– А Стив?

– Стив… Он…

Лестер печально склонил голову, никак не решаясь мне что-то сказать.

– Что?.. ГОВОРИ, ЛЕСТЕР!

Он осторожно посмотрел мне в глаза.

– Мне очень жаль, но он…

Все.

Один из «Абиссали» встал рядом со мной, готовясь поймать меня в любую секунду.

– Нет… Господи, – прошептала я.

– Но он заставил меня тянуть эту интригу для зрелищности.

Тут открывается дверь.

– Сюрприз!

Я вскрикнула от испуга, радости и злости. Все смешалось в единый коктейль и ударило в голову мощным разрядом.

– Охленеть!

– Ноа?! – возмутилась Ванесса.

– Арбери! – крикнула Одетт.

– Ба! Он это где-то на улице услышал.

– Так я и поверила.

А мы со Стивом тем временем подбежали друг другу, погрузились в объятия.

– Придурок…

– Ох, как я по этому скучал!

– Я думала, что снова потеряла тебя!

Мой родной, мой самый любимый…

– Малышка, мы больше никогда не расстанемся.

– Никогда? Обещаешь?

– Клянусь.

Мое сердце успокоилось. Счастье захлестнуло меня и унесло за собой, вырвав из вязкой, гадкой трясины, в которую превратилась моя жизнь без Стива.

Скоро приедут наши друзья, на свет появится наш ребенок, мы начнем захватывающее путешествие в нашу новую жизнь.

Это был прекрасный рассвет после страшной, беспокойной ночи. Это была зеркальная гладь океана после наисильнейшего шторма. Это финал, который мы все так заслужили…Мне искренне хотелось в это верить.

Но на самом деле это было только начало.

После того как Алекс последним покинул мою палату, я принялась распаковывать посылку, которую мне до этого принесла медсестра. Под оберткой курьерской службы находилась подарочная коробка. Меня охватило приятное предвкушение. Я открыла ее. На дне лежала фотография. Взяла в руки. Я не верила своим глазам…

Мой дом в Бревэрде, рядом запечатлены папа и Нэнси, они, видимо, шли к машине.

На обратной стороне фотографии был написан незнакомый номер телефона.

Мне сразу все стало ясно: это было предупреждение. Она нашла мой дом, мою семью. Нэнси и отец в опасности. И вполне вероятно, что скоро она доберется до бабушки и матери. Тогда я еще не знала, что у меня есть еще и маленькая сестренка, которая тоже пострадает…

Север решила ударить по самому больному.

Я долго сидела не двигаясь, пыталась сообразить, что же мне делать. Если я еще раз оступлюсь, то расплата будет жестокой…

Я нажала кнопку вызова медперсонала.

– Что случилось?

– Камила, можно я воспользуюсь твоим мобильным?

– Конечно.

Девушка протянула мне свой телефон.

– Я тогда за дверью подожду.

Трясущимися, влажными пальцами я набрала номер. Послышались гудки, вскоре прервались.

– Ну, что ты хочешь?

С той самой минуты я стала предателем. Планы Север по уничтожению «Абиссали» скоропостижно скончались, после того как Лестер и его люди неожиданно оказались в день моего неудавшегося похищения в Оушенвилле и забрали жизнь семерых ее посланников. У Север были слабые позиции, большинство ее преданных отвернулось от нее после случившегося, плюс ко всему «Абиссаль» вновь решительно настроилась против нее, укрепив свои силы.

Но Север не нужно недооценивать. Она все равно была сильна и влиятельна. И что самое главное, безжалостна. Я бы потеряла свою семью в тот же день, когда рассказала бы о посылке Лестеру, в этом я была уверена, поэтому другого выхода у меня не было.

Я сообщала Север о каждом действии «Абиссали». Даже находясь в другой стране, мне легко удавалось это делать, потому что я постоянно созванивалась со Стивом и остальными. Те детально рассказывали мне о своих планах, а я их потом пересказывала Север.

Я не знала, что она планирует. Я пребывала в жутком волнении, зная, что в любой момент мои ребята могут попасть в ловушку и расстаться с жизнью.

Я ненавидела себя. Я была самым конченым человеком на Земле. Я берегла тайну на дне своей уродливой души, обманывала людей, которые готовы жизнь отдать за меня, использовала Стива, Алекса и Джея, искренне доверявших мне.

Я чувствовала настоящую, теплую любовь ко мне со стороны Арбери, Ноа, Ванессы и Одетт… Они даже не догадывались о том, что в их доме поселился монстр. Предатель.

Я лгала, притворялась, боялась и не останавливалась.

Я служила «Лассе». Дочке Дезмонда Уайдлера, человека, который убил мою Ребекку.

Служу по сей день и не знаю, как мне выкарабкаться из этой западни.

Что со мной будет, когда все раскроется?