Глава 16
Все хорошо, пока хорошо
КАМЕРЫ МЕДЛЕННО ПРОСЛЕДИЛИ, как жнец в алой мантии, сопровождаемый двумя здоровенными охранниками, вошел в кафе. Микрофоны направленного действия считывали каждый звук – от легкого почесывания бороды до покашливания. Но какофония шумов была отдифференцирована, и из нее был выделен один-единственный разговор – тот, что начался, когда жнец в алой робе уселся на свое место.
«Гипероблако» наблюдало. «Гипероблако» слушало. «Гипероблако» размышляло. Оно управляло целым миром, оно поддерживало существование всего человечества, а потому не могло разбрасываться на все ведущиеся в мире разговоры – это было бы неэффективной тратой энергии. Но эту беседу «Гипероблако» считало значительно более важной, чем все миллиарды бесед, мониторинг которых оно в эти минуты осуществляло. Главным образом из-за людей, которых эта беседа свела вместе.
– Спасибо за то, что согласились со мной встретиться, – сказал Жнец Константин Жнецам Кюри и Анастасии. – Я очень высоко ценю то, что вы решили выйти из укрытия и поговорить со мной.
– Мы ни от кого не прячемся, – возразила Жнец Кюри, не скрывая своего негодования. – Странствовать – это наш осознанный выбор. Для жнеца странствие – нормальный способ существования.
«Гипероблако» на несколько люменов усилило свет в комнате, с тем чтобы отследить нюансы выражения лиц беседующих.
– Согласен, – кивнул головой Жнец Константин. – И, как бы вы ни называли способ своего существования – странствия ли, бегство ли, – ваши преследователи либо залегли на дно до следующей внезапной атаки, либо решили не гоняться за движущимися мишенями и обратили свое внимание куда-то еще.
Он выждал паузу и добавил:
– Но я в этом сомневаюсь.
«Гипероблако» знало, что Жнецы Анастасия и Кюри после покушения на их жизни нигде не задерживались больше, чем на два дня. Но, если бы «Гипероблаку» позволительно было подать совет, оно посоветовало бы жнецам двигаться по континенту менее предсказуемыми маршрутами. Пока же оно могло с точностью до сорока двух процентов предсказать, куда они направятся в следующий раз. А это означало то, что и убийцы могли предсказать их маршруты.
– Мы располагаем данными об источниках взрывчатки, – сказал Жнец Константин. – Знаем, где именно собирались взрывные устройства, а также транспорт, которым их доставляли. Но пока ничего не знаем про замешанных в деле людей.
Если бы «Гипероблако» имело возможность усмехнуться, оно бы усмехнулось. Оно точно знало, кто снарядил мины и кто их установил. Но, если бы оно рассказало об этом сообществу жнецов, это было бы нарушением закона о разделении функций государства и сообщества жнецов. Все, что оно могло сделать, это косвенным образом мотивировать Грейсона Толливера на предотвращение смертоносного взрыва. Но, хотя «Гипероблако» и знало, кто установил мины, оно также понимало, что эти люди были просто пешками, коими двигали более умелые руки. Настолько умелые и проницательные, что ни сообщество жнецов, ни само «Гипероблако» определить их было не в состоянии.
– Анастасия! – сказал Жнец Константин. – Я хотел бы обсудить с вами практику вашей работы.
Жнец Анастасия поморщилась.
– Это уже обсуждалось на конклаве, – ответила она. – Я имею право заниматься жатвой в той форме, которая мне наиболее удобна.
– Я сейчас говорю не о ваших правах, а о вашей безопасности, – уточнил Жнец Константин.
Анастасия хотела продолжать, но Жнец Кюри легким прикосновением руки остановила ее:
– Пусть Жнец Константин закончит то, что хотел сказать.
Жнец Анастасия сделала глубокий вдох объемом ровно в 3,644 миллилитра, потом медленно выдохнула. «Гипероблако» подозревало, что Жнец Кюри догадалась о природе того, что собирался сказать Жнец Константин. Зато «Гипероблаку» не нужно было ни о чем догадываться. Оно просто знало.
Ситра же, с другой стороны, не знала этого. Она только думала, что знает все, что хочет сообщить Жнец Константин, а потому, хотя и притворялась внимательно слушающей, уже готовила свой ответ Константину.
– Действительно, ваши передвижения отследить очень трудно, Жнец Анастасия, – проговорил Константин. – Но это совсем нетрудно в отношении людей, которых вы готовите к жатве. Всякий раз, точно назначая время и место встречи со своей жертвой, вы даете своим врагам возможность напасть на вас.
– До сих пор все было хорошо.
– Согласен, – кивнул головой Константин. – Но все идет хорошо лишь до тех пор, пока не настает «плохо». Поэтому я попросил Высокое Лезвие Ксенократа временно позволить вам не заниматься жатвой, пока не исчезнет угроза вашей жизни.
