Александр Богатырёв
Серые Ангелы

Благодарности: Особая благодарность Андрею Васильеву, за весьма ценные указания и рекомендации.

Глава 1. Тихой сапой.

Савелий аккуратно закрепил портьеру чтобы не колыхалась, и отошёл к пирамиде из мебели, что он соорудил рядом.

Всё как учили -- едва приоткрытое окно, и небольшая щель между стеной и портьерой за которой приспособился он.

Винтовка, ранее пребывавшая в разобранном состоянии, была только что собрана, снаряжена глушителем, проверена и заряжена. Можно было хоть сейчас её употребить "по прямому назначению". Скрытно. Незаметно.

И всё сделано так, чтобы никто на улице не смог определить откуда стреляют. Откуда летят пули. Ведь тут все привыкли, что грохот выстрела из винтовки раздаётся на огромном расстоянии и виден огонёк выхлопа. А тут -- лёгкий хлопок. А если учесть, что ни винтовки, ни самого стреляющего, даже вблизи дома, даже если доподлинно знать в какое окно смотреть, - не видно, то...

Впрочем, как говорил командир, стрелять ему может и не придётся. Всё было сделано только для того, чтобы подстраховать главную группу. Если у неё возникнут какие-то проблемы с эвакуацией. Но даже сейчас как-то не верилось, что эти проблемы будут. Всё было слишком тихо -- никаких подозрительных передвижений полиции или штатских. Всё как обычно.

Появился человек в сером сюртуке, как бы не спеша прогуливающийся. Остановился, приподнял шляпу и пригладил шевелюру. Двинулся дальше. Тем же неспешным шагом.

Так! Это условный сигнал! Это значит, что телефонные провода в этой части города благополучно перекушены диверсантами. И вот-вот появится главная группа.

...А вот и она!

На улице появляются два непримечательных фургона, запряжённые каждый парой лошадей. Они, также как и перед этим человек в сером сюртуке, неспешно тащатся по улице.

Савелий глянул на "Студента". Тот уже занял своё место возле тщательно запертой двери. Заметив переглядывание, тот молча кивает и показывает большой палец: всё нормально!

Прямо перед этим был неприятный момент. Когда они только начали сооружать место для стрельбы, постучала горничная. Так что "Студенту" пришлось отрываться от дела и через запертую дверь переругиваться с тёткой. Впрочем это много времени не заняло. Тётка извинилась и отбыла. "Студент" был убедителен: изобразил что его только что разбудили и весь диалог прозвучал заспанным голосом и в резких тонах.

Ну прям как батя после пьянки! Тот тоже если его рано разбудить такое про окружающих "расскажет", что мало не покажется! Жаль только, что Савелий не понимал немецкого. И все изыски, что вывалил на служанку "Студент", пропали втуне.

Однако живёт же здесь эта немчура! "Орднунг" чувствуется везде. Это не в нашей Рассее-матушке! Тут все чуть ли не строем ходят. И даже вот эта "Матрёна" припёрлась как по часам. Ровно в то самое время, что вчера и позавчера.

Савелий прильнул к оптическому прицелу и посмотрел через него вдоль улицы.

Полицай, стоявший далеко у перекрёстка удостоил медленно тащащиеся по улице фургоны только одного взгляда и теперь вообще стоял к ним задом. Да и случайных прохожих в это время было -- еле-еле. Пальцев одной руки хватит пересчитать. Это хорошо.

Савелий дальше пробежался взглядом по окнам и чердакам окружающих зданий. Также как учили. И там тоже ничего подозрительного видно не было. Даже окна плотно закрыты.

Меж тем, два фургона таки дотащились до того места, где предстояла высадка. Синхронно к нужной двери подошли двое и постучали. Дверь открылась почти сразу.

Что было дальше с открывшим видно не было. Но двое, стоявших у двери тут же исчезли с улицы. Только через мгновение один из них высунулся в открытую дверь и махнул рукой. Немедленно, из фургонов посыпались бойцы. Все в матерчатых масках, плотно закрывавших лица, но оставляющих только отверстия для глаз и рта. Издали если смотреть, то не различишь этого. Маски были телесного цвета. Так что если какой обыватель случайно бы увидел их -- а фургоны стояли так, чтобы видно было как можно меньшему количеству людей вдоль улицы -- то подумал, что это опять студенты что-то чудят.

Несколько секунд и вся орава втянулась внутрь здания. Оставив снаружи всё того же господина в сером сюртуке, как бы невзначай, для отдыха от жары прислонившегося к газовому фонарю, и как хорошо знал Савелий, пару бойцов в самих фургонах.

Всё десантирование было выполнено настолько быстро и бесшумно, что полицейский на перекрёстке даже задницу не почесал. Только раз лениво и искоса глянул на стоящие фургоны и продолжил созерцать пивнуху, что была от него метрах в тридцати дальше по улице.

И снова тишь и спокойствие.

Савелий знал, что такие же как он снайпера, сидят в других точках. Одну даже он видел со своего насеста. Но, как положено, своего напарника на том месте он не увидел. Тот тоже маскироваться умел. И если даже его увидит, то только тогда, когда он откроет стрельбу. А так даже бликов от объектива ни разу не мелькнуло.

Меж тем в самом здании, "Общество Гобино" собиралось на своё очередное торжественное заседание. С чем были связаны торжества -- уже было не важно. Потому, что оно было последним. А то, что оно последнее, ясно дело, никто из сидящих и не подозревал.

Председательствующий Людвиг Шеман как раз поднялся, чтобы поприветствовать собравшихся, но тут открылась дальняя дверь, ведущая в зал и вдоль стены мягко и почти бесшумно ступая, пробежала группа людей в масках.

Председатель уже привык к тому, что студенты могли выкинуть нечто эдакое. Но такой маскарад был впервые. И к чему он был, - совершенно непонятно. Ведь просто пробежали и скрылись. Однако, из приоткрытой двери послышались какие-то хлопки. Похожие на хлопок пробки вылетающей из бутылки шампанского. И, что понял председательствующий, его речь сбили. Прервали. Это был уже серьёзный непорядок. Поэтому отложив в голове на будущее поднять вопрос о хулиганствах в университете,

Шеман тяжко вздохнул, собираясь с разлетевшимися мыслями. Настрой был явно сломан. Тем не менее, надо было начинать. А раз так, он прибег к старому приёму, который давно использовал в таких случаях -- отметить досадные помехи, попутно собравшись с мыслями, и после плавно перейти к повестке дня. Но не успел.

Снова открылись двери. На этот раз уже с обеих сторон. И в каждую рысью вбежало около тридцати личностей в масках. А в руках у них были... явно не хлопушки. Причём эти "не хлопушки" выглядели очень странно. На каждом стволе красовалась некая толстая труба непонятного назначения. К чему эта труба - он не успел сообразить. Так как раздался хлопок и девять грамм свинца вынесли ему мозги.

Никто из собравшихся закричать не успел. Многие не успели даже вскочить со своих стульев. Ворвавшаяся группа действовала слаженно и слишком быстро, чтобы дать возможность кому-то даже рот открыть. И уж то, что никто не собирался никого миловать или брать в заложники - тоже.

Была обычная бойня. Впрочем не совсем обычная, ибо происходила чуть ли не в центре немецкого города Геттинген. В знаменитейшем на всю Европу университете. Кто успел полечь в этой экзекуции только предстояло узнать. Из некрологов. Но уже в самом конце, кроме председательствующего был опознан ещё один труп.

Как раз каждый из боевиков, проходил ещё раз по лежащим и простреливал им головы. Для надёжности.

В этот момент их главного заинтересовал труп, лежащий в первом ряду. Прямо напротив места председательствующего.

Он перевернул его и прежде чем окончательно прострелить ему голову, прервав предсмертные мучения, внимательно вгляделся ему в лицо.

- Хьюстон. Стюарт. Чемберлен! - по слогам выговорил командир. И выстрелил тому в лоб.

- Кто? - тихо поинтересовался рядом стоящий боевик с ещё дымящимся стволом.

- Потом. - кратко ответил командир и обозрев поле боя жестом отдал команду на эвакуацию.

Но всё равно, прежде чем убраться, командир вытащил из-за пазухи небольшой прибор со сверкающей большой линзой и медленно обвёл ею картину побоища. Тщательно избегая попадания в объектив всё ещё находящихся рядом бойцов.

Потом прошёл к месту председательствующего. Также провёл объективом по местам где валялись председатель и его приближённые. И как закончил, бросил на труп Шемана небольшой клочок бумаги. Только после этого, сорвавшись на лёгкий бег, он последовал за остальными.

А на улице тем временем, продолжалось сонное брожение немногочисленных горожан и студентов. Всё тот же одинокий полицейский, созерцал пивнуху, в которой сегодня чего-то там то ли праздновала, то ли просто наливалась пивом бравая компания местных студентов. Так что тихое появление странной группы в масках, также прошло мимо его внимания. Тем более, что фургоны стояли так, что особо-то и видно не было как те выбегают из дверей и как-то слишком уж упорядоченно -- видно долго тренировались -- исчезают внутри.

Савелий, застыв с винтовкой, смотрел поверх оптического прицела, как группа ловко запрыгивает в фургоны, помогая друг другу для ускорения посадки.

Последним появился командир.

Глянул в сторону господина в сером сюртуке, всё так же подпирающего плечом фонарный столб. Тот незаметно для окружающих показал большой палец.

Командир махнул рукой и тут же быстро запрыгнул в первый фургон. Это был сигнал к отходу.

Савелий выдохнул. И спокойно приступил к обратной разборке своей винтовки, в то время как его напарник "Студент", к разборке нагромождения мебели что они соорудили для удобства стрельбы.

Через пять минут в комнате всё стояло так, как и было до.

Оставалось лишь тихо попрощаться с хозяевами и отбыть восвояси.

А на улице всё так же царила тишина летнего полдня. Трупы ещё никто не обнаружил. Да и долго ещё не обнаружит. Ведь никакого шума, криков и, тем более, выстрелов, никто не слышал.

******

Трупы обнаружили весьма нескоро. Первыми забили тревогу слуги убиенных господ. Те не вернулись домой. После родственники, также не привыкшие к тому, что обещавшие прийти к определённому сроку их родичи так сильно опаздывают.

После вспомнили, что по словам пропавших, должно было быть какое-то торжественное заседание "Общества Гобино". Они справедливо подумали, что торжественность могла сопровождаться и некими праздничными мероприятиями с возлияниями. Но и это было не похоже на причину отсутствия, так как опоздание было слишком большим.

И только после этого, наиболее шустрые из слуг двинули к зданию, где происходило то злополучное заседание.

Там странностей прибавилось.

Никто из дома не отзывался. Ни слуги, ни тем более, сами пропавшие. А двери были заперты. Все.

Пришлось звать полицию.

Полиция же долго выясняла обстоятельства, справедливо предположив, что собрание могло быть не в этом здании и насчёт пропавших господ зря беспокоятся. Но чем дальше развивались события, тем больше прибывала толпа из обеспокоенных родственников и слуг. Оценив масштабы, главный полицмейстер таки решил ломать двери.

А вот когда вломились... Плохо стало даже полиции.

Несмотря на то, что уже была глубокая ночь, на ноги подняли всю полицию города. Но даже эти сверхусилия ничего не дали.

Да, видели какие-то фургоны, подъезжавшие к зданию. Видели каких-то подозрительных (постфактум все подозрительные!) личностей в студенческих мантиях и капюшонах, надвинутых на глаза.

Да, были ещё целых шесть каких-то подозрительно иностранных типа, почти одновременно снявших три комнаты в трёх разных домах и съехавшие почти одновременно в тот самый день.

На этом все результаты расследования и закончились.

Попробовали выяснить насчёт того, не отбывали ли массово некие группы людей из города железнодорожным транспортом. Но это ночью выяснить уже не удалось. Однако утром некое подобие следа таки наметилось.

Да, отбывали какие-то люди явно не германской нации, в количестве то ли тридцать, то ли вообще пятьдесят человек. И отбыли не туда, куда весьма логично предположила полиция, а в прямо противоположную сторону -- не к Швейцарской границе, а вообще на север!

Посчитав, что это та самая группа, что устроила бойню, полиция отчиталась и принялась составлять длинные отчёты. Положившись на своих коллег на севере страны, которые, по их мнению, легко поймают эту банду.

Как бы не так!

******

Их прихватили уже тогда, когда казалось бы подходил конец приключению.

Григорий, повернув группу на север, рассчитывал на то, что германская полиция не только, по неразворотливости, даст им фору в сутки на то, чтобы удрать. Но и им, поначалу, и в голову не придёт, что кто-то будет удирать именно на север.

