Герт был в восхищении.

Никогда он не видел такой ловкости и сноровки в благородном искусстве поединка. Пакостные выходки солдат герцога в трактире сильно пошатнули их положение в мире его подростковых кумиров, а уж постыдное поражение и вовсе свергло с пьедестала. А свято место пусто не бывает. Герт слышал от священника, единственного учёного человека в посёлке, что в его возрасте как никогда сильна потребность кем-то восхищаться и с кого-то брать пример. Иметь своих героев.

Первыми героями Герта были рыцари, хотя менестрели и нечасто останавливались в ремесленном посёлке на постой. Но новый герцог изгнал менестрелей совсем, ограничил права знатного сословия и перестал проводить турниры. Зато от зазывал в копейщики и арбалетчики не было теперь отбоя. Зазывалы не умели так красиво говорить, как менестрели, но все слова в их речи были понятны простолюдью.

Очень скоро и у деревенских, и у поселковых мальчишек, и у юных обитателей предместий и ремесленных кварталов сложилось мнение о военной профессии как о романтичном и увлекательном занятии.

Герту не хватило смелости сбежать от родителей в четырнадцать лет – возраст, с которого герцог брал на обучение копейщиков. Но в пятнадцать унылое существование в мире горшков стало просто невыносимым.

Больше всего Герт стыдился, что разбил в приступе странной ярости много посуды перед тем, как уйти, и даже повредил отцовский гончарный круг. Он сам не мог понять, почему это сделал. И поклялся вернуть всё родителям сторицей, когда разбогатеет на какой-нибудь войне.

Он знал, что приём в армию герцога уже закончен в этом году. Но если кто-то из копейщиков со стажем поручится, тебя примут на довольствие. Узнать, в каком квартале ближайшего города встал на постой один из отрядов, – не представляло труда. Но вот чем приглянуться, чтобы кто-то согласился взять на себя поручительство? Этого Герт не знал, поэтому просто сидел в трактире и ждал подходящего случая. Постепенно разочаровываясь в своей идее.

Кто был этот молодой мужчина с блестящими глазами? Сумасшедший? Похоже на то. Охотник на теней… скажет же. Ещё бы назвался охотником на ветра или ловцом туч.

Но в глубине души Герт понимал, что мужчина полностью нормален. Просто у него действительно нет времени на объяснения.

От человека в одежде странника веяло какой-то тайной. И эта таинственность завораживала ещё сильнее, чем искусство владения мечом, даже когда он в ножнах.

Решено. Герт не будет вступать в ряды копейщиков, а попросится к мечнику в ученики.

Подросток поискал взглядом светловолосую девочку и её брата. Он был убеждён, что они также восхищены этим человеком.

Не сразу, не сразу горшечник сумел их найти. Девочка и мальчик словно пытались спрятаться в толпе. И в глазах девочки…

Герт вздрогнул. Девчонка боялась. И… это была самая тревожная для неравнодушного наблюдателя форма страха. Когда пытаешься сделать вид, что тебе всё равно, что тебя это совсем не трогает, а не то что страшит. Но глаза всё равно выдают.

Её брат, казалось, превратился в пружину, готовую распрямиться, стоит только тронуть пальцем сестру. Он походил на молодого волка, охраняющего подругу. Но кто ей мог здесь угрожать?

Да, мечник вёл себя странно и произносил угрозы. Так и сказал, изрублю, невзирая на возраст. Но неужели не понятно, что это только для красного словца? Такие люди призваны защищать, а не нападать.

И тут Герту пришло в голову, что, возможно, девочка испугалась не странного мечника.

Он посмотрел на мужчину, который сидел в самом дальнем углу. Почему он даже сейчас не вышел из тени? Почему так уверен, что сильнее мечника, обезоружившего четверых одними ударами ножен?