Ситра думала, что скажет он именно это, а потому ответила немедленно и решительно:
– До тех пор, пока я не нарушу одну из Заповедей, сам Высокое Лезвие не имеет права говорить мне, что я должна делать. Как Жнец я автономна и нахожусь над законом, как и вы.
Но ее тирада не заставила Жнеца Константина вступить в спор. Не выказал он и несогласия, что обеспокоило Ситру.
– Конечно, – сказал он. – Я не говорил, что вас заставят прекратить работу. Я сказал, что вам позволено не заниматься жатвой. Это означает только, что, если вы не выполните квоту, никто не станет вас штрафовать или наказывать иным образом.
– Ну что ж, – сказала Жнец Кюри таким тоном, что возразить ей было невозможно, – я тоже прекращаю жатву.
Потом она вскинула брови, словно ей только что пришла в голову идея. Повернувшись к Анастасии, она заявила:
– Пусть это будут настоящие каникулы! Мы могли бы съездить в Стою.
– Отличная мысль, – кивнул Жнец Константин.
– Мне не нужны каникулы, – возразила Ситра.
– Тогда подумай о путешествии с образовательной целью, – сказала Жнец Кюри. – Каждый молодой жнец просто обязан посетить Остров Стойкого Сердца. Это даст тебе более широкое представление о том, кто мы такие и почему делаем нашу работу. Ты сможешь даже встретиться с Верховным Лезвием Кало!
– Увидите то сердце, в честь которого названы остров и город, – подхватил Жнец Константин, словно эти сведения могли соблазнить Ситру, – а также Подвал Реликвий Прошлого и Грядущего. Посетить Подвал дано не каждому. Но, по счастью, я лично знаком со Жнецом Хемингуэем из Совета Верховных Жнецов. Наверняка он сможет организовать вам посещение.
– Я сама никогда не была в Подвале, – сказала Кюри. – Говорят, зрелище впечатляющее.
Но Жнец Анастасия подняла руку вверх, жестом останавливая говорящих:
– Прекратите! Какой бы соблазнительной ни казалась поездка в Стою, я не могу туда поехать. Вы забыли о моих обязанностях, а от них я не могу отказаться. Для жатвы я избрала около тридцати людей, и всем им был введен яд, который через месяц убьет их. Но это – не тот способ, которым я должна прервать их бытие.
– Вам не нужно об этом беспокоиться, – проговорил Жнец Константин. – Они уже мертвы.
«Гипероблако», естественно, знало об этом, зато Ситра этой новостью была буквально ошеломлена. Она слышала слова Константина, но ей потребовалось время, чтобы осознать их. Первой срезонировала на них ее нервная система, и только потом – сознание. Она почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. А горло перехватило спазмом.
– Что вы сказали?
– Я сказал, что их уже подвергли жатве. Были посланы другие жнецы, чтобы закончить то, что вы начали – вплоть до того джентльмена, которого вы выбрали вчера. Уверяю вас – все в порядке. Семьям этих людей гарантирован иммунитет. За вами же не осталось ни одного незавершенного дела.
Новость настолько поразила Ситру, что она не могла произнести и слова. Это было на нее совсем не похоже, поскольку она особенно гордилась своим умением, не заикаясь и не запинаясь, излагать свои мысли веско, четко и по существу. Но слова Жнеца Константина выбили у нее почву из под ног. Она повернулась к Жнецу Кюри.
– Вы знали об этом? – спросила она.
– Нет, – ответила та. – Но во всем этом есть смысл. Когда ты успокоишься, то поймешь, с какой целью все это было сделано.
Но Ситра была в тысяче миль от состояния покоя. Она думала о людях, которых избрала для жатвы. Она ведь пообещала, что у них будет время, чтобы устроить свои земные дела, а также возможность самим выбрать, где и как расстаться с жизнью. Слово жнеца – это слово жнеца, и, однажды данное, оно не может измениться. В этом состояла существенная часть кодекса чести, которому Ситра поклялась следовать. А теперь все ее обещания оказались пустым звуком.
– Как вы могли? – почти кричала она. – Кто дал вам право?
Теперь голос поднял Жнец Константин. Он не кричал, но в его голосе были такие глубина и сила, что возмущение, испытываемое Ситрой, сразу же улеглось.
– Вы представляете слишком большую ценность для сообщества жнецов, чтобы мы могли рисковать вашей жизнью.
Если Ситра была ошеломлена первым известием, то вторая новость едва не сшибла ее с ног.
– Что? – спросила она.
Жнец Константин сложил руки на груди и улыбнулся, получая удовольствие от происходящего.
– О да, уважаемая Жнец Анастасия, вы представляете значительную ценность, – сказал он. – И знаете почему?
Он склонился к ней и проговорил едва ли не шепотом:
– Потому что вы всколыхнули наше болото.
– Что вы имеете в виду?
