Глава 18
Дуэль
Шварц испытывал странное, лихорадочное возбуждение; все, задуманное им, казалось так просто. Частью сознания он держал ситуацию под контролем. Другая часть не могла в это поверить. Он был позже других введен в состояние паралича. Даже Шект уже сидел, в то время как он мог лишь слегка поднять руку.
И, пристально глядя в исполненный враждебности ум секретаря, бесконечно грязный и бесконечно злобный, Шварц начал дуэль.
– Первоначально я был на вашей стороне, – сказал он, – несмотря на то, что вы намеревались меня убить. Мне казалось, что я понимаю ваши чувства и намерения… Но сознания этих трех людей относительно чисты, в то время как ваше – вне всяких сомнений. Вы сражаетесь даже не ради землян, а ради собственной власти. Я вижу, что вы мечтаете не о свободной, а о вновь порабощенной Земле. Я вижу не уничтожение власти Империи, а замену ее личной диктатурой.
– И все это вы видите? – произнес Балкис. – Что ж, вы можете видеть все, что вам угодно. В конце концов, мне не настолько нужна эта информация, чтобы терпеть вашу наглость. Вы своего дождались. Удивительно, что может сделать давление даже с теми, кто клянется, что большая скорость невозможна. Вы не заметили этого, мой драматический чтец мыслей?
– Нет, – ответил Шварц. – Я не искал и поэтому не заметил этого… Но я не могу узнать это сейчас. Два дня… Меньше… Посмотрим… Вторник… Шесть часов утра… Время Чики.
Бластер наконец оказался в руке секретаря. Он быстро подскочил к беспомощно лежавшему Шварцу.
– Откуда вы это знаете?
Шварц замер, вытягивая и сжимая свои мысленные щупальца. Физически это отразилось лишь в напрягшихся мышцах лица и морщинах на лбу, но все это не имело никакого значения, просто второстепенные эффекты значительного усилия. То, что охватило и сжало мысленный контакт противника, находилось глубоко в его сознании.
Авардан с интересом наблюдал разыгравшуюся сцену.
– Я держу его… – задыхаясь, прошептал Шварц. – Заберите у него оружие. Я не могу удержать… – Шепот перешел в хрип и замер.
И тут Авардан понял. Шатаясь, он поднялся на четвереньки. Затем медленно, с невероятным напряжением заставил себя принять устойчивое положение, выпрямиться. Пола неудачно попыталась подняться вслед за ним. Шект спустился с плиты и стал на колени. Шварц лежал неподвижно, с напряженным лицом.
Секретарь, казалось, словно был поражен взглядом медузы Горгоны. На его гладком, лишенном морщин лбу медленно выступил пот, а лицо было бесстрастно. Только правая рука, державшая бластер, проявляла признаки жизни. Присмотревшись, можно было заметить ее слабую дрожь, странное, колеблющееся давление на спусковую кнопку: легкое, недостаточное, чтобы причинить вред, но повторяющееся, повторяющееся.
– Держите его, – со злорадным наслаждением выговорил Авардан. Он пытался подняться. – Дайте мне до него добраться.
Его ноги дрожали. Ему казалось, что он как в кошмаре пробирается сквозь патоку, плывет в смоле, заставляя работать неслушающиеся мускулы, так медленно, так медленно…
Он еще не понимал разыгравшегося перед ним отчаянного противоборства.
У секретаря была лишь одна цель – приложить ничтожное усилие и нажать пальцем на кнопку бластера, чтобы привести его в действие.
Шварц всеми своими силами старался не допустить этого. Но среди всей массы ощущений мысленного контакта противника он не мог понять, какая именно зона мозга непосредственно связана с этим пальцем. Поэтому его усилия были направлены на создание полного оцепенения…
Мысленный контакт секретаря яростно сопротивлялся чужой воле. Шварцу противостоял сообразительный и бесстрашный ум. На мгновение он замирал, ожидая, а затем предпринимал новую отчаянную попытку…
Шварцу казалось, что он сжимает борющегося, яростно вырывающегося противника, которого должен удержать любой ценой.
Но ничего этого не было заметно. Только нервное подергивание скулы Шварца, его дрожь, закушенные до крови губы и эти едва заметные движения пальца Балкиса…
Авардан остановился, чтобы передохнуть. Его вытянутый палец уже коснулся накидки секретаря, когда он почувствовал, что больше двигаться не может. Пораженные болью легкие не могли обеспечить воздухом омертвевшие конечности. На глазах от усилия выступили слезы, сознание был затуманено болью.
– Еще немного, Шварц, – задыхаясь, выговорил он. – Держите его, держите…
Медленно, очень медленно Шварц покачал головой.
– Я не могу, я не могу…
И действительно, весь мир ускользал от него, все перемешивалось, становилось тусклым и расплывчатым. Щупальца его сознания становились жесткими и непослушными.