Герт попытался сказать взглядом девочке в платке, что у неё здесь есть ещё один защитник. Что кроме родного брата ещё один подросток готов умереть за неё. Что у аристократа, не покидающего тени, нет никакого шанса. Неважно, что у Герта нет никакого оружия, всё равно он найдёт способ.

Почему готов так рисковать жизнью ради той, с которой и виделся-то второй раз, он не задумывался.

Увы, девочка не оценила его красноречивый взгляд. Её глаза искали кого-то другого.

Куда же запропастился профессор?! Ну почему его нет именно тогда, когда он больше всего нужен! Он почти всегда находит возможность вывести их с братом через какой-нибудь чёрный ход в подобных ситуациях. Ситуациях, которые, Фейли так надеялась, остались в прошлом.

Будь проклято её легкомыслие. Она думала, что Угрозы больше нет. А Угроза всё это время дышала ей в спину.

Фейли пообещала себе во всём слушать брата и профессора, если только они выберутся из этой передряги.

Если же они не сумеют сбежать, то кто их защитит? Тот безумец, который, видимо, вообразил себя самым сильным в округе фехтовальщиком? Или безоружный мальчишка, ровесник Блича, который уже давно не сводит с неё глаз?

Почему? Что он в ней нашёл такого?

Проверка действительно позабавила толпу, охотник не обманул.

Он приказал зажечь все факелы, бросил мешочек с мелом и, обмакнув меч в воду, несколько раз воткнул в мел. Получился эдакий обоюдоострый грифель.

– Так ты учитель! Проведёшь урок арифметики, а потом отрубишь ухо всем, кто слушал вполуха?

Олэ Меченосец никак не прореагировал, а вот в толпе все, кроме пары деревенских, знавших Единый недостаточно хорошо, чтобы понимать игру слов, загоготали – шутник за столиком в тени им явно нравился.

А охотник начал делать что-то совсем странное. Просил каждого выйти на самое освещённое место и здесь обводил «грифелем» его тень.

– Хуже! Братец свихнувшийся портной. Друг, я тебя разочарую, но мерку для одежды и головных уборов снимают немного… хм… менее странным способом.

Каждое действие Олэ человек из тёмного угла сопровождал какой-нибудь остротой. Причём с каждой минутой проверки они становились всё злее и язвительнее.

Вскоре остались непроверенными всего два человека: дети-подростки – мальчик с острым взглядом и девочка в платке. Толпа уже не могла сдержать разочарования. Все ждали, что в конце произойдёт нечто… а в итоге не произошло ничего. Охотник оказался действительно простым сумасшедшим, а они трусами, которые поддались его прихотям.

– Ну, давай. Над детьми сегодня ты ещё не издевался. И, кстати, что они делают так поздно в таком месте? Ну, чего застыл? Не томи, мне уже и самому любопытно, что будет в конце. Что-нибудь в стиле: колдун был пьяный – фокус не удался?

Олэ повернулся к остряку, который тут же поднял кружку и произнёс тост в его честь.

– Выйди на свет, – потребовал странник.

– Я так похож на невесту на выданье? – удивился аристократ.

– Выйди на свет! – повторил мечник, добавив металла в голос.

– Да нет, ты что! У меня прыщи, я стесняюсь.

– Выйди на свет! – сорвался на крик охотник на теней. – Иначе пожалеешь, не будь я Олэ Меченосец.

– Да хоть Горни Дерьмоносец – мне плевать.

Аристократ взял неожиданно серьёзный тон.

– Моё имя Кай Велестос из рода Велестосов. Тех самых, на гербе которых изображён чёрный коршун на алом поле. А что изображено на твоём гербе? А? Так я и думал. Ничего. У тебя, какая жалость, вообще нет герба. Так с чего ты взял, что смеешь указывать, что делать мне, человеку рыцарского звания? Если двинулся рассудком, веди себя соответствующе. Оденься в женское платье, воткни перья в задницу и ищи яйца грифонов в навозных кучах. А не пугай мечом честных людей.

