Книга: Я – Менгск
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14

Книга 3
Валериан

Глава 13

Валериан несколько раз моргнул, и Айлин Пастер улыбнулся. Мальчишка из последних сил боролся с усталостью, грозившей одолеть его. Это был долгий день. Пока семейство Пастер ждало прибытия корабля Арктура, эмоции каждого накалились до предела. Возбуждения внука хватило бы на всех, что нисколько не удивляло Айлина, учитывая те раздутые истории об отце, какими Юлиана последние годы забивала голову ребенка.
Айлин, улыбаясь, сел на край постели Валериана, наблюдая, как тот яростно моргает, сопротивляясь сонливости.
– Но я не устал, дедушка, – сказал Валериан. – Почему я не могу поговорить с папой? Я ждал его весь день.
– Еще одна ночь сна ведь не повредит, да? Завтра утром он все еще будет здесь.
Айлин очень хотел, чтоб это на самом деле было так. Ведь если он и узнал что-то новое об Арктуре из разговоров с Ангусом и Кэтрин, так только то, что капризность их сына неимоверно возрастает, если тот задерживается надолго на одном месте.
– Он точно такой, каким я его и представлял, – пробормотал Валериан.
Айлин Пастер приложил значительные усилия, чтобы тщательно скрываемое беспокойство не отразилось на лице. С самого рождения Юлиана формировала у мальчика образ отца, несмотря на предупреждения Айлина не делать этого. То, как Юлиана может до сих пор удерживать в памяти светлый образ Арктура, было неиссякаемым источником недоумения для Айлина. Особенно с учетом того, как ужасно Менгск обошелся с ней. Правда, в некоторой степени тут сыграло роль неведение о существовании Валериана.
Он не забыл тот день, когда Юлиана сообщила ему, что беременна. Гордость и радость смешались с гневом и смятением, когда выяснилось, что Юлиана не собирается рассказывать Арктуру о том, что он в скором времени станет отцом. Айлин до сих пор не мог понять и как-либо повлиять на решение дочери, которое вылилось в годы обожания на расстоянии. Сколько раз он вел с Юлианой жаркие споры по поводу несогласия сообщать Арктуру о беременности. Эти споры всегда заканчивались угрозами уйти и лишить его возможности видеться с внуком, если он заикнется о ребенке при любом из Менгсков.
Как поступил бы любой отец на его месте, столкнувшись с таким ультиматумом, кроме как не смирился?
С точки зрения Юлианы, Арктура ждали великие дела, которые он должен совершить на пути к величию, и она не должна отвлекать его, пока не наступит ее время. Похоже, сейчас, когда Арктур ушел из армии, это время пришло.
Юлиана отказалась от перспективной юридической карьеры в пользу предстоящего материнства, но она была счастлива, а счастье дочери делало счастливым и его – отрицать это было бессмысленно.
Когда родился Валериан, радости Юлианы не было границ. Айлин обожал внука… да и как не полюбить мальчишку, одаренного грацией матери и сильными чертами отца? А когда Валериан подрос, то помимо необычайной смышлености в его натуре стали проскальзывать дьявольские черточки, которые Айлин очень хорошо знал из поездок на Корхал и встреч с семейством Менгск.
Только раз или два Айлин ощутил сожаление дочери о нереализованной карьере, но один взгляд на очаровательное лицо Валериана, и все сожаления в миг улетучивались под порывом любви.
После неожиданного и шокирующего знакомства с сыном, Арктур побледнел и даже не нашелся что сказать, в своей обычной язвительной манере. Мастер чтения человеческих эмоций, Айлин увидел растущий в Арктуре гнев и увел Валериана подальше от скверной драмы, что вот-вот должна была вспыхнуть.
Мальчик пытался возражать, но Айлин умел быть жесткой рукой в жизни Валериана, ибо на мать в этом плане рассчитывать не стоило.
* * *
– Папа теперь будет жить с нами? – спросил Валериан, нарушая ход мыслей Айлина.
– Я не знаю, Вал, – сказал Айлин, не желая смягчать ответ; мать Валериана и так оберегала сына по полной программе. – Он только что приехал, и я не знаю, что он собирается делать.
– Мама хочет, чтобы он остался.
– Я думаю, ты прав, но постарайся не переживать на этот счет. Лучше немного поспи.
– А где был мой папа? – спросил Валериан с ненасытной любознательностью ребенка.
– Он был в армии, Валериан.
– Сражался с плохими людьми? Или с пришельцами?
Пришельцы. Валериан всегда все сводил к пришельцам. С тех пор как Айлин, пусть и с неохотой, прочитал ему перед сном рассказ о вторжении существ из глубин космоса, мальчик загорелся идеей, что иные жизненные формы когда-то существовали или до сих пор существуют где-то в галактике.
Однажды Айлин и Юлиана отправились с маленьким Валерианом (естественно с вооруженным сопровождением) к глубоким каньонам и руслам рек Умоджи в поисках тех пропавших цивилизаций. Не унывая из-за преследующих раскопки неудач, Валериан все-таки насобирал кучу «древних артефактов»: необычные образцы породы, окаменелую кору и раковины вымерших существ, которые он с гордостью объявил останками пришельцев.
– Нет, Валериан, не думаю, что твой папа сражался с пришельцами.
– С кем же тогда он сражался?
– Это сложный вопрос, на который трудно ответить. – Айлин замялся, пытаясь сформулировать объяснение, где был отец Валериана и чем занимался, так, чтобы не расстраивать мальчугана. Какой бы сильной ни была ненависть Айлина к армии Конфедерации, он не хотел разрушать возведенный в идеал образ отца, до того как Валериан сможет познакомиться с ним лично и сформировать собственное мнение. «Так или иначе, любые героические представления насчет Арктура развеются у мальчика довольно быстро», – подумал он.
– Держу пари, что мой папа – герой войны, – сказал Валериан. – И он наверняка убил сотни врагов.
– Не сомневаюсь, что так и было, – ответил Айлин.
– Но он больше не солдат, правда?
– Нет, он больше не солдат.
– Чем же он тогда занимается? – спросил Валериан. – Мама только говорит мне, что он занят великим делом, но я не знаю, что это значит.
– Мне сказали, что после того, как он ушел из армии, Арктур стал старателем на окраинных мирах, – сказал Айлин. – И, судя по его счетам, очень хорошим старателем.
– У него так много денег?
– Если верить слухам, думаю, он станет богатым весьма скоро.
– Хорошо, – объявил Валериан. – Я тоже хочу быть богатым.
– Ты знаешь, Валериан, – улыбнулся Айлин, – мы и так не бедствуем.
– Я знаю, но я хочу найти пришельцев, когда вырасту! А для этого мне нужно будет много денег, ведь правда?
– Подозреваю, что ты сможешь сделать это, – засмеялся Айлин. – Тебе понадобится флот, лучшие археологи… в принципе их можно нанять за большие деньги… и всевозможный инструмент.
– Ну, археологи мне не нужны. Я буду вести раскопки сам.
– Неужели?
– Конечно, – сказал Валериан. – Если кто-то найдет пришельцев, то я не хочу, чтобы это был кто-то кроме меня. Иначе, какая мне с того радость?
– Мне кажется ты прав, я как-то не подумал об этом, – сказал Айлин. Гордость и любовь наполнили его сердце при виде взволнованного лица Валериана. – А теперь давай спать, Вал. Завтра у тебя великий день.
– Да… – ответил мальчик, с довольной улыбкой укутываясь в одеяло и закрывая глаза. – Завтра я встречусь с папой.
Айлин Пастер поднялся с кровати и выключил свет. Он вышел из комнаты внука и закрыл за собой дверь.
– Да, – сказал он вслух. – Ты встретишься со своим отцом. Надеюсь, он оправдает твои ожидания.
* * *
Он стал отцом?..
Арктур никак не мог до конца поверить в это.
Он – отец?!
«Как? – был первый вопрос, готовый сорваться с его губ, но который он тут же отбросил. – А как думаешь это случилось, идиот?»
Он хотел сказать что-нибудь, но не находил слов. Он хотел бы все отрицать, но один лишь взгляд на лицо мальчика отметал все сомнения. Каждая черточка лица принадлежала породе Менгск. Аналитическая часть ума Арктура не могла не отметить, что парень красив и вобрал в себя все самое лучшее, что могли предложить гены родителей.
Едва Айлин увел мальчика, как Юлиана начала что-то говорить.
Арктур не слышал ее.
В голове белым шумом роился миллион вопросов, он ощущал бешеный ток крови во всем теле. Потрескивание огня превратилось в рев адского пламени. Он чувствовал, как воздух из легких рашпилем проходит по горлу и с хрипом вырывается изо рта.
Юлиана поднялась из кресла со страдальческим выражением лица и прошла через комнату, протягивая к нему руки. Не раздумывая, он обнял ее. Она положила голову ему на плечо и начала быстро шептать что-то – он не мог понять, что именно.
Так он простоял несколько секунд, пока осознание реального положения дел не вызвало в нем шквал гнева вкупе с ощущением предательства. Арктур схватил Юлиану за руки и оттолкнул ее словно чумную.
– У меня есть сын? – спросил он, делая шаг назад.
– Да, – сказала Юлиана, широко улыбаясь. – У тебя есть замечательный сын. Его зовут Валериан.
– Хорошее имя, – сказал Арктур. – Сильное.
Юлиана кивнула.
– Я знала, что оно тебе понравится. Оно ему подходит.
Арктуру имя пришлось по душе, однако у него был ряд вопросов, требующих безотлагательного ответа.
– Какого черта ты не сказала мне?! – заорал он в гневе. – Ты прятала его от меня все эти годы? Почему, Юлиана? Почему?!
Юлиана отпрянула от него. Арктур увидел страх в ее глазах. Обычно он считал такое поведение неприемлемым для себя, но в этот миг наслаждался произведенным эффектом. Ему хотелось сделать ей больно за обиду, нанесенную этой тайной. И какой тайной…
– Ответь мне, черт возьми! – рявкнул Арктур, когда Юлиана отвернулась от него и подошла к камину. Она провела рукой по каминной полке и кашлянула в платок, прежде чем повернуться к нему.
– Я думала, ты обрадуешься, – произнесла она.
– Обрадуюсь? Что ты лгала мне и утаивала то, что у меня… что у нас есть ребенок? Чего, черт возьми, ты ждала? Что я обрадуюсь этому? Что буду счастлив узнать, что я отец, в тот самый момент, когда моя жизнь, наконец, пошла так, как я мечтал?
– Именно поэтому я ничего тебе не рассказывала! – воскликнула Юлиана. – Все эти твои великие планы и мечты, о которых ты рассказывал мне… Я знала, что не должна мешать тебе, пока ты не исполнишь их. Я знала, что ты завербовался в армию назло отцу, и я не могла сказать тебе о Валериане, пока ты воевал в Войне Гильдий.
– Но почему? – спросил Арктур, обнаруживая поднос с напитками на буфете и наливая себе изрядную дозу чего-то янтарного и едкого.
– Знание того, что у тебя есть сын, усложнило бы тебе жизнь.
Арктур осушил стакан с крепким ликером.
– В каком смысле?
– Я не хотела, чтобы тебя заботило что-то еще, кроме выживания, Арктур. Не хотела, чтобы мой поступок выбил тебя из колеи, и тебя могли бы убить из-за этого. Но сейчас ты ушел из армии, и я попросила отца разузнать, как у тебя дела.
Арктур повторно наполнил стакан, решив, что это какой-то из сортов бренди. Выпил в надежде, что спиртное с приличной выдержкой и дорогое.
– Если ты интересовалась моими делами, то ты знаешь, что на днях мы разведали самое большое месторождение минералов, о каком я когда-либо слышал. Мы тут разговариваем, а моя команда работает. И я должен быть с ними! Я нахожусь в шаге от того, о чем давно мечтал, а ты заставляешь меня отказаться от этого. Отлично, я бесконечно благодарен тебе за это, Юлиана. Твой выбор подходящего времени весьма изыскан!
Ее глаза зло сверкнули.
– А ты не думал, что у меня тоже есть мечты, Арктур? Помнишь, я устроилась работать помощником юриста в юридическую фирму? Я зарекомендовала себя с хорошей стороны и могла сделать отличную карьеру, если бы не забеременела.
– Видно, не особо перспективная контора, раз они уволили тебя из-за этого, – съязвил Арктур. – Тебе стоило подать на них в суд.
– Спасибо за совет, но они меня не увольняли, – огрызнулась Юлиана. – Они хотели, чтобы после рождения Валериана я вернулась, но я решила посвятить себя нашему сыну.
– Очень похвально, – сказал Арктур, наливая выпивку в третий раз. Он уже чувствовал, что гневные выпады не дают должного эффекта ввиду своей очевидности.
– Валериан очень похож на тебя, Арктур. Он яркий, обаятельный и крайне целеустремленный. Ты полюбишь его, я знаю.
Арктур промолчал, до сих пор не оправившись от того, что у него есть маленький сын, и того, что он совсем его не знает. Семь лет жизни Валериана прошли, и за это время они ни разу не встретились.
– Мой отец знает? Мать? Дороти?
Юлиана покачала головой.
– Нет, я хотела, чтобы ты узнал первым. Не я должна рассказать твоей семье о Валериане.
– И то верно, – сказал Арктур, и на секунду замолчал, поскольку вдруг его посетила неожиданная мысль.
– Что такое? – спросила Юлиана, заметив зарождающееся понимание в его глазах.
– Это случилось на Тирадоре-Девять, не так ли? – спросил он.
– Ты можешь вспомнить другое время, когда спал со мной?
– Конечно, нет. Не устраивай драму. Это всего лишь мысли вслух, – сказал Арктур. – Проклятье, дай мне время, чтобы собраться с мыслями. Ты не можешь так ошарашить меня и ожидать, чтоб я сразу буду рационален.
Он потянулся за выпивкой, но передумал. Убрал стакан с глаз и начал ходить по комнате, приглаживая волосы рукой, что всегда делал, когда волновался.
– Рационален? – сказала Юлиана. – Что тут должно быть рационального? У тебя есть сын и у тебя есть шанс узнать его. Узнать снова меня. Теперь мы можем стать семьей.
– Семьей? – спросил Арктур, останавливаясь перед ней. – Я… И это все, что ты хочешь от меня? Бросить все, переехать на Умоджу и жить с тобой и мальчиком?
– Его зовут Валериан.
– Я знаю, как его зовут, Юлиана.
– Тогда почему ты боишься сказать? – парировала она. – Боишься, что скажи ты его имя, тебе придется признать его? Что сын станет для тебя реальным?
– Нет, конечно, нет. Не говори глупостей.
– Тогда почему ты не хочешь произносить его имя?
– Валериан, – сказал Арктур. – Валериан, Валериан, Валериан. Вот, теперь ты довольна?
Юлиана отвесила ему пощечину. Арктур едва сдержался, чтобы не ударить в ответ. Он вспомнил такой же жгучий удар своей матери. Теперь он понял, что заслужил тот удар, – и этот удар заслужил тоже.
– Мне жаль, Юлиана, – сказал он наконец, – но я не могу бросить все, что строю, и играть с вами в счастливую семью. Просто не могу.
– И что теперь? Ты просто уйдешь, как всегда уходишь? Убежишь прочь, вместо того чтобы встретиться с проблемой лицом к лицу?
– Я не бегу от проблем, – возразил Арктур.
– Ну конечно, – сказала Юлиана. – Ты завербовался в армию, чтобы убежать от отца. Убежал от меня, как только мы сблизились. А теперь собираешься убежать от своего сына. От своего наследника.
Слова Юлианы были подобны ударам молота, и Арктур понимал, что она права. Вместо того, чтобы преодолевать трудности, которые вставали на жизненном пути, он просто уходил от них, выбирая путь наименьшего сопротивления. Поступит ли он так же и на этот раз?
Арктур стоял на пороге всего, чего когда-либо желал, но что в этом хорошего, если оно имеет под собой зыбкую основу? Может, настало время переосмыслить свою жизнь и задуматься о наследии? В конце концов, отец был всего на несколько лет старше, чем Арктур сейчас, когда ему вручили сына.
– Ну что же, Юлиана, – сказал он наконец. – Хорошо. Я останусь. Я поговорю с… Валерианом. Познакомлюсь с ним поближе. И, как ты и сказала, он будет моим наследником.
Юлиана бросилась к нему на шею.
– Я так счастлива! – воскликнула она, обнимая Арктура. – Я знала, что как только ты увидишь Валериана, ты захочешь стать частью его жизни.
Вновь Арктур оторвал ее от себя, хоть и не так резко, как в прошлый раз.
– Не будем торопить события, – сказал он. – Я сказал, что познакомлюсь с ним поближе. Но я пока не решил, готов ли вот так запросто отказаться от всего, что построил.
– Я не прошу тебя отказываться, – ответила Юлиана, заключив в ладони лицо Арктура и приближая к своему лицу. – Разве ты все еще не понял этого? Ты ничего не должен бросать. Мы просто можем быть вместе. Все мы. У нас будет всё, о чем мы мечтали. Помнишь, много лет назад ты рассказывал о своих грандиозных планах? Они уже осуществляются. Прямо сейчас. Тебе нужно просто захотеть это увидеть.
Арктур улыбнулся.
Может, на него подействовали слова Юлианы, или алкоголь ударил в голову, однако Арктур с удивлением осознал, что подобные мысли больше не ужасают его. В конце концов, они вполне могут стать обычной семьей.
* * *
Арктур проснулся с тяжестью в голове и легкой дезориентацией от непривычного места. За ночь он восстановил силы, мышцы хорошо отдохнули. Сборные жилые модули старателей и теснота космического корабля не способствовали непрерывному сну, и Арктур уже забыл, как же это здорово – провести ночь в мягкой кровати. Он потянулся и завозил головой по подушке, наслаждаясь теплом и утихомиривая боль полугодовой давности в суставах.
Он улыбнулся, а затем блаженное неведение пробуждения сменилось холодными и тяжелыми воспоминаниями о событиях прошедшей ночи, возвратив все на круги своя.
Юлиана.
Валериан.
Его сын…
Легкая истома пробуждения прошла, когда Арктур сел на кровати и огляделся. Обшитая деревом комната обставлена шикарной мебелью, на окне висят тяжелые портьеры. Различная аппаратура идеально гармонирует с интерьером, не бросаясь в глаза. Обстановка комнаты полностью соответствует умоджанскому стилю, и лоскут пыльно-оранжевого неба за окном только подтверждает это.
Арктур свесил ноги с постели. Желание вернуться в уют теплых одеял моментально испарилось, когда он вспомнил, с какой целью его вызывал Айлин Пастер. По крайней мере теперь он понимал причину его холодности при встрече.
Быстро, но без суеты Арктур помылся в ультразвуковом душе, по качеству и дизайну не уступающему брендам Старых Семей, а то и превосходящему их. При этом вся техника отличалась собственным стилем – даже в быту умоджанцы стремились поддерживать самобытность культуры. Прием душа оказался недолгим и, к удивлению, весьма эффективным. Под действием ультразвука застарелая пленка пота и омертвевшая кожа отслоились от тела, открыв под собой новый и чистый слой кожи.
Арктур побрился столь же эффективной соник-бритвой, расчесал волосы. Надел темно-серый костюм и «берцы» по колено высотой. Костюм был почищен и выглажен, обувь отполирована до зеркального блеска. Слуги Айлина Пастера идеально справлялись со своими обязанностями.
– Помирать, так с музыкой, – сказал Арктур вслух и вышел из комнаты. Пройдя немного по отделанному мрамором коридору, мужчина достиг холла, в котором уже побывал прошлой ночью, по приезде. Дверь в гостиную была открыта, и он услышал голоса. Один точно принадлежал Айлину Пастеру. Арктур решил войти в комнату.
Разумеется, дипломат Умоджи сидел в том же кресле, что занимала его дочь накануне. Он беседовал с одним из служащих, который просматривал заметки на персональной консоли.
Пастер (его лицо в своей беспристрастности напоминало непроницаемую маску) взглянул на вошедшего Арктура.
– Доброе утро, Айлин, – сказал Арктур.
– Воистину, – ответил Айлин. – Хорошо спалось?
– Даже не представляете, насколько, – сказал Арктур. – В течение года мне приходилось спать на голых камнях, в походных койках, так что уснуть я могу практически где угодно; но здесь мне определенно было намного удобнее, благодарю вас.
– Голоден?
– Безумно, – сказал Арктур.
Пастер кивнул слуге, и тот с поклоном удалился из комнаты, закрыв за собой дверь.
– А где Юлиана? – спросил Арктур.
– На улице, с Валерианом. Наверняка копаются в саду.
– У вас что, нет садовников?
Айлин улыбнулся, хотя в улыбке не ощущалось тепла.
– Есть, но я не это имел в виду. Валериан прирожденный юный археолог, обожает копаться в земле. Почти как один молодой человек, как мне помнится.
– Возможно, он унаследовал это от меня, – признал Арктур.
– Склонен полагать, что так оно и есть.
– Похоже, вас это огорчает.
– Нет, меня огорчает тот факт, что ты пропустил большую часть его жизни. Те годы, когда росла Юлиана, были самими счастливыми в моей жизни. Ты уже никогда не познаешь этой простой радости.
– Это не моя вина, Айлин, – заметил Арктур. – Я даже не знал о существовании Валериана.
– И что изменилось бы, если б знал?
– Честно? Не знаю. Я не слепой и не закрываю глаза на свои ошибки. Тем более на такие. Но я сказал, что останусь на какое-то время, чтобы лучше узнать мальчика. И я хочу, чтобы у него было все самое лучшее.
– Мы сможем обеспечить его, – отрезал Пастер. – Я богатый человек, Арктур.
– Я знаю. Но Валериан мой сын, и обеспечивать его буду я. Я не хочу быть кому-то обязанным, Айлин, и не нуждаюсь в подачках. Даже если месторождение, что я нашел, стоит лишь малую часть той суммы, на какую указывают мои расчеты, то мне больше никогда не придется беспокоиться о деньгах. И Валериану тоже.
– Ну что ж, хорошо, – сказал Айлин. – Я рад это слышать.
Нотки едва сдерживаемого гнева в голосе старого человека не ускользнули от Арктура.
– Только не надо считать меня виновным в том, что меня не было здесь. Юлиана никогда не говорила мне о Валериане, – сказал он.
– Я не знаю, говорила она тебе об этом или нет, но факт остается фактом – тебя здесь не было. Ты не видел, как она воспитывала Валериана одна! Ты не слышал ее ночных рыданий! Ты пропустил все, что касается отцовства! Глядя на тебя, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не пожалеть тебя за все упущенное тобой.
– Не надо жалеть меня, Айлин, – произнес Арктур. – Мне не нужна ваша жалость.
– Ладно. Не жалею, а сожалею. Юлиана должна была позволить тебе быть рядом с ней, но она не сделала этого. И не потому, что она никогда не говорила тебе о Валериане. Это случилось потому, что ты оттолкнул ее в погоне за собственными мечтами. Мы никогда не узнаем наверняка, что было бы, если Юлиана рассказала бы тебе все раньше. Однако подозреваю, ты бы отвернулся от нее и от ребенка. Или я ошибаюсь?
– Скорее всего, нет, – признал Арктур. – Но сейчас-то я здесь, не так ли?
– Да. И это единственная причина, почему я до сих пор вежлив с тобой. Я знаю тебя, Арктур Менгск. Ты – эгоист, которого не заботит ничего, кроме себя самого. Думаю, ты можешь быть очень опасным человеком, но ты отец моего внука, и я хочу дать тебе еще один шанс, чтобы окончательно не разочароваться в тебе.
– Вы слишком добры.
– Я говорю серьезно, – отрезал Пастер, и Арктур поразился властной силе, прозвучавшей в голосе этого человека. – Теперь у тебя есть обязательства. Если ты, соблюдая их, ударишь в грязь лицом, я сделаю так, что ты никогда больше не увидишь Валериана.
– Звучит как угроза.
– Так и есть.
– Что ж, по крайней мере, мы поняли друг друга.
Диалог оборвался, поскольку вернулся слуга Пастера. Человек нес серебряный поднос, на котором стояли дымящиеся кружки ароматного чая, а также тарелки с печеньем, сыром и ветчиной. Слуга остановился рядом с креслом Арктура. Из основания подноса выдвинулись тонкие металлические ножки и уперлись в пол.
Пастер поблагодарил мужчину, и тот ушел.
– Опасные нынче времена, Арктур, – сказал Пастер, как только дверь за слугой закрылась. – Линии фронта меняются. Старые войны заканчиваются, а новые уже не за горами.
– Вы говорите о Войне Гильдий?
– Война Гильдий закончилась, – сказал Пастер. – Конфедерация знает это. Знают и келморийцы. Только пока не могут смириться с этим. Конфедерация слишком сильна, и даже если последние выстрелы еще не сделаны, не сомневайся, скоро они прозвучат. А потом Конфедерация будет искать новую цель.
– И как вы думаете, кто станет новой целью? Умоджа?
– Возможно, – сказал Пастер. – Но для защиты Умоджи уже предприняты кое-какие шаги.
– Какие шаги? – спросил Арктур.
– Шаги, о которых я предпочел бы не говорить, – ответил Пастер.
Арктуру хотелось узнать, что Пастер имеет в виду, но он не стал настаивать. Если дипломат захочет поделиться секретом, то он сделает это в свое время.
– Ты общался с семьей в последнее время? – спросил Пастер.
Удивляясь резкой смене темы, Арктур сказал:
– Нет. Уже довольно давно. И это одна из причин моего приезда. Я видел трансляцию UNN про объявление военного положения.
– Да, на Корхале стало весьма опасно.
Арктур налил себе чая и потянулся за печеньем с корицей.
– Так расскажите мне, что случилось, – сказал он. – Я слышал по UNN о взрывах, о зверствах террористов и о нападениях на полицию Конфедерации. Но мне кажется, что эти факты либо сильно преувеличены, либо правдивы лишь наполовину. Каждый раз, когда я разговаривал с матерью, она изъяснялась так туманно, что я ничего толком не мог понять.
– Она осторожничает, – отозвался Пастер, наливая себе чай. – Разведка Конфедерации контролирует все, что исходит от Корхала. Особенно передачи от твоей семьи. «Небесный шпиль» и летняя вилла наверняка находятся под постоянным наблюдением.
– Я знаю, что вы и мой отец стоите за большинством атак против Конфедерации на Корхале. Но неужели вы на самом деле настолько опасны для них?
– Куда больше, чем тебе кажется, – ответил Пастер. – Корхал – один из наиболее значимых миров Конфедерации, эталон того, что первые колонисты мечтали построить в нашем секторе. В течение многих десятилетий Старые Семьи трубили на весь сектор, что Корхал – жемчужина в их короне, образцовый мир, и с гордостью демонстрировали его достