Кровяная колбаса и жажда крови

– Мне бы хотелось побольше двигаться, – сказал Эхо как бы между прочим, когда мастер ужасок на следующий день готовил ужин. – И более легкая еда пошла бы мне на пользу. Ты не мог бы сегодня сделать что-нибудь без масла и без сахара?

Айспин насторожился.

– Это почему? – спросил он. – Тебе не нравится моя еда?

– Наоборот, в этом вся проблема, – ответил Эхо. – Она мне очень нравится, и я слишком поправляюсь.

– А мне ты такой очень нравишься, – сказал Айспин. – Эти округлости тебе очень идут.

– Я охотно верю, что округлости тебе нравятся, но я чувствую себя неуютно. Я не рискую больше забираться на крышу, так как боюсь сорваться вниз. Мы с тобой не оговаривали, насколько я должен быть жирным. Я считаю, что уже достаточно.

Айспин снял с огня тяжелую чугунную сковородку.

– Как хочешь! – сказал он. – Качество твоего жира зависит и от твоего личного душевного состояния. Ты ведь знаешь: счастливые куры несут более вкусные яйца. Я хотел бы, чтобы ты хорошо себя чувствовал перед своей смертью.

Эхо вздохнул. Айспину было совершенно наплевать на то, что он говорит, потому что он пребывал в самом веселом расположении духа. Ему удались несколько экспериментов, которые приближали конец Эхо.

– Но от одной маленькой кровяной колбаски ты все же не откажешься, не так ли? – спросил мастер ужасок. – Я только что ее пожарил.

– Ну хорошо, – согласился Эхо. Он был уже голоден.

Айспин обильно сдобрил колбаску карри и подал ее Эхо. Царапка сразу же принялся за еду и проглотил ее в три прикуса.

– Недурственно, – похвалил он.

– Скажи-ка, – спросил мастер ужасок, – ты никогда не мечтал о том, чтобы стать кожемышью?

– Кожемышью? Почему я должен мечтать о том, чтобы стать такой омерзительной тварью? – Царапка облизал свои лапы.

– Все живые существа считают кожемышей отвратительными. Если бы ты был кожемышью, ты бы считал себя прекрасным.

– Да, я знаю, – сказал Эхо, – верх – это низ, а отвратительное – прекрасно.

– Кожемыши умеют летать, – сказал Айспин.

Эхо призадумался. Они и в самом деле могут кое-что еще, а не только висеть вниз головой на стропильной балке. Если бы он и захотел стать другим животным, то непременно таким, которое умеет летать.

– И они могут также ориентироваться в темноте, охотиться в полной тьме. Лишь немногие живые существа умеют это делать.

– Это правда. Они – необычные птицы.

– Они не птицы, а вампиры! Это их самое ценное качество, – сказал Айспин, – что кожемыши – вампиры.

– Что же в этом ценного? – удивленно спросил Эхо.

– Да брось ты, – ухмыльнулся Айспин. – Ты еще молод. В твоем возрасте каждый хотел бы стать вампиром. Уметь летать! Пить кровь! Наводить на всех страх! Лишь одним шелестом своих крыльев ты мог бы сеять страх среди людей.

Возможно, Айспин был и прав. В самом деле, в идее стать существом, наводящим на всех страх, была определенная привлекательность.

– Да, верно, – сказал Эхо. – Может быть, это интересно.

– Я предвидел твой интерес, – сказал, улыбаясь, мастер ужасок. – Ты уже, так сказать, на полпути.

– На полпути? – переспросил Эхо. – Куда?

– К спутникам ночи. К вампирам. То, что ты сейчас съел, была кровяная колбаска из кожемыши.

Эхо отпрянул от тарелки.

– Что? – закричал он в ужасе. – Ты убиваешь кожемышей?

– Я бы этого никогда не сделал, – отмахнулся Айспин. – Но кожемыши умирают точно так же, как и другие живые существа. Иногда некоторые из них падают с балки, и я их собираю.

Эхо стало не по себе.

– Это отвратительно, – сказал он.

– Нисколько. Тебе даже понравилось. Ведь правда?

Эхо не мог возразить, после того как с аппетитом полакомился колбаской.

