– Миди так и не появилась? – спросил Брайс.

– Нет, – тихо ответила Север.

Я часто думала о Миди. Наверное, разумнее было бы радоваться ее исчезновению, ведь она меня ненавидела, но я почему-то беспокоилась за нее, как и все остальные. Ее не было больше десяти дней. Она ушла на волне кайфа от введенной дозы в неизвестном направлении. Что с ней произошло? Жива ли она?

Сайорс передал записку Север: он всегда носил с собой записную книжку и карандаш, язык жестов он освоил не в совершенстве, иногда его понимали только Север и Миди, с остальными он общался лишь с помощью записок.

– Что он говорит? – поинтересовался Доминик.

– Он ищет ее каждый день, но в одиночку ему не справиться. Мы должны помочь ему.

– Но ведь Лестер сказал… – вмешался Джеки, но Брайс его прервал:

– Миди часто сбегала, вы все это знаете. Эти наркоманские похождения засасывали ее порой на месяца. Но так больше не может продолжаться. В конце концов, у них с Лестером был договор и она его нарушила. Значит, мы найдем ее. Мы все сегодня отправляемся в Темные улицы.

– Все? – пискнула я.

– Все, Глория. Хватит тебе здесь отсиживаться. Пора работать.

Я не хотела идти с ними, но противостоять Брайсу не могла.

Итак, что же такое Темные улицы? Нет, это не улицы с разбитыми фонарями, с полным отсутствием света. Это определенные районы, которые закреплены за различными бандами. Отдельные маленькие государства со своими законами и правителями. Все, что находится на территории этих районов, принадлежит бандам: магазины, точки мелких наркодилеров, кафе, рестораны, клубы, рынки, бордели. Главари предлагают владельцам этих заведений сделку: те спокойно живут, работают, но часть выручки отдают банде, иначе – смерть или ликвидация бизнеса. Бандиты легко могут устроить поджог, ограбление и прочее. Но им больше нравится получать деньги, да и предпринимателям больше нравится жить и работать, нежели умереть или остаться без всего, поэтому сделка оказывается выгодной для обеих сторон.

Районы называются Темными улицами, потому что в них творятся темные дела: зачастую насилие разного рода, нелегальный бизнес. Такими улицами могут быть центральные, но в основном ими становятся неблагополучные районы, где легче всего манипулировать населением. Люди беззащитны, бедны, напуганы. Но им ничего не грозит, если они будут подчиняться главенствующей банде. Жители этих районов больше всего боятся стычек между бандами, когда на улицах разгорается настоящая война. Ни для кого не секрет, что различные банды враждуют между собой: борьба за территорию, месть за погибшего человека из группировки и многое, многое. Мелким бандам не выжить в конкуренции с гораздо более крупными, поэтому есть достойный выход: основать союз с другими такими же небольшими бандами. Обычно союз устраивают те, у кого территории практически соприкасаются друг с другом. Так легче прийти на помощь, проще контролировать своего союзника. Если ты находишься в какой-либо банде, ты должен знать в лицо своих врагов, их территории, пределы которых твоя нога не должна переступать. Только так ты сможешь выжить. Так что Темные улицы – это вражда и дружба, порядок и хаос.

Мы разделились: Джеки, Север и Сайорс отправились в одну сторону, а я с братьями Дерси – в другую. Они гордо показывали мне свои владения.

Вот она, изнанка мира.