В том, что группу определят как "группу иностранцев" он не сомневался.

Поэтому, логично было бы для такой группы повернуть на север и выходить в Швейцарию. А там дальше -- куда угодно. Но он не знал каковы на этот счёт договоры и контакты у германской полиции со Швейцарской, а также со всякими прочими полициями -- Италии, Франции, Австро-Венгрии.

Учитывая это он и решил, как ему казалось, обрубить все неопределённости выходя именно к берегам Балтики. Но в этом плане был изрядно слабое место -- время. Да и многие бойцы сильно недоумевали "почему именно к Балтике прорываемся". Из тех, что "шибко грамотный".

Поначалу, всё шло гладко и без малейших неприятностей. Даже несмотря на то, что большая часть группы немецкого не знала. Пришлось полагаться на тех, кто таки знал. Из тех, кто заканчивал гимназии или даже как "Студент" имел незаконченное высшее образование -- учился в университете до того, как его выперли за попытку отстаивания элементарных прав студентов посчитав это "политикой".

Оружие попрятали. Так что внешне всё выглядело очень даже благообразно. В частности полуразобранные винтовки хранились в футлярах из-под музыкальных инструментов. Григорий называл спрятанное в них "волынами" и с этого постоянно ржал, чем вызывал недоумение. Тем не менее, скоро уже даже рядовые бойцы стали так называть своё оружие. С лёгкой руки командира. Получился эдакий "оркестр народных шотландских инструментов на гастролях".

Очевидно, что получив по телеграфу приказ бдить и искать подобные группы, местные полицейские их быстро определили и переслали донесение куда надо. "Где надо", впечатлились численностью "банды" и выслали на её поимку не только всех полицейских, что поблизости были, но и вполне себе воинское подразделение -- пол роты солдат.

Конный разъезд, бодро догоняющий кавалькаду из всадников и арендованных повозок, первым обнаружил Григорий. Было уже изрядно темно, закат давно уже отгорел. Поэтому он надел свои любимые ПНВ и теперь хорошо видел не только то, что происходит вблизи, но и гораздо дальше.

Бойцы, помня что надо делать, тут же похватались за автоматы. Те, у кого они были. Остальные, привычно вытянули кто карабины, кто пистолеты. Впрочем и сами пистолеты, которые были на вооружении у группы тоже могли бить очередями. Ибо маузеры.

При приближении разъезда также стало ясно, что они -- по их души. Увидев впереди вереницу, коники пришпорили коней и также похватались за оружие. Но дальнейшее поведение "банды" для преследователей было неожиданным.

Прозвучала команда и повозки разъехались в стороны съезжая с дороги, быстро выстраиваясь в линию. Причём сами преследуемые и вида не подали, что в панике. Наоборот, слаженно попрыгали со своих транспортных средств и заняли позиции за ними. И когда до преследователей осталось всего-то метров сто пятьдесят, неожиданно в глаза ударил яркий свет. Но за ним последовал такой залп!

Получив в лицо удар светом, кавалеристы почти ослепли. Но это было полбеды. Ливень пуль буквально смёл первые ряды преследователей. За несколько секунд на дороге образовалась куча-мала из убитых солдат и офицеров, а также раненых коней. Неожиданно мощный отпор теперь в свою очередь вселил панику в ряды нападавших, а не в обороняющихся. С трудом затормозив бег, ежесекундно теряя всё новых бойцов убитыми и ранеными, оставшиеся в живых развернули коней и бросились наутёк. Они правильно сообразили, что им тут совершенно ничего не "светит". А если и светит, то прямо в лицо, полностью ослепляя их, но зато делая хорошо видимыми для прицельного боя обороняющимся.

Уже спустя полминуты, сплошной грохот выстрелов сменился отдельными хлопками винтовок снайперов, продолжающих лупить в спины удирающего противника. Кстати уже весьма немногочисленного.

- Прекратить стрельбу! - прозвучала команда. - Перезарядить оружие!

Раздался лязг затворов и щелчки смены обойм в пистолетах и автоматах.

- Построение прежнее! Продолжить движение!

Погас свет, погрузив местность во мрак. Тем не менее, группа "ликвидаторов", спешно попрыгав кто на коней, кто в повозки двинула в том же направлении, что и ранее.

Кстати, команды отдавались на чистом немецком языке с отчётливым баварским акцентом. Последнее было для отвлечения внимания и запутывания всех местных. Особенно тех, кто подрядился подвезти господ до нужного места. И то, что говорил только командир этой группы, их, поначалу, совершенно не смущало. Но когда вся эта толпа суровых мужиков, молча достала оружие и хладнокровно поубивала преследователей, их настроение быстро переросло в паническое. Пришлось кому по голове стучать, кому дать в зубы, но приведя таким образом в чувство возниц, процессия двинулась дальше.

Тем временем, получив такой чудовищный отлуп, армия и полиция решили больше не лезть на рожон, а просто оцепить район, где была банда. И так как она следовала вдоль побережья моря, вызвали береговую охрану.

После некоторых дежурных препирательств в район выдвинулись два судна, ранее предназначенных для ловли контрабандистов.

Впрочем и сами "бандиты", вскоре свернули на дорогу, ведущую к морю. Когда до песчаного пляжа остались считанные метры, повинуясь команде, процессия остановилась и бойцы спрыгнули на землю. Всё также с оружием наперевес. И всё также, демонстрируя выучку заняли оборонительные позиции.

Проводники подумали, что вот и настал их смертный час. Многие громко молились, полагая, что ещё минута и их самих также хладнокровно поубивают как и тех солдат на дороге.

Однако, нанимавший их рослый бандит, яростно ругаясь всё на том же чистом немецком языке всунул чуть ли не в зубы каждому по обещанной плате и погнал прочь.

Не веря в своё счастье извозчики погнали своих лошадей, ежесекундно ожидая слаженного залпа им в спины. Так наверное, и летели до самого дома, пока не были остановлены заслонами полиции.

Полиция их исправно изловила, но что-то вразумительное добиться от них не смогла. Разве что узнала примерную численность "бандитов". Поэтому, они лишь выслали к месту побоища команду, в задачу которой входила лишь разведка и помощь возможным выжившим раненым. На этом решили "за неимением достаточных сил" остановиться и ждать инструкций от вышестоящих. Также как и дополнительных воинских частей.

******

Пахло морем. Солёным прохладным морем и гниющими водорослями, выброшенными на берег. Еле слышный шелест волн, накатывающих на песчаный пляж под сумрачным звёздным небом кое-где затянутом тучками. И где-то в метрах четырёхстах от берега виднелся какой-то тёмный силуэт судна. Без огней. Григорий оглядел мрачный, чистый горизонт и взялся за свою минирацию.

- Гайджин вызывает бродягу! - бросил он в эфир на санскрите. Он не хотел, чтобы его кто-либо из окружающих понял. И даже здесь, первое слово было не на санскрите, а по-японски. Которое означало "человек извне". - Вижу тебя!

- Я тебя тоже хорошо вижу. - Немедленно отозвался Василий. - сейчас слегка поиграюсь с иллюзиями, чтобы выглядеть как английский эсминец. И буду готов вас принять... Вы готовы к эвакуации?

- Да и полностью! Ждём!

- Высылаю.

В темени, накрывшей Балтику не было видно как за борт яхты скользнули два катера. Но не видно было только тем, кто не обладал приборами ночного видения. Однако Григорий-то как раз имел и видел. Также он заметил, как очертания яхты чуть дрогнули. Через несколько секунд "выросли" орудия, фальшивые надстройки и трубы. А так как парусные мачты давно были убраны, корабль сразу приобрёл вид небольшого эсминца. И технологии всё те же -- изображение на щитах, поднятых вдоль бортов Какой там из английских был взят за образец -- выяснится, когда на борт прибудет. Но это было на тот случай, если некий пароход, проходя мимо решит осветить незнакомое судно и выяснить с кем имеет дело. А такое могли бы сделать только пограничники.

- Гайджин бродяге. На твоих сканерах не видно лишних персон в ближайших трёхстах метрах вокруг нас?

- Никого в радиусе километра... - Отозвался Василий. - Не считая двух катеров береговой охраны. Но этих я сейчас шугану.

И действительно, спустя минуту далеко справа, и также далеко слева сильно полыхнуло и вскоре донёсся грохот. Григорий попытался что-то увидеть там, но скорее всего было слишком далеко.

- Всё... Драпают. - сообщил Василий. - Грузитесь.

Вскоре на песок пляжа выкатилась пара катеров и остановилась в ожидании. Из одного вылезла тёмная фигура и фамильярно помахала ручкой -- Василий собственной персоной. Выходит он "рулил" вооружением яхты со своего переносного интерфейса, находясь уже в катере.

Григорий хмыкнул и дал команду своим бойцам "отбой" и строиться. Вскоре вся разведывательно-диверсионная группа построилась перед ним.

- Итак, бойцы! Сейчас грузимся на катера. Ничему не удивляться. Не паниковать. Не орать и вообще вести себя тихо. Когда катера приблизятся к кораблю, там -- Григорий указал во тьму - за борт не прыгать. И вообще с мест не вставать. Катер будет поднят на борт корабля специальным подъёмником а вот когда окажетесь в трюме -- быстро выгружаетесь из катера и ждёте остальных. Всё ясно?

- Так точно!

- Первое отделение -- на посадку! Второму отделению занять оборону и ждать прибытия катеров.

Когда первое отделение уже погрузилось, все заметили, что второй катер был без "капитана". И когда Григорий занял его место, командир осторожно поинтересовался.

- А куда делся матрос ведущий катер?

- Никуда. Он изначально пустым прибыл.

- Но это как?!!

- Механические игрушки хотя бы раз в жизни видел?

- Да.

- Вот так и прибыл! - отбрехался Григорий.

Впрочем сие "объяснение" было недалеко от истины, а на подробные не было времени. Да и неуместны. И вообще как можно было объяснить человеку века девятнадцатого то, что катера изначально вёл искусственный интеллект яхты, да ещё и дистанционно? В глазах обывателя тех времён это попахивало чертовщиной.

Пока второе отделение сидело на песочке, катера, взяв с места хорошую скорость, полетели к чёрному силуэту еле видному в ночи. Из бойцов никто не "летал" ещё с такими скоростями, так что многие из них сидели скрючившись и крепко вцепившись руками в свои кресла.

- Чё страшно? - посмеиваясь поддел Григорий своих. - Не бойтесь. Не выпадете. И вообще привыкайте. Чую, что не в последний раз вот так нашим плавсредством воспользоваться пришлось.

Перед бортом корабля катера плавно сбросили скорость и зашли каждый со своей стороны.

- Всем сидеть и ничему не удивляться. - лениво бросил Григорий как что-то набившее оскомину. - Сейчас нас поднимут в трюм.

И действительно: в борту "эсминца" появилась прямоугольная дыра, оттуда выдвинулись два захвата, подцепили катер и втянули внутрь. Борт тут же закрылся, в трюме зажёгся свет и бойцы с удивлением обнаружили рядом такой же катер, но со второй половиной своего отделения.

- Всем выгружаться! Стать там! Ничего не трогать, никуда не пытаться лезть! - скомандовал Григорий, меж тем оставаясь на своём месте.

- Как там -- никто не шалит? - обратился он к Василию.

Тот прикоснулся к своим очкам и тут же ответил.

- Пока тихо. Погранцы убрались, а пока остальные подвалят, мы уже всех погрузим и будем далеко.

- Лады! Айда за оставшимися. И... надо бы не забыть затереть следы наших катеров на берегу. Улика.

- Ясненько! Значит сейчас из воды не выкатываемся.

Свет в трюме погас и катера почти синхронно ухнули в море.

Доставка оставшихся на корабль также не сопровождалась неожиданностями. Видно получив такую заявку на неприятности, как взрывы огромной мощности прямо перед носом катеров, от которых те чуть не развалились на части, моряки решили не испытывать судьбу и двинули за подкреплением. Ибо взрывы, что они видели, походили на выстрел из очень уж большого калибра. Как бы не линкора.

"Эсминца", похоже, к досаде братьев, так никто и не увидел. Разве что бойцы РДГ, при подходе к кораблю. Но уже через три часа, в двухстах километрах к востоку от того места, по просторам Балтийского моря тихо и мирно скользил парусник. До восхода луны оставался час.

******

Помотаться по морям пришлось изрядно. И всё для того, чтобы версия с "неопознанным эсминцем", так сказать, "обросла мясом". Уже когда Василий отдавал команду на "отгон" пограничников, он понял, что по большому счёту стоило бы их подпустить чуть поближе. Чтобы они хотя-бы увидели силуэт военного корабля. И только потом открывать огонь. Но... получилось -- как получилось. Поэтому в проливах Каттегат и Скагеррак край как необходимо было зарисовать этот "эсминец". Ну и "зарисовали". Как обычно, ночью.