– Разве вы ничего не знаете? – спросил Константин. – Разве не знаете вы про то, какое влияние оказываете на дела жнеческого сообщества с того самого момента, когда вас возвели в жнецы? Вы раздражаете и бесите жнецов старой гвардии и пугаете новых. Вы заставляете обращать на себя внимание даже тех жнецов, что давно погрязли в тупом самодовольстве.
Он отклонился на спинку кресла и закончил:
– Нет ничего приятнее, чем созерцать этот разворошенный улей. Вы заставили меня поверить в будущее.
Ситра не могла понять – искренность это или сарказм. Как ни странно, но подозрение, что Константин вполне серьезен, беспокоило ее больше. Мари говорила ей, что Константин им не враг, но как бы ей хотелось, чтобы в этот раз Мари ошибалась! Она могла бы наброситься на Константина и вновь взять ситуацию под свой контроль. Но, увы, она понимала – это бессмысленно. Придется сохранять достоинство и холодную сдержанность, присущие «мудрому» Жнецу Анастасии. Но именно тогда, когда она заставила себя успокоиться, ее посетила идея.
– Итак, вы подвергли жатве всех людей, которых я избрала в прошлом месяце, так?
– Да, как я только что об этом сказал, – отозвался Жнец Константин, несколько обиженный тем, что Ситра вновь подняла уже закрытый им вопрос.
– Я слышала вас, – сказала Ситра. – Но мне трудно поверить в то, что вы подвергли жатве всех до одного. Наверняка остались двое или трое, до кого вы еще не добрались. Признайтесь, это так?
Константин посмотрел на Ситру с подозрением.
– К чему вы клоните? – спросил он.
– Есть шанс…
Мгновение Жнец Константин молчал, и только переглянулся со Жнецом Кюри. Наконец, он заговорил:
– Есть трое, кого мы пока не обнаружили. Но мы планируем подвергнуть их жатве, как только найдем.
– Вы не станете убивать их, – сказала Ситра. – Предоставьте это мне. А сами организуйте засаду на тех, кто хочет уничтожить меня.
– Но ведь их целью скорее является Мари.
– Если никто на меня не нападет, вы узнаете об этом наверняка.
Но Жнец Константин все еще сомневался.
– Они почуют ловушку за много миль, – сказал он.
Ситра улыбнулась:
– Вы должны быть умнее, чем они. Или я прошу о слишком многом?
Константин нахмурился, и, увидев его лицо, Жнец Кюри рассмеялась:
– Чтобы посмотреть сейчас на ваше лицо, Константин, не жалко и жизни.
Тот не ответил, продолжая внимательно смотреть на Ситру.
– Если мы их и перехитрим, – сказал он наконец, – это будет рискованно.
Ситра улыбнулась:
– Какой смысл в жизни без риска?
В конце концов Константин нехотя согласился – Ситра станет приманкой в капкане, который он поставит.
– Ну что ж, придется Стое подождать, – сказала Жнец Кюри. – А я так надеялась…
Хотя Ситра подозревала, что Мари воодушевлена их новым планом гораздо больше, чем хотела показать.
Несмотря на то что этот план представлял для нее опасность, Ситра почувствовала немалое облегчение, поскольку дело его реализации хотя бы частично было под ее контролем. Даже «Гипероблако» зарегистрировало снижение уровня напряжения. Хотя оно не могло читать мысли Ситры, но понимало язык тела и точно отслеживало изменения в состоянии биосистем. Оно фиксировало правду и неправду, как высказанную, так и затаенную. А это означало, что «Гипероблако» понимало, насколько искренен Жнец Константин, когда говорил, что не желает Ситре смерти. Но, как и в прочих случаях, когда речь шла о делах сообщества жнецов, «Гипероблако» вынуждено было хранить молчание.
Приходится признать, что я – не единственная сила, обеспечивающая существование мира. То же самое, осуществляя жатву, делает и сообщество жнецов.
При этом жнецы подвергают жатве лишь небольшой процент населения Земли. Задача жнецов сводится не к тому, чтобы остановить рост народонаселения. Они просто слегка тормозят его. Поэтому, если исходить из современных квот, шанс любого из людей подвергнуться жатве равняется десяти процентам на отрезке в следующее тысячелетие. Достаточно низкий процент для того, чтобы жатва занимала в сознании людей далеко не первое место.
И все-таки я предвижу времена, когда рост населения должен быть полностью уравновешен количеством смертей. Нулевой рост. Один умерший на одного рожденного.
Я не собираюсь называть человечеству год, когда это произойдет. Но год этот уже за горизонтом. Даже с постепенным увеличением квот человечество достигнет максимально допустимого размера менее чем через столетие.
Нет нужды тревожить этим обстоятельством самих людей. Какой от этого прок? Только мне суждено нести на своих плечах груз этой неизбежности. И это, по сути, груз всего мира. Надеюсь, что мои виртуальные плечи подобны плечам Атласа, и я выдержу эту ношу.
«Гипероблако»