На светлой стороне живут обычные люди: они учатся, работают, влюбляются, женятся, рожают детей, они жутко увлечены своими заботами, своей тихой жизнью. Эти люди думают, что бандиты – это те плохие ребята, которые ходят в чулке, натянутом на голову, что делает их лица еще более мерзкими, но неузнаваемыми. А есть другая сторона мира, темная. Здесь люди любят зиму. В холодном воздухе не так отчетливо слышны запахи крови, протухших тел, рвоты, дерьма. Пока метель стучит в окно, не замечаешь криков, выстрелов. Здесь практически в каждом уголке есть небольшие импровизированные мемориалы: расклеенные фотографии погибших людей, их имена, выцарапанные или застывшие яркой краской баллончика на стенах. Бывало, видишь где-то чьи-то ботинки, навеки оставленные своими владельцами, которые пали на этих улицах. Обычные люди посчитают это вандализмом, мусором или же вовсе не заметят ничего, но бандиты и те, кто близок к ним, понимают, что за каждой надписью на стене, за каждой вещью, оставленной в определенных местах, скрываются боль, угроза, протест, послание, метка. Это своеобразные шифры, доступные только людям из темной стороны. Это особый язык, который не поймут те, что живут на светлой.

Вот что такое Темные улицы. И теперь я стала их частью.

Зашли в многоквартирный дом, поднялись на лифте на девятый этаж. Дерси шли впереди, я плелась сзади. Затем мы остановились у одной из дверей.

– Ну что, готова перейти к практике? – спросил Брайс.

– Чего?

В следующую секунду братья практически синхронно вышибли дверь. Мы проникли в квартиру. Нас встретил обескураженный жирноватый мужик, в расстегнутой грязной рубашке, трениках, над которыми свисал волосатый живот, он напоминал настоявшееся тесто.

– Дерси… Я…

– Ну что, Эдди, добегался? – сказал Доминик.

– Я все отдам, правда, все отдам. Клянусь… – испуганно мямлил он. – Пусть дьявол трахнет мою мать, если я подведу вас!

Он весь покрылся потом, глаза бегали, словно читали невидимый текст. У меня что-то болезненно бурлило в животе.

– Ты уже подвел нас, свинья. Лестер предупреждал, что платить нужно в срок, мы шли тебе на уступки, но до тебя, видимо, не доходит, – говорил Брайс.

Эдди начал плакать.

– Я все отдам. Я все отдам. Умоляю…

– Воспроизведи то, чему я тебя научил, – обратился ко мне Брайс.

– На… нем?

Мой тупой вопрос вызвал бурю негодования в Брайсе – его посеревшее лицо об этом говорило.

– Считаю до трех.

Я посмотрела на Эдди. Он тяжело дышал, сопли сочились у него из широких ноздрей, круглое лицо блестело, как яблочко на солнце, из-за слез и пота. Эдди дрожал, выглядел абсолютно безобидным, даже жалким, но он был выше меня, массивнее раза в три…

Выбора у меня не было. Я ударила его в лицо ногой. Так же красиво и технично, как учил меня Брайс. Эдди упал. Я увидела, как ему больно, почувствовала, как ему страшно, он не нападет на меня, не ответит – я была в этом убеждена. И продолжила его бить.

– Давай, сестренка, вот так! – кричал Доминик.

Я ударила потную, жирную тушу Эдди, несколько секунд отдохнула, затем снова приступила к своему заданию. Я увидела его кровь, услышала его стон, и это окончательно снесло мне башню. Била по голове, била в живот, чуть ли не чечетку плясала на его теле. Больше крови, еще больше крови я хотела видеть. Я ощущала себя вампиром, хищником. Порой я не видела перед собой ничего, просто чувствовала его тело перед своими ногами и кулаками, чувствовала, как кровь стучала у меня в висках, как горело все мое тело. Внезапно Доминик и Брайс стали меня оттаскивать от Эдди.

– Все, все, успокойся, Арес, приди в себя, – слышала где-то вдалеке голос Доминика.

Я проморгалась, наконец-то вылетела из того безумного состояния, осмотрелась: Эдди лежал на полу, не двигался. Я его не убила, живот этой мерзкой свиньи все еще шевелился. Посмотрела на свои руки: все в каплях крови, костяшки красные, кое-где была содрана кожа.

Брайс подошел ко мне, обхватил своей ручищей мой затылок.

– Боец, – сказал он.

