Отец яблок
Вращая изношенными пропеллерами, самолет SCAT Airlines поднял меня в воздух. Теперь мы направлялись из Семипалатинска в Алматы, конечный пункт моего пребывания в этой стране. Вид на бывшую столицу, открывавшийся сверху, был поистине незабываемым: город стоял, окруженный высокими, заснеженными горными вершинами. Сильнейшее землетрясение 1887 г. разрушило его до основания, поэтому большинство отстроенных в советском стиле домов имеют одинаковые фасады и планировку. Прямые улицы с крутыми подъемами чем-то напоминают Сан-Франциско. Несмотря на то что Алматы потерял статус столицы, он сих пор является финансовым центром Казахстана и, возможно, самым космополитичным городом Центральной Азии. В ресторанах, расположенных на всех улицах, говорят на самых разнообразных языках – от русского и китайского до французского и английского. В горах находится знаменитый ледовый каток Медео, на котором было побито более сотни мировых рекордов.
Строительство катка завершилось в 1951 г., и Алма-Ата – как в те времена назывался Алматы – довольно скоро приобрела известность в международном мире конькобежного спорта. Всего через год после открытия стали приходить неожиданные новости о том, что российские фигуристы побили все существующие мировые рекорды на забеги в 500, 1500 и 5000 м. В кругах фигурного катания в Скандинавии дивились этому феномену, обсуждая версии о том, что тут либо часы движутся слишком медленно, либо русские просто неверно замеряют пробег. Однако по мере того, как сюда постепенно стали приезжать конькобежцы из несоветских стран и устанавливать новые мировые рекорды, критика понемногу успокоилась. В 1976 г. норвежец Стен Стенсен, единственный в мире спортсмен, сумевший пробежать 10 000 метров быстрее, чем за 14 мин. 40 сек., побил собственный рекорд, установив новое время: 14.38.08. Во время футбольного матча между Норвегией и Советским Союзом в 1977 г. Сергей Марчук первым пробежал 5000 метров, затратив на это меньше семи минут. Однако рекорд в 6.58.88 удерживался недолго: вскоре появился еще один норвежский чемпион, Кей Арне Стенсхьеммет, с новым рекордом в 6.56.9.
Несколько факторов помогли сделать Медео лучшим в мире ледовым катком, один из которых – его рекордная высота в 1691 м над уровнем моря и попутные ветра, помогающие конькобежцам пробежать дистанцию. В 1972 г. каток был модернизирован. Всего советские власти вложили в его реконструкцию более 200 млн норвежских крон, добавив инновационную систему полива и замораживания.
Последние мировые рекорды в Медео были установлены в 1986-м, в том же году, когда открыл свои двери первый крытый каток. После распада СССР каток был заброшен в течение многих лет из-за отсутствия средств на техническое обслуживание. Молодому казахскому правительству приходилось решать более неотложные задачи. Однако в последние годы власти Казахстана начали инвестировать значительные средства в возрождение Медео и других зимних видов спорта и отдыха в окрестностях Алматы, не в последнюю очередь лелея мечты о возможности проведения здесь Олимпийских игр. И хотя, организовав Олимпиаду в Сочи в 2014 г., Россия сумела обойти Казахстан, надежда все равно остается, ведь Алматы один из трех городов, чья заявка на проведении зимних Олимпийских игр в 2022 г. в настоящий момент находится на рассмотрении. Остальные два кандидата – Осло и Пекин. Победитель будет объявлен 31 июля 2015 г. [Принимающей стороной был назначен Пекин. – Пер.]. Кто его знает, сколько еще мировых рекордов будет побито на Медео? Если современные правила конькобежного спорта потребуют введения ограничений в подобные соревнования, будущие конькобежцы не смогут сюда приехать, чтобы насладиться попутными ветрами.
* * *
Алма-Ата означает «Отец яблок».
Известный советский ботаник Николай Вавилов, с большим упорством и рвением исследовавший этот малодоступный уголок земного шара в поисках новых видов растений, писал в своих заметках об алма-атинских яблоках: «Обширные области, полные деревьев с дикими яблоками, протянулись вдоль городских окрестностей по всем направлениям, покрывая холмы густыми лесами. В отличие от мелких диких яблок, произраставших в западной части Кавказских гор, этот вид диких яблок в Казахстане родит крупные плоды, не уступающие по качеству культивируемым видам. 1 сентября, в сезон, когда яблоки почти вызревают, можно увидеть, что эта живописная местность является местом их происхождения».
