27
Они защищают друг друга от всех остальных. Они заключают в себе друг для друга всех остальных.
Филипп Рот. Людское клеймо
Больница Святого Матфея,
служба скорой помощи, 20.46
— Сидите спокойно, доктор Гэллоуэй.
Клер Джулиани, интерн скорой помощи, заканчивала перевязывать плечо Сэма, который сидел перед ней в больничной пижаме. Он закрыл глаза. Грохот перестрелки сменился тишиной. Через несколько секунд после того, как Стервятник умер, толпа полицейских и врачей ворвалась в ангар, и Сэма, нисколько не интересуясь его мнением, немедленно доставили в ту самую больницу, где он работал. И вынудили пройти всякие обследования, сдать анализы и сделать рентген.
— Вам повезло, — заметила Клер, — пуля не задела кость. Но мы только через несколько дней поймем, попала в рану инфекция или нет. Мышечная ткань разорвана, и…
— Ладно-ладно, вообще-то я тоже врач. А что с ногой?
Клер протянула ему рентгеновский снимок:
— Перелома нет, но есть серьезное растяжение. А то, что вы тоже врач, не избавит вас от необходимости провести две недели в покое. Если будете себя хорошо вести, сделаю вам отличную повязку…
Сэм поморщился и посмотрел на свою руку. Капельница сковывала движения, но не помешала ему заметить в коридоре, у самых дверей палаты, огромную фигуру в темном костюме.
— Клер, окажите мне услугу.
— А что я с этого буду иметь? — спросила она, убирая с его ноги пакет со льдом.
— Мою глубокую благодарность, — ответил Сэм.
— И обед в «Жан-Жорже». Там потрясающие десерты.
— Хорошо, и обед, — согласился Сэм и, когда медсестра принесла ему костыли, глазами указал на агента ФБР, который вошел в палату вслед за ней. Он был подстрижен почти наголо и огромен, как шкаф. Подойдя к кровати, он показал Сэму удостоверение.
— Агент Хантер. Добрый вечер, мистер Гэллоуэй. Я знаю, вам нелегко пришлось, но мне нужно задать вам несколько вопросов.
— Я к вашим услугам, — ответил Сэм, притворяясь, что готов сотрудничать.
Клер догадалась, чего хочет Сэм, и тут же вмешалась.
— Исключено, — сурово сказала она. — Мой пациент серьезно ранен, ему нужен отдых.
— Я быстро, — пообещал Хантер. — Только кое-что уточню, чтобы подтвердить показания офицера Рутелли.
— Категорически протестую, — заявила Клер, пытаясь выставить агента из палаты.
Но Хантер не собирался так быстро отступать.
— Дайте мне всего полчаса.
— Я могу вам дать только приказ немедленно покинуть помещение.
— Вы угрожаете федеральному агенту! — наконец возмутился Хантер.
— Отлично, — ответила Клер, не сбавляя тона. — Я отвечаю за мистера Гэллоуэя, а его здоровье в настоящий момент не позволяет участвовать в допросе. Поэтому прошу вас больше не настаивать.
— Что ж, прекрасно, — сдался Хантер, недовольный тем, что приходится уступить женщине. — Я вернусь завтра утром.
— Очень хорошо, — кивнула Клер. — Предупредите меня, я вас встречу с цветами.
Агент Хантер вышел, проглотив ругательство и жалея о тех временах, когда женщина знала свое место. Как только агент ФБР вышел из палаты, Сэм отбросил одеяла, сел и вытащил капельницу из руки.
— Что это вы делаете?
— Мне нужно домой.
— Немедленно ложитесь обратно! — велела Клер. — Вы кем себя возомнили? Джеком Бауэром? И речи быть не может о том, чтобы уйти из больницы.
Сэм оттолкнул ногой тележку с перевязочным материалом и схватил свою одежду.
— Я подпишу любые бумаги, чтобы снять с вас ответственность.
Клер разозлилась.