Я чувствовала себя совершенно счастливой. А если еще пафоснее сказать – крутой. Да-да, именно крутой. Шла я такая – с засохшей кровью ублюдка на своих руках, рядом с двумя двухметровыми, еще более крутыми парнями – по нашей территории. Территории «Абиссали», где все подчинялись нам, боялись нас. Такой же крутой я чувствовала себя, когда перекрасила волосы в голубой, надела самую вычурную одежду, нанесла самый вызывающий макияж и пошла в школу. На меня все оборачивались, многие и не узнавали меня, а я шла такая крутая, уверенная в себе. Боже, тогда я даже не предполагала, что мои действия приведут меня в «Абиссаль». Что я буду в эйфории, оттого что избила толстого мужика, идти по Темным улицам. Вот такая непредсказуемая жизнь, черт ее побери!

Мы остановились у одного из баров, через несколько секунд к нам вышел мужчина. Худощавый, на вид ему было лет тридцать, редкая борода, корявый шрам у брови, видимо рассеченной несколько лет назад. Железный браслет с острыми шипами сверкнул, когда он стал рыться во внутреннем кармане куртки, доставая сигарету.

– Это Арми Рандл, он…

– Один из наших союзников, – перебила я Брайса.

Тот посмотрел на меня с восхищением. Ну как учитель смотрит на подающего успехи ученика. Мне было приятно.

– Я вижу, у вас пополнение? – спросил Арми.

– Да, это Арес, – ответил Брайс.

Арми заметил мои окровавленные руки.

– Арес, что случилось?

– Ничего серьезного. Наказала одного упыря.

Круто разговаривать я еще не научилась, но у меня все впереди.

– Позволь мне дать тебе один совет: оборачивайся почаще. Ты в «Абиссали», и теперь за твоей спиной всегда будут находиться люди, которые захотят тебя прикончить.

– Спасибо… Я учту.

– Зачем ты пугаешь девчонку? – вмешался Доминик. – Это ведь нас должны бояться, разве нет?

– Уже нет. Я слышал, что вы сделали с «Сальвадором». Вы, конечно, молодцы. Это просто невероятно! Но вы ведь понимаете, что действительно натворили? Вы нарушили равновесие. Теперь начнется настоящая война. Вы всерьез хотите взять их территорию?

– Что значит «хотите»? Их территория по праву теперь принадлежит нам.

– Советую вам забыть про это право, если хотите остаться в живых.

– Что-то надоел ты нам со своими советами, – сказал Брайс.

– Брайс, Леммон перед смертью успел заключить союз с «Лассой». У него огромная территория, ты же знаешь, какие деньги там вьются, никто не захочет упускать такую наживу. Дезмонд и его союзники уничтожат всех нас.

– Арми, я правильно понимаю, ты в этой схватке не с нами? – спросил Доминик.

– У меня всего тринадцать человек, я не хочу ими рисковать.

– То есть ты теперь на стороне «Лассы», так?

– Что? Нет, я такого не говорил.

– Мы союзники. Но если ты не с нами, значит, ты на стороне врага. Значит, сегодня же наши люди прикончат твоих братьев.

Да уж, никто не мог превзойти по переговорам Доминика. В них он был настоящим профессионалом.

– Бороться с «Лассой» – все равно что стать на пути у цунами… Но раз так нужно, значит, мы с вами, – тяжело вздохнув, сказал Арми.

– Вот и отлично. Готовь своих людей. И почаще оборачивайся, – закончил Брайс.

– Зачем иметь таких союзников, если они готовы бросить нас в трудную минуту? – спросила я.

– Люди, даже в небольшом количестве, всегда пригодятся. Особенно в Темных улицах, – ответил Доминик.

– А если он прав? И действительно грядет «апокалипсис»?.. Может, лучше отступить назад?

– Глория, знаешь, почему было равновесие? – спросил Брайс. – Потому что «Абиссаль» за свое недолгое существование показала всем, на что она способна. Враги боятся нас. Не мы нарушили равновесие, а «Сальвадор», нам всего лишь пришлось ответить, иного выхода не было. Здесь такое правило: если тебя бьют, ты должен бить в ответ. Территория Леммона по всем законам принадлежит нам. Если мы сдадимся, то потеряем свой статус, и тогда к нам все равно наведаются «гости», чтобы прикончить как слабаков. Поэтому нужно бороться. Наследство «Сальвадора» действительно лакомый кусочек, многим захочется его откусить, нам это даже на руку. Мы заключим новые союзы, еще больше укрепим свое положение. Время у нас есть, пока «Ласса» и все остальные будут вести долгие переговоры, делить территорию, шкуру неубитого медведя. А потом, когда они сплотятся, у нас уже будет готов план, будут люди, защита. Мы справимся, другого и быть не может.

Уверенность Брайса подарила мне надежду. Я еще больше возгордилась тем, что состою в «Абиссали». У нас один общий враг – Дезмонд Уайдлер. И мне приятно было осознавать, что я не одна. Моя месть начинала немного воплощаться. «Абиссаль» действительно смогла бы избавиться от «Лассы», даже несмотря на то, что та значительно превосходила нас по количеству. Я вспомнила, как взорвался ипподром, как кричали люди, как пахло дымом и людской гибелью. Мы уничтожили целую банду за несколько мгновений. Теперь настала очередь для «Лассы».

«Ребекка, надеюсь, ты увидишь это», – подумала я.

С того дня я ежедневно выбиралась в Темные улицы с ребятами. Мы вели безуспешные поиски Миди, обходили все наркоточки – ее нигде не было. В конечном итоге мы прекратили ее искать. Если бы она хотела вернуться, то давно бы это сделала. Было только два варианта, что с ней стало. Первый, самый оптимистичный: Миди уехала в другой город. Второй: ее убили, люди или наркотики – одно из двух. Последний вариант был самым вероятным. Все, за исключением меня, были очень подавлены, особенно Сайорс. Тот, пока мы ходили по нашим районам, не выбирался из Истона, сидел в своей комнате. Мне не было жаль Миди. Может быть, она была несчастной, неизлечимой наркоманкой, с трагичной судьбой, но мир стал хоть немного светлее после ее смерти. Она была безжалостной, бесчеловечной. «Наверное, ее тело гниет где-нибудь в канаве, – размышляла я. – Она вздулась, как перезревший томат. Синяя кожа уже начала отслаиваться, обнажая тухлое содержимое. Миди и при жизни была гнилой. Многие люди еще до смерти начинают разлагаться. Их души погибли, изъедены червями».

Брайс тем временем продолжал меня тренировать. Я была собачкой, которую он натравливал на людей. У нас с братьями Дерси было много визитов к тем, кто забывал расплатиться по долгам. В основном это были наркодилеры. Эти ребята либо испытывали трудности из-за многочисленных конкурентов, либо считали себя бессмертными: забирали все деньги себе и скрывались от людей «Абиссали». Глупцы! Мы быстро находили их, и я вновь принималась отрабатывать на них приемы. Не все, конечно, были ангелочками, покорно терпели мои удары. С буйными сначала работали Дерси, потом ими занималась я. Опять же упомяну: мы никого не убивали. Мы лишь немного наказывали их.

– С кем у нас еще заключен союз? – спросил Брайс.

– «Стальные буйволы».

– Молодец! Мы с Бораско, их главным, дружим практически с пеленок. Поэтому «Буйволы» не просто союзники. Они наши друзья. Пора тебя им представить.

Мы остановились у клуба «Стальные буйволы». У входа стоял охранник, конечно же гигантский шкаф на накаченных ножках.

– Дерси, давно вас здесь не было, парни! Проходите.

Душное, темное помещение, небольшой холл мы оставили позади себя. В следующей комнате мы задержались подольше. Ее можно было назвать комнатой славы. Все ее стены были увешаны фотографиями бойцов клуба. Среди множества лиц я нашла Брайса и Доминика.

– Вы весите выше всех, – заметила я.

– Разумеется, – гордо сказал Доминик. – В «красных боях» нет равных нам.

– Что еще за «красные бои»?

– Это визитная карточка клуба. Бои без правил. При этом тебе ставят в соперники любого, кто изъявил желание. Не учитываются опыт, весовые категории, возраст. Ты можешь делать с этим человеком все что угодно. Можешь даже до смерти его забить. «Красный бой» – кровавый бой, немногие выживают после него. А победителю, кроме славы и уважения, достается еще один бонус – деньги. Есть много богатых придурков, которые приходят сюда и платят за то, чтобы посмотреть на это зрелище. Для них это развлечение. Знаешь, как сотни лет назад, когда люди ходили на рыцарские бои.

Меня не напугало это место. Я была даже рада там находиться. Там, где пахнет силой и смертью, борьбой и сладкой победой, чистым виски и сломанными носами.

Этот клуб – эпицентр здоровенных, накаченных парней. Будто все они искупались в каком-то радиоактивном озере и теперь превратились в массивных мутантов. Большинство бритоголовые, все в черных майках. Это и были те самые «Буйволы», наши друзья. Хорошо иметь таких друзей. От одного их вида можно было в штаны наложить.

Небольшой ринг, прожекторы, в нескольких метрах – зона бара, множество столиков, музыка. Огромное количество мужиков, многие пришли сюда с девушками, веселыми дурочками, кокетливо стреляющими подкрашенными глазками. Суровое место. Я знала, что здесь собрались опасные люди, самое настоящее бандитское гнездо, но я ощущала умиротворение. Я стала такой же, как они. Я тоже повидала многое, сделала немало, за что меня еще триста лет можно жарить в адском котле.

Мы подошли к Бораско. Раньше я его никогда не видела, но почему-то сразу узнала. Он был такого же возраста, как Брайс. Шея была с толщину моей талии. Седые кучерявые волоски покрывали его мускулы на руках размером с мою голову.

– Вот уж не ожидал вас сегодня увидеть. Я думал, вы и позабыли обо мне. Сейчас снова будете говорить, как много дел на вас навалилось, да?

– Извини, друг, – ответил Брайс. – Слишком много произошло за последний месяц.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Да знаю я, знаю. Все только и говорят о том, как вы надрали задницу Леммону. Я даже не сразу в это поверил, правда. Вы, конечно, на многое способны, ребята, но такого я от вас не ожидал. Пока вы были в Испании, по улицам гуляло еще несколько человек из «Сальвадора», но мои ребята сразу же с ними разобрались.

– Мы ценим твою помощь, Бораско.

– Доминик, может, ты, наконец, представишь мне свою девушку?

– Мы давно не виделись, но неужели ты думаешь, что у меня настолько изменился вкус?

– Я Арес. И, к счастью, я не его девушка.

Я показала тату.

– Ух ты, у вас новобранец? С чего это вдруг? Я думал, Лестер закончил брать малолеток.

– У нас была особая причина, – ответил Брайс.

– Особая причина? Ну что ж, Арес, добро пожаловать. Братцы, вы уверены, что девчушка выдержит сегодняшнее представление?

– Уверены. Я взял ее, чтобы показать, как нужно драться, чтобы выжить в Темных улицах.

– Сегодня «красный бой»?

– Да, Арес, – ответил Бораско. – Ты знаешь, что это?

– Знаю.

– Посмотрите на нее. Кажется, крошка стала бледнеть.

Костоломы смеялись надо мной, но я не растерялась.

– Крошкой называют то, что болтается у вас между ног, сэр.

Все замолкли, а я гордо развернулась и зашагала к рингу, вокруг которого уже скопился народ.

– Где вы ее нашли?

– Прислали бандеролью из преисподней, – ответил Брайс.

Доминик догнал меня, помог мне пройти сквозь толпу. За каменными спинами собравшихся ничего не было видно, но вскоре мы с Домиником пробрались в первый ряд.

– Вон там наверху сидят богачи.

Я посмотрела. Над рингом располагались балконы. Там, за столиками, мирно попивая из бокалов, сидели мужчины, которые резко отличались от тех, кого называли «Буйволами». Никто не приходил сюда в одиночку, только компаниями. Наверное, они чувствовали себя богами, глядя на нас, чернь.

Доминик слишком близко ко мне находился, что-то рассказывал, но смотрел не на лицо, а ниже. Я не выдержала:

– Ты что, пялишься на мою грудь?

– Я просто читал надпись на твоей футболке.

– Да? – я моментально сложила руки перед собой, чтобы скрыть надпись «Следую только своим правилам». – И что там написано?

– Э… «Я люблю „Нирвану“»?

– В чем дело, Доминик, я же не в твоем вкусе?

– Ты – нет, а вот твоя грудь – да.

Мне стало грустно. Я смотрела на Доминика и задавалась вопросами: почему сейчас рядом со мной он, а не Стив? как долго я еще смогу жить без него? почему в одночасье я могу стать слабой, потерять все силы, что нужны мне для борьбы? борьбы со временем? Я готова была ждать Стива. Сколько угодно. И эти слова – «сколько угодно» – меня возвращали в суровую действительность. «Сколько угодно» – это может быть год, пять лет, десять, двадцать. Они столько всего натворили, они знали, что загремят по полной.

Я хочу быть с ним здесь и сейчас. Здесь и…

Начался бой. В правом углу ринга – высокорослый мужик, с широкой спиной, короткими ногами. Он разминал шею, плечи, дряблая кожа дрожала, как желе. В левом углу – худой паренек, наверное, года на два был старше меня. Ноги как тростиночки, белое туловище с виднеющимся жалким прессом. Я глядела на этого паренька и понимала, что через несколько минут увижу его труп. Это все равно, что меня бы поставили против того мужика.

Прогремела сирена. Мужик резко ринулся в сторону парня, тот успел отскочить, но в следующее мгновение он получил неплохой удар в челюсть. Парень едва дер- жался на ногах. Больше он не позволил себя ударить. Ринг был похож на клетку со свирепым зверем, к которому загнали несчастного человечка. Зверь метался по клетке за человечком, но последний ловко от него удирал. Да, мужик был гораздо опытнее, сильнее, тяжелее, но у него был один огромный минус: он гораздо старше своего соперника. Вероятно, у него страдало сердце и не только. Мужик быстро выдохся, покраснел, вспотел, было видно, как ему тяжело двигаться, ориентироваться, нападать. А паренек этого и добивался. Он вымотал зверя, и, когда тот уже был готов сдаться, парень со всей силы прописал ему удар ногой по голове. Мужик упал – парень стал его добивать. Постоянно целился в голову. Сил в этом дрыщавом тельце было навалом, к тому же он знал много приемчиков. Мужик отключился. Все стали кричать, я чуть не оглохла в тот момент. Люди были опьянены яростью и азартом.

– Добей его! – кричали они.

Парень улыбался, теперь он был похож на зверя – такого маленького, хитрого. На радость кричащей толпе он стал добивать мужика ногами. Еще и еще…

Вновь прогремела сирена. Все стали выкрикивать имя победителя:

– Дени! Дени! Дени!

Дени наслаждался славой, пока служащие клуба убирали бездыханное тело. Как оказалось, на тот момент мужик был еще жив, но через несколько часов, когда все праздновали победу Дени, вливали литры крепчайшего алкоголя себе в желудки, Бораско сообщил, что Вико – так звали мужика – скончался.

– Ты чего сбежала от нас? – спросил Доминик.