Мимо всяких прочих торговцев, на всех парах на запад проскочил некий военный корабль. Флага никто не видел. А вот то, что военный -- по силуэту было хорошо видно. До конца демонстрацию делать не стали, так что "неизвестный корабль растворился в темноте" посреди Каттегата. И уже обратно в Балтику проскочили врубив "невидимку". Да, мимо проходящие суда видели вдали какой-то вихрь брызг и пены быстро летящий над водой. Но списали на неизвестное природное явление. И ещё одной легендой и мифом среди моряков стало больше.

Однако...

В самой Германии от всего происшедшего был натуральный шок. И от наглости проделанного и от последствий: неизвестно кто пришёл, поубивал множество небезызвестных людей и исчез бесследно. Не каких-то обывателей, а людей респектабельных, да ещё и известных в широких кругах. Среди трупов были и профессора университета.

Искать стали практически сразу. И когда стали поступать сведения о изведённом конном разъезде где-то в районе Травемюнде и замеченном там неопознанном эсминце, германцы впали в ярость. Стало очень даже хорошо ясно, что это никакая не банда. И что преследовались какие-то совершенно неясные и непонятные цели. Но цели были поставлены перед очень хорошо подготовленной группой военных. Причём не просто подготовленной, но и основательно снаряжённой, с подстраховкой целым боевым кораблём.

Когда собрали гильзы на месте обоих побоищ, они оказались английского производства. Но, сразу же, второпях никаких глобальных выводов по этому следу делать не стали. Ведь серьёзный зуб на Германию имели не только англичане, но и французы. Так что уже на этом этапе выяснения просто сложился ранжир наиболее вероятных виновников: Англия -- на первом месте, Франция - на втором, все остальные как бы на третьем и прочих местах. Кучей. Шведы отпали сразу. Дания -- тоже. Русские?

Проверили насчёт выходов в море их боевых кораблей. Оказалось, что все были на виду и никуда не мотались. И как раз именно в это время. Так что у русских оказалось как-бы алиби. Но для "очистки совести" тем не менее, отослали эмиссара в Петербург. Выяснить всё.

Но потом, с изрядным опозданием, пришли сообщения о замеченном в Каттегате ночью эсминце, шедшем курсом в Скагеррак.

Опять проверили русских. У них все на местах и к ним никто из военных кораблей не приходил. Да, обнаружилось, что примерно в это же время уходил куда-то корабль братьев Эстор. Но сей парусник слишком приметен.

Мимо Готланда он не проходил, а вот в Ревеле был замечен. Когда сопоставили время ухода и прихода яхты, то оказалось, что опять алиби -- для того, чтобы от Ревеля пройти до Травемюнде, а после обратно, яхте следовало двигаться не просто очень быстро, а совершенно нереально быстро.

Поэтому Россию оставили в покое. Хотя... Эмиссар таки поговорил с братьями. Но, как водится ничего интересного не выяснил. Васса и Румата проявили полную индифферентность к тому, что произошло.

Да, Васса удивился, что прибыл эмиссар. И когда тот начал речь со слов: "Мне бы хотелось выяснить у вас некоторые детали", возмутился и спросил

- И что? Будете говорить, что мы что-то неверно указали? Опять?!! Опять ваши горные инженеры ничего не нашли?!

Чем привёл эмиссара в замешательство.

Но после недоразумение прояснилось. Васса мгновенно потерял всякий интерес к беседе и дальше отвечал явно скучая.

Так что вскоре среди подозреваемых осталась только Англия. Ну и немножечко Франция.

Но вот что хотели показать или чего добивались эти державы такой военной акцией предстояло ещё выяснить.

Уже после благополучного завершения "миссии", Григорий честно сознался самому себе, что накосячил в её ходе просто немыслимо много. И больше всего он опасался, что рано или поздно именно его "уши" в том деле вылезут.

Поэтому продолжая гонять своих "архаровцев", он лихорадочно думал какую ещё мозговывихивательную акцию отмочить, чтобы про убиение членов "Общества Гобино" немцы как можно быстрее забыли. Желательно сразу и навсегда.

Но для этого нужно было сделать нечто такое что перебивало бы всё, что только было до этого, и возможно случится позже. Тем более, что Григорий, убедился, что "движуха" с гобинизмом никак не хотела увядать даже после предъявления таких "аргументов". А то, что акция была именно что целевая -- против последователей Гобино -- было раструблено по всем мало-мальски крупным газетам Европы. Василий тем не менее, даже высказал опасение: как бы эта акция не сыграла в обратную -- не подхлестнула интерес к этой человеконенавистнической теории.

Так что сия акция только добавила головной боли. Как правильно заметил Василий, в отношении всех этих "обществ" надо бы придумать какой-то "дуст", чтобы они тихо и незаметно все дохли. На этот счёт у Григория фантазия начиналась и кончалась на ядах. В том числе и таких как зарин.

Когда Григорий высказал Василию свои идеи, тот посмотрел на него как на сумасшедшего и мягко намекнул сходить под холодный душ. Авось поможет.

На этом пока все действия в отношении гобинистов тихо засохли.

-- Как загонять бульдога

Григорий пружинистой походкой весь сияя энтузиазмом шагал в сторону новенького, с иголочки, ангара. Василий за ним еле поспевал. Зачем так настоятельно брат просил его посетить Воздухоплавательный парк, он не знал, так как сам Григорий это говорить и не думал. Сказал, чтобы обязательно.

Ну... Обязательно, значит обязательно. Что-то очень важное.

Вокруг сновали разнообразнейшие чины Базы. Где-то поодаль, у другого ангара кипела работа по подготовке сразу двух самолётов к полётам. Возле того, что поменьше, с эмблемой Валькирий, стояла спиной к ним кажется, Екатерина Соколова. Её же напарницы-пилота Ольги пока видно не было.

Григорий лишь мельком взглянул на деловое мельтешение, но не успел он дойти до двери, ведущей в новенький ангар, как его остановил подлетевший неожиданно рядовой Воздухоплавательного парка.

- Их высокопревосходительство ругались! - несколько оторопело доложил младший чин после необходимых "здравжелам" и прочего.

- И почто ругань была?

- Ну дык, говорят, "только построили новый ангар для новых самолётов, так его тут же загромоздили всякими...".

Григорий оскалился и махнул рукой следовать за собой.

- Это не "всякие-разные". А очень даже особенные!

- Ну, дык его высокопревосходительство говорит, что нужны места под самолёты! И, говорят, что "не хватало, нам тут паломничеств...", - гнул свою линию солдат, еле поспевающий за "господином Руматой".

- Передай, что пущай не беспокоятся. Это моё и я скоро уберу. Чисто временная мера. А то, что тут "паломничества" будут... Так это же хорошо! Пилотам лишний раз напоминание в необходимости старания и тщания. Чтобы усерднее готовились, лучше летали! Чтобы превзойти, так сказать! - закончил на бравой ноте Григорий и остановился повернувшись к порученцу. - всё уяснил? Передашь?

- Так точно вашебродь! - козырнул солдат. - Разрешите идтить?

- Р-разрешаю!

- Есть! - Нижний чин по уставу развернулся и рысью кинулся бежать в сторону недавно выстроенных административных корпусов.

- А о чём речь? - заинтересовался Василий.

- А речь вон о том! - загадочно бросил Григорий и указал в сторону того самого новенького ангара. - Из-за этого я тебя и позвал сюда.

- А что такое?

- А сюрпри-из! - со значением протянул Григорий вышагивая в прежнем направлении.

Василий, оценив оставшееся расстояние до ангара не стал переспрашивать и настаивать.

В ангаре было темновато. Так что когда Василий проморгался, привыкая к полумраку, ему в глаза бросилось то, что он почти пустой. Однако не совсем.

Посреди него возвышалось нечто. Причём явно на самолёты не смахивающее. Разве что на ракету. Но и то...

- А это что?!! - изумлённо спросил Василий глядя на это "нечто" закрытое плотной материей. И было оно около четырёх метров в высоту.

Григорий оскалился своей фирменной улыбочкой сытого аллигатора и подошёл ближе.

- Тада-ам! -пропел он и дёрнул за верёвочку. Материя спала и обнажила бронзовую статую. Также исправно упала челюсть и у Василия.

Оно и понятно: перед ним возвышалась "забронзовелое" изображение, которое он уже видел: дама, с небольшим рюкзачком за плечами, с карабином воздетым над головой и в узнаваемом прикиде "а-ля Натин". То есть сочетании брюк и платья до колен плюс изящные сапожки, но без высоких каблуков. Кстати и рюкзак за плечами дамы был не таким вещмешком, как тут привыкли щеголять разные путешественники в конце 19-го века. А более-менее узнаваемым по концу века 20-го.

Да и лицо дамы было узнаваемым не просто так. А сразу по двум причинам.

Во-первых, этот образ уже был однажды "собран" на компе яхты для иллюстрирования приключений одной мифической дамочки. Впрочем, "как оказалось", по результатам визита в Парагвай, и не такой уж и мифической(1).

Во-вторых, именно этот образ, нарисованный в объёме, видел однажды Василий. Как раз тогда, когда брат собирал этот образ и выбирал нужный для "фотографии" в книгу.

Надо отметить, что образ получился удачный. Даже ветер в этой бронзовой статуе также присутствовал -- в развевающихся волосах Мэри и ремне карабина, как бы свободно болтающегося под ветрами. Ясно дело, что и то, и другое было выполнено в бронзе, но именно впечатление ветра в лицо было передано отменно. И естественность образа подчёркивалась даже мельчайшими деталями. Например, пряжкой на ремне карабина. Не только в деталях одеяния героини.

Однако больше всего притягивало взор лицо. И не потому, что скульптор догадался прорисовать зрачки, от чего сама бронзовая фигура приобретала весьма живой вид.

Лицо прямо светилось жаждой жизни. Весёлое и дерзкое.

Василий подошёл ближе. Потрогал свежую бронзу.

- Ха! Так вот ты зачем меня пытал про защищающие бронзу составы!

- Для этого! - всё также скалясь ответил Григорий и гордо указал широким жестом на статую.

- Гм! - смутился Василий, пришедшей мысли. - а не слишком ли быстро её сделали? Ты когда заказал её?

- Да я её заказал ещё тогда, когда писал рОман про Мэри Сью. Так, по приколу. А получилось... ВОТ!

- Прелестно!.. Хм! А не послать ли вот эту статую нашим друзьям-парагвайцам? - оторвавшись от созерцания статуи спросил Василий.

- Я так и планировал. А копию ещё заказал. Тому же скульптору. Чтобы здесь, в Питере установить.

- А ведь ТЕМА! - продолжил восторгаться брат.

Лязгнула открываясь малая дверь ангара и кто-то вошёл.

-О-о!!! - раздалось от входа.

- Вот это да!!! - вторил ему другой голос.

Братья обернулись.

У входа с расширенными от восхищения глазами застыли Ольга Смирнова с неразлучной Катериной Соколовой.

- Ну вот! Паломничество началось! - поддел брата Василий.

Григорий же наоборот стал в позу и опёршись одной рукой на статую заявил!

- Вот, уважаемые дамы! И в нашей Рассее умеют делать великие скульптуры! Не хухры-мухры! Та самая Мэри Сью!

- ...Которая на самом деле Мари Эстелла Габриэль де Суньига... - тут же добавил Василий, заметив табличку у подножия. Просто положенную там и, как видно предполагающуюся к закреплению на постаменте.

- Так это... Сью... не настоящая её фамилия?!

- А то! - ещё больше надулся Григорий. - Ей ещё жить охота, чтобы выставляться под своей родной! Впрочем, сейчас она и не "Суньига", и не "Сью". Как вы можете предположить.

- Ну да... Конечно! Она же замуж вышла за этого... - произнесла Ольга но видно слова в горле застряли. Статуя чисто литературной героини производила мощное впечатление.

- ...А как вы говорите, господин Румата, её по настоящему зовут? - спросила Катерина в то время как Ольга с открытым ртом жадно разглядывала сверкающую бронзу.

- Мария Эстелла Габриэль де Суньига! - торжественно объявил тот. - Совсем недавно мы получили разрешение на прямое использование её настоящей фамилии и полностью. За исключением её нынешней.

- А вы нас с ней познакомите? - тут же загорелась Катерина.

- Вот тут -- увы и ах! - тут же посмурнел Григорий. - За ней всё ещё гоняется тьма разобиженного бандитского люду. С весьма кровожадными намерениями. Так что не можем! Чтобы не раскрыть её нынешнее местопребывание и нынешнюю фамилию. Так что звиняйте!

- О! Ну да... Мы понимаем! - тут же закивала Катерина, переключилась на созерцание статуи и двинувшись вслед за Ольгой вокруг неё.

Увидев, что дамы заняты, Василий ехидно заметил на санскрите.

- Вот и увековечили твой ёрнически-фельетонный персонаж! Сначала издатели, потом парагвайцы, "узнав в ней" свою, а сейчас и скульптор.

- Подожди, братец, и тебя тоже когда-нибудь увековечат.

- Только вместе с тобой!

- А как же! - с апломбом заявил Григорий. - И не только со мной. Вообще всю нашу компанию в бронзе отольют. Как ещё одних мэрисьюшников. Бу-га-га-га!

- Ну... не вижу в себе таких качеств, чтоб быть похожим на вот эту -- пожав плечами бросил Василий и кивнул на стоящую перед ним статую.

- Кстати братик! - продолжил на санскрите хохмить Григорий. При этом дамы лишь недоверчиво покосились на обоих братьев недоумевая зачем они говорят так, чтобы им было не понятно. - По большому счёту самая чёткая "Мэри Сью" среди нас -- Натин Юсейхиме. Вот эта мамзель любой тест на мэрисьюшность пройдёт не почесавшись!

- Ну... ей как бы по роли полагается быть ею. - снова пожал плечами Василий.

- ?!

- Прогрессор! - удивлённо напомнил брат.

- А всё равно! - тут же пришёл в себя Григорий и отмахнувшись продолжил. - Прикинь! Чисто по канону мэрисьюшности. Ведь всё есть: кр-расавица! Целая Принцесса! Силы немерено -- "одним махом всех побивахом"...

Последнюю фразу Григорий сказал по-русски, так как поговорка русская. Из-за чего обе дамы оторвались от созерцания новоявленного "образа богини" и бросили заинтересованные взгляды на братьев. Но те не заметили и Григорий как ни в чём не бывало продолжил перечисление попутно загибая пальцы.

- ...Все повесы-идиоты, увидев её за квартал, обделываются жидко и стремятся убраться подальше... Дабы не попасть под горячую руку. А она у неё всегда "горячая". Чуть что -- балбес рискует лишиться пары зубов... как минимум. А как максимум парой поломанных конечностей, которые он по глупости "не туда пристроил".

- А! Ты вспомнил случай, как она решила пройти по Питеру в прикиде простой мещанки?

- Да не только! Вспомни, как её ещё зимой от того дятла, сынка генерала, отмазывали... Общими усилиями. Так там вообще она умудрилась по рылу настучать многим, да ещё "голыми руками" за шашку хваталась... Да... И вообще, даже в высшем свете на неё смотрят часто с изумлением и опаской.

- Ну, положим, из высшего как раз только один принц Ольденбургский её вблизи видел. И что-то я не заметил, чтобы он на неё с опаской смотрел. Наоборот -- с интересом.

- И это тоже укладывается в канон! Да ещё ты, братец, не слышал разговорчики в среде разных там генералов и прочих. Так там...

Продолжить он не успел. Со стороны незакрытой двери ангара послышалось рассерженное шипение и в полумрак ангара шагнула обсуждаемая.

Натин сжав кулаки, и совершенно не обратив внимание на статую, на пару авиатрисс, направилась к Григорию.

- Говоришь "канону соответствую"?!! Да?!! - начала она ещё издали и тон у неё был весьма обиженный. - А о моих чувствах подумали?!! А я хочу... Я жажду стать снова нормальной! А не этой злобной стервой, что меня "маска" крючит! Я хочу нормально с людьми общаться, а не через эти кривые очки "маски"! Ты хоть представляешь, как я вижу людей? Нет?!! Так я тебе скажу: первое, что я вижу, так это "какой ущерб этот человек может мне нанести и какой я в ответ могу нанести ему, чтобы "честь" не пострадала"! Ты можешь понять сколько мне сил приходится тратить, чтобы на людей не кидаться как бешеная собака?!!

- Да мы ничего плохого... Извини если что... - оторопело начал Григорий, полностью выбитый из колеи таким диким напором. - Мы и сами тут... как тот Марти Сью... И ничего!

- "И ничего"?!! - злобно сверкая глазами выпалила Натин всё больше сжимая кулаки. Казалось, вот-вот и она кинется на Григория.

- Вы не представляете как я вам завидую, что вы без "маски" которую невозможно снять! - сквозь зубы процедила Натин и также внезапно как появилась, зашагала к выходу.

Василий, видно чувствуя себя наиболее виноватым, кинулся за ней. За спиной и Ольга, и Катерина, пребывали в полном обалдении и непонимании что происходит. Ведь весь диалог происходил на санскрите.

Выбежав за дверь ангара, Василий кинулся вслед за Натин попутно озираясь. Ну не хотел, чтобы ещё кто-то видел это "выяснение отношений".

На счастье, поблизости никого, из инженеров, офицеров или нижних чинов видно не было.

- Натин! Ты только не обижайся. Мы же любя тебя обсуждали. Только твои достоинства... Да и вся наша группа тут "как по канону". Ведь прогрессоры. Нам и нельзя иначе! Зря ты так! - Начал он ещё издали на том же санскрите.

Натин остановилась и с обиженным видом уставилась на Василия.

- Да и вообще... Натин! У тебя "маска" давно "треснула". Не переживай так. - добавил Василий ободряюще.

Недоверчиво глянув на него, Натин задумалась. И чем дальше она думала, тем больше обида на её лице заменялась простой мрачностью. Видно таки взяла себя в руки.

- Хочу надеяться, что это так... - уже несколько неуверенным тоном, мрачно выговорила она и развернувшись зашагала в сторону ворот Парка.

Василий долго смотрел ей вслед, не решаясь догнать. Чувствовал что Натин надо побыть одной, но и вина за невольно нанесённую ей обиду наоборот гнала вслед за ней. Наконец не придя ни к какому выводу, он раздосадованно махнул рукой и вернулся в ангар.

Дамы всё также удивлённо на него уставились. Григорий же пребывал во всё том же обалделом состоянии не зная куда бежать и за что хвататься.

Василий досадливо махнул рукой.

- Натин не в духе. - произнёс он виноватым тоном по-русски.

- Что-то случилось? - со страхом спросила Ольга.

- Не бери в голову. Это чисто наше. - отмахнулся Василий.

Раздался лязг открываемой двери и вся компания обернулась на звук.

На пороге застыв в изумлении стоял Александр Богданов. Он тоже увидел бронзовый памятник. И также сообразил кому. Уж Василий-то озаботился снабдить в своё время Александра полным комплектом литературы "от братьев Эсторских".

- А вот и Марти Сью в нашу злую компанию прибыл! - ехидно заметил Григорий на русском. Но Богданов этого не заметил.

- Здравствуйте господа... Потрясающе! И когда вы это успели?

- А какая разница когда успели?! - мгновенно выкинув из головы недавний конфуз с Натин, с прежним апломбом риторически заявил Григорий. - Главное что... Вот!

И указал обеими руками на статую.

- Но не это самое главное. - тут же сменил тон Григорий и подойдя к бронзовой табличке постучал по ней. - вот это главное! Мы получили разрешение частично раскрыть настоящее имя этой исторической дамы.

Взгляд Богданова скользнул по табличке.

- А что значит "частично"? - немедленно заинтересовался он.

- Мы не раскрываем нынешнего её имени. По известным причинам.

- Ах вот оно что!...

- Как я понимаю, вы только что из Швейцарии? - немедленно сменил тему Василий.

- И как там Берн? Стоит на месте? - не упустил Григорий случая слегка похохмить.

- Да куда ему деться! - посмеиваясь ответил Александр. - Но у меня новости! И не просто новости! А замечательные новости!

- Как я понимаю, предприятие с йодом таки дошло до триумфального завершения?

- Да! И не только! - тут же загорелся Богданов.

- И что ещё? - заинтересовались оба брата. А так как последнюю фразу выговорили одновременно, дружно переглянулись, дружно хмыкнули и снова переключились на Александра. Но тот казалось бы и не заметил.

- Теперь я понял, зачем вы мне дали то поручение в Швейцарии! Признаю: я был не прав, когда сказал, что нечестно. Только сейчас, когда пошёл шум, я понял ваш расчёт! На что вы рассчитывали!

- Аборигены в шоке? - ехидно заметил Василий, за что удостоился осуждающего взгляда со стороны Александра.

- Ну вы скажете! Вы о нас, как англичане про каких-то африканцев...

- Я не вас имел в виду! - мягко усмехнувшись возразил Василий. - А швейцарцев.

- Всё равно. - мрачно заметил Александр. - Задевает. И нас тоже. Особенно в ваших устах!

Катерина и Ольга не понимая о чём речь переглянулись и вопросительно посмотрели на Василия. Тот же, но уже осуждающе посмотрел на Александра. А он поняв, что слегка проговорился покраснел и буркнул что-то типа "извиняюсь" и снова стал разглядывать великолепную статую.

- И всё-таки она прекрасна! - заключил он.

-Ещё бы! Она на Паолу похожа! - тут же поддела егоза Ольга. Катерина тихо хихикнула. Но толстокожий Богданов этого даже не заметил.

- А всё-таки, о чём была речь? - недоумевая спросил Григорий.

- Ну... - помялся Василий. - Понимаешь, брат... Достижение в глазах швейцарцев -- выдающееся. Теперь они могут решить крайне болезненную проблему гипотиреоза на своей территории. И идиотии тоже, так как именно дефицитом йода в воде и пище она вызывается. А так как решение проблемы связано не с какими-то западными "специалистами", а с российскими, то образ идиотов-русских, в глазах хотя бы швейцарцев, дал серьёзную трещину(2).

- Н-да! Однако с Натин несколько нехорошо получилось. - чуть помолчав и перейдя снова на санскрит заметил Григорий. - Надо бы с ней поговорить как слегка остынет.

******

Меж тем германцы подошли к расследованию происшествия в Геттингене весьма основательно. Присланный в Питер ихний эмиссар "рыл землю на три метра", последовательно перебирая все, в том числе и самые бредовые, версии. Как у него возникла "идея", что к нападению причастны японцы -- одному ему известно. Но то, что одна из "фамилий" Натин явно японского происхождения, его не на шутку встревожило и заинтересовало. Пришлось на встрече с ним Григорию разъяснять что к чему.

- ...Вы ошибаетесь. Юсейхиме -- не фамилия. А что-то типа титула, переведённого на японский. Например, "Аудитора Истины". По настоящему, у неё фамилия, как и у всех княжеских фамилий по имени княжества. То есть она Натин Юсейхиме Аттала младшая принцесса, Аудитор Истины и так далее, и далее. Но, как я понял, Аттала - это одно из названий того княжества которое официально не фигурирует. И она здесь - как-бы инкогнито. Да и до ваших проблем ей дела нет если вы её в чём-то подозреваете. С вашей точки зрения это может выглядеть подозрительно, но...

Григорий развёл руками.

- Но ведь она была в Германии и имела некое дело к нашим профессорам.

- Профессора выполнили исследование по её заданию, и она, удовлетворившись тем, что они нашли, благополучно отбыла восвояси.

- А что это за исследование? С ним можно ознакомиться?

- Естественно! Всё опубликовано в научной печати. И в статьях по нему стоит приписка: выполнена при финансовой поддержке госпожи Натин Юсейхиме Аттала.

- И в каких журналах это опубликовано?

- Извините, но не помню. Не интересовался особо. Впрочем, если вам так сильно надо -- спросите у Натин Юсейхиме.

В следующем диалоге, стало ясно, что германец не отказался от идеи связи Натин с Японией и попытался мягко и ненавязчиво выяснить нет ли у неё или у её княжества каких-либо договоров с Японским императором. Но этим лишь вызвал смех у Григория.

- Если бы вы знали детали, то таких диких предположений не делали. Заносчивость японцев, то, что они всех остальных считают своими потенциальными рабами, а иногда и вообще за людей не считают, вам известно?

- Нет!

- Кстати всех извне они величают не иначе как "гайкокудзин". Или даже сокращённо -- гайдзин. Причём часто в смысле "варвар извне". А себя считают господами всей жёлтой расы, а почему не являются -- это лишь пока. И это обстоятельство очень многие народы Восточной Азии слишком хорошо знают. Белых они считают врагами. И то что пока с ними вежливо раскланиваются - это до тех пор, пока страна не обретёт могущество и земли для того, чтобы окончательно изгнать "белых гайдзинов" вообще из Азии.

- Но почему тогда её высочество называет себя по-японски?

- Она так издевается над японцами. Но это ясно лишь самим японцам. Когда они слышат её титул, переведённый на японский. Последнее -- сложно переводимая игра слов и смыслов. В чисто азиатском стиле. В общем же -- он как бы говорит, что японцы, по отношению к Аттале -- презренная низшая раса, которая даже в рабы не годится.

Под конец сей "содержательной" беседы, где Григорий просто пересказал заранее согласованную с Натин сказочку, германец порадовал сообщением.

Оказывается, горные инженеры, таки нашли на побережье Намибии россыпи алмазов. С чего те жутко рады, и подтверждают все взятые на себя ранее обязательства.

- Всегда пожалуйста! Приятно иметь с вами дело! И если что -- у нас ещё кое-что есть. Это так -- намёк на будущее. На продолжение взаимовыгодного сотрудничества.

На этом и расстались.

Хотя у Григория остался некий осадок. Чего-то недосказал он, или чего-то ему не досказали. Но так как всё было в рамках ранее предполагавшегося, он просто отложил сии подозрения и ощущения на потом.

Однако, чем ближе был срок отправки в Южную Африку, тем больше его грызли сомнения. И насчёт ляпа при "набеге" на гобинистов, и насчёт того, что Англия всё больше проявляет свою нервозность в отношении общего положения дел. Как в Южной Африке, так и вообще в мире.

По здравому размышлению, получалось, что пока не задеты интересы действительно больших акул бизнеса -- братья могли себе позволить очень большую свободу действий.

В случае с Парагваем, пока их действия не выходят за пределы этой бедной страны -- о них никто и знать не желает. Но, в случае, если Парагвай вдруг решит подняться, вернуть себе то, что ему когда-то принадлежало по праву, и, тем более, попытаться объединить южно-американский континент, вот тут-то все и забегают! В английском крысятнике. Это вам не плитку для мостовых в Бразилию и Аргентину поставлять(3)! Тут уже пахнет потерей очень больших финансовых вложений и источников дохода, что имела Британская империя. Хотя бы те же плантации кофе и какао, с которых они имели очень много чего. Не говоря уже о поставках чисто промышленных материалов и продукции. От паровозов до текстиля.

И хохма тут заключалась в том, что даже пятисот хорошо обученных и хорошо вооружённых солдат и офицеров, вкупе с дополнительным вооружением и боеприпасами для армии Парагвая было более чем достаточно, чтобы карточный домик южно-американских "банановых республик" посыпался.

Относительно Южной Африки дела обстояли совершенно иначе. Там уже действовал многотысячный экспедиционный корпус англичан. Стянутый как из метрополии, так и, в первую очередь, из Индии. Из Метрополии -- в гораздо меньшей степени, чем из Индии. И это легко было объяснимо -- эбола в южных графствах. Её никак не могли победить. Она постоянно вылезала то там, то здесь и держала в тонусе как администрацию, так и войска стоящие в оцеплении. Те самые войска, которые в ином раскладе уже давно бы воевали буров.

Но и тут тоже был нюанс: как среагирует английская аристократия и вообще военные, когда в сторону Южной Африки двинется караван с оружием и пятьюстами хорошо обученных, и хорошо вооружённых людей? Ведь явно попытаются остановить. Однако если вся эта тёплая компания вдруг отправится не в Южную Африку, а в Парагвай... Вот тут-то будет совершенно иначе.

Ведь к чему сейчас приковано всё внимание английской, и не только, общественности?

К Южной Африке.

Поэтому, когда пройдёт сообщение о том, что вся "русская банда" отправляется не в Южную Африку, а в Южную Америку, будет очень большой зазор времени, чтобы до той "английской общественности" в лице особо заинтересованных лиц, завязанных на Южную Америку, дошло чем всё это грозит.

Григорий сидел на верхней палубе яхты, попивал свежий квасок, захваченный прямо целым бочонком у местного производителя. Конечно, можно было бы и яхте заказать, но для этого у "повара" должен быть образец. Вот он и доставил ему этот образец. А сейчас, вечерочком, в одиночестве сидел за столиком и просто смотрел на небеса, где разгорались звёзды.

Ну вот так ему захотелось - "угнал" яхту на рейд и решил просто побыть один. Ну... если, конечно, братику приспичит срочно что-то взять или сделать на яхте, он, конечно, пригонит обратно к причалу. Но пока никаких звонков не было, он наслаждался покоем. И размышлял.

Мозги как-то не желали отдыхать. И даже если хорошо набегался, или там порешал кучу проблем на берегу, здесь, под чистым небом и звёздами всё равно никуда не денешься от проблем вездесущих.

Он смотрел на огни города, слушал как в борт бьёт волна, вдыхал запахи моря, но всё равно мысленно он был далеко. В Парагвае. И чем больше он думал про эту страну, чем больше у него разворачивалась в мозгах картина предстоящего сражения за этот мир, сражения со здешними паразитами, уже успевшими присосаться к нему, тем больше расползалась у него по лицу иезуитская улыбочка.

"Итак: надо бы "всем" объявить, что плывём в Парагвай!...". - подумал он.

Ночь была длинная. Квасу много (а его, как известно, как и пива можно выпить очень много), да и заедки к нему.

Так что на придумывание разных пакостей соперникам и врагам времени много. Да ещё с бортовым искином...

Ва-аще!

******

На фармакологической фабрике было пополнение. Новые работники. Вновь вводимые мощности требовали большего количества обслуживающего персонала. А так как персонал должен быть не просто так, а квалифицированным, пришлось побегать. По Питеру. И чем дальше шло расширение производств, тем более отчаянным становился кадровый голод.

Ведь неграмотного на такую работу брать -- себе дороже. Неаккуратного работника -- тем более. Так что приходилось не только проверять грамотность, но ещё и всё остальное -- аккуратность, тщательность, исполнительность. Попасть на фабрику желали многие. Но... требования отсекали абсолютное большинство желающих. Не решением было и спешное введение "воскресных школ" для работающих.

Да, они были бесплатные. Для всех желающих стать грамотными. Но когда ещё было ждать тех, кто их таки закончит? Или тех ребят, что ныне обучались в гимназии?

И ведь далеко не все могут быть приняты. Сложное производство -- высокие требования. И ведь не поставишь к каждому работнику по инженеру, чтобы каждый шаг объяснял и пояснял.

Впрочем и поступающих, прошедших жёсткий отбор, приходилось долго обучать, чтобы не накосячили. Забивать в рефлексы всё, что необходимо.

И для этой цели даже отдельный "цех" отвели, где новоприбывшие "на кошках", то есть на оборудовании, которое ничего не выпускает, отрабатывали необходимые навыки. Вместе с получением нужных знаний.

Уже здесь, в этом "тренировочном" цехе, всё сверкало чистотой и стерильностью. Пол, и стены, выстеленные белой кафельной плиткой. И оборудование из нержавеющей стали.

Инженер-принимающий отошёл от неровного строя экзаменуемых в бело-голубых спецовках и коротким кивком обозначил, что свою часть он выполнил. Стоявшие со страхом уставились на "господина-начальника" ожидая, что он скажет: забракует и прогонит или таки им повезло.

Их пугали такой перспективой постоянно, что имело, конечно и негативные последствия. Но, похоже вот эти, - выдержали. Всё выдержали.

- Ну что же... Очень хорошо! - заключил Василий, закрывая экзамен. - Поздравляю всех прошедших экзамен со вступлением в нашу большую и дружную заводскую семью!

Облегчение, тут же проявившееся в глазах стоящих работников было настолько явственным, что Василий улыбнулся. Тут конечно, надо было бы толкануть какую-нибудь пламенную речугу. Чтобы прозвучало как напутствие. Но Василий как раз не считал себя мастером по таким речам. Хоть и был в прошлом профессиональным преподавателем. Поэтому он поступил просто. Зарядил ответственностью, сказав просто правду. Звучало оно, по понятиям Василия, слишком пафосно, но всем нравилось. И почему-то именно инженера считали, что он всё-таки именно мастер по выступлениям.

Краем глаза Василий заметил, что в помещение просочился мелкий клерк из заводоуправления. Видно прислали с каким-то поручением. Но скромно стал возле двери, ожидая когда господа закончат. Тот тоже проникся важностью момента.

- Отныне на ваши плечи ложится большая ответственность. За жизни тысяч людей, которые мы, я подчёркиваю, МЫ! - МОЖЕМ спасти. И от качества работы каждого из нас, зависит теперь их жизнь. От того, сколько мы сможем произвести лекарства, от того, насколько оно будет чистым, чтобы принимающий не помер случайно от аллергии, и вообще от цены. Да, я подчёркиваю последнее. От качества вашей работы зависит эта самая проклятая цена. А следовательно и доступность лекарства для народа. Чем ниже себестоимость -- тем больше людей из простого народа получат возможность купить его. И спасти свои жизни. Поэтому, начиная работу помните -- инженера со своей стороны будут стараться думать как всю работу сделать лучше. Но и вы тоже думайте. И обязательно сообщайте о ваших идеях. Если идея окажется хорошей, выиграют все. И тот, кто придумал, и та бригада, в которой этот человек работал. Все. Вам уже описывали эту систему(4). И особо... От аккуратности и тщательности зависит очень многое. Начиная с ваших спецовок, масок и методов дезинфекции, кончая "странными" правилами, которые вы недавно изучили. Так что -- в добрый путь! И да, спасём мы нашими лекарствами как можно больше людей!

Работников проняло.

Инженер блеснул очками и сдержанно улыбнулся. Как он это умеет -- как старый строгий учитель.

- В какую смену их завтра ставите? - обратился Василий к нему.

- В первую. Всё готово. Можно запускать эту линию.

- Замечательно!

Вообще у Василия было весьма приподнятое настроение. Месяца два назад он почувствовал, что таки продрался через первые "тернии" и дальше "фармакологический концерн", что он мылился создать, начал жить. Самостоятельной жизнью. Да, предстояло решить ещё кучу проблем, но главное уже было сделано: есть производства, есть персонал и руководство, которое знает что делает, и делает это вполне прилично. Особенно учитывая в каких условиях это самое "прилично" делается. По тем временам, даже очень плохонький и серенький результат (по меркам конца двадцатого века), в сравнении с другими производствами века девятнадцатого, смотрелся как немыслимое достижение. Особенно по части качества.

Сейчас бы сохранить этот задел. Чтобы качество не снижалось, а только повышалось. Вместе с объёмами производства.

Не успел он закончить свою речь, как подкрался клерк с сообщением, что "прибыли с важным делом господин профессор Кравков Николай Павлович".

Фармаколог никогда просто так не прибывал. И если прибывал, то по очень важным делам. Ибо был загружен работой сверх всякой меры.

Впрочем, в этой загруженности, до некоторой степени были виноваты лекарства, что производила "фабрика и лаборатории братьев Эсторских". Многие "наводки", что выдал в своё время Василий, военно-медицинская академия не успевала проверять. Хорошо ещё, что лабораторию Павлова и работающего при ней Леонида Васильевича Соболева стали обеспечивать финансами и материалами не в пример более щедро, нежели до этого.

Оно и понятно: после феерического "бенефиса" антипеста с роганиваром, перспектива выхода ещё одного чудодейственного лекарства -- инсулина -- очень даже окрыляла медиков.

И, скорее всего, по мысли Василия, Кравков прибыл как раз по поводу инсулина. Одно дело -- производство инсулина в лаборатории. А другое, выход сего препарата в массовое производство. Это сулило очень интересные перспективы. Не только то, что больные диабетом получат возможность жить и жить вполне прилично.

- Ой, Николай Павлович! Как приятно вас видеть! У меня как раз было кое-что по вашей части из новых разработок! - начал сыпать Василий с порога, как увидел великого фармаколога, но осёкся. Слишком уж официально выглядел Кравков. - Или вы не по этой части к нам?

- Да, господин Эсторский, но вы всё равно меня заинтриговали. Тем более, что мне... - Кравков понизил голос и заговорщическим тоном сказал - ...сообщили, что у вас началось производство нового препарата! И какого именно? Чем на этот раз порадуете?

-Ну у вас и разведка! Работает! Ах да! Вы же из военного ведомства. Сам бог велел. - Хохотнул Василий. - Пройдёмте ко мне в кабинет. Там обсудим...

- Чаю! - бросил он проходя мимо секретаря и открывая дверь для визитёра.

Вообще Кравков относился к тому типу подвижников, которые не только сами могли произвести "что-то эдакое" и пробить его в жизнь, но и организовать работу людей в конкретных направлениях. Что далеко не часто встречается среди учёных. Слишком уж многие из них относятся к тому самому типу "ботаников", которые ничего не видят дальше собственного носа и той задачи, которую решают.

