Жилую колонну Малая нашла быстро. Ей не нужно было видеть, чтобы вспомнить путь, его она совершала много раз без помощи глаз, только по указаниям навигатора, теням зданий и людскому шуму на рынке неподалеку. Удивительное дело – сейчас всюду царили хаос и смерть, а та самая жилая колонна осталась почти нетронутой. Людей внутри, разумеется, не было, окошки-бойницы скалились осколками стекол, но стены остались целы, по лестнице можно было подняться на верхние этажи.

Таскаться по лестнице Малая не стала и просто включила лифт.

Сперва она заглянула в комнату, откуда ее похитили люди Алариха. Дверь запечатали легионерскими скобами. На каждой было устройство чтения чипа, которое, разумеется, не работало после волновой пушки имманес.

Малая подцепила скобы, сорвала их и бросила на пол. Вмятины, оставшиеся от пальцев, напомнили ей что-то, приснившееся совсем недавно…

Нет, она не помнила, что именно.

Комнатушка оказалась мелкой, грязной и совершенно безликой. Узкое оконце с окаменелой грязью, бетонные стены, когда-то окрашенные в белый. Одна лампочка в потолке, и та перегорела, затуманилась гарью. Малая подцепила лежащую на полу тряпку, оказавшуюся девчачьей курткой бежевого цвета. Ее куртка? Пальцы помнили косую линию скрытых клепок, и рисунок ткани, и карман на правом боку. А теперь это лишь тряпка.

И здесь жили они с Энцо, надо же. Каково было ему видеть эту серость каждый день?

Раньше она бы расстроилась. Сейчас она слегка недоумевала.

Поднявшись на верхний этаж, она отыскала комнату коменданта дома. Всегда было интересно, как живут те, кто отчитываются за жильцов перед Управлением курии.

Оказалось, в его квартире были две комнаты и небольшой балкон с парой каменных скамей, которые, видимо, нагревались днем на солнце. Малая почистила их ладонью и села. Представила, как комендант и его семья лежали на этих скамьях вечерами, грели кости и смотрели на нижний уровень с высоты сто пятидесятого этажа, будто они – патриции.

Малой сидеть на скамье было не очень приятно. Остывшая за ночь, она морозила зад даже через костюм. Но уж лучше сидеть на холодном, чем иссыхать в кладовой на этаже. Теперь комендантские кости грелись там.

Вид с балкона теперь тоже открывался невзрачный. Сплошная темная мешанина без проблесков жизни. Но жизнь там была, Малая ее чуяла. Стояли готовые онагры, рыскали инферио, сбегая по стенам. Один все время крутился рядом и сейчас обыскивал пустые нижние этажи.

Наверху было поинтереснее. Уровень, который поддерживала жилая колонна, частично обвалился, и в проломах блестело звездное небо, как проблески чужих сознаний. Вдали пролетел легионерский корабль.

И как у людей получилось обойти удар волновой пушки? Ведь поначалу все было хорошо, остановились машины и шаттлы, вышли из строя все неорганические элементы питания, распространенные в Империи. Сейчас же альфа выдавала залп за залпом с орбиты, а эффекта не было.

Хоть межпланетные сигналы блокировались, и то хлеб. Местные мелкие не в счет. Они даже казались Малой полезными, по ним было легко вычислять укрытия легиона. Бункеры пока вычислить не удавалось, передачи она слала по всем волнам, надеясь, что хоть одна попадет в цель. Конечно, бедный патрицианский мальчик от такого напряжения скончался, но, наверное, лучше умереть от кровоизлияния в мозг, чем от зубов инферио. Можно считать, она сделала ему одолжение.

А корабль надо бы сбить. Но этим она займется завтра в полдень. Не хотелось портить прекрасную ночь.

Если никто из бункеров не выйдет на связь, придется восстановить часть сети и отыскать укрытия по ней. Очень трудоемкий способ, она потом будет регенерировать в капсуле дня два. Зато сдержит обещание.

Она старалась быть последовательной. И у нее было время. Никто не догадается искать ее здесь, надутые патриции даже не вспомнят про колонны номеров.

К ней кто-то поднимался. Арий, узнала она. Выбравшись на балкон, он осмотрелся. Малой почудилась брезгливость в его взгляде. Жилье номеров кого угодно могло шокировать. Это он еще не видел тоннели…

– Вы не должны были лететь сюда, – сказал он.

– Знаю.

– Сегодня погибло очень много инферио.

Малая кивнула. Да, она помнила, что каждый мертвый на счету. Но – вот незадача – ей было совершенно все равно.

– Мы отправляем их на войну. Естественно, что некоторые погибают.

– Это недопустимо, – в который раз сказал Арий. – Впервые я вижу такое.

– А что, были еще разы? – сощурилась Малая.

Арий увел взгляд к ночному небу. Умолк, словно воды в рот набрал. Опять тайны, сколько можно? Сперва Малая разозлилась, но потом сдалась. Толку от злости все равно не было. Она поняла это совсем недавно. То ли повзрослела, то ли стало плевать из-за препаратов, которые колола каждые утро и вечер.

Она хлопнула по каменной скамье рядом с собой.

– Сядь, пожалуйста.

Помедлив, Арий опустился рядом. Смотрел настороженно, будто ждал, чего она выкинет.

А Малой было спокойно. Малой было очень хорошо.

– Посмотри, как красиво, – она указала на небо. По нему лентой расстелился Млечный Путь, отчетливый без освещения курии. – На Мармаросе такого не увидишь.

Он поднял голову, пару минут вглядывался в звездный рисунок.

– Красиво, – признал он.

Лунный свет лег на его лицо серпом, выбелил лоб. И в тот момент, когда он упал на лицо под таким углом, всплыло другое место и другое время.

Алмазный блистер челнока, который разлетелся от лазерного луча. Осколки, усыпавшие макушку Малой. Дыхательную маску на лице и руку, подхватившую ее за талию. Слепящий отблеск взрыва на обтекаемом и серебристом, как ртуть, шлеме.

– Это же ты вытащил меня из шаттла, – осенило Малую. – Почему не сказал?

Арий едва заметно поднял брови.

– Разве это имеет значение?

– Для меня имеет.

Будь Арий человеком, он бы пожал плечами. Но человеком он не был, и не понимал, когда требовалось что-то ответить. Он снова обратился к звездам. Похоже, те ему нравились. На Мармаросе звезд видно не было, точнее, была видна лишь одна звезда – Некро. Одна из сотен Некро, освоенных имманес. Она была такой яркой, что заглушала своим блеском остальные. Ночь была короткой, длилась пару часов по ощущениям Малой. Поэтому первое время она никак не могла выспаться.

Хотя, может, причиной были кошмары.

– Откуда ты знаешь имперский? – Малая прервала затянувшееся молчание.

– Я записал его в каталог.

Так имманес называли подобие искусственной нейросети, вживленной в их мозг. Малая даже не знала, насколько та была искусственной. Вживляли ли ее при рождении или имманес уже рождались такими? Очередная тайна.

– Давно?

– Не помню, – уклончиво ответил Арий.

Интересно.

– Сколько тебе лет?

– Не знаю. Много. Зачем считать прожитые годы?

На этот вопрос у Малой не было ответа.

– Чтобы знать, когда умрешь, – предположила она.

– А если не умрешь никогда?

– Но ведь имманес умирают.

Арий улыбнулся и посмотрел на нее.

– И да, и нет.

Что-то было в нем… До боли знакомое. Будто она знала его очень давно, всю свою жизнь, а, может, еще дольше.

Снова повеяло сладким, будто фрукт раздавили. Легкий аромат тления.

А может, это пахло от нее?

Писк сигнала донесся внезапно и так четко, что Малая вздрогнула. Расшифровать его было несложно, аппаратура новая, свежая. Наверное, переносная, которую легко спрятать. Что же это, у кого-то есть секреты от легиона?

«Привет, трибун», – хриплый голос, в котором звучала легкая насмешка. Марсианский акцент, знакомый раскатистый говор, будто рык льва.

«Я просил так меня не называть». – Его собеседник не был таким приветливым.

Малая подобралась на скамье, мелко втягивая воздух. Даже кончики пальцев закололо от возбуждения. Как интересно! Отец и сын, патриций и марсианин! Трибун и… «пес»? «Псов» она тоже собиралась уничтожить.

«Люди? – возмутился марсианин. – Какие еще люди? Старик, в прошлый раз все обломалось, твои орлы забрали груз».

«Я передал вам все, что требовалось. То, что вы облажались, уже ваши проблемы».

Первый голос помолчал.

«Девять-девять-два!..» – крикнули в ответ, но связь оборвалась.

Трибун, значит?

Улыбнувшись, Малая нашла обоих.