– Вообще-то вкусно все, во что добавляется карри. Поэтому я не слишком часто пользуюсь этой приправой, чтобы не сильно облегчать себе жизнь. Я мог бы приготовить и оконную замазку, добавив в нее карри, и она тоже показалась бы тебе вкусной. Впрочем, я в течение недели мариновал мясо в Голубом чае с безумным корнем и гипнианом. Поэтому его изменчивое действие должно быть великолепным и значительно превосходить качество лососевых фрикаделек. Передавай привет кожемышам! Сейчас ты сможешь вволю подвигаться!

– Что? – спросил Эхо. – Что со мной происходит?

Лицо Айспина вытянулось, исказилось и превратилось в вертящуюся спираль, во вращающуюся струю, которая втягивала в себя все, что было вокруг – мебель, комнату и, наконец, самого Эхо.

Несколько секунд царила абсолютная темнота. Шелест ветра. Холод. Потом Эхо набрался смелости и открыл глаза.

Он находился высоко-высоко в воздухе. Под ним, далеко внизу, лежала Следвайя, во многих домах горел свет. Повсюду – вокруг него, перед луной и в бегущих ночных облаках пролетали сотни черных молний – это были его ночные спутники, кожемыши.

«Я теперь кожемышь, – подумал Эхо. – Я умею летать».

Плотная стая вампиров вылетела из отверстия в стропилах замка в вечернее небо.

– Ночь!

– Время охоты!

– Время крови! – кричали они.

– Остерегайтесь занавесок! – прохрипела одна из кожемышей, которая порхала как раз рядом с Эхо и о которой он каким-то странным образом знал, что это был именно Влад Восемьсот восемьдесят седьмой.

– Да, остерегайтесь занавесок! – закричал другой.

И тут вся стая, как по какой-то секретной команде, полетела вниз в город.

Эхо чувствовал себя таким свободным, каким не был еще никогда в своей жизни. Земное притяжение пропало, весь его жир исчез. Зато теперь он был ловкой кожемышью с могучими крыльями. Крылья! У него были крылья, и уже одна эта мысль переполняла его глубоким чувством счастья. Казалось, что они действуют сами по себе, равномерно поднимаясь и опускаясь вниз. «Конечно! – думал Эхо. – Своим ногам я тоже не говорю постоянно, что они должны делать. Мне не надо учиться летать. Я уже это умею».

Следвайя напоминала фрагмент черепицы, которая раскололась на сотню мелких частиц, щели между ними были улицами города, которые ждали, когда он произведет их разведку. Эхо ощущал сильное желание окунуться в эту пропасть, облететь все уголки и повороты и испробовать свое вновь обретенное искусство полета в лабиринтах города.

С другой стороны, не была ли это идеальная возможность для побега? Там, позади, были горы. С помощью этих крыльев не было ничего проще в течение нескольких минут оказаться там и даже дальше. Но Эхо уже был чистой воды кожемышью, вампиром, и его разум больше не был разумом царапки. Он находился здесь с одной-единственной целью. Он был здесь, чтобы пить кровь. Так как, превратившись в вампира, он узнал естественную причину своей жажды крови: если он нарушит бесконечный процесс потребления и переваривания красного жизненного сока, то его клетки распадутся, и он умрет мучительной смертью. Достаточно веская причина, чтобы последовать примеру своих собратьев.

Он сложил крылья и камнем полетел вниз. Чувство свободного падения, жуткое для всех не способных летать созданий, для кожемыши является совершенно обыденным. Это было просто возможностью максимально быстро преодолеть расстояние, не думая о травмах или гибели. Да, Эхо мог даже еще усилить ощущение свободного падения, увеличить темп своего попадания в Следвайю, стоило ему в упоении собственной смелостью пару раз сильно взмахнуть крыльями. Все животные с крыльями, должно быть, счастливые создания.

