Глава 4

– Ты к нам с дружеским визитом или официальным? – Тренг Форсвордс внимательно оглядывал младшего брата и прикидывал в уме, сколько ему сейчас лет. Действительно ли он все еще младший юноша в семье или уже нет?

– Хочу проведать маму. – Синд задвинул чехол с Брайтером подальше за спину, но Тренг все равно нахмурился:

– А хелиге йерн зачем привез?

– Таковы условия. Я не могу расставаться со своим священным оружием. Ты же знаешь, – пожал плечами инквизитор.

– Сколько тебе сейчас с учетом пребывания в Скьерзилдене? – Старший задумчиво изучал полностью седые волосы брата, заметно прибавляющие ему возраста.

– Двадцать четыре. Может, двадцать пять. Немного сбился со счета. А что? Боишься, скоро переплюну главных наследников по старшинству?

– За это я даже не переживаю, – нервно выдохнул Тренг. – У тебя сейчас прав не больше, чем у паршивого бастарда. Ты как раз после них в списке. Ну или после работников скотного двора.

– Я пришел навестить маму, – спокойно повторил Синд, игнорируя нападки брата. – Хочешь запретить мне?

Лицо мужчины исказила гримаса. Бывший некромант давно приметил, что теперь его ненавидят даже истовее, чем когда он был адептом смерти. Чем больше в руках силы и власти, тем сильнее тебя боятся. Страх порождает слишком много отвратительных, низменных чувств: подобострастие, злость, даже вожделение. За свою недолгую службу Синд успел насмотреться на трясущихся перед ним людей.

Он закон, в его руках священное оружие, живое доказательство избранности. Он палач. Он защитник. Он все.

– Нет, конечно. Господин инквизитор, прошу вас. – Тренг по-шутовски поклонился и повел брата в покои родителей.

Поместье уже успели подготовить к зимним праздникам. В главном холле красовалась огромная голубая ель, доверху завешанная игрушками. Среди них Синд увидел те, что мастерили в детстве его братья и сестры, и ни одной своей.

– Мама, к тебе можно? – Тренг тихо постучал, прислушиваясь к голосу по ту сторону двери, на которой висели венок и колокольчики.

Бывший некромант едва сдерживал ревность. Все они, как эти чертовы игрушки на елке, были вместе, рядом с ней. Она ласково называла их по именам, гладила по волосам, гордилась успехами. А он… Урывал редкие письма, наполненные сожалением.

– Недолго. Она слаба.

Многочисленные роды превратили Одэс Форсвордс в беспомощную женщину, которая едва ли могла подняться с кровати. Больше детей – больше связей, больше Форсвордсов, которые однажды смогут захватить власть в западных землях. Это все, что волновало главу семейства. Когда же супруга слегла после родовой горячки, Верлорд Форсвордс перевел свой взор на юных фавориток.

Синд смотрел на одержимость родителя с отвращением и в глубине души ждал, когда голодные птенцы, которых наплодил отец, разорвут его на части. Поддерживать деньгами такое гнездо долго он не сможет, а судя по обшарпанному фасаду главного здания, мрачные времена для благородного семейства уже настали.

– Оставь нас.

Тренг лишь хмыкнул и скрылся в коридоре.

– Синд? – Некогда красивые глаза подслеповато щурились, а бледные руки сминали покрывало.

– Да, мама. – Мужчина судорожно сглотнул и опустился на пол перед кроватью.

– Ну что ты, милый. Дай обниму.

Форсворду стоило больших усилий не расплакаться, как маленькому мальчишке, который уехал из дома много лет назад.

– Ты не писала, что все настолько плохо. – Он обвел глазами постель матери. – Отец пожалел денег для хорошего оборудования?

– Оно не нужно, Синд. Ты бывший некромант и прекрасно понимаешь, что смерть – это вопрос не «если», а «когда».

– Когда?

– Год, может, два. Этого достаточно, чтобы увидеть, как мои детки становятся счастливыми. Ты же счастлив с той девочкой. Натт Мёрке, да?

– Счастлив, – соврал мужчина, поглаживая свежий рубец на боку.

– Хорошо, это хорошо. – Одэс прикрыла глаза. – Я верила, что она простит. Все ошибаются. Святых в этом мире нет.

– Нет, мама. Святых нет, я проверял, – согласился Синд сквозь ком в горле.

Он не стал говорить, что любовь всей жизни отвергла его, пырнула кинжалом и скорее всего ненавидит еще сильнее, чем раньше.

Не рассказал, как оборвал связь с банши Мьюл и оставил ее в Скьерзилдене свыкаться с новой реальностью практически в одиночку.

Но самое главное, не предупредил, что этот визит домой станет последним.

Дверь едва не слетела с петель.

Верлорд в окружении пяти сероглазых юношей примерно одного возраста ворвался в комнату. Тренг опасливо поглядывал своим единокровным братьям через плечо. Воздух трещал от еле сдерживаемой силы стихийников-бастардов.

– А ты времени не теряешь. Почти армию наплодил себе, – едко заметил Синд, поглаживая лямки чехла.

– Вер? Что здесь происходит? Зачем ты привел их сюда? – Одэс схватилась за горло.

– Знаешь, зачем приехал твой сын?

– Наш сын!

– А вот в этом я не уверен, – с ненавистью оскалился отец семейства.

– Господин Форсвордс, – Синд выдавил из себя улыбку, – предлагаю перенести разговор в гостиную и не тревожить вашу супругу.

– Ну уж нет! Пусть знает, зачем ты здесь на самом деле, сынок, – последнее слово Верлорд почти выплюнул в лицо инквизитору.

– Милый, о чем он говорит? – Мать повернулась Синду.

– У меня письмо из Скьерзилдена на имя Энглер. Я забираю ее. – Он выждал недолгую паузу. – Сегодня.

– Нет, – взвизгнула Одэс, и ее лицо внезапно преобразилось. С него мгновенно сошла нежность. – Я знала! Знала, что ты чудовище, еще в утробе, когда ты убил своего брата. Пожрал, уничтожил. Ты зло. Мерзкий выродок. Надо было придушить тебя еще в колыбели! Тогда ты бы не забрал мою Энглер!

Слова ранили больнее кинжала Мёрке. А ведь он почти поверил. Поверил этой женщине, которую привык называть мамой в письмах и своих мечтах.

– Братоубийца! Некромант! Насильник! Седой демон!

Одэс каталась по подушке и выла зверем.

– Моя Энге… Верлорд, убей его. Я не смогла, сделай это!

– Не советую, папа, – вкрадчиво сказал Синд, поправляя Брайтера на плече. – Любое неловкое действие в мой адрес может быть расценено мной как покушение на инквизицию. Хелиге йерн с одинаковым удовольствием жрет души и бастардов, и благородных.

Сероглазые юноши неуверенно переглянулись, и напряжение в комнате заметно спало. Птенчики не собирались подставляться ради старого петуха.

– Я рад, что мы поняли друг друга. В какой стороне комната Энглер?

– Синд? О боги, ты правда Синд! – Высокая сероглазая девушка рванула к двери и повисла на шее брата. – Прости меня. Прости, если сможешь. Настроила их всех против тебя. Твое лицо, волосы…

– Семья с давних пор настроена против меня. Ты не виновата, сестренка!

Она закрыла глаза и разревелась.

Форсворд прижал ее крепче и погладил по каштановым волосам. Пусть плачет. Хорошо. Все подумают, что она убита горем. Так даже натуральнее.

Пока Энглер пыталась справиться с собой, мужчина разглядывал комнату сестры: накопители, фонящие от энергии, чертежи на стенах, модели под потолком. Талантливая девочка, но слишком проста для такого семейства. Всего лишь инженер.

– Ты собралась?

– Давно. – Она быстро утерла слезы и кивнула на скромных размеров дорожную сумку.

– Хорошо. Иди умойся и успокой маму. Скажи, что смиренно принимаешь приглашение инквизиторов Скьерзилдена и готова служить своей стране. Можно добавить еще про долг и процветание.

– А ты? – испуганно спросила Энглер. – Пойдем со мной!

– Я больше не могу там находиться. Подожду здесь, ладно?

– Они запрут меня. Спрячут и не отпустят!

– Отпустят. Поверь, ты не стоишь конфликта с инквизицией.

– Спасибо, Синд. – В голосе действительно сквозила благодарность, без фальши и страха.

– Ты еще не знаешь, куда я везу тебя. Прибереги благодарности – тебя ждет сюрприз.

Энглер выпорхнула из комнаты и побежала прощаться с родителями. Форсворд долго смотрел на приоткрытую дверь, за которой скрылась его четырнадцатилетняя сестра. Когда он видел ее в последний раз, ей едва исполнилось три. Девушка не помнила его, просто знала то, что рассказали, и решилась попросить о помощи.

Поняв, что ничего кроме батарейки из младшей дочери не получится, Верлорд захотел продать ее подороже кузену наследника. Возраст дочери его не волновал. Будущий жених Энглер отличался скверным разнузданным характером, пьянствовал, избивал женщин. Приказ правителя остепениться охотно принял, а Вер услужливо предложил свою дочь.

Энглер почти сразу же написала брату-изгнаннику, умоляла помочь. Писала, как мечтает о настоящей учебе в академии и о большой и чистой любви. Разве Синд мог бросить малышку, которую качал на руках перед сном, а она доверчиво хваталась ручкой за его палец?

Но ей не место в Скьерзилдене. Это обманка для родных. Он отвезет Энглер в другое место. Там таланты юной изобретательницы не останутся незамеченными, а сама она затеряется среди сотен студентов.

Пора возвращаться в Тэнгляйх.

– Сэйма, маленькая потаскушка, проверь, какого демона притащило к нам на ночь глядя?

Натт поежилась от хриплого прокуренного голоса, пугающего куда сильнее, чем келпи, с которым она распрощалась полчаса назад.

– Уже иду, госпожа. – Босые женские ножки невесомо сбегали по лестнице со второго этажа.

Ночная сорочка достигала почти до пят миниатюрной рыжеволосой девушки. Она грациозно закинула длинную прядь за плечо, а второй рукой потерла заспанные глаза.

– О, – только и выдохнула работница лавки, глядя на ночную посетительницу.

Мёрке сама едва подавила удивленный возглас. Любопытство пополам с паникой боролись за место в сердце некромантки. Ей ли не знать, как опасны двойники, но девушка, которую невидимая старуха назвала Сэймой, не внушала страха. Напротив, в ее ярко-синих глазах было столько живительной силы, что хотелось невольно прикоснуться к чудесному созданию.

– Ты… – Натт протянула руку к полукровной сильфиде, о которой рассказывал Синд.

– Да, а ты…

Мёрке лишь кивнула, даже не зная вопроса.

– Сэйма?

– Натт? – широко улыбнулась фейри.

– Эй, куртизанка, кто там приперся?

– Клянусь, когда-нибудь убью ее. Задушу подушкой во сне, – все так же улыбаясь, поделилась сильфа и вытянула вперед руки со скрюченными пальцами.

Натт прыснула от смеха, наблюдая за гневным личиком рыжеволосой.

– Но ты все еще здесь. Не сбежала от деспотичной старухи.

– Те, кого мы любим, раздражают сильнее всего. Злят и выводят из себя каждую минуту. Ты не согласна? – Сэйма склонила голову набок.

– Согласна. – Заклинательница вновь с тоской подумала о Фирсе. Вот уж кто мастерски бесил ее с детства.

– Пойдем ко мне, пока Рихтэи не выставила тебя на улицу. Утром задашь ей свои вопросы. – Девушка взяла гостью за руку, но тут же отдернула пальцы. – Что это?

Сэйма с жалостью разглядывала изуродованные ожогами ладони некромантки.

– Ничего страшного. Мне уже не больно. Ничего не чувствую, но если есть чистые бинты, замотаю, чтобы не смущать.

– Почему не вылечила вовремя?

Натт поднесла пальцы к глазам и поиграла ими на искусственном свету кристаллов.

– Хотелось себя наказать. А теперь уже поздно что-то делать. Процесс необратим. Глупо, наверное, поступила, больше не могу пользоваться иглой, как раньше, – грустно улыбнулась Натт.

– Ничего не поздно. Может, для человеческих целителей это непосильная задача, а я и не такое лечила. Примешь помощь? – серьезно спросила сильфида, а сфера в кармане некромантки вдруг стала горячей.

– Да, – только и ответила, мечтая посмотреть, что показывает шар.

– Тогда поднимайся в мою комнату и жди. – Сэйма упорхнула в подсобку, а Натт озадаченно смотрела ей вслед.

Это и было первым заданием от келпи? Найти эту девицу и вылечить ожоги? Сфера нагрелась еще сильнее, в груди тоже стало разливаться тепло.

«Что ты задумал, Дэлиге? Разве не за лекарством для своей невесты меня отправил? Но мне ты помог куда больше. Дэл Флэм, Дэл Флэм…»

Губы сами повторяли имя речного духа. Сказал, что любит. Верить ему? Как вообще такое возможно? Они знакомы не дольше суток. А что, если это он…

Некромантка тряхнула волосами, стараясь выбросить из головы мысли, что мужчина может быть тем самым келпи-убийцей. Но это же легко проверить! Можно написать малышу Троену и попросить тихонько навести справки об Эндэлиге. Узнать, что он делал последние десять лет. Выяснить, что случилось с его невестой. От этих мыслей девушке даже полегчало.

Когда из комнаты на первом этаже раздался хриплый кашель, Натт поспешно поднялась по лестнице, побоявшись столкнуться с загадочной Рихтэи раньше времени.

Наверху оказалась открытой только одна каморка. Крохотная спальня с кроватью под скатом крыши. Столик у круглого окошка, комод для одежды, на нем несколько старых книжек и раскрытый альбом с набором угольных палочек для рисования. Мёрке погладила потрепанные корешки медицинских справочников и опустила взгляд на портрет знакомого мужчины.

И чего всех фейри так тянет к инквизитору? Натт невольно улыбнулась угольному Синду Форсворду. Ветер развевал его седые волосы, обнажая шрамы, рассекающие бровь и скулу. Белесый, потерявший цвет глаз пытливо изучал некромантку. Казалось, еще миг – и друг оживет и отругает за все глупости и прегрешения, а особенно за связь с Флэмом.

– Наверное, думаешь, я чокнутая? Влюбилась с первого взгляда и не могу выбросить его из головы. – Сэйма стояла в дверях, держа поднос с инструментами и бинтами.

– А так не бывает? – Перед глазами некромантки маячил силуэт черной лошади.

– Со мной впервые, – пожала плечами сильфа и поставила приспособления на стол.

– Когда ты последний раз его видела?

– До наступления холодов. Он тоже хотел себя наказать и не разрешил вылечить рану. Случайно увидела его с Мьюл в порту.

– Это я ударила его ножом, – призналась Мёрке и закрыла альбом, чтобы не видеть осуждающий взгляд.

– На то были причины? – Сэйма закрепила жгут у себя на левом плече.

– Нет. Я разозлилась, а он просто оказался рядом. Синд ни в чем не виноват, но в тот миг мне было плевать, хотела сделать ему больно.

– Говорю же, когда мы любим кого-то, то сходим с ума по-своему. Ты же любишь его? – Фейри, энергично поработав кулаком, приставила иглу с длинной трубкой к сгибу локтя.

– Люблю. Он дорог мне…

– Выходит, у меня еще одна соперница, – грустно изрекла сильфида.

– Нет, Сэйма, – Натт замотала головой, – я не соперница. Это немного другая любовь. Так любят братьев.

– Значит, остается банши Мьюл. Уже проще, – подмигнула сильфида и рассмеялась. – Поставь свою сумку и садись рядом, – похлопала по соседнему стульчику.

Натт следила за рубиновой жидкостью в колбе, пока девушка раскладывала десяток игл и объединяла их крохотными, толщиной с волосок, трубочками.

– Клади руки ладонями вверх.

Заклинательница послушно выполнила указание, и Сэйма мгновенно защелкнула у нее на запястьях распорку и прикрутила к столу.

– Это еще зачем? – Мёрке подергала скованными руками.

– Поймешь, когда нервные окончания начнут восстанавливаться. Будет очень больно.

Некромантка недоверчиво посмотрела на сильфу. Ни один лекарь в академии не смог исцелить ожоги, а сейчас, на чердаке, девушка без образования обещала сотворить чудо.

– Тот парень, – Сэйма погружала иглы под кожу гостьи, – для которого Синд брал мою кровь… Ему помогло? Фирс, кажется. Давно не видела его в Рискланде.

И Натт не сдержалась. Не стесняясь слез, выговорилась малознакомой девушке. Она рассказывала обо всем: о первой встрече, поцелуе в астрономической башне, о том, как любимого почти до смерти замучили инквизиторы, как мертвый барс изуродовал и едва не убил глупого стихийника. Признания, их первая и единственная ночь, мечты, а затем пламя и пепел над Иннсо Тод.

Мёрке ничего не видела. Слезы застилали глаза, но не было возможности их смахнуть.

Сильфа молчала, напряженно следя за начавшейся регенерацией. Гостье не нужны были слова или советы, ей просто хотелось озвучить то, что сжигало изнутри.

– Ну и стоны, – хриплый недовольный голос раздался за спиной некромантки. – Сэйма, лучше бы ты мужика привела и пополнила кассу лишней сотней. Но нет. И чего вас сюда манит, дефективные? Седой демон, сильфа легкого поведения, банши-малолетка, полудохлый феникс, а теперь вот невеста речного духа. Ты хоть не успела еще переспать с келпи, некромантка?

– Не успела, – ошарашенно выдохнула девушка, с трудом справляясь с ворохом вываленной на нее информации. Седой демон? Феникс? Невеста? Чья невеста? Эндэлиге Флэма? Но у него уже есть возлюбленная…

– Но хочешь? Не отвечай. Мерзость какая. Ты же в курсе, что он лошадь? Реально лошадь, без шуток.

– Вы все знаете? – Если бы не распорка, Натт непременно вскочила бы с места.

Стол угрожающе зашатался, и Сэйма подхватила приборы, спасая их от падения.

– Кое-что, – нехотя ответила знахарка, – смотря что интересует тебя, птичка.

– Все! Умоляю, расскажите!

– Ну, поглядим, что ты сможешь предложить взамен, – ухмыльнулась Рихтэи и повернулась к своей помощнице: – Эй, блудница-целительница, как думаешь, что нужно твоей новой подружке после интенсивной регенерации, чтобы не помереть прямо в этой комнате?

– Вода, – пискнула сильфа, вскочила с места и унеслась на первый этаж.

– И чайник поставь, у нас сегодня длинная ночка, – крикнула вдогонку старуха, и в ее взгляде мелькнула нежность. Как бы ни дразнила Рихтэи подопечную, она явно дорожила девушкой.

Только сейчас Натт ощутила, как сильно пересохло во рту, а горло царапает изнутри.

Женщина опустилась на стул рядом с гостьей и с интересом взглянула на утыканные иглами ладони, оценивая проделанную сильфой работу.

– Неплохо, – покивала знахарка, но Натт все равно боялась взглянуть на руки теперь, когда появилась надежда на исцеление. – Я вытащу иглы, не дергайся.

Было очень больно, но девушка стойко терпела манипуляции Рихтэи и облегчением высвободилась из распорки.

К этому моменту вернулась Сэйма с пузатым кувшином и кружкой. Вытягивая шею, она пыталась взглянуть на свою пациентку.

Вытерев рукавом лицо, некромантка обратилась к хозяйке лавки:

– Можно мне минутку прийти в себя?

– Хорошо, – с пониманием ответила та, кряхтя встала и подхватила сильфу под руку. – Пойдем, цветочек. Позже поговорите.

Заклинательница жадно вцепилась кувшин и опустошила его почти до половины. Вода стекала по подбородку, капала на пол. А девушка не обращала внимания, лишь блаженно прикрывала глаза.

Дождавшись, когда на лестнице раздадутся шаги, Мёрке наконец взглянула на руки. Она крутила их перед глазами, не веря. Ни следа от страшных ожогов. Некромантка подушечками пальцев коснулась лица, провела по волосам, радуясь забытым ощущениям. Все вернулось. Неудивительно, что Хассел так быстро пошел на поправку, когда Синд привез ему кровь фейри. Натт очень обязана рыжеволосой сильфе.

Снова воровато обернувшись к двери, Мёрке встала и на цыпочках подошла к выходу. Дэл Флэм сказал, что посмотреть сферу она может, только когда останется одна. Первый раз артефакт привел ее в эту лавку и загорелся, когда было принято решение вылечить руки. Теперь сфера указывала другое место: порт Рискланда и маленькая торговая шхуна «Жаркий». Люди на изображении сгружали товары на пирс и затаскивали в трюмы новые бочки и коробки. Сколько у нее времени, чтобы успеть туда?

Натт поцокала языком. У нее было столько вопросов к Рихтэи, но, кажется, их придется оставить до нужных времен. Убрав подарок Эндэлиге, заклинательница последовала за знахаркой и сильфидой.

Они сидели за столом и сонно помешивали в чашечках терпко пахнущую жидкость. Напиток для гостьи дожидался напротив свободного стула.

– Куда-то торопишься? – проницательно спросила Рихтэи и скользнула взглядом по оттопыренному карману куртки гостьи. Сумку некромантка тоже взвалила на плечо и теперь нервно поглядывала на дверь.

– Когда уходит «Жаркий»?

– В Сорплат собралась? – улыбнулась знахарка.

– Да, мне очень нужно.

– «Жаркий» отплывает завтра в полдень, чтобы добраться в Сорплат под вечер, когда в южных землях спадает зной. Я могу расписание любого корабля по памяти рассказать, – со знанием дела ответила сильфа и почему-то покраснела.

Рихтэи мерзко захихикала, а Натт растерянно посмотрела на обеих.

– Садись, птичка. Выпей чаю. – Знахарка говорила нарочито ласковым голосом, отчего у Мёрке лишь холодело внутри. Сэйма грустно опустила рыжую головку. Это еще что такое?

– Вы сказали, здесь был феникс. Кого вы имели в виду? – поинтересовалась некромантка, неуверенно прикасаясь к чашке.

– Был тут один смуглый паренек много лет назад. Его притащил Форсворд вместе с каким-то рыжим и еще одним… – Рихтэи скривила губы. – А ты похожа на того рыжего. Брат?

Натт кивнула. Эту историю помнила смутно. Из-за анонимного доноса инквизиторы подвергли Хассела испытаниям. Вкололи парню кровь василиска. Выяснилось, что южанин ни в чем не виноват, только интоксикация оказалась такой сильной, что стихийник едва не погиб. А теперь Мёрке сидит напротив женщины, которая его спасла.

– Так вот… Непростой это был мальчик, но ты уже сама догадалась, что он феникс.

– Это значит, он жив? – Девушка вцепилась пальцами в горячую кружку.

– Ты пей-пей. И да, и нет, птичка. Умер твой Фирс Хассел с концами.

– Но?..

– Пей, сказала!

Гостья отхлебнула отвара, и знахарка одобрительно кивнула.

– Феникс не означает бессмертие. Просто его дух заперт в этом мире и не может попасть ни вверх, ни вниз. Он постоянно перерождается. Раз за разом, но личность, которой был твой парень, мертва. Просто где-то в мире родился мальчик или девочка с проклятой огненной душой.

– Значит… – Слезы вновь подступили к глазам, а внезапная слабость вдавила в деревянный стул.

– То и значит. Умер он. Отпусти и живи дальше.

– Но я вижу его…

– Где? – Рихтэи скрестила руки на груди.

– Дэл Флэм, новый преподаватель в академии. Никто не видит, кроме меня. Но у него лицо Фирса…

Знахарка расхохоталась так, что даже Сэйма вздрогнула и послала гостье виноватый взгляд.

– И все же какая ты еще юная и наивная, птичка. Над тобой уже занесла когтистую лапу смерть, а ты еще и жизни не повидала. Твой Дэл Флэм келпи. Он может принять любой облик, задурить, даже влюбленным прикинуться. А он прикинулся. Правда?

Натт молчала, вспоминая признание темного заклинателя. От него жгло в груди, а приятное томление разливалось по всему телу.

– Оно и видно. Ты по дурости заключила с ним сделку и обручилась. Зачем пила его кровь?

– Я не…

– Не ври мне, некромантка. Эту лошадиную вонь за версту чую. Отведала проклятой крови? – Рихтэи вскочила на ноги и нависла над столом.

– Но он не пил мою…

– А ты уверена? – ухмыльнулась женщина и рванула к гостье.

Натт едва могла сопротивляться, когда хозяйка лавки вцепилась в ремень и грубо стянула с нее штаны.

– Вот, полюбуйся. – На внутренней части бедра красовались следы от острых клыков.

– Я не…

– Дело сделано. Теперь ты принадлежишь речному духу, Мёрке. Но не только ему ты интересна, темная. «Жаркий» подождет. Что бы ты ни искала в Сорплате, тебя это не спасет. А вот мне маленькая ночная птичка нужна очень. Ну что, вкусный чаек?

Натт медленно моргнула, и комната поплыла перед глазами. Теперь уже ничто не имело значения. Фирс мертв, Дэл воспользовался ей. Сэйма и Рихтэи предали. Брат погиб. Кому можно верить в этом огромном жестоком мире?