Так что в этом смысле Николай Павлович Кравков был воистину выдающейся личностью.

Василий надеялся через его пробивные способности, зарядить как можно больше наших учёных на вполне конкретные исследования. По "подсказкам из будущего". Ясное дело, что нигде и никак не артикулируется, что это именно "подсказки", и именно "из будущего". Фигурировали они в той среде как некие "туманные гипотезы о...". Но и этого было вполне достаточно. Учёные помня о том, какие открытия были сделаны братьями буквально только что, внимали таким подсказкам весьма внимательно. Хоть и сохранялся некоторый скепсис со старых времён, но критическая точка была пройдена. По крайней мере в химии и биологии.

Чего, впрочем, не скажешь о физике...

- Если вы об инсулине говорили, - начал Василий, когда за секретарём, принёсшим чай с печеньем закрылась дверь. - то тут вас несколько излишне обнадёжили. Тут только готовится линия. Но скоро будем!

Кравков слегка усмехнулся.

- Нет. Об инсулине-то как раз мы в курсе. А "разведка донесла" о другом препарате. И также сия "разведка донесла" о том, что были какие-то сложности. Но мы, мнится мне, не успели добежать с предложениями о помощи вам. Вы уже успешно приступили к производству. - посмеиваясь выговорил он.

- Вы правы. Новое средство, но очень тяжело синтезируемое... Как оказалось. - сообразив о чём речь начала Василий. - Хоть и формула его очень проста. Пиперазин. Действие -- антигельминтное.

- А чего через нас побрезговали подрядить? - удивился Кравков. - И вообще... Ведь мы проверку должны сделать и бумаги оформить, чтобы ваше лекарство можно было продавать в России.

- Торопились. - тяжко вздохнул Василий. - Но вы не беспокойтесь! Все необходимые процедуры и документы для производства для внутреннего распространения мы сделаем через вас. В самом ближайшем будущем. А сейчас... Почему торопимся... Надо отгрузить сие лекарство для Парагвая. С ними договор.

- Для Парагвая?!! - изумился Кравков.

- Ну... Вот! - скорчив виноватую мину развёл руками Василий. - У них там это дело вообще национальное бедствие. Кричат "спасите-помогите!!!". Ну мы и вошли в положение. Кстати не только по пиперазину. Также с роганиваром и антипестом дела обстоят. Ну и некоторыми другими лекарствами. Загружены по самое "не могу".

- Ая-яй! А я как раз с просьбой и заказом на те самые прибыл! Выходит опоздал? - обеспокоился фармаколог. И прищурившись спросил. - Может сначала наш выполните, а потом парагвайцам?

Василий глянул на Кравкова и у него мелькнули нехорошие подозрения. Слишком уж "вовремя" прибыл этот заказ.

Да, сам Кравков о тех самых "обстоятельствах" наверняка ни сном, ни духом. И вообще вся его контора, которую, возможно, используют в тёмную. Но...

Василий снова развёл руками и принялся извиняться.

- Нет. Сейчас все мощности -- на экспорт. Потому, что надо забить медикаментами пароход, отправляющийся в Парагвай. Ведь когда ещё туда оказия случится. А тут -- прямая доставка. Заказчику. А они нам, кстати, много чего дают. Кофе, какао и прочие вкусности. По ценам в разы ниже английских. Но вы не волнуйтесь! Когда этот заказ выполним -- немедленно начнём выпуск для армии. Ведь вы явно прибыли с намереньем прозондировать почву насчёт сделки с армией? По этой части...

- Я прибыл для того, чтобы "прозондировать почву" насчёт поставок вашего "антипеста".

Кравков раскрыл папку и подал Василию бумагу. Тот глянул в итог и глаза у него на лоб полезли.

- Ого!!! Вот это объём!!!

- Думаю, что вам это будет очень к спеху, такой заказ. Вы ведь постоянно расширяетесь и деньги для этого нужны большие... Да и требуется сие лекарство срочно.

- Ну вы прям змий искуситель! - хохотнул Василий. Хотя вот это самое "срочно" у него отложилось в памяти. Оговорочка характерная. Ещё один штришок к версии что Кравкова и контору кто-то в тёмную "играет". И... "не будем показывать пальцами кто играет".

- Но, к сожалению, пока не выполним заказ НА ПАРАГВАЙ, мы не можем. - меж тем снова стал оправдываться Василий. - Они как бы уже заплатили, и нам, учитывая пароход туда... Нужно успеть. Но вы не волнуйтесь! Как только завершится исполнение ЭТОГО заказа, мы немедленно приступим к вашему.

- Я понимаю, что вы согласны с... - Кравков сделал паузу и посмотрел на Василия. Василий же ещё раз глянул в бумагу, где была проставлена цена и сумма.

- Да. Мы согласны с ценой, такими объёмами и... - Василий прервался и быстро просчитал в уме, прежде чем продолжить. - И даже такими сроками. Тем более, что ваши министерские бюрократы не изъявили желания нам руки выкручивать насчёт цены. Она у нас и так... низковатая.

- Ну... за то, что вам не пытаются поставить цену ниже, благодарить не меня или наших бюрократов надо. - внезапно осклабился Кравков и взглядом многозначительно показал на потолок. - А... его высочество....

- Понимаю! - с готовностью сказал Василий. - немедленно выкажу благодарность!

- Но... вы говорили только что насчёт поставки в Парагвай... И как вот эти сроки? Заинтересовался Кравков.

- Да и что сроки? - фыркнул Василий. - Мы тут, с последнего вашего посещения нашей фабрики успели увеличить мощности в четыре раза. Успеем. И ещё время останется на всякое прочее.

- Так много?!! И так быстро? - снова удивился Николай Павлович.

- А что?! Просто надо знать к кому в Европе обратиться, чтобы те срочно и качественно выполнили заказ на оборудование. - хитро прищурившись сказал Василий.

- Как я понимаю... Германия?

- Они. Именно они. Последнее время у нас с ними очень даже тёплые отношения сложились. Что ни закажем -- мгновенно выполняют!

Оба хохотнули. Потому что оба знали почему так. Конечно, Кравков не знал об алмазах Намибии, которые были в этом деле главной причиной такого благоволения. Но и поставки медикаментов Германии тут не последнюю роль играли. А в глазах большинства именно это обстоятельство объясняло всё.

Потом разговор скатился на темы не связанные с этим внезапным заказом.

Проехались по текущим исследованиям, которые вёл и сам Кравков, и тем, которые делались в Лабораториях Эсторских. Потом вообще о делах житейских. Под чай с лимоном.

Но Василия так и не отпускало чувство, что с этим "заказом" что-то нечисто. Странным было такое совпадение. Кстати, странно было и то, что послали Кравкова, а не банального чиновника из министерства.

"На что расчёт? - думал Василий болтая меж тем о "наполеоновских планах" по выпуску разнообразных лекарств и вообще по увеличению их ассортимента. - На то, что он как бы свой и не привлечёт внимания? Но тогда... Стоит "передать приветик" тому, кто его так "в тёмную" использует".

Разговор снова вильнул. И упёрся в "тот самый Парагвай".

- Ну вы же понимаете, что страна бедная, да ещё в блокаде англичан. Они её до сих пор давят, так как парагвайцы не покорились.

- Тридцать лет же прошло с той войны!

- Да вот... Всё равно англичане давят. Ведь парагвайцы сделали у себя настолько серьёзную систему экономики под руководством иезуитов, что могли реально стать первыми на континенте по мощи экономики и армии. Да ещё полностью независимые. Вот их и боятся...

- Так вы таким образом, - медикаментами, - решили им помочь?

- Да и не только по этой причине и таким образом. Ведь у них там болезней по территории обитает -- "ацкий ужас"! И это не учитывая разных "прелестей" типа ядовитых змей, и прочей дряни. Вот поэтому и снаряжаем пароход туда. И не один.

- "И не один"? - удивился Кравков. - Это как?!!

- Везём медикаменты, врачей, сельхозинвентарь, железо для производства на месте разных нужных вещей, и иммигрантов-поселенцев, изъявивших желание выехать в эту очень тёплую страну. В первую очередь именно медикаменты и врачей. Там имеется угроза эпидемии. Парагвайцы слезно умоляли.

То, что "некоторый сельхозинвентарь" в отправляемых грузах был огнестрельный, Василий умолчал. Но, собственно и спрятан он был также хорошо. На поверхностную поверку там только и видно было что всякое сельскохозяйственное железо.

Мда...

Василий представил и очень пожалел, что не увидит рожи тех, кто вот так, через кучу подставных людей, часто совершенно не подозревающих о том, что их используют, пытался добыть из него информацию. Ведь когда они услышат, что собирается большая экспедиция и снаряжается караван не в Южную Африку а в ПАРАГВАЙ...

Да. "Шок -- это по-нашему!".

Он давно уже не сомневался, что их пасут разведки. Причём не одной страны. Ведь впёрлись в "Высокую Политику" как слоны в посудную лавку. Или не впёрлись... Но обещали впереться так, что всей "посуде" там мало не покажется.

А что разведки будут делать в первую очередь?

"Коллекционировать факты".

Факт первый: наличие настроя некоторых кругов в России помочь бурам. Отсюда и разговорчики. А также факт подготовки нескольких сотен человек туда... Впрочем туда ли?

Факт второй: в Европе заказали карты... ПАРАГВАЯ.

Спрашивается: нахрена братьям эти карты, если они собрались в Южную Африку?!!

Дальше идут косяком факты... Но! Крайне противоречивые.

Вон, недельку назад некий проболтался на заводе. Так его тут же уволили. И что? Этот хмырь пошёл трепаться по кабакам, что никакие братья не спасители буров, а "гребут всё под себя" и "на буров им начхать, так как хотят завоевать себе родную Патагонщину" ибо "они все парагвайцы, только ловко притворяются".

Бывший работник упился до зелёных чертей, продолжая нести околесицу про "завоевание разных Бразилий", а потом неожиданно исчез. Оказалось, что его, братья, таки восстановили. Но задвинули подальше. На задворки. Чтобы газетчикам был недоступен.

Вывод: замазывают?

Про это же узнали газетчики и пошла гулять по бульварной прессе разная лабуда про то, что "вот несправедливыя эти Эсторские -- хороших работников не ценят. На улицу выгоняют". И на этом фоне рассуждизмы: "А куда, собственно они так активно готовятся?!!". Ведь скрыть подготовку ТАКОЙ экспедиции -- невозможно в принципе.

"И тут ещё один кирпич в нагнетание шизы -- реальные планы по отправке медиков и медикаментов вкупе с поселенцами, в Парагвай".

Да уж! Вид у фармаколога был прелюбопытный. Видно в его среде тоже ходили слухи и домыслы. А тут ещё один кирпич стену версии о предстоящей Парагвайской авантюре братьев. И что болтовня про Южную Африку лишь прикрытие реальной.

Но продолжить в этом же духе помешало явление гостьи.

В дверь решительно и настойчиво постучали.

Сразу понятно, что это не секретарь или кто-то из клерков. Те не стучат, те скребутся в дверь, будто ожидая, что в дверь, сразу же после стука полетит что-то тяжёлое. Типа кресла или комода.

- Войдите! - крикнул Василий и в резко отворившуюся дверь...

Вошла Натин. И вид у неё был мрачно-обиженный. Не просто обиженный. А это значит, что ещё и зла. На что-то. Или кого-то.

Кравкова из кресла будто катапультой выкинуло. Тот рассыпался в извинениях и приветствиях. Однако Натин не меняя своего страдальческого вида холодно поприветствовала гостя.

- Я вижу вы уже представлены друг другу. - как утверждение сказал Василий.

Те переглянулись и дружно так кивнули.

- О! Госпожа Натин, оказывается, великолепно разбирается в химии! - тут же отвесил комплимент фармаколог.

- Гм! Ещё бы! Её даже Дмитрий Иванович побаивается. - подколол Василий за что заработал мрачный взгляд прогрессорши.

Так как надо было завершить разговор с фармакологом, Василий для начала рассыпался перед Натин в извинениях по-русски, и добавил ещё их же, но на санскрите. Та, похоже, приняла их, слегка просветлела лицом и уже чисто по-деловому глянула на Кравкова. Секунды три изучала вежливо-серьёзное лицо профессора, но потом...

- Вашу академию, случаем не интересуют особо ядовитые вещества, которые можно распылять в воздухе, для уничтожения больших масс живой силы противника? - вдруг заявила она. - Ну таких, что только вдохнув, человек в страшных мучениях бы умирал? Например, нервно-паралитические газы и аэрозоли? Или, кожно-нарывного действия, когда кожа покрывается язвами, а человек умирает либо от общего отравления, либо от отёка лёгких?

Примерно через минуту немой сцены, Василий осознал что такое настоящий "вынос мозга". К чести ему быть сказано, но он очухался раньше своего высокопоставленного гостя. Когда Василий уже "подобрал челюсть", Кравков ещё продолжал изображать из себя рыбу, глотающую воздух. Наконец и он обрёл опору в реальности и с опаской покосился на даму.

- Странные у вас шутки, госпожа Натин! - осторожно выговорил он.

- А это не шутки! - не меняя своего серьёзного выражения коротко бросила та.

- Э-э так они есть... - как утверждение, осторожно сказал Кравков.

Натин же, молча выдернула из стопки на столе лист бумаги, вытянула из стоящего рядом стакана карандаш и быстро что-то набросала на листе. Посмотрела на короткий список и протянула Кравкову.

- И что это?

- Первое, по вашей химической спецификации, дихлордиэтилсульфид(5). Смертельная доза при воздействии через кожу -- семьдесят миллиграмм вещества из расчёта на один килограмм живого веса организма. Скрытый период действия -- четыре часа. Смертельная концентрация при действии через органы дыхания в течение полутора часов -- около ноль целых, пятнадцать тысячных миллиграмм на литр воздуха. Скрытый период действия от четырёх часов до суток. Скрытый период -- это время от момента отравления, до появления его первых признаков.

Василия разве что не подбросило. Но разразиться чем либо -- от ругани до монолога, Натин ему не дала.

- А они его уже давно синтезировали... Оказывается...

- Вот эту дрянь?!! - выпалил Василий.

- Вот эту дрянь! Лет пятьдесят назад. - ледяным тоном продолжила Натин.

Кравков бледный на лицо, посмотрел на список.

- Второе вещество в списке я знаю. - Тяжело выговорил он. - Синильная кислота.

- Третье, карбонилхлорид(6). - в том же стиле продолжила принцесса-прогрессор. - Удушающее действие. Синтезируется очень просто. Либо нагреванием угарного газа с хлором в присутствии угля, либо несильным нагреванием смеси тетрахлорметана с олеумом. Тоже синтезировано давно. Почти восемьдесят лет назад. Также у вещества есть скрытый период действия от четырёх до двенадцати часов. Вдыхание газа в течение пяти минут при концентрации один миллиграмм на литр воздуха -- смертельно. В концентрации в пять раз большей -- смертельно уже в течение нескольких секунд.

- Дальше... - мрачно изрёк Василий.

- Дальше простой хлор. - как-то потеряно сказал Кравков.

- Произвести в больших количествах и применить на поле боя тоже очень даже легко.

- Следующее -- хлорциан. - продолжила Натин -- Синтезирован. Давно. Действие такое же как и у синильной кислоты.

- А следующие?

- Следующее -- фосфорорганика... какая-то. - С опаской глядя на формулу, сказал Кравков. Он уже явно опасался комментария.

- Это ещё не синтезировали. Но в любой момент могут. Потому, что в этих пределах - "простые ядохимикаты" сельскохозяйственного назначения. Кто-то уже пытается на этот счёт что-то делать.

- Дай угадаю... - откинувшись в кресле заявил Василий. - последнее -- нервно-паралитического действия, с токсичностью семьдесят микрограмм на литр.

- Да оно. То, что ты сказал -- смертельная концентрация.

- Вам тоже знакомо это вещество? - догадался Кравков.

- Да, Николай Павлович. Знакомо... К сожалению. Там целый класс таких веществ. Фосфор-органических.

- В ТЫСЯЧУ РАЗ БОЛЕЕ ЯДОВИТОЕ, чем карбонилхлорид! - в ужасе проговорил Кравков.

Похоже день у Кравкова выдался слишком богатым на потрясения. Сначала информация про караван в Парагвай. Потом кошмарное сообщение про химическое оружие. Ему и в голову не могло прийти, что для убийства людей, в больших количествах можно просто отравить воздух, которым они дышат. И тем самым заставить тысячи людей принять яд.

- Пулемёт "Максим" тоже достаточно смертельная штука. И убивает не хуже чем газ. - уже справившись с шоком выдал Василий. Это было явное ёрничание. Но на Кравкова подействовало отрезвляюще.

- Так и что мы будем делать... Точнее что вы предлагаете делать? Начать производить вот эту гадость? - спросил фармаколог у Натин.

- А это я хотела от вас услышать. Что бы вы хотели? - производить или не производить?

Кравков мелко затряс головой отрицая.

- По мне бы... Так никогда... Даже кинжалов!...

- Но ваши противники придерживаются явно другого мнения. И жаждут уничтожить побольше "этих русских свиней". - ядовито заметила Натин и сделала в воздухе жест при последней фразе закавычивая её.

Кравков не нашёлся что ответить, так что пришлось Василию прийти к нему на помощь.

- Я понимаю, Николай Павлович. Ситуация с этими веществами... аховая. И если учесть, что в ближайшие полтора десятилетия так называемые "мировые державы" сцепятся в великой бойне, появление этого оружия неизбежно.

- Но...

Василий поднял руку мягко прерывая своего собеседника и показывая что он ещё не закончил.

- Анализ показывает, что мы, Россия, не можем в достаточных количествах произвести эти вещества. В России просто отсутствует должная химическая промышленность. К тому же, любое такое производство немедленно заинтересует наших "заклятых друзей". Через их же специалистов работающих по контракту. А значит, они тоже проникнутся и начнут производить. А у них технических возможностей сделать эти вещества, на порядок больше, чем у нас. Поэтому вывод -- сама идея применения этих веществ в военных целях должна держаться в строжайшей тайне. Из соображения безопасности самой России.

- Но ведь... Что мешает той же Британии или Германии начать у себя производить нечто такое, но тайно? - задал вполне здравый вопрос Кравков.

- Ничто не мешает. Но мы же можем пойти иным путём. - слегка задумавшись выговорил Василий. Профессор тут же заметил в его голосе нотки неуверенности. И задал напрашивающийся вопрос.

- Каким?

- Делать защиту. Массовую защиту. Как в виде медикаментов, так и в виде защитных масок, которые закрывали и тело, и дыхательные пути от попадания отравы... Кстати антидоты от синильной кислоты, я думаю, вы знаете. В частности сахар и... ну это уже детали.

- Что требуется от нас? - тут же перешёл на деловой тон Кравков.

- Как бы это ни печально звучало, но сделать эти вещества, продумав перед этим меры безопасности персонала. Чтобы и они не потравились. А дальше в деле участвуют... кролики-собачки и ваши мозги. Будем готовиться к химической войне... Раз её высочество так нас на это натолкнула....

Кравков вздрогнул.

*****

Когда за Кравковым закрылась дверь Василий обернулся к Натин. И, несмотря на тот пиетет, который он испытывал к ней до этого, ему сильно хотелось поругаться. На повышенных тонах. С кучей ядовитых слов и выражений. Но когда он увидел её лицо желание мгновенно испарилось.

Натин откровенно трясло.

Он быстро прошёл в угол кабинета и налил стакан воды.

Когда Натин залпом выпила, было слышно как её зубы стучат о стекло. Громко стукнув о столешницу донышком пустого стакана она рухнула в кресло.

- И что это... было? - острожно начал Василий. - Мы всячески противились распространению ТАКОГО знания. Всячески оттягивали момент...

Натин же закрыла ладонями лицо. Видно было, что она пытается успокоится, но у неё ничего не получается.

- Мы здесь закрыты... - наконец выговорила она.

- Ну... это и так было ясно. Ещё тогда, когда мы сюда попали. - недоуменно высказался Василий.

- Мы здесь закрыты наглухо! Навсегда! И никак...

- Да что же всё-таки происходит?! - не выдержал Василий и бросил раздражённо.

- Мы... В мёртвой зоне! Без сомнения! Ты понимаешь?!! - оторвав ладони от лица, и глядя полубезумным взглядом выпалила Натин.

- И откуда такая точность? - язвительно спросил Василий. - ...И кстати, где ты была эти две недели и почему нам не сказала?

Последнее Василий выпалил начав догадываться где она такое "нашла". Плечи у Натин поникли. Её по-прежнему колотило. Однако продолжила она уже более спокойным тоном.

- Две недели назад пришла телеграмма. От нашей экспедиции. Археологической. Послал её твой человек. Бокий...

- Так-так! А вот с этого места -- поподробнее!

Василий сел напротив Натин. В то самое кресло, где перед этим сидел Кравков. Он уже почти догадался о чём пойдёт речь.

-- Кошка бросила котят

Натин даже не заметила, как начала вживаться в этот мир.

Пожалуй, всё началось с того, что она прикупила "небольшой домик о двух этажах". То, что он тут же превратился в "маленькую крепость о двух этажах", уже была виновата её паранойя. Та самая, что навязывалась ей "маской".

Можно ли было не покупать? И да, и нет.

С одной стороны, можно было продолжать проживать в гостиницах. Но просчитав на достаточную перспективу во что это обойдётся, Натин здраво рассудила, что дешевле будет просто купить себе дом, и оборудовать его не хуже того же гостиничного номера. А может быть и лучше.

К тому же, дом в личной собственности это как бы её показатель статуса. И по нему, в глазах обывателей, она переместилась в категорию "генеральши". Ведь именно у генералов и вдов генералов, были такие, и им подобные, апартаменты.

Кстати говоря, тот дом реально принадлежал прежде какой-то вдове. И кажется именно генерала. Так что за домом уже и было закреплено "прозвище" "Дом генеральши". Но так как он находился сравнительно далеко от центра города, от Невы, то и цена у него была невысокая. Что Натин на данный момент очень сильно устроило. Причём оба обстоятельства -- и то, что цена невысокая, и то, что ближе к окраинам.

Дело в том, что как раз за окраинами города она спрятала свой прогрессорский "пепелац". Так что выбирала жильё поближе не к центру, а к укрытию флаера.

Домик хоть и был двухэтажный, но на фоне всяких прочих шикарных апартаментов знати не смотрелся совершенно. Ведь был он небольшим. Но о двух этажах и с просторным балконом. И без каких-то колонн и прочих архитектурных излишеств. От чего сам дом выглядел совершенно невзрачно.

На первом была большая зала. Вероятно, для приёмов и светских увеселений к которой примыкало ещё две комнаты поменьше. На втором, комнаты для гостей и ещё одна большая зала. Небольшая пристройка позади дома, предназначалась для прислуги.

Собственно в сравнении с домами знати у тех только флигеля были больше этого "дома генеральши" вместе с его пристроечкой. Даже домина купца напротив, была не в пример более монументальной и обширной. Но для нужд Натин приобретённое вполне годилось.

Существенно было то, что дом был не деревянный, а каменный. И близко к деревянным домам не прилегал.

Кстати, дом был оборудован по последнему слову техники века девятнадцатого. Хоть и отапливались все помещения круглыми печами, как колонны соединявшими потолок с полом в каждом углу, но в доме был и душ. Не баня. Та была вообще во дворе.

Душ представлял из себя эдакое бронзовое чудовище, сверкающее множеством краников и разогреваемый, как и всё здесь, дровами. Горячая вода из огромного котла поступала в нормальную ванну, в которой даже можно было лежать.

Словом, дом с комфортом.

Оставалось лишь обставить его комнаты мебелью и можно было заселять.

Правда заселяться предстояло пока только самой принцессе-прогрессору и её паладинше -- Паоле ди Джакомо.

Даже учитывая, что при доме постоянно жили экономка со своим мужем-поваром, служанка, регулярно прибиравшая все помещения в доме, всё равно было изрядно пустынно.

И тоскливо.

Это Эсторские тут как-то очень быстро зацепились и принялись за дело. Для неё же, даже после того, как она договорилась с братьями, что будет работать с ними в деле подъёма этого мира и попыток найти из него выход, всё равно как-то не находилось ничего более серьёзного, кроме как кошмарить местное общество своими "дикими выходками" (а что? Сами виноваты! Нечего задирать!), да попытаться влезть в интеллектуальную прослойку. Кстати очень и очень тонкую. Крайне эфемерную.

Литераторы её не интересовали. Поэзией она не увлекалась. Также как и музыкой.

Да, у неё были любимые мелодии, композиторы, песни. Но то осталось в её родном мире. Даже Аттала была сейчас ближе. Но так или иначе, всё это, для нормального вживания в местное общество не годилось. А идти по обычному пути местных кумушек -- это вообще было для неё за пределами. Всё-таки въевшееся в неё как при обучении, а так же и при последующем вживании в шкуру принцессы Атталы, начисто отрезали от неё все матримониальные схемы как этого, так и других миров. Кроме своего собственного.

Она здесь чужая.

И вот эту свою чуждость она всё более и более ощущала на себе. Даже естественная настороженность братьев в отношениях с ней лишь подчёркивала эту чуждость. Кстати эту их настороженность, она объясняла так же просто, как и свою -- незнакомые цивилизации и неизвестные культуры естественно друг к другу будут относиться с опаской и подозрением. Хотя бы из тех соображений, чтобы не наделать фатальных ошибок в общении, которые бы попортили в будущем потенциально хорошие и партнёрские отношения.

Вот и приходилось длинными вечерами смотреть на падающий за окном снег, слушать ватную тишину и размышлять "что можно тут такого сделать чтобы наконец перестать быть чужой". Сидеть и размышлять перемежая тяжёлые думы неспешной болтовнёй с Паолой.

Иногда очень сильно хотелось рассказать ей о себе всё и полностью. Кто она, зачем она, и как сюда попала. Потому, что не было никого во всём этом мире, кто был бы ей ближе этой бедной девочки, попавшей в дикий переплёт и еле оставшейся в живых. Да ещё и с не искалеченной психикой.

Поэтому приходилось тщательно избегать всего, что могло бы Паолу натолкнуть на ненужные подозрения.

А значит тема их бесед Италия, - как её знала Паола. И Аттала, какой её успела изучить Натин будучи "на должности" младшей принцессы княжества, плюс бесконечные обучающие программы, что постоянно, на пересменках ей скармливали деятели из аналитического отдела.

Благодаря последнему, у неё было о чём рассказать и очень много. Но всё равно...

Пустой дом.

И тоскливо.

Одно время она думала, что покупает этот дом "с запасом".

Она представляла себе, как ей удаётся прорваться через этот проклятущий барьер "нулевой зоны". К своим. И они приходят сюда. А значит этот дом становится ну очень живым.

Она представляла как сюда, в эти многочисленные комнаты для гостей, вселяются опытные и матёрые резиденты-прогрессоры родного мира. Вместе с учёными и их многомудрыми искинами. Как её дом становится центром по выдиранию этого мрачного мира из уже развёртывающейся воронки Инферно.

Но время шло.

И ничего не менялось.

Братья что-то мудрили с химией и биологией, совершенно не желая серьёзно влезать ни в физику, ни в области более ей привычные. Всё они делали как-то исключительно осторожно.

Было видно как они что-то постоянно переиначивают в своих планах. То дали пинка развитию физики, но тут же "стоп!". И перелёт на совершенно иную область -- медикаменты.

Поэтому оставалось лишь ждать. И искать самой. Хотя бы через установление дружеских и деловых отношений с местными учёными. Но и то... Общаясь с ними она постоянно ловила себя на том, что сдерживает себя. Держит в жёстких рамках. Чтобы не сболтнуть лишнего. Того лишнего, что повернуло бы всю эту цивилизацию от периферии воронки Инферно прямо в её центр. И в этом общении она поняла опасения братьев. Потому, что сама стала разбираться в этих путях. И видела, куда может привести тот или иной вариант.

Постепенно эта вынужденная полоса безделья и ненужности начала её всерьёз тяготить.

Но...

Хочешь проблем? Заведи котят. Сразу появится очень много забот.

Так как-то раз уже было.

Ещё в школьные годы.

Она нашла потерявшегося котёнка. Одинокого, жалобно мяукающего на всю улицу но никак не могущего докричаться до своей кошки-мамы.

Сжалившись над ним она не представляла какую кучу проблем она с ним себе приобретает. Да, она была сама ещё мала и её детство было беззаботным. Но сами родители очень жёстко поставили ей условие: если ты взяла животное -- ты за него несёшь полную ответственность. И будь добра за ним ухаживать, кормить, и учить. Кроме тебя -- некому.

Славный котяра вырос. И жизнь его была долгой и счастливой. А пропал он прямо перед тем, как она решила поступать в университет прогрессоров. Старый он стал. Очень старый. И однажды ушёл.

Пропал.

Навсегда.

Натин до сих пор было жалко его. Она вспоминала его бесконечно. И того ещё котёнка-несмышлёныша и уже взрослого. С его привычками, повадками и характером.

Но то было в прошлом.

Сейчас же был иной мир.

Январь. Холодный.

Очень холодный.

И однажды, в один из холодных, хоть и солнечных дней, когда снег под ногами весело хрустит и сверкает мириадами радужных искорок, когда тишина и мороз делают окружающее таким бесподобно феерическим, она повстречала. Его. Своего "котёнка".

"Котёнок на ледяном ветру".

Вот какое впечатление производил этот мальчик. Он жалобно посмотрел в глаза Натин. И стесняясь, тихо попросил.

- Подайте барыня, на пропитание! Мы с сестрёнками уже два дня ничего не ели.

- И где вы живёте? И на что?

- В подвале, барыня. Сестра старшАя, работает в прачечной. Младшая ещё даже говорить не может. А меня даже на посылки не берут. Говорят, мал ещё. - разразился длинной речью мальчик, почувствовав в голосе неизвестной госпожи если не жалость, то сочувствие.

- Вот и побираюсь... - мрачно закончил он и стыдясь сказанного опустил голову.

- А почему столько не ели?

- Батько пропил. Он всё у сестры забрал и пропил. А нам теперь есть не на что. - ещё более мрачно и глухо проговорил мальчик.

- А...

- Померла мамка! - опережая вопрос выговорил малец и голос его дрогнул.

Сказано было исчерпывающе.

Натин посмотрела по сторонам.

В обе стороны улицы, никаких зевак или случайных прохожих в ближних окрестностях не наблюдалось.

"Если дать деньги, то никакой гарантии нет, что отец, явно уже алкоголик, не отберёт и эти деньги и дети останутся голодными. - рассуждала Натин оценивающе разглядывая мальца. - но сумка у этого побирушки есть".

- Пойдём! - властно скомандовала она и развернувшись направилась в ближайшую лавку, где можно было прикупить еды.

Не веря ещё своему счастью, мальчик поплёлся за странной "барыней". Но когда в лавке эта дама набила его матерчатую сумку доверху разной снедью, он чуть не расплакался.

- Донесёшь? Не отберут по дороге? - критически глянув на него спросила Натин, когда они снова вышли на улицу.

- Не, барыня! Тут не далеко! Два квартала! Я мигом! Я добегу!

- Ну... беги! - максимально меланхолично бросила Натин и не обращая внимания на рассыпавшегося в благодарностях побирушку пошла к своему дому. Только пройдя с десяток шагов она обернулась.

- Ты ещё здесь? - насмешливо спросила она. - Ты же сказал что побежишь.

- Да, барыня! Уже бегу! - ещё пару раз поклонившись чуть ли не до земли, выпалил малец и припустил вдоль по улице.

******

Недели две его видно не было.

Ещё через неделю, Натин видела его пробегающим мимо через дорогу. Он не заметил и не обратил внимание кто едет. Видно спешил очень куда-то по своим пацанячьим делам. Дело выживания в таком большом городе как Питер было на грани возможного. Для таких как он.

Мысленно пожелав ему удачи Натин не стала останавливаться и проехала дальше.

Но ещё через две недели, также возвращаясь вечером домой она наткнулась на всех троих. Причём от того места, где, как сказал малец, они прежде проживали, было изрядно далеко.

Троица детей куда-то потерянно плелась по свежевыпавшему снегу периодически оскальзываясь на замёрзших лужах, что покрыл этот новый снег.

Стремительно темнело. Но даже в этих наступающих сумерках она узнала того мальца. Припадая на правую ногу -- видно где-то повредил -- он тащился вслед за старшей. Торба его была забита под завязку, а за спиной, красовался ещё какой-то свёрток.

- А ну останови! - резко бросила она кучеру. И окрик у неё получился какой-то нервно-злобный.

Тот видно, слегка задремал, потому, что от окрика, с перепугу, очень резко натянул вожжи.

Натин, чертыхнувшись на такую резкую остановку, выпрыгнула на заснеженную мостовую и заступила дорогу идущим.

Увидев перед собой препятствие, старшая остановилась и подняла измождённый взгляд на Натин. На лице были видны застывшие на морозе дорожки слёз. Уже растрескавшиеся дорожки льда на побелевших, и явно обмороженных, щеках.

Бредущий следом за сестрой малец ткнулся ей в спину и недоумевая выглянул что за препятствие у сестры возникло. Чего она остановилась. Сестра, увидев грозную барыню заступившую дорогу, попыталась выговорить что-то типа извинений и убраться под стены дома.

- А! Добрая госпожа! Это добрая госпожа! - зачастил малец. Выражение скорби, как примороженное, не хотело сходить с его лица, хоть и пытался он выразить радость по поводу встречи. Хотя бы голосом. - Прасковья! Это та самая добрая госпожа, что нам много-много еды дала!

Тем временем, Прасковья, всё также пятясь боком и стараясь спрятать младшую за спину, бормоча извинения продолжила движение под стену дома.

- И куда это вы все на ночь глядя идти удумали? - грозно спросила Натин у мальца.

- Выгнали нас. - Тут же пригорюнился тот. - Может в ночлежный дом пустят.

- А отец? Он где?

- Убили тятьку! - совсем разревелся мальчик.

- А вас-то за что выгнали? - уже по инерции стала расследовать Натин.

- У лысого Мишки кто-то деньги стырил. - сквозь слёзы начал говорить мальчик. - Я даже знаю кто мог стырить, только показали на нас и нас выгнали.

- Может и не тырил никто. - чуть помолчав добавил он борясь с всхлипываниями. - А на нас лысый указал потому, что хотел с нас деньги взять. Или чтобы сестру ему на ночь дали... Он такой. Он требовал.

- Деньги требовал?

- Нет. Сестру требовал. За якобы украденные деньги.

То, что он говорил правду, Натин видела. Ложь в самых простейших случаях её определять учили. Всё-таки на прогрессора готовили. Хоть и троечницей она была, но самое элементарное-то усвоила. И эта правда расколола её существо надвое.

С одной стороны, этих троих было невыразимо жаль. Хотелось хоть чем-то, но помочь. Но вторая часть её (и она знала что диктует ей это), говорила: "Это подстава! Кто-то хочет подложить тебе дешёвого соглядатая!".

"Но ведь я могла проехать и не заметить их! И идут они в противоположную сторону от моего дома" - возражала её первая, не покорёженная психомаской часть.

"Всё равно! - вопила вторая. - Таких как они тысячи и тысячи! Всех не спасёшь! Ты должна быть эгоисткой, чтобы хоть что-то сделать. А если возьмёшься спасать этих, то почему тогда и других тоже себе не взять? А там всех сирот этой убогой страны?!"

"Но если сейчас не возьму хотя бы этих, чего я буду стоить как прогрессор?! - взбеленилась первая часть. - Не вырождаюсь ли я, как личность в сухую и чёрствую эгоистку? Чем я тогда, буду лучше тех, кто убивает собственный народ?"

" А вдруг именно этот малец украл кошелёк того "лысого"? И ты приютишь под своей крышей вора? Ты понимаешь, что будет с тобой, когда это вскроется?" - не прекращала нудить психомаска.

"Нет! - решительно пресекла перепалку первая и родная часть её души. - Ради себя самой! Чтобы сохранить себя. Чтобы остаться человеком! Я должна их взять!"

Психомаска скептически хмыкнула и пожелала напомнить ей эти метания, когда худшие опасения сбудутся. Но это уже были её арьергардные бои. Натин приняла решение.

- Быстро сели туда! - приказала Натин и указала на бричку.

Из-за спины сестры, не проронившей ни слова во время разговора Натин с братом, выкатился "колобок". Видно на младшую намотали всё, что под руку попалось, чтобы она не замёрзла. И, скорее всего, старшая это делала за счёт утепления себя самой. Слишком уж заторможенно она реагировала на окружающее.

На несколько секунд и мальчик застыл с вытаращенными глазами, не веря своим глазам.

- Давай-давай! Быстро! - подбодрила его Натин командным голосом.

Тот вцепился в рукав старшей сестры и как буксир большой пароход, потащил её в сторону кареты. Сестра как сомнамбула переступая поплелась вслед за братом. За ней, смешно семеня, и сверкая глазами побежала младшая. Собственно кроме глаз у неё под намотанным и видно ничего не было.

Кучер лишь осуждающе посмотрел на Натин. Но ничего не стал говорить: "Барыня в своём праве. Что хотит, то и воротит!"

На главную: Предисловие

Александр Богатырёв Серые Ангелы

Глава 1. Тихой сапой.

******

******

******

******

-- Как загонять бульдога

******

******

*****

-- Кошка бросила котят

******

Александр Богатырёв
Серые Ангелы