Глава 8
У ОЗЕРА
Машина ехала долго. Казалось бы, пятьдесят с лишним километров по прямой — не особо внушительное расстояние. Но ведь эти километры приходилось преодолевать по глухому лесу, изредка перемежающемуся открытыми пространствами, где раньше, наверное, были пастбища и поля. По идее, на гусеничной машине «Ухтыш» зимой по пересеченной местности двигаться гораздо легче, чем летом. Однако зима не только зализала многие неровности и заморозила топи. Часто она преподносила неприятные сюрпризы в виде припорошенных ям, валунов и поваленных деревьев. Поэтому Тахо вел машину неторопливо и осторожно, что, конечно, растянуло путешествие на долгий срок.
Несколько раз приходилось останавливаться и разглядывать обугленные деревья. Характер термического воздействия и остаточный запах свидетельствовали о том, что тут прошел огненный зверь.
— Хорошая у тебя тачка, Тахо, — буркнул утомленный поездкой Павел.
Он вместе с Артемом и Мустафой сидел на заднем сиденье.
— Я тоже ею доволен, — отозвался водитель, внимательно выбирая дальнейший путь.
— И долго нам еще трястись? — спросил Павел, вкладывая в каждое новое слово все больше раздражения.
— Думаю, еще километра три, а дальше пешком, — послышался ответ.
— Чего?! — вскинулся Ходокири, не веря своим ушам.
Задремавший Артем встрепенулся и посмотрел на сидящего рядом друга:
— Что случилось?
— А ты вот у этого спроси! — Павел ткнул пальцем в спину Малона.
— Да что случилось-то?
— Ничего страшного, — демонстрируя завидное равнодушие к постоянным провокациям Павла, сказал Тахо. — Просто определенный отрезок маршрута мы преодолеем пешком.
— А почему?
— Ну, меня так учили. Это нормальная мера предосторожности.
— Предосторожности от чего?
— От неожиданности.
— Ребята, вот он вас не бесит разве? — прорычал Ходокири. — А если опять эта огненная тварь появится?
— Павел, вы видели, что стало с теми домами? Машину он разорвет с такой же легкостью. А вот если мы будем снаружи, есть шанс увернуться. Хотя бы у половины из нас. К тому же, по нашим расчетам, есть несколько спокойных дней, прежде чем существо даст о себе знать.
— Как же ты, черт тебя дери, умеешь вдохновлять речами-то своими!
Петляя между деревьями, они еще некоторое время ехали в сторону замерзшего озера Язно. Сидевший рядом с водителем Иван Булава следил за компасом, чья стрелка болталась из-за движения машины, и подсказывал направление. Все-таки он и Мустафа в этих краях появились раньше остальных, и уже кое-как Иван мог ориентироваться.
Вскоре «Ухтыш» взобрался на лысый пригорок у ряда могучих деревьев и остановился. Тахо вышел из машины, открыл багажник и извлек три пары широких и коротких лыж.
— А чего только три пары? Нас же пятеро. Или двое умеют летать, аки вороны? — усмехнулся Иван, растирая затекшую шею.
Тахо мотнул головой:
— Нет. Просто двоим надо остаться у машины охранять. Я не могу вам приказывать…
— Еще бы ты нам приказывал! — фыркнул Павел.
— …по этой причине решайте сами, кто останется, — договорил Малон и смерил взглядом Ходокири.
— Что смотришь так? Думаешь, останусь? Отделаться решил, да? — злорадно расхохотался Павел.
— Дорогой друг, я был бы совсем не против, если бы вы сию минуту оказались на другом полушарии, — настолько же спокойно, насколько и ядовито ответил иноземец. — Однако мне в равной степени безразлично, пойдете вы со мной или останетесь в машине. А своими попытками вывести меня из равновесия, тщетными кстати, вы только тратите силы. Так кто остается?
— Я, пожалуй, — вызвался Мустафа Засоль. — Набегался уже по этому лесу.
Артем, морщась, потер лоб:
— Я, наверное, тоже. До сих пор после той попойки с нордами чувствую себя как скисшие щи.
— Хорошо. — Тахо кивнул. — Значит, вы, Иван, и вы, Павел, идете со мной. Возьмите оружие и надевайте лыжи. Артем.
— Слушаю…
— Там перед пассажирским сиденьем, передним, есть… как вы это называете… бардачок. Возьмите в нем рацию. Настраивать не надо, просто включите и отвечайте на контрольные сигналы. Ну и сами докладывайте, если что-то не так. Ваш позывной «Альфа». Наш — «Омега».
— Понятно.
— Вот и хорошо.
Троица стала собираться, в то время как Мустафа уселся на сиденье водителя и стал с интересом изучать приборную панель. Заметив это, Тахо просунул руку в кабину и вынул ключ зажигания.
— Да не поедем мы никуда, братуха! — пообещал Засоль.
— И тем не менее…
— Вот ведь зануда, — тихо фыркнул Мустафа.
Артем уселся справа от него на согретое Булавой пассажирское сиденье. Опустил затылок на подголовник и прикрыл глаза.
— Да-а, этот насторожит, — засмеялся Ходокири, глядя на Полукрова. — Тёма! Очнись, весну проспишь!
— Твою мать, — тяжело вздохнул Артем, не открывая глаз. — Вы еще здесь? Проваливайте уже, в конце концов.
Встав на лыжи и повесив на плечо оружие, трое двинулись след в след на север.
— Как вы Химеру-то нашли? — спросил Мустафа.
— А никак, Муса. Это, по ходу, она нас нашла. Просто стояла на дороге, по которой мы двигались, и ждала, — тихо проговорил Артем.
— А как она узнала, где вы пойдете?
— Ну, дорога, собственно, одна, главная. Но все равно… будто знала, когда именно… Черт возьми… Она загадка, брат. Она такая загадка… — Полукров мечтательно вздохнул, открыл наконец глаза и легонько стукнул кулаком в потолок кабины.
— Ну и как у вас все?
— У нас? — Горькая ухмылка перечеркнула щетинистое лицо Артема. — У нас никак, у нас ничего, и нет никаких «нас».
— Артемка, ты рацию-то включи, — улыбнулся Засоль.
— Ах да… — Полукров открыл бардачок, извлек рацию и привел в рабочий режим. — Знаешь, Мустафа, я отчего-то думал, что этой болезнью только подростки болеют. Как корью, свинкой и всяким таким.
— Что за болезнь? — Засоль сдвинул брови.
— Ну… любовь, мать ее…
— А-а. — Мустафа презрительно скривился. — Мне бы твои проблемы.
— А у тебя-то что случилось? — Артем взглянул на друга.
Тот сильно шмыгнул носом:
— Да насморк, зараза…
Лыжню прокладывал иноземец. Хорошо смазанные лыжи чуть слышно шелестели по снегу, оставляя ровные полоски следов.
— Слышь, Тахо, — проворчал замыкающий небольшую колонну Павел.
— Слышу, Павел. Что такое?
— А чего ты там про свищи трындел?
— Что?
— Я говорю, что ты про аномалии рассказывал? Дескать, они еще до войны были.
— Да, были, — подтвердил Тахо.
— И как это понимать? Откуда, в смысле?
— Ну, если верна теория о том, что аномалии — это места разрывов изоляции генерируемых земным ядром полей, то причин может быть масса. Падение кометы или метеорита много тысячелетий назад. Просто геологическая активность планеты. В общем, предостаточно причин, иные даже в голову придут не сразу. Вот, например, вы знаете, что, согласно гипотезе, которой придерживаются некоторые ученые в Оазисах, прошедшая в начале этого века война была не первой?
— Да господи, — фыркнул Ходокири, — в любой деревне, в любой общине, где хоть чуточку грамоте и другим наукам учат, каждый ребенок знает, что войны были постоянно. А в прошлом так вообще…
— Вы меня не поняли, — перебил Тахо. — Я говорю о том, что это была не первая война на Земле с применением оружия сверхразрушительной силы. Довелось мне несколько лет назад по роду своей деятельности побывать в одном разрушенном городе на юге бывшего Пакистана. Вы знаете, где был Пакистан?
— Ага, знаем. — Павел хохотнул. — В Пакистане. Да неважно это. И что там?
— Руины. Следы оплавления камня. Скелеты есть. Будто что-то застало людей врасплох. Немного скелетов, правда, но есть. В том числе пара совсем удивительных. — Тахо как-то странно вздохнул. — Похоже, они держались за руки. Мужчина и женщина. Вместе приняли смерть и так и остались вместе навсегда. И в кальции костей сильная остаточная радиация.
Ходокири махнул рукой, хотя идущий впереди Малон этого не заметил.
— Тоже мне удивил. Зайди в любой Чертог, в любой город, по которому врезали. Найдешь массу скелетиков: и в обнимочку, и спаривающихся, и жрущих омлет, и ковыряющих в носу. И все радиоактивные. В том-то городе что удивительного?
— А то, дорогой друг, что тому городу около трех тысяч лет, — отозвался Тахо.
Иван присвистнул, а Павел сразу смолк, удивленно глядя иноземцу в спину.
— Да ты гонишь, — проворчал он после долгой паузы.
— Ничего я не гоню. Двигаюсь с нормальной скоростью.
— Да я не о том, дурень ты нерусский…
— Черт возьми, а ведь трогательно-то как и грустно. Три тысячи лет они вместе.
— Вань, ну ты-то куда? Я понимаю, если б наш размякший Артемка такую слезливо-сопливую ахинею понес.
— А ты просто подумай на досуге о прекрасном. Может, окажется, что еще не все для тебя потеряно, дружище.
— Ай, да иди ты. О чем прекрасном думать? О двух кучках костей, фонящих радиацией три тысячи лет? Я этого прекрасного насмотрелся в рейдах по самые гланды. В Чертогах костям, конечно, не по три тысячи лет, но и через тридцать веков они будут щекотать дозиметры.
— Слушай, Тахо, — обратился к впереди идущему Иван.
— Да, Иван, слушаю.
— Ну а что с ними делали-то?
— С чем именно?
— С аномалиями. Ты говоришь, что аномалии были и раньше. И даже тысячи лет назад. Как люди боролись с этим?
— Люди возводили над ними пирамиды, — ответил Малон.
— Что, те самые?! — удивленно воскликнул Ходокири.
Тахо резко поднял правую руку и одновременно присел:
— Тише! Пригнитесь!
Не дожидаясь разъяснений, Иван и Павел выполнили его команду.
— Что там? — прошептал Булава, когда они улеглись перед нагнанной ветрами снежной дюной у старой покосившейся березы.
— Кажется, вижу кого-то. — Тахо вооружился биноклем и стал смотреть в северном направлении.
Слева, уже в сотне метров, начиналась ледяная гладь заболоченного озера Язно. Впереди метров на четыреста была пустота — ни одного дерева, только снежные холмы с торчащими спицами кустарника. Справа лес был густым, однако многие деревья представляли собой лишь столбы, объеденные пламенем. Тахо снова посмотрел вперед. Да, так и есть, примерно четыреста метров. Дальше опять лес, и в нем обгоревших деревьев куда больше. И вот среди них и двигалось нечто совершенно белое, как и снег вокруг. Лишь каким-то чудом Малон заметил его.
— Там человек, — заговорил наконец Малон, продолжая наблюдение. — И похоже, он в изоляционном костюме.
— В чем? — переспросил Павел.
— В изоляционном костюме. Ну, что-то вроде скафандра или специального комбинезона.
— И откуда в глухом лесу опустевшего ареала человек в таком костюме? И что он тут делает? — недоумевающе спросил Иван, всматриваясь.
Ходокири ехидно посоветовал:
— А ты сбегай да спроси у него. Тахой, эй, слышь? Что думаешь-то?
— Я пока думаю.
— Это я понял, черт тебя дери, а что думаешь по этому поводу?
— Я пока просто думаю.
— Вот же… — Ходокири зачерпнул ладонью снега и насыпал на голову Малону.
Тот тяжело вздохнул и… Это была его единственная реакция на выходку Павла.
Было хорошо видно, что человек в белом костюме неторопливо и чуть неуклюже расхаживает среди обгоревших деревьев. Небольшой горб наводил на мысль, что под тканью скафандра прячутся баллоны со сжатым воздухом. Хотя для чего они здесь? Воздух не загрязнен, радиационный фон, который поспешил замерить Тахо, в норме.
Человек подошел к дереву, извлек из большой сумки с жестким каркасом, что висела на длинном плечевом ремне, прозрачный полиэтиленовый мешок с герметичной застежкой. В другой руке появился блестящий пинцет. Неизвестный принялся неторопливо отщипывать горелую древесину и складывать в пакет.
— Посмотри, Малон, там еще один, — тихо проговорил Иван.
С такого расстояния, конечно, никто бы голос рейтара не услышал, но тревожная ситуация заставила невольно перейти на шепот.
— Где? — Иноземец чуть дернул биноклем.
— Слева от первого смотри. На пригорок поднимается.
Острое зрение Ивана не подвело. Со стороны берега озера к человеку в изоляционном костюме по пологому склону холма неторопливо шел еще один, тоже в горбатом скафандре и с сумкой на плече. Когда приблизился к первому, тот отвлекся от своего занятия и повернулся. Похоже, что завели разговор. Второй показывал свои полиэтиленовые мешки с образцами, первый кивал. Затем он несколько раз указал на дерево, возле которого они стояли, и на следующее, метрах в пяти западнее.
— Сдается мне, подельнички, что не одни мы этим странным явлением заинтересовались, — проворчал Павел. — Это же ученые вроде.
Иван усмехнулся:
— Да ты просто гений, и мозг твой — чудо.
— Ой, да отвали ты.
— Все верно, — задумчиво подтвердил Тахо. — Собственно, я бы удивился, если бы это явление не привлекло к себе пристального внимания. И, судя по тому, как эти двое экипированы, они из Оазиса.
— Похоже на то, — кивнул Булава. — Только вот из какого?
— Думаю, это нам предстоит выяснить. Но уже сейчас кое-что ясно: мы в этом резервате не одни.
— Ага, нас тут… — Павел посчитал в уме, — уже девять. И что?
— Как вы понимаете, это несколько усложняет нашу работу.
— Короче, мальчики-зайчики, — поморщился Ходокири, — я предлагаю пойти легонько торцануть обоих прикладами по темени, притащить к нам в берлогу и потолковать за жизнь. Ну и заодно поинтересоваться, что они знают об огненном звере и вообще какого хрена тут делают.
— Глупо, — мотнул головой Тахо.
— Ну, ясен пень, ты, хрень заморская, обосрешь любую мою идею.
— Во-первых, мой нетерпеливый друг, до них несколько сот метров открытого пространства. Пойдем в их сторону, и уже через десять шагов нас заметят. Во-вторых… Неужели вы думаете, что если здесь ведутся какие-то исследования, то, кроме этих двоих, никого нет?
— Я так не думаю, — согласился Иван и, взяв из рук Малона бинокль, принялся наблюдать за неизвестными.
Ходокири повернул голову к другу:
— Что ты там еще увидел?
— Два стрелка. Белые комбинезоны. Оружие… Отсюда не понять, но видно, что буллпапы.
— Где вы их увидели, Иван? — Малон Тахо напрягся, в глазах появился холодный тревожный блеск.
Булава вернул ему бинокль:
— Посмотри метров на двадцать вправо. Там большое покосившееся дерево. Не сгоревшее, а именно покосившееся. Один на дереве сидит, другой стоит рядом и курит. Видишь?
— Нет… Нет… Так! Вижу! — выдохнул Малон. — Все верно. Они действительно вооружены. Это «Эс-эй-восемьдесят». Оснащены оптическими прицелами «Эс-ю-эс-эй-ти».
Он вдруг вжался в сугроб.
— Проклятье, на таком расстоянии и с такой оптикой они каждому из нас могут вогнать пулю в лоб.
Последовав его примеру, к земле сильнее приникли рейтары.
— «Эс-эй-восемьдесят»? Это вроде британская система? — прошептал Ходокири. — Так они британцы?
— Не обязательно, — отозвался иноземец. — Такое оружие распространено во многих Оазисах этого полушария.
— И оно дорогое до одури, кстати, — вставил слово Булава. — Явно с ним не наемники из пустошей бегают.
— Пфф… — презрительно фыркнул Павел. — Я слышал, эти винтовки чертовски капризны. Холод не любят, жару тоже. Пороховые газы стрелку в ноздри, а гильза в лоб. И спуск совсем не мягкий из-за буллпапа этого. Дорогая игрушка для надушенных одеколоном мажоров в теплом тире.
— И тем не менее, Павел, — покосился на него Малон. — Они убьют нас раньше, чем мы подойдем на расстояние эффективного огня ваших «Калашниковых».
— Ладно, и какие твои предложения?
— Мои предложения? — Тахо продолжал наблюдать в бинокль. — Я предлагаю осторожно уползти назад, вон за тот пригорок, а потом встать на лыжи и, пригнувшись, возвратиться к машине.
Павел удивленно воззрился на иноземца:
— И все? Это твой план? Взять и свалить?
— Ну, есть другой вариант. Пойти туда и с огромной долей вероятности схлопотать по пуле в лоб. Вам это больше нравится? — обратился Тахо к Ходокири с нескрываемой издевкой.
— Что, юморист, да? Вань, а ты что молчишь?
— А что сказать? Я думаю, что свинец в моей голове явно будет лишним. Уходить надо.
— Ну, черт с вами. Ссыкунишки…
