13
Судьбы ведут того, кто хочет, и тащат того, кто не хочет.
Сенека
— Вы уверены, что она здесь?
— Я уже объяснила вам, мистер Гэллоуэй. Жюльет Бомон задержана. Больше никакой информации вы не получите.
Сэм просто не мог поверить: Жюльет жива! Она в руках полиции, но жива. Он был вне себя от волнения и не мог усидеть на месте. Снова и снова он обращался к полицейскому в форме, молодой негритянке с зелеными глазами и прической из множества безупречно заплетенных косичек.
— Это какое-то недоразумение! Я прекрасно знаю Жюльет Бомон. Мы вместе провели выходные, и я абсолютно уверен, что она не имеет никакого отношения к тому, что случилось с самолетом!
Женщина-полицейский наконец потеряла терпение:
— Подождите, пока кто-нибудь займется вами, и будьте любезны сесть и соблюдать спокойствие.
Сэм в тихом бешенстве выскочил в зал ожидания. Он примчался сюда прямо в спортивном костюме, даже не переодевшись. У него не было с собой ни мобильного телефона, ни денег. А ведь если он хочет вытащить Жюльет из этой переделки, ему нужно срочно связаться с адвокатом.
Он снова вернулся к женщине-полицейскому. К форменной рубашке была приколота карточка с именем. Суровый страж порядка отзывался на нежное имя Калиста.
— Вы будете смеяться, но я забыл свой бумажник.
— Действительно, очень смешно.
— Не могли бы вы одолжить мне доллар?
— Это еще зачем?
— Мне нужно позвонить.
Калиста вздохнула.
— Если я буду давать доллар каждому, кому приспичит позвонить…
— Я верну!..
— Ладно, не парьтесь.
С мрачным видом она достала четыре монетки по двадцать пять центов и бросила на стойку. Сэм поблагодарил ее и опять выскочил в холл, где висели телефоны-автоматы.
В отличие от большинства своих сограждан у Сэма не было личного адвоката. Первым делом он решил обратиться к одному из юрисконсультов больницы Святого Матфея, с которым у него были хорошие отношения. Выслушав Сэма, тот посоветовал ему обратиться к своему коллеге. Сэм тут же позвонил ему, и адвокат, которого привлекло то, что это дело наверняка получит широкую огласку в прессе, согласился приехать в 21-й участок.
Повесив трубку, Сэм испытал чувство огромного облегчения.
Ну вот. Теперь все будет хорошо. Паранойя, охватившая всех после одиннадцатого сентября, до сих пор не пошла на спад, но хотя нью-йоркские полицейские не отличаются особой сообразительностью, даже они быстро поймут, что Жюльет ни в чем не виновата.
Сэм сел, но тут же снова вскочил. Он просто не мог оставаться на одном месте. Ему не давала покоя мысль о Грейс Костелло, которая нашла его в Центральном парке и завела с ним странный разговор. Она сказала, что у нее две новости — плохая и хорошая. Хорошая новость — то, что Жюльет жива. А когда он спросил о плохой, она загадочно ответила: «Плохая новость заключается в том, что жить ей осталось всего несколько дней». Сэм сразу решил, что эта женщина бредит. Он убежал, не задавая больше никаких вопросов. Теперь он об этом горько жалел.
Нет. Это какой-то бред. Он должен радоваться, что нашел Жюльет. Значит, она не села на тот самолет. Он так и знал! Наверное, она вернулась, чтобы найти его. Доли секунды хватило ему, чтобы понять, что это означало, и он снова поверил в жизнь. Он решил, что при первой возможности скажет Жюльет правду. Признается, что не женат, и, может быть, она простит ему глупую ложь.
— Мистер Гэллоуэй? Я инспектор Ди Нови.
Размышления Сэма были прерваны, он поднял голову и увидел полицейского, который с улыбкой приглашал его в свой кабинет. Ди Нови был больше похож на героя сериала про полицейских, чем на настоящего копа. Форма сидела на нем идеально, под ней была черная рубашка от знаменитого итальянского кутюрье. Ди Нови был спортивного сложения, улыбка открывала два ряда белоснежных зубов, а загар свидетельствовал о том, что он только что вернулся из отпуска или провел немало времени в солярии.
Сэму он не понравился с первого взгляда. Просто так, без всякой причины. На самом деле люди не так уж сложны, и первое впечатление, которое кто-то производит на нас, обычно бывает правильным.
— Слушаю вас, мистер Гэллоуэй.
Сэм в нескольких словах рассказал, как познакомился с Жюльет. Он торжественно поклялся, что ни на минуту не расставался с ней за последние сорок восемь часов. Ди Нови сообщил ему, что Жюльет подделала визу, но Сэм возразил, что этого недостаточно, чтобы подозревать ее в терроризме.
— Если я правильно вас понял, мадемуазель Бомон так поспешно покинула самолет именно для того, чтобы встретиться с вами…
— Совершенно верно.
— И сделала это потому, что хотела остаться в Нью-Йорке с вами?
— Думаю, что так.
Полицейский вздохнул.
— Мистер Гэллоуэй, скажу откровенно. Я что-то не вижу особой логики в ваших отношениях: я тебя люблю, я тебя бросаю, люблю, бросаю…
Сэм почувствовал растущее раздражение.
— Знаете, в жизни так случается. Отношения между мужчиной и женщиной часто бывают довольно сложными. Видимо, вам это неизвестно.
Ди Нови проигнорировал его замечание и продолжил допрос.
— Вы помогали мадемуазель Бомон собирать вещи перед отъездом?
— Нет.
— Известно ли вам что-нибудь о том, что она везла с собой вещи, которые должна была передать кому-то еще?