Только когда Эхо находился всего в нескольких метрах над крышами, он расправил крылья, замедлил падение и стал парить в воздухе в планирующем полете между дымоходами и флюгерами, столбами дыма и флагштоками. Итак, он царил над целым городом! Он мог сверху заглядывать во все задние дворы, во все спрятавшиеся за домами сады, через мансардные окна – в освещенные комнаты. Он мог выбрать для посадки любое место на любой крыше Следвайи. Каждая башня, каждая дымовая труба, каждая верхушка дерева принадлежали ему. Ему больше не нужно было туда с трудом вскарабкиваться, нет, ему было достаточно там просто приземлиться. Но он совсем не думал сейчас об этом. Кому захочется сидеть, если он может летать?

Сделав элегантный вираж, Эхо оказался в Аптечном переулке, который после закрытия магазинов оказался погруженным в темноту. Наверху он довольствовался лунным светом и собственными глазами, но здесь, в тени ночных улиц, ему потребовалось особое чувство для ориентации – он должен был видеть ушами! Он закрыл глаза, полностью доверяясь своим способностям. Он больше не был царапкой, который временно превратился в кожемышь, нет, он был исключительно кожемышью. Вампиром и сорвиголовой, кровопийцей и демоном ночи, который лишь отдаленно мог вспомнить о том, что он был когда-то царапкой. Мозг, слух, внутренний взор, крылья, чувство равновесия – все это функционировало в полной гармонии, которую не нарушали ни сомнения, ни страх.

Он произвел четыре-пять коротких трелей, неслышимых для большинства ушей, но перед его внутренним взором в ответ на многократно отразившееся эхо вспыхнул весь Аптечный переулок, засияв магическим блеском. Он видел все вокруг – дорогу, мостовую, бордюрные камни, тротуары, стены домов, окна в них, двери и крыши, погашенные уличные фонари и рекламные щиты аптек. Все было одного цвета – сияюще-голубого.

Эхо – как же подходило ему сейчас его имя, значительно больше, чем прежде! Он не видел то, что скрывалось за большими витринами аптек и за другими окнами, так как ему была доступна только поверхность того, что отражало звук. Окна казались ему светящимися голубыми прямоугольниками, наподобие спокойной водной поверхности в прямоугольном бассейне. На тротуарах он видел людей. В это время их было немного. Два ночных сторожа, пара больных, направлявшихся в дежурную аптеку, несколько рабочих, возвращающихся домой из марлевой ткацкой мастерской. Некоторые несли в руке фонари. Эхо ощущал тихую радость от того, что он их всех видел, а они его нет. Он мог тут же наброситься на них и укусить. Если бы они услышали шорох его крыльев, то было бы уже поздно. Но пока он решил ничего не предпринимать, а просто поразвлечься, предаваясь таким мыслям.

Сейчас ему больше хотелось летать, только летать. Вниз по Аптекарской улице, потом свернуть в другой коридор между домами. Когда он еще был царапкой на четырех лапах, подобное казалось ему опасным для жизни приключением, сейчас же это стало делом пары небрежных взмахов крыльев. Правое крыло на один такт выпадает, а удар левого крыла становится интенсивнее, и он уже за углом, будто проскользнул по невидимым рельсам.

Внизу собаки! Целая стая, пять штук, огромные грозные псы, дикие бродячие собаки с растрепанной шерстью и многочисленными шрамами. Наверняка они заняты поисками маленького, более слабого зверя, которого они смогли бы куда-нибудь загнать и растерзать.

«Собаки! – подумал Эхо. – И я их совершенно не боюсь. Если бы я сейчас был царапкой и бежал бы там, внизу, то от меня ничего бы не осталось. Живым я бы не дошел и до конца улицы».

Недолго думая Эхо прекратил махать крыльями, поставил их в горизонтальное положение, приостановил свой полет и штопором полетел вниз на собак.

«Будет весело немного их завести», – подумал он. Двух псов Эхо даже знал. Однажды они чуть не загнали его до смерти, ему удалось спастись, только забравшись на крышу.

Эхо пронесся между собаками, даже не коснувшись их. Он всего лишь дико зашипел и ударил крыльями. Но этого было вполне достаточно, чтобы огромные псы с диким лаем разбежались в стороны. Эхо взмыл вверх, чтобы полюбоваться результатами своих действий.

Собаки в панике разбрелись по улице, беспорядочно бегая туда-сюда, а потом вновь собрались в стаю.

– Что это было? – тявкнул один из псов.

– Проклятая кожемышь, – крикнул другой. – Она появилась из ниоткуда!

– Чертовы твари! Они переносят опасные болезни. Одна из них укусила моего брата, и с тех пор он несет всякий вздор.

Эхо сложил крылья и понесся вниз, а когда он вплотную приблизился к собакам, неожиданно расправил крылья. Это не только резко прервало полет, но и вызвало сильный шум. Свора собак снова с визгом бросилась врассыпную, а Эхо погнался за одним из них. Это был один из тех псов, которые его тогда чуть не растерзали. Здоровенный, мускулистый пес с огромной пастью.

«Невероятно, – подумал Эхо, – такой здоровяк и боится какой-то мыши!»

Ему показалось, будто собака замедлила движение – так легко ему давалось это преследование. Эхо подлетел совсем близко к его уху и прошипел: «Я прямо за тобой!»

Собака залаяла от страха и помчалась еще быстрее вперед, пытаясь при этом схватить зубами своего преследователя. Но все это в представлении Эхо происходило так медленно, что у него было достаточно времени, чтобы без труда увернуться от яростных зубов собаки и улететь в ночное небо. Но пес набрал такую скорость, что уже не мог остановиться, когда неожиданно увидел перед собой каменную стену. Он врезался в нее, как мешок с костями, и упал без сознания на мостовую.

Эхо был в экстазе. Он преследовал собаку! Он напугал целую свору собак! Самых отвратительных уличных псов, настоящих убийц! Это было именно то, о чем могут мечтать царапки. Айспину пришла в голову действительно блестящая идея превратить его в кожемышь! Эти твари действительно знают толк в убийствах! А ночь только началась.

Эхо не поддался искушению и дальше истязать собак. Это было довольно соблазнительно, но его жизнь в роли вампира не была вечной, и ему не хотелось растратить ее на пару глупых псов. Он свернул в Больничный переулок, улицу, на которой он раньше обитал. Окна в некоторых расположенных на ней больницах были открыты, и из них доносились непонятные запахи. Когда он был царапкой, эти запахи всегда были для него очень неприятны: дезинфекционные средства, эфир, гной, йод. Теперь же, будучи кожемышью, он воспринимал их как божественные ароматы. Они указывали путь к беззащитным жертвам, которые спали или лежали без сознания в своих кроватях, полумертвые или под воздействием обезболивающих препаратов. Да, здесь был и запах крови. Большого количества крови. Запах исходил отовсюду – от скальпелей врачей, от фартуков и простыней. Он стоял в ведрах и ванных операционных, стены которых были сплошь забрызганы кровью. Больница, как и мавзолей кожемышей, была самым прекрасным местом в Следвайе. Здесь было все, ради чего билось сердце кожемыши.

Но Эхо полетел дальше. Сначала он хотел исследовать город. Его глухие крики заставляли всю Следвайю, лежавшую внизу, снова и снова вспыхивать призрачным голубым светом. Город выглядел так, будто он был построен из непроницаемого стекла и освещался изнутри. Он летел через раскаленные дворы, ловко уклоняясь от натянутых бельевых веревок, втягивая в себя запахи, доносившиеся из домов, которые теперь он воспринимал совершенно иначе, потому что обоняние кожемыши имело иную природу, нежели обоняние царапки. Он ощущал запах хлеба, выпекаемого пекарями, работающими в ночную смену, запах сиропа, доносившийся с фабрики, производящей средства от кашля, запах хмеля из пивоварни – но все это были запахи, которые не могли заинтересовать нос вампира. Намного интереснее была сама жизнь, которая текла в этих домах. Исторгаемое дыхание и источаемый пот. Этот запах выходил из дымоходов и открытых окон, поднимался вверх и превращался в ночном воздухе в аромат, который, словно купол, накрывал город. Летать под этим невидимым куполом из возбуждающего аппетит запаха жизни было самым большим блаженством для кожемыши помимо кровопития.

Теперь ему надо было решиться и выбрать жертву на эту ночь. Уловить след запаха, который приведет его к источнику.

Под ним располагался Галантерейный квартал. Эхо издал несколько отрывистых криков, и тут же под ним вспыхнули огнями изящные виллы, напоминающие стеклянные игрушечные дворцы. Он перестал махать крыльями и штопором полетел вниз. Вот красивая большая вилла. Но на веранде сидят и беседуют люди, они еще в достаточно бодром состоянии. Дальше! Дальше! В следующем доме все выглядело очень спокойно, но все окна были закрыты. Дальше! Из другого дома доносилась музыка, звуки рояля. Нет, эти тоже еще не спали.

Вот наконец-то дом с множеством открытых окон, стоящий, притаившись в большом саду. Никаких голосов, никакого шума – и вдруг дуновение аромата, который заставил эхо несколько раз облететь дом. Да, внутри текла жизнь, чистая, с нежным ароматом жизнь. Молочное мыло, чуть пропитанное ночным потом, – юная девушка в лихорадочном страшном сне?

Эхо сделал еще один большой вираж, чтобы набраться храбрости, и полетел назад, прямо к окну, из которого исходил запах. Развевающиеся занавески тянулись ему навстречу, как длинные руки привидений, которые пытались его схватить. Что говорила одна кожемышь о занавесках перед тем, как спуститься в город?

Неважно! Эхо на полной скорости летел прямо к окну. Он собрал крылья и опустил туловище, затем, пролетев в узкую щель между гардинами, уверенно приземлился на подоконнике, как будто делал это уже тысячу раз. Он не мог удержаться, чтобы не отметить свой определенный талант, проявившийся в умении летать. Он опять открыл глаза.

Первое, что он увидел, был он сам, отражающийся в лунном свете в одной из створок открытого окна. Он порядочно испугался смятой рожи, но потом присмотрелся поближе. Смятая физиономия, да, но в то же время отчаянная, не так ли? В любом случае сильная и стройная фигура. Внушает опасение… Страх. Но определенным образом… довольно привлекательная, верно? Да, Эхо находил себя симпатичным. Верх – это низ, а безобразное – прекрасно. Болезнь – это здоровье, а зло – доброта. Никто не понимает кожемышей.

Ночь.

Время охоты.

Время крови.

Он вспорхнул с подоконника внутрь комнаты и сел на изножье деревянной кровати. Под ним белела полоса свежего льняного постельного белья, вздымающаяся и опускающаяся в середине. Там спала юная девушка. Он чувствовал ее запах. Он даже слышал его. А вскоре он ощутит вкус ее крови.

Неожиданно Эхо испугался своего собственного желания. В это было невозможно поверить: он хотел укусить юную девушку в шею и пить ее кровь – это было его страстным желанием! Весь остаток его разума царапки сопротивлялся этому. Наверное, это было самое отвратительное из всех желаний.

«Нет», – подумал он. Это не так. Случались вещи и похуже. Он мучил мышей, пытал насекомых, поколотил хомяка и спихнул в ручей слепого крота. А о том, что он сделал с канарейкой с подбитым крылом, ему не хотелось и вспоминать. Укусить спящую девушку в шею – это ведь было совершенно безобидно. Почему бы и нет? Всего один раз! Ведь он, в конце концов, не собирается ее убивать. Всего лишь немного покусать. Выпить чуть-чуть крови. Только и всего. Во всей Следвайе именно сейчас проходило настоящее кровавое пиршество, оргия вампиризма, и он единственный из вампиров должен был оставаться трезвым? Может быть, в один-единственный день его жизни, когда он является кожемышью? Кроме того, возможно, все это всего лишь сон, не так ли? Очень натурально, надо признать, но такое не может происходить в действительности. Все это лишь его фантазии. Стало быть, ему просто снится, что он хочет укусить девушку. И никому нет дела до его снов.

Эхо спрыгнул на кровать, поднял вверх крылья и пошел по белому льняному белью. При мысли о том, что он сейчас выглядит как персонаж цамонийской литературы ужасов, Эхо несколько раз прыснул.

– У-у-у-у! – прошептал он. – Никто не понимает кожемышей.

В этот момент девушка проснулась.

Она открыла глаза и увидела Эхо.

И закричала что было мочи.

Эхо зашипел от страха. Девушка закричала еще громче. Он, взмахнув крыльями, в панике поднялся вверх. В холле дома послышались громкие голоса. Девушка кричала так громко, что у Эхо заболели уши. Он летал туда-сюда, и вдруг комната стала казаться ему ужасно узкой. Всюду стояла громоздкая мебель, висели светильники и стояли букеты цветов. Он наткнулся на птичью клетку и едва не запутался в ее прутьях. Потом он полетел прямо в направлении луны, но врезался головой в зеркало, которое перепутал с окном. Снаружи послышался шум. Дверь распахнулась, и в комнату вломились двое здоровых парней с дубинками в руках.

Эхо полетел прямо к окну. В этот самый момент из открытой двери в комнату ворвался ветер и втянул занавеску внутрь комнаты. Опять белые руки привидения потянулись к нему, и на этот раз он попал в их объятия. Шелк и когти соединились, спутались и переплелись. Отчаянные попытки Эхо выпутаться, сопровождаемые громкой бранью, не улучшили его положения. Он окончательно запутался в занавеске и повис вниз головой, словно окутанный паутиной.

Остерегайтесь занавесок!

Вот что сказала кожемышь.

Девушка наконец перестала кричать и стала умолять парней прикончить страшную кожемышь. Их не пришлось долго упрашивать. Они быстро подошли к Эхо и замахнулись на него дубинками.

У Эхо перехватило дыхание. Девушка замолчала, чтобы не мешать экзекуции. Оба палача на секунду остановились, как делают все палачи, даря своим жертвам последнее мгновение жизни.

– Вы повредите занавески, – прохрипел Эхо, нарушив тишину.

Это было первое, что пришло ему в голову. Это была не самая умная мысль, но действие было удивительным. Оба парня сразу отпрянули от него, продолжая крепко держать в руках свои дубинки.

Только сейчас понял Эхо, насколько верным было его решение заговорить. Похоже, не имело никакого значения, что он не сказал ничего особо оригинального, важно было, что ни парни, ни девушка, да и никто во всей Следвайе ни разу не встречал говорящую кожемышь. Может быть, они примут его за могучего демона или что-то в этом роде.

Теперь Эхо должен обдумывать каждое свое следующее слово. Их страх был единственным его оружием. Сейчас он был беспомощен, как насекомое, прилипшее к бумажной ленте. Он должен сказать что-то такое, что напугает их еще больше. Напугает так, что они выбегут из комнаты. Чего больше всего боятся жители Следвайи? Конечно! Кого?

– Вы с ума сошли? – фыркнул он. – Вы что, не знаете кто я?

– Нет… – пролепетал один из парней.

– Я – Айспин! Суккубиус Айспин! – завизжал Эхо. – Я – ваш мастер ужасок!

В Следвайе все вновь и вновь подогревались слухи о том, что Айспин был оборотнем и, принимая различные обличья, разнюхивал, что происходило в городе. Многие узнавали его в крысе, другие – в черной кошке. А один – даже в своей собственной теще. Так что вариант с кожемышью был вполне реалистичным.

То, что его слова попали в точку, Эхо заметил сразу, потому что девушка одним прыжком выскочила из кровати и помчалась к двери, а оба парня отошли еще дальше назад, но продолжали крепко в руках держать свои дубинки.

– Только за одно намерение убить меня я прокляну вас на сотню лет! – закричал Эхо. – Да, я проклинаю вас! Э… дерьмо ужасок и гниль колдуна… зульфур, висмут, антимон…

Он всего лишь импровизировал, но этого было вполне достаточно, чтобы оба парня выскочили за дверь. Потом он услышал топот, испуганные крики, хлопанье дверей, и Эхо остался один во всем доме.

Но он все еще был в западне. Может быть, парни убежали только затем, чтобы привести подкрепление? Чтобы сменить дубинки на топоры и ножи. В любом случае он должен исчезнуть отсюда как можно быстрее.

Эхо начал вертеться, пытаясь выбраться из занавески. Но с каждым движением он все больше и плотнее заворачивался в ткань. Его когти были недостаточно острыми, чтобы разорвать ее.

«Если бы я был царапкой, – подумал он, – для меня это было бы пустяком».

Но он был кожемышью. Новичок в вампирном ремесле, который пренебрег главным из всех правил: «Остерегайтесь занавесок!»