Палец секретаря еще раз нажал на спуск и не отошел назад. Он надавливал все сильнее.
Шварц почувствовал, как расширяются, выходят из орбит его глаза, как бешено колотится сердце. Он ощущал растущее торжество в глазах противника…
И тут Авардан рванулся вперед. Его непослушное тело с вытянутыми руками рухнуло на Балкиса.
Скованный чужой волей, секретарь упал вместе с ним. Бластер отлетел в сторону, со стуком упал на пол.
Почти в то же мгновение ум Балкиса обрел свободу. Шварц, чувствуя полнейшее смятение в сознании, отступил.
Балкис пытался выбраться из-под Авардана, придавившего его мертвым грузом. Коленом он резко толкнул противника в пах, вкладывая в удар всю свою ненависть, кулаком ударил Авардана в челюсть. Приподнявшись, он оттолкнул его.
Тяжело дыша, секретарь вскочил на ноги и замер вновь. На него в упор смотрел Шект. Его трясущаяся правая рука, поддерживаемая левой, сжимала бластер, направленный на секретаря.
– Вы, кучка глупцов, – со злостью крикнул секретарь, – чего вы добиваетесь? Стоит мне только позвать…
– И вы тотчас же умрете, – тихо сказал Шект.
– Убив меня, вы ничего не достигнете, – жестко проговорил Балкис, – и вы знаете это. Вы не спасете Империю, из-за которой предали нас, вы не спасете даже себя. Отдайте мне оружие, и вы будете свободны.
Он протянул руку, но Шект лишь невесело рассмеялся.
– Я не настолько глуп, чтобы поверить в это.
– Может быть, но вы полупарализованы. – И секретарь сделал резкое движение вправо. Это у него получилось гораздо быстрее, чем слабая рука физика смогла повернуть бластер.
И теперь ум Балкиса был полностью сосредоточен на том, чтобы ускользнуть от бластера. Тем временем Шварц сконцентрировал свои силы для последнего удара, после которого секретарь, споткнувшись, рухнул на землю.
Авардан с трудом поднялся на ноги.
– Шварц, вы можете двигаться? – спросил он.
– Немного, – послышался усталый ответ.
Шварц соскользнул со своего ложа.
– Кто-нибудь приближается сюда?
– Я не чувствую никого.
Авардан склонился над распростертым Балкисом и грубо перевернул его на спину. Он попытался нащупать пульс, после чего положил руку на грудь лежащего.
– Сердце, по крайней мере, стучит… Вы обладаете страшной силой, Шварц. Почему вы не сделали этого раньше?
– Я пытался дольше удержать его в состоянии оцепенения. Я надеялся, что мы сможем заставить его вывести нас отсюда, используя его при этом как прикрытие.
– Мы можем и сейчас это сделать, – неожиданно оживившись, проговорил Шект. – Отсюда всего полмили до имперского гарнизона. Добравшись туда, мы будем в безопасности и сможем связаться с Энусом.
– Как мы туда доберемся, если за дверями сотни вооруженных людей, не говоря уже о дальнейшем пути… А как мы будем передвигаться с этим зеленым манекеном? – Авардан невесело улыбнулся.
– И, кроме того, – мрачно добавил Шварц, – я не могу удерживать его долго. Вы же видели…
– Это с непривычки, – серьезно сказал Шект. – Теперь слушайте, Шварц. Я немного представляю то, как вы действуете. Ваше сознание превращается в приемную установку электромагнитного поля чужого ума. Я думаю, что вы можете создавать и свое поле. Вы меня понимаете?
Шварц болезненно скривился, чувствуя себя неуверенно.
– Поймите меня, – настаивал Шект. – Вы должны сосредоточиться на том, что вы от него хотите. Прежде всего мы вернем ему бластер.
– Что?! – почти одновременно прозвучали три изумленных голоса.
Шект заговорил громче.
– Он должен вывести нас отсюда. Другого выхода у нас нет, не так ли? И как лучше устранить всяческие подозрения, чем позволив ему нести оружие?
– Но я же говорю, что не могу удержать его. – Шварц сгибал и разгибал руки, пытаясь восстановить подвижность тела. – Что мне ваши теории, доктор Шект! Вы просто не представляете, что это такое.
– Я вас понимаю, но мы должны использовать эту возможность. Попытайтесь еще раз, Шварц. Заставьте его пошевелить рукой, когда он придет в себя.
Секретарь застонал, и Шварц почувствовал возвращающийся мысленный контакт. Молча, испытывая чуть ли не страх, он дал ему набрать силу и затем мысленно стал подчинять своей воле.
У секретаря поднялась рука. Зловеще улыбаясь, землянин из прошлого поднял глаза, но взгляды всех были сосредоточены только на лежащем с приподнятой головой Балкисе, на его глазах, в которые возвращалось сознание, а рука совершала странные и нелепые движения.
Шварц принялся за дело.
Секретарь неуклюже, чуть не потеряв равновесие, поднялся. И затем, скованный чужой волей, начал неестественно танцевать.
В танце не было ни ритма, ни красоты, и на всех он произвел жуткое впечатление.
Шект осторожно приблизился к роботоподобному секретарю и не без колебания протянул руку, в которой рукояткой вперед лежал бластер.
– Помогите ему взять оружие, Шварц, – проговорил физик.
Рука Балкиса неуклюже вытянулась вперед и неуверенно взяла оружие. На мгновение в его глазах появился и тут же погас торжествующий блеск. Очень медленно бластер занял свое место на поясе, и рука отошла в сторону.
Язвительная улыбка озарила лицо Шварца.
– Он почти в моих руках!
– Отлично. Вы можете его удержать? – спросил Шект.
– Он дьявольски сопротивляется. Однако удерживать его мне легче, чем в прошлый раз.
– Это потому, что вы знаете, что делаете, – сказал Шект не совсем уверенно. – Теперь действуйте.
– Вы можете заставить его говорить? – вмешался Авардан.
Последовала пауза, затем секретарь издал тихое протяжное рычание. Еще одна пауза, и вновь рычание.
– Это все, – с сожалением произнес Шварц.
– Но почему ему это не удается? – обеспокоенно спросила Пола.
Шект пожал плечами.
– Тут действуют сложные и чувствительные мышцы. Это не то, что воздействие на грубые мускулы конечностей. Ничего, Шварц. Мы обойдемся и без этого.
Следующие два часа этой странной одиссеи каждый из них пережил по-своему.
Шект, например, обрел необычную твердость. Все его внутренние переживания заслонил страх за Шварца. Его глаза следили лишь за его нахмуренным, искаженным усилием лицом. Других он почти не замечал.
Охранники, стоящие за дверью, резко вытянулись, увидев секретаря, зеленая накидка которого символизировала высокое положение и власть. Секретарь неуверенно ответил на приветствие и в компании Шекта, Шварца, Авардана и Полы проследовал дальше.
Лишь когда они миновали большой зал, Авардан осознал все безумие происходящего и то, что все они были на грани смерти… И вдруг – это внезапное, чудесное спасение…
Он взглянул с нежностью на Полу и понял, что более желанного существа он еще не встречал.
Впоследствии он помнил только о ней. Лишь о ней…
Шварц изнемогал. Извивающаяся дорога, начинающаяся у боковых дверей, через которые они вышли, была пуста, и он был невыразимо рад этому.
Только Шварц полностью осознавал, что ждет их в случае неудачи. В подчиненном ему сознании противника он чувствовал невыносимое унижение, всепоглощающую ненависть, готовность на все. Ему пришлось искать в этом сознании местоположение правительственной наземной машины, путь к ней… И в поисках этого он также ощутил решимость секретаря отомстить немедленно, если возникнет возможность спастись.
Когда они приблизились к автомобилю, Шварц с трудом заговорил. Он не смел расслабиться достаточно, чтобы быть способным на нормальную речь.
– Не могу… вести машину… заставить… его… управлять сложно… не могу…
Шект мягко пробормотал что-то успокаивающее. Он не смел прикоснуться к нему, не смел говорить, как обычно, не смел даже на секунду отвлечь внимание Шварца.
– Только посадите его на заднее сиденье, Шварц, – прошептал он. – Я буду управлять. Я умею. Держите его, я заберу бластер.
У секретаря была специальная модель наземного автомобиля. А раз специальная, значит, отличная от других. Она привлекала внимание. Ее включенные фары напоминали изумрудные вспышки пульсирующего света. Люди останавливались, глядя ей вслед, а автомобили поспешно уступали дорогу.
Если бы эта примечательная машина мчалась не так быстро, случайный прохожий мог бы заметить бледного напуганного секретаря на заднем сиденье. И это, быть может, показалось бы ему подозрительным.
Солдат преградил им дорогу, закрыв блестящие хромированные ворота, ошеломляющее величие которых было присуще всем строениям Империи и создавало резкий контраст с приземистой и неуклюжей архитектурой Земли. Громадное силовое ружье стража было угрожающе поднято, машина остановилась.
Авардан выглянул:
– Я – гражданин Империи, солдат. Я хочу говорить с вашим офицером.
– Мне необходимо видеть ваши документы, сэр.
– Их у меня забрали. Я – Бел Авардан с Бернонна. Это сектор Сириуса. Мое дело касается Наместника, и я спешу.
Солдат поднес ко рту руку и тихо сказал что-то в микрофон, спрятанный на запястье. Некоторое время он ждал ответа, после чего опустил ружье и отошел в сторону. Ворота медленно открылись.