В поисках растений Вавилов исколесил всю территорию Советского Союза, Японии, Китая и Кореи, Соединенных Штатов и Канады. Он забирался даже в далекие горные перевалы Афганистана, в Сахару и Эфиопию, где как-то раз его пытались ограбить бандиты. Всегда безукоризненно одетый в темный костюм, сшитый по индивидуальному заказу, в белую рубашку и галстук, он распространял вокруг себя хорошее настроение и неутомимую энергию, которая помогала ему заводить друзей, где бы он ни находился. План Вавилова был амбициозным. Он хотел полностью искоренить голод путем скрещивания различных съедобных растений, таких как картофель, пшеница и рожь, с генетически более выносливыми. По его мнению, многие из диких видов этих растений несут в себе ценные генетические признаки, которые были утеряны в окультуренных видах. Например, некоторые из них могут выдерживать экстремальные перепады температур, поэтому путем скрещивания диких и культурных растений друг с другом появится возможность разводить сорта, вобравшие в себе лучший генетический материал от обоих видов. Во времена «детства» науки генетики его идеи были новаторскими.
За годы многочисленных путешествий Вавилов собрал внушительную коллекцию семян. Этот банк семян хранился в учрежденном Вавиловым в Ленинграде Институте генетических исследований и был первым в мире и единственным в своем роде.
Благодаря своим трудам ученый приобрел международное признание, а в 1920-х годах он уже один из самых известных биологов мира. Ленин понимал экономическую ценность исследований Вавилова и давал ему полную свободу действий. Вавилов был назначен членом Академии наук и награжден за свою работу самой престижной ученой наградой Советского Союза – Ленинской премией.
После смерти Ленина в 1924 г. удача от него отвернулась. У Сталина появился другой любимый ботаник, Трофим Лысенко. В то время как Вавилов развивал идеи австрийского ботаника XIX в. Грегора Менделя о скрещивании и передаче наследственности, Лысенко вдохновлялся трудами французского биолога XVIII в. Жан-Батиста де Ламарка, который считал, что приобретенные признаки могут быть переданы потомству. Лысенко считал, например, что если какое-либо растение, пережив длинную, холодную зиму, вдруг распустилось по весне, то его потомство тоже зацветет весной, даже если ему предстоит пережить длинную, холодную зиму. Другими словами, он утверждал, что растения можно обучить определенным свойствам, которые будут потом передаваться следующим поколениям.
Ошибочные теории Лысенко, которые давно уже опровергнуты в Европе, были основополагающими в советской сельскохозяйственной политике вплоть до 1960 г., что привело к катастрофическим последствиям как для советского сельского хозяйства, так и для Вавилова, который был непримиримым критиком Лысенко. Во время своей исследовательской поездки на Украину в 1940 г. Вавилов был арестован и приговорен к смертной казни. Спустя два года смертная казнь была заменена на двадцатилетний срок тюремного заключения, но это оказалось слабым утешением: 26 января 1943 г. Николай Иванович скончался. Человек, посвятивший всю свою жизнь искоренению голода, сам умер от голода в тюрьме.
Благодаря преданным сотрудникам Вавилова банк семян пережил даже 28-месячную осаду Ленинграда. Власти не принимали никаких мер по защите 250 000 семян, однако за это взял на себя ответственность сам персонал, перенеся семена в большой ящик в подвале, который они сами же по очереди и охраняли. Ни один из охранников не поддался искушению съесть даже несколько семян. Прежде чем осада была снята весной 1944 г., девять из них умерли от голода.
После смерти Сталина приговор в отношении Николая Вавилова был отменен посмертно, и он снова занял свое место в кругу великих ученых Советского Союза.
Уж коль скоро я оказалась в городе яблок, то решила отправиться на рынок отведать местную продукцию. На крупном овощном рынке толпились пришедшие сюда за покупками домохозяйки; в воздухе пахло землей и сладостями. Множество прилавков манили к себе огромными, сочными яблоками. Я выбрала внушительного размера зеленое яблоко и, заплатив, вонзила в него зубы. По вкусу оно напоминало летнее утро. В меру кислое, в меру сладкое, идеальной консистенции.
– Мне кажется, что это лучшее яблоко, которое я попробовала в своей жизни! – вырвалось у меня.
Продавец, пристроившийся за аккуратными штабелями из фруктов, в ответ просиял.
– Все наши яблоки специально импортируются из Китая, – сказал он с гордостью.