Он попробовал еще раз высвободиться, но после нескольких попыток силы оставили его. Он почувствовал, как сильно измотал его полет. Как летающее существо он также допустил ошибку, присущую новичкам, – он растратил всю свою энергию на преследование собак. Да, он был кожемышью, но совершенно неопытной и из-за этого оказавшейся в самой глупой ситуации, в которой только могла оказаться кожемышь. Крылья Эхо будто налились свинцом, он был совершенно без сил и почувствовал невероятную слабость.

«Передохну одну минутку», – подумал Эхо. Он перестал сражаться с занавеской. Дыхание его стало более равномерным, сердце стало биться реже. «Надо набраться сил», – подумал он.

Вдруг в ночной тишине раздались какие-то крики, послышался шум. Эхо прислушался. Что это? Рой голосов на улице. Топот ног, суматоха. Приближалась толпа людей. Раздался звон металла. Похоже, что кто-то точил нож о шлифовальный брусок.

– Айспин, – прошипел кто-то.

– Сейчас или никогда! – вторил ему другой.

Эхо охватила паника. Они вернулись, чтобы его прикончить, с подкреплением и более серьезным орудием. Значит, он все-таки подобрал неверные слова.

– Раз и навсегда! – крикнул еще кто-то.

– Он хотел выпить мою кровь! – это был голос девушки.

– Я всегда знал, что он вампир, – прохрипела пожилая женщина. – Убейте его! Лучшей возможности у нас не будет никогда!

Эхо попытался впиться зубами в ткань, порвать ее, но чем больше он вытягивал голову, тем больше шелк, намотавшийся вокруг шеи, сдавливал ему горло.

«Мне не выбраться отсюда! – подумал он в отчаянии. – Во всяком случае, живым».

Скрипнули дверные петли, в коридоре раздался шум, и они вошли в дом.

– Мастер ужасок! – крикнул кто-то. – Тебе конец.

Эхо собрал последние силы и стал бросаться из стороны в сторону, но занавеска еще плотнее обвила его тело.

«Как же так?» – подумал он. Шелк стягивался все больше и больше, как будто он делал это собственными силами, как констриктор, усиливающий свою хватку.

«Нет! – вдруг осенило Эхо. – Это стягивается не ткань. Это я сам растягиваюсь! Я расту».

И в самом деле, он чувствовал это всеми своими членами – его тело растягивалось и увеличивалось. Что с ним произошло? Он ощущал, что в нем что-то изменилось – его тело, его конечности, даже его ум и восприятие. Неожиданно он почувствовал себя значительно крепче.

Эхо еще раз попытался порвать занавеску, и на сей раз ему это удалось почти без каких-либо усилий – с помощью острых когтей царапки.

«Я перевоплощаюсь обратно! – подумал он, с трудом переводя дух. – Я опять становлюсь царапкой».

На лестнице послышались поспешные шаги. Кто-то поднимался вверх. Раздавался звон клинков.

– Вон та дверь! – крикнул кто-то. – Это спальня.

Эхо начал распутываться с силой и проворностью царапки. Он стал тяжелее и больше, он грыз и царапал ткань вокруг себя. Нити порвались, ткань лопнула, и он наконец плюхнулся на подоконник и быстро поднялся. Он стоял на своих царапковых лапах, крылья исчезли, опять появился хвост. Перевоплощение закончилось.

Дверь распахнулась, и в комнату влился свет. Раздался шум голосов. В дверном проеме появилась толпа парней, вооруженных топорами, ножами и косами. Прежде чем они успели войти в комнату, Эхо выгнул спину, задрал хвост и зашипел с такой силой, на которую был только способен.

Наступила тишина. Все молчали. Ни один из парней не решался войти в комнату. Айспин мог принимать любой облик – теперь это было ясно. Они ожидали застать здесь попавшую в западню кожемышь, а перед ними оказался шипящий царапка. В кого он перевоплотится дальше? Может быть, в хищного оборотня?

Эхо воспользовался благоприятным моментом, повернулся и мягко спрыгнул с подоконника в траву сада. Он пролез между досками забора и во всю мочь помчался по мостовой переулка в том направлении, где находился замок мастера ужасок.