— При чем тут моя ответственность?! Где ваш здравый смысл? Вы только что избежали смерти, плечо и нога требуют покоя. Сейчас девять вечера, на улице минус десять. Чем вы таким собираетесь заниматься, что не можете остаться в постели?
— Я должен найти одну женщину, — ответил Сэм, вставая с кровати.
— Женщину?! — воскликнула Клер. — Вы что, собираетесь произвести на нее неизгладимое впечатление своими костылями и повязкой?
— Дело не в этом.
— Да кто она такая?
— Не думаю, что это вас касается.
— Представьте, касается!
— Она француженка… — начал Сэм.
— Только этого не хватало, — фыркнула Клер. — В кои-то веки я подумала, что заполучила вас на всю ночь, а вы собираетесь сбежать к какой-то француженке!..
Сэм улыбнулся и заковылял к выходу.
— Клер, спасибо за все.
Она помогла ему пройти по коридору и вместе с ним дождалась лифта. На прощание она спросила:
— Сэм, объясните мне кое-что.
— Да?
— Почему всегда везет одним и тем же?
Их глаза встретились, когда двери лифта уже закрывались.
* * *
Сэм вышел в больничный холл, похожий на зимний сад, — повсюду огромные окна и зеленые растения. Он помедлил у окна, глядя, как падает снег. Сэм любил свою больницу ночью, когда стихала дневная суета. Он знал все корпуса как свои пять пальцев и мог бы пройти здесь с закрытыми глазами. Это было его место. Единственное место на земле, где он чувствовал себя нужным.
Он проковылял через внутренний дворик, чтобы попасть в отделение, где лежала Джоди. Прежде чем отправиться на поиски Жюльет, он хотел убедиться, что с девочкой все в порядке. Подойдя к двери, которую ему указала дежурная медсестра, он тихонько толкнул ее. Джоди спала, но ее сон был тревожным. У изголовья, сложив на груди руки, стоял Марк Рутелли и смотрел на нее. Он был похож на тигра, готового к прыжку при малейшей опасности, которая могла бы ей угрожать.
Марк и Сэм молча пожали друг другу руки. Они еще не виделись после событий в ангаре, но оба чувствовали, что между ними протянулась невидимая нить.
Рутелли кивнул и вопросительно посмотрел на Сэма, интересуясь его самочувствием. Тот покачал головой, словно говоря, что и не такое видал. Он подошел к кровати, на которой лежала Джоди, накрытая одеялом до самого подбородка. Видно было только ее бледное лицо.
Мягкий рассеянный свет лампы, стоявшей на тумбочке, освещал палату. Сэм проверил капельницы, заглянул в отчет о состоянии здоровья, висевший в ногах кровати.
— Нужно придумать, как помочь ей завязать со всем этим, — тихо сказал Рутелли. — Иначе однажды она просто умрет.
Сэм уже думал об этом.
— Я этим займусь, — пообещал он. — Я знаю один наркологический центр в Коннектикуте. Они действительно могут помочь. Мест там обычно не бывает, но я сам позвоню им завтра.
Рутелли пробурчал что-то вроде благодарности. Они помолчали, потом Рутелли сказал:
— Доктор, идите. Вам самому надо лечь. Даже героям нужен сон. Вы выглядите как только что выкопанный покойник.
— На себя посмотрите, — ответил Сэм, выходя из палаты.
* * *
Жюльет металась по квартире. После утренней ссоры она никак не могла дозвониться до Сэма. Каждый раз, когда она набирала его номер, включался автоответчик. Тогда она решила поехать к нему домой и ждать его там.
Прижавшись лбом к холодному стеклу, Жюльет смотрела на огни, сиявшие где-то вдалеке. Даже если их с Сэмом история на этом закончится, она должна в последний раз поговорить с ним. Жюльет не знала, что думать об этой «другой женщине». Но одно было ясно: она очень сердилась на Сэма за то, что он ей соврал.
Жюльет зажгла в гостиной свечи; их мягкий свет напомнил ей об их первой ночи. Но она тут же прогнала эти воспоминания. Сейчас не время. Она горько упрекала себя за то, что опять поверила в любовь, хотя прекрасно знала, какие ловушки и разочарования ее подстерегают. Она много читала и прекрасно помнила предостережения Канта и Стендаля: любовь заставляет страдать. Любовь — это призрачное солнце, наркотик, который мешает видеть реальность такой, какая она есть. Мы думаем, что любим кого-то за его достоинства, но на самом деле мы любим… саму любовь.
Чтобы отвлечься, Жюльет включила телевизор и стала смотреть новости. Через весь экран мигала красная полоса с надписью «Террористическая угроза в Нью-Йорке». Пышная брюнетка, похожая на Монику Левински, комментировала главную новость дня: полиция предотвратила теракт на Вашингтон-сквер. В репортаже, похожем на трейлер к боевику, рассказывали о пятнадцатилетней девушке, которую какой-то психопат превратил в живую бомбу.
Призывая граждан быть бдительными, ведущая снова и снова повторяла слова: «Аль-Каеда», «зарин», «грязная бомба», «сибирская язва»…
Живя в Нью-Йорке, Жюльет уже привыкла к тому, как раздувают в новостях любое событие. Она устало выключила телевизор, чтобы не слышать больше истеричного голоса.
* * *
В холле больницы, рядом с кофемашинами, висело несколько телефонов. Сэм порылся в карманах в поисках мелочи. Он должен поговорить с Жюльет. Сначала он решил позвонить Коллин. Она взяла трубку, но, увы, понятия не имела, где ее подруга. Сэм пожалел, что побеспокоил ее.
Немного раздосадованный, он вышел на стоянку и сел в одно из такси, поджидавших случайного пассажира. Его знобило. Рана болела, он не смог переодеться и набросил поверх пижамы пиджак. Пальто осталось в джипе.
— С вами все в порядке? — спросил таксист, глядя на него в зеркало.
— Да, вполне, — успокоил его Сэм, трясясь на заднем сиденье.
Такси тронулось, из радиоприемника зазвучал мягкий голос Сезарии Эворы. Сэм пощупал свой лоб и понял, что у него температура. Он совершенно вымотался. Это был один из самых тяжелых дней в его жизни. Смерть Грейс глубоко огорчила его, и он так и не мог понять смысла событий, происходивших с ним в последние дни.
Убаюканный голосом дивы с островов Зеленого Мыса, он закрыл глаза и забылся тревожным сном.
* * *
Сквозняк распахнул плохо закрытое окно, хлопнула дверь. Жюльет вздрогнула.
Она пришла, чтобы рассказать Сэму, что беременна. Она обязана была сказать ему правду, но независимо от того, что он скажет, она оставит этого ребенка. Она думала об этом весь день. К ее глубокому удивлению, ей сразу стало ясно, каким будет ее решение. Только теперь она поняла, что всегда знала: однажды она подарит кому-нибудь жизнь.
Даже если нет уверенности в завтрашнем дне.
Даже если в мире так много страданий.
Даже если человечество обезумело.
Жюльет замерзла и попыталась включить отопление на максимум, но не сумела. Чтобы согреться, она надела куртку Сэма, которая валялась в кресле, и свернулась в углу дивана. Куртка пахла Сэмом, и ее сердце сжалось. Она вся вдруг покрылась гусиной кожей, как будто ее облили холодной водой, которая мгновенно превращалась в лед.
Рукавом куртки она вытерла слезу, катившуюся по щеке.
«Черт возьми, как ему удалось довести меня до такого состояния?!»
Вдруг она заметила, что из кармана куртки торчит смятый листок бумаги. Она вытащила его и развернула. Это была ксерокопия газетной страницы с отчетом о происшествии, случившемся много лет назад.
«Грейс Костелло, детектив из 36-го округа, прошлой ночью найдена мертвой за рулем своей машины. Убита выстрелом в голову. Обстоятельства ее гибели до сих пор не выяснены…»
Жюльет рассеянно пробежала глазами первые строчки и вдруг увидела две фотографии. На них была женщина, которую она видела сегодня с Сэмом. Жюльет в недоумении разглядывала фотографии: нет, никакой ошибки! Это была именно она.
Но почему на ее лице не было ни одной морщины? Ведь прошло столько лет. И что она делала на улицах Манхэттена, если ее убили десять лет назад?
Жюльет ломала голову над этими вопросами, когда услышала, как открылась входная дверь. Она бросилась к ней и вздрогнула, увидев, как Сэм, опираясь на костыли, поправляет повязку на руке. Вся ее злость тут же пропала, уступив место беспокойству.
— Что случилось?!
Сэм обнял ее и зарылся лицом в волосы. Напряжение этого дня впервые отступило, когда он почувствовал запах ее волос.
Жюльет высвободилась из его объятий и в ужасе отпрянула. Ее посиневшие от холода губы дрожали.
— Ты весь горишь, — сказала она, касаясь его щеки.
— Все в порядке, — ответил он.
Жюльет помогла ему подняться по лестнице. Наверху Сэм сразу увидел ксерокопию статьи, которую она бросила на стол.
— Кто эта женщина? — спросила Жюльет срывающимся голосом.
— Моя подруга, она была полицейским, — ответил он, разрываясь между желанием сказать правду и невозможностью сделать это. — Она попросила меня найти ее дочь.
— Но она умерла десять лет назад!
— Нет. Она умерла сегодня.
Он снова попытался обнять Жюльет, но она оттолкнула его.
— Я ничего не понимаю, — сдавленным голосом сказала она.
— Послушай, я не могу тебе все рассказать, но прошу, поверь мне. Я клянусь, что эта женщина не моя любовница, если это тебя беспокоит.
— Да, представь, это меня беспокоит.
Сэм понимал, что должен все объяснить Жюльет. В общих чертах он рассказал ей о Джоди и о том, как ее похитил Стервятник. Рассказал, как погибла Грейс и как сам он остался в живых только благодаря Марку Рутелли. Он сказал, что в той статье написали, что Грейс погибла, потому что десять лет назад ей пришлось сменить имя. Она участвовала в программе защиты свидетелей. И это была единственная ложь в его рассказе.
— Ты же мог умереть! — воскликнула Жюльет, когда он закончил.
— Да, когда этот псих направил на меня оружие, я понял, что сейчас умру. И я подумал…
Сэм замолчал. Подошел к Жюльет и коснулся ее лица.
— И ты подумал…
— Что нашел человека, которого смог полюбить, но не успел ему это сказать.
Жюльет подняла голову и прижалась к нему. В промежутке между страстными поцелуями Сэм сумел выговорить:
— Я хотел кое о чем тебя попросить…
— Говори, — сказала Жюльет, кусая его за губу.
Он расстегнул две верхние пуговицы на ее блузке.
— Ты, конечно, решишь, что я сошел с ума, но…
— Да говори же!..
— Что, если нам завести ребенка?
Через час
Сэм и Жюльет, обнявшись, лежали на диване, их ноги были переплетены. Они включили отопление на максимум и открыли бутылку вина. На проигрывателе крутилась пластинка. «Rolling Stones» во весь голос пели «Angie».
Сэм посмотрел на Жюльет. Она спала, положив голову ему на грудь. Длинная светлая прядь упала ей на щеку. Он прикоснулся к ее груди, которая поднималась и опускалась в ритме дыхания. Когда Жюльет была рядом, он чувствовал себя удивительно спокойно. Он старался не шевелиться, чтобы не разбудить ее, и только положил руку ей на живот. Ребенок! У него будет ребенок! Когда Жюльет сказала ему об этом, он заплакал от радости.
Это и правда был самый удивительный и насыщенный событиями день за всю его жизнь. Но он не мог полностью отдаться своему счастью. Потому что оно было под угрозой.
«Когда у тебя все хорошо, это обычно быстро кончается», — подумал он, и тут раздался резкий звонок домофона. Жюльет вздрогнула и проснулась. Она села и завернулась в одеяло.
— Хочешь, я отвечу? — спросила она.
— Давай, — согласился Сэм. Рана болела, ему трудно было встать. Он взял пульт и убавил звук. Мика Джаггера было теперь почти не слышно.
— Это твой сосед, — сказала Жюльет, вернувшись в комнату. — Он говорит, что ты поставил свою машину на его место.
Сэм нахмурился. «Какой еще сосед?»
И откуда здесь его машина? Ведь она осталась в подвале Стервятника! Смутное беспокойство, которое он почувствовал несколько минут назад, нарастало.
— Пойду посмотрю, в чем дело, — сказал он, набрасывая пальто поверх халата.
Он спустился по лестнице, вышел на улицу. Ночь была холодной, все вокруг сверкало.
— Кто здесь? — крикнул он.
Никто не ответил. Туман окутывал дома. В полной темноте, почти на ощупь Сэм сделал несколько шагов.
— Гэллоуэй…
Услышав этот голос, он резко обернулся. Грейс Костелло грустно смотрела на него, прислонившись к фонарю. Ее лицо в электрическом свете было белым, словно фарфоровое.
— Грейс?
Потрясенный, он бросился к ней. Этого просто не могло быть! Он видел ее тело, прошитое пулями, неподвижно распростертое на полу. Стервятник стрелял метко: плечо Сэма и ветровое стекло его джипа служили тому доказательством.
— Я… Я не понимаю!..
Ему приходилось видеть чудесные исцеления, но никто и никогда не вставал на ноги через несколько часов после того, как попадал под град пуль.
— Вы не…
Грейс распахнула куртку и отстегнула липучки бронежилета. Она сняла его и бросила под ноги Сэму.
— Сэм, мне очень жаль.
И тогда в нем что-то сломалось. Еще ни разу в жизни его рассудок не подвергался такому испытанию.
В его голове все перемешалось. Горечь, чувство вины, не оставлявшее его после смерти Федерики, потрясение от того, что он едва избежал смерти, вырвавшись из когтей Стервятника, мучительные воспоминания о прошлом, радость, наполнившая его, когда Жюльет сказала, что у них будет ребенок, и появление Грейс, которую он считал мертвой.
Обхватив голову руками, Сэм рухнул на заснеженную лестницу и заплакал от страха, гнева и оттого, что не мог понять, что происходит.
— Мне очень жаль, — повторила Грейс, — но я предупреждала. Я останусь здесь, пока моя миссия не будет выполнена. Я могу уйти только с Жюльет.
— Не сейчас, — взмолился Сэм. — Не отбирайте ее у меня!
— Все договоренности остаются в силе. Послезавтра на канатной дороге Рузвельт-Айленд.
Сэм с трудом встал на ноги. Боль в плече снова проснулась, но он не обращал на нее внимания.
— То, что происходит, сильнее меня, — сказала Грейс, уходя.
Сэм в отчаянии бросился за ней.
— Я не позволю вам это сделать!
— Мы еще поговорим. Но не сейчас.
— Когда?
— Завтра утром, — ответила Грейс. — Приходите в Бэттери-парк.
Он услышал сочувствие в ее голосе. Словно она была врачом, а он ее пациентом.
Так ли уж странно было все это? Ведь в глубине души он знал, что счастье не продлится долго, словно на нем лежало проклятие и беды преследовали его по пятам.
Прежде чем раствориться в ночи, Грейс сказала:
— Сэм, я бы с радостью осталась. Я бы хотела, чтобы все закончилось иначе…
И он поверил, что она говорила искренне.