Я решила отойти от Дерси и Бораско, найти уединенное местечко за барной стойкой и напиться. Как же я хотела напиться!

– Мне стало грустно.

– Почему?

– Ну не знаю. Может быть, потому, что несколько часов назад здесь убили человека, а всем на это наплевать? Это просто зверство. Настоящее зверство.

– Это теперь твоя жизнь. Привыкай.

– А как ты к этому привык?

– Мы с Брайсом выросли в Темных улицах. Знаешь, что это означает? Это значит, что мы с младенчества видели смерть, боялись умереть. Наш отец несколько раз сидел. Был авторитетом, но и врагов у него было охренеть сколько. Однажды он не вернулся домой и мы поняли, что его все-таки прикончили.

– Мне жаль… А как полиция проходит мимо этого места, ведь тут регулярно совершаются убийства?

– Так полиция и крышует этот клуб.

– Да уж…

– Вот в таком поганом мире мы живем, Глория.

– Ты в нем разочарован?

– В чем?

– В мире?

– А ты нет? Я с рождения ненавидел его, он жестокий и холодный. Но я к нему привык.

– Я разочарована в своей жизни, но не в мире. Он иногда бывает прекрасным. Только нужно быть очень внимательным.

Доминика мои слова рассмешили.

– Я что-то смешное сказала?

– Да. Это просто девичьи мысли: мир прекрасен, он такой красивый, розовый, всюду порхают бабочки. Бред!

– Пойдем.

Мы забрались на балкон к богачам, затем нашли выход на чердак.

– Ты что задумала?

– Иди за мной и помалкивай.

Через несколько минут мы оказались на крыше. Холодно, но в воздухе пахло долгожданной весной.

– Ну и что?

– Подожди немного.

Я подошла к самому краю крыши. Город еще спал, тьма разлилась по улицам, мрачное небо смотрело на нас, дрожащих и пьяных. Затем горизонт стал светлеть. Лучи боролись с тьмой, беспощадно уничтожали ее, все больше и больше завоевывали пространство. Так рождался новый день. Мрак постепенно уходил, забирая с собой людские сны. Интересно, сколько людей умерло в ту ночь, помимо Вико? Сколько людей не дождались рассвета? Уверена, они наблюдали за нами, смотрели с неба и напоминали о себе красками. Кто умер мирно – окрасил небо в блекло-голубой или желтоватый цвет. Тот, кто умер мучительной смертью, – разбросал по небу самые яркие краски: от розоватого до кроваво-красного.

Я стояла и вспоминала, как мы с Алексом сидели на крыше автодома, смотрели на рассвет. Именно Алекс научил меня видеть прекрасное в этом поганом мире. Не разочаровываться в нем.

Алекс…

Доминик стоял и завороженно смотрел на небо.

– Это восьмое чудо света, – улыбнувшись, сказала я.

Однажды меня разбудил лай Вашингтона. В ту ночь я проклинала этого пса, как могла. Он заставил меня покинуть теплую постель и спуститься вниз. Удивительно, но только я из-за него проснулась, все остальные преспокойно спали в своих комнатах.

Вашингтон лаял на дверь. Просто сидел, смотрел на нее и лаял. «Бестолковая псина», – подумала я.

– Вашингтон, угомонись! – сказала я хриплым голосом.

Он замолк, посмотрел на меня, затем встал, подбежал к двери и начал принюхиваться. Сон меня еще не отпустил, меня шатало в разные стороны, я едва соображала, но потом до меня, наконец, дошло, что Вашингтон лаял не просто так.

Кто-то был за дверью.

Это было так же, как в стандартном фильме ужасов: огромный дом, ночь, глупая девчонка не спит и ищет на свою задницу приключения. Я дрожащей рукой открыла дверь и увидела человека, лежащего на ступеньках. Он лежал калачиком, в грязной одежде, голову прикрывал капюшон. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, кого именно я вижу.

– Миди?