— Нет.
— Оставляла ли она свой багаж в аэропорту без присмотра?
— Не думаю.
— Принимала ли она наркотики?
— Нет!
— То есть вы ничего об этом не знаете.
— Я врач, я вижу, кто наркоман, а кто нет.
Ди Нови с сомнением покачал головой. Сэм перешел в наступление.
— Мы в Америке! Людей не сажают в тюрьму только за то, что они любят друг друга!
— Если позволите, я замечу, что тут ситуация несколько более сложная.
— Дайте мне хотя бы поговорить с ней!..
— Об этом не может быть и речи. Вам сообщат, когда мадемуазель Бомон будет отпущена на свободу. Но, по моему мнению, это будет очень не скоро, — садистски добавил Ди Нови.
Он заглянул в свой блокнот и тщательно закрутил колпачок своего «Монблана».
— Последний вопрос, мистер Гэллоуэй. Как вы узнали, что мадемуазель Бомон не погибла при крушении самолета?
Сэм собрался рассказать, как все было, но интуиция подсказала ему, что лучше не упоминать о таинственном появлении Грейс Костелло. Вместо того чтобы ответить на поставленный вопрос, он заявил:
— Вы совершаете большую ошибку…
— Я выполняю свою работу.
— Инспектор, не советую вам превышать полномочия. Жюльет Бомон адвокат, она сумеет защитить себя, и…
Ди Нови мрачно посмотрел на него.
— Кто адвокат?
— Жюльет Бомон.
— Это она вам сказала?
— Да, — подтвердил Сэм, не понимая, какую ошибку он совершает.
Что-то блеснуло в глазах инспектора Ди Нови. Он резко встал. Однозначно, с этой француженкой не все чисто. Подделка паспорта, сопротивление властям, фальсификация личности…
— Да что происходит, черт побери? Объясните вы мне наконец или нет?! — взорвался Сэм.
— Жюльет Бомон не адвокат, — торжествующе ответил ему Ди Нови, — она официантка.
* * *
Раздосадованный Сэм расхаживал взад и вперед в зале ожидания 21-го участка. Он только что говорил с адвокатом, который будет защищать Жюльет. Юрист посоветовал ему вернуться домой. Жюльет могли продержать в участке еще два дня, и незачем было ждать понапрасну. Но прежде чем последовать совету адвоката, Сэм хотел проверить еще одну вещь.
Он вошел в кабинет, где сидела Калиста.
— Сделайте напоследок еще одно доброе дело.
— Сожалею, но мой рабочий день уже закончился, — ответила она, собирая свои вещи.
— Послушайте, мне очень нужно получить информацию о полицейском из другого участка. Это женщина. Ее зовут Грейс Костелло. Она детектив из тридцать шестого округа.
— Я не могу вам помочь.
— Это очень важно.
— Вероятно, это действительно важно для вас. Но не для меня, — ответила Калиста, пожав плечами.
— Пожалуйста, помогите мне еще один раз! — взмолился Сэм, стараясь, чтобы его слова звучали как можно убедительней.
— Только один вопрос: почему вы все время обращаетесь ко мне? У входа еще два кабинета, и там тоже сидят полицейские, которые работают в этом чертовом комиссариате.
— Наверное, поэтому, — ответил Сэм, указывая на фотографию, висевшую на стене за спиной у Калисты.
На фотографии две маленькие девочки играли в «классики» на тротуаре Бедфорд-авеню. Калиста нахмурилась.
— Я тоже вырос в этом квартале, — сказал Сэм.
— Да ладно!
— Честно.
— Верится с трудом.
— Почему?
— Наверное, поэтому, — ответила она, указав сначала на свое лицо, а потом на лицо Сэма. Он был белым, а в Бедфорде все черные.
— Начальная школа Мартина Лютера Кинга, колледж Чарльза Дрю, — произнес Сэм, чтобы доказать, что он не лгал.
— То, что вы знаете название школы, еще не означает, что вы там учились, — недоверчиво возразила Калиста.
Сэм вздохнул.
— Вам нужны доказательства? Отлично.
Он расстегнул молнию своей спортивной куртки. Снял свитер и футболку.
— Доктор Гэллоуэй, напоминаю, мы в полицейском участке! — воскликнула Калиста, которую испугал этот неожиданный стриптиз. — Мне не нужны неприятности…
Сэм подошел ближе, чтобы она могла рассмотреть маленькую выцветшую наколку на его плече: «Do or Die». «Делай что-нибудь или умри», девиз Бедфорда, квартала, в котором он вырос.
Калиста не мигая смотрела на Сэма. Потом потянулась к телефону, но за ее стол уже сел другой полицейский, который заступал на дежурство.
— Повтори, как зовут полицейского, который тебе нужен?
— Грейс Костелло.
— Подожди меня тут, — велела Калиста Сэму.
Он смотрел ей вслед. Она пересекла большую комнату, где сидел начальник комиссариата, поднялась на второй этаж, который, как галерея, нависал над первым, и нашла пустой кабинет. Сэм видел Калисту сквозь стеклянную дверь. Она куда-то звонила, потом получила факс. Взгляды, которые она бросала вокруг через плечо, свидетельствовали о том, что то, что она делала, выходило за рамки ее полномочий. Она рисковала ради него. Разговаривая по телефону, она то и дело хмурилась, словно не понимала, что ей говорят.
Наконец она спустилась и подошла к Сэму, держа в руках лист бумаги.
— Вы что, издеваетесь надо мной? — недовольно спросила она.
— Разумеется, нет! — возмутился он. — Почему вы спрашиваете?
Калиста протянула ему факс, который только что получила.
— Потому что Грейс Костелло умерла десять лет назад.