– Ты совсем не боишься умереть? – сверкнул глазами Олэ и медленно подошёл к Каю, заводя меч для удара.

– Такой страх мне неведом, – улыбнулся Кай и вернулся к еде и выпивке.

По толпе пронеслось восхищение его отвагой. Одно движение Олэ, и голова Кая покатится с плеч. Но Кай выпивал и закусывал так спокойно, словно ему ничего не угрожало.

Кто-то зааплодировал.

– Ну, а страх бесчестия тебе же знаком? Для любого рыцаря позор хуже смерти. Или ты выйдешь на свет сам, или я выволоку тебя за волосы. Ты их, наверное, для подобных случаев и отращивал?

На секунду Кай потерял самообладание. Но его клинок так и остался в ножнах.

– Попробуй, – улыбнулся он, убрав ладонь с рукояти, – но рисковать не советую.

Олэ сделал вид, что уходит, но резко метнулся назад и почти схватил Кая за волосы. Однако шутник успел отпрыгнуть, на ходу обнажая своё оружие. По длине оно оказалось равно мечу Олэ. Но клинок Кая был с обрезанным концом и слегка искривлённым лезвием.

Те из толпы, кто понимал толк в оружии, сразу признали гросс-мессер – дешёвое, хотя и эффективное оружие наёмников. Теперь спесь Велестоса из рода Велестосов могла иметь только комический эффект.

– И где же твой фамильный меч, аристократ из подворотни? Какому ломбардщику ты его заложил? – засмеялся Олэ.

– А ты у какого рыцаря украл его оружие? – парировал Кай.

– Нет времени на болтовню! – вернулся к делу охотник на теней. – Просто выйди на свет, и всё быстро закончится.

– Осмелишься на меня напасть – всё ещё быстрее закончится. Вот только это будет очень печальный конец для тебя и твоей родни, – принимая позу опытного фехтовальщика (несколько уважительных взглядов в толпе), сказал Кай.

– У меня нет родни. Я круглый сирота, – без тени грусти, просто сообщая факт, сухо произнёс Олэ и бросился на Кая.

Толпа одобрительно загудела. Вот это зрелище ей было по вкусу. Ради такого стоило соглашаться на фокусы с мелом. Примерно на такое в финале толпа, соглашаясь, и рассчитывала.

Кай оказался противником под стать Олэ. Зная, что его оружие сделано более добротным мастером и из намного более качественной стали, Олэ сделал ставку в бою на то, чтобы перерубить чужой клинок или, зазубрив, рывком обезоружить Кая. Но Кай сразу раскусил этот план и сделал всё, чтобы избежать столкновения клинков в опасной плоскости.

Жертвой нескольких ударов пала мебель, и трактирщик попытался остановить схватку, но ему не дали этого сделать. Толпе было плевать на чужой ущерб. Толпа жаждала крови.

Олэ оказался сильным и быстрым противником, но не выносливым. Скоро торжествующий Кай принялся теснить изнемогшего охотника. То, что ему специально поддались, Кай понял, когда было уже слишком поздно.

– У него нет тени! Посмотрите, у него совсем нет тени! – раздалось с разных сторон.

Причина, по которой разорившийся рыцарь прятался в тёмном углу, оказалась неожиданной даже для того, кто выманил его на свет. А что уж тут говорить о толпе.

Ужас. Ненависть. Проклятия.

Но Кая это не смутило. Он не терял хорошего расположения духа.

– Ну, да, я вампир, – выставив руки, миролюбивым тоном сказал аристократ. – И что с того? Да, я иногда сосу кровь. Но ваши правители делают это с большим успехом и в больших масштабах. Я здесь уже неделю столуюсь, и что, кто-то из вас попал ко мне на стол? Кто-нибудь может пожаловаться, что я прикладывался не только к пивным кружкам, но и к его немытой шее? Так, может, завершим логическую цепочку, признаем, что не так страшны вампиры, как их малюет молва людская?

Но напрасны были его увещевания. В суеверном страхе толпа вжалась в стены. В вампира летели пустые кружки и тарелки, а со всех сторон доносилось:

– Умри! Умри, проклятое создание!

– Ну, вообще, по факту я уже мёртвый, – засмеялся вампир и повернулся к Олэ. – Браво, вампхант. Ловко ты меня раскусил. Кстати, я думал, вас нет, что это какая-то легенда, страшилка для вампирёнышей. Ну, давай покажем толпе настоящее зрелище. Доставай нормальное противовампирское оружие – не с этой же булавкой ты собрался идти против меня?

И тут… тут пришло время толпе по-настоящему удивляться.

– Я не охотник за вампирами, – спокойно сказал Олэ, – я охотник за тенями. Ты – не тот, кто мне нужен. Я презираю тебя, нежить, но биться с тобой – не моя забота. Я пришёл за другой дичью.

Толпа недоумевала. Какой другой дичью! Он же сказал, что пришёл остановить угрозу. Угрозу самому роду человеческому. Если вампир – это не угроза, то кто же тогда?

Раздался треск дерева. Взгляд толпы переместился к чёрному ходу, который хотели взломать, пользуясь суматохой вокруг вампира, единственные, кто не прошёл странную проверку.

Поняв, что попытка провалилась, подростки повернулись к толпе. Мальчик вышел вперёд, намереваясь загородить девочку. Его поза выражала желание биться до конца, поза его сестры – готовность умолять о пощаде. Но лица у них были одинаковые. Лица… затравленных щенков. Загнанных в угол, обречённых зверюшек.

Олэ в полной тишине – люди боялись даже дышать, заворожённые тайной, – подошёл к детям, медленно протянул меч и взъерошил остриём волосы мальчика – парень побледнел, но не дёрнул ни мускулом.

– Крепкая краска. Но цвет неестественный. Да и корни давно отросли.

Затем осторожно снял мечом – мальчик готов был броситься в драку, но девочка сжала со всей силы его руку – платок с головы второго подростка. На девичьи плечи упали необычайно светлые и пышные волосы.

Олэ покачал головой.

Когда он обвёл мелом их тени, поначалу ничего не происходило. Но затем толпа увидела то, по сравнению с чем вампир смотрелся чем-то простым и обыденным. Это казалось немыслимым, но это было правдой. Тени жили совершенно самостоятельной жизнью от хозяев. А затем случилось нечто совсем дикое. Словно обезумев от боли, тени оторвались от тел и принялись бегать по трактиру, заставляя людей кричать от страха и вскакивать на столы.

– Успокойтесь! Они не заразны, пока не заразны, иначе реакция была бы иной! – утихомирил толпу, которая, впрочем, всё ещё его не понимала, охотник. – Скоро прекратится.

Через пару минут тени действительно успокоились и вернулись к владельцам.

– Как ваши имена? – спросил суровый охотник.

– Блич! – с вызовом крикнул мальчик.

– Фейли, – неуверенно прошептала девочка.

– У вас есть последнее желание? – будничным тоном поинтересовался Олэ Меченосец.

– Оставьте в живых брата! – умоляюще воздела руки девочка.

– Только попробуйте тронуть сестру! – сжал кулаки мальчик.

– Ваши желания неисполнимы. Вы оба – угроза. И должны быть ликвидированы. Это единственный способ спасти человечество. Вы понимаете?

– Мы не собираемся ничего понимать! – лихорадочно ища глазами что-нибудь, что можно было использовать как оружие, крикнул Блич. – Почему мы должны умирать ради спасения людей? Мы тоже хотим жить, хотя мы и не люди!

– Именно, вы не люди, – спокойно сказал Олэ и взмахнул мечом.

Он должен был снести им головы одним ударом. Сразу две головы – его оружие и навыки позволяли такой трюк. Чтобы сестра не мучилась, видя, как умирает брат, а брат не мучился, видя, как умирает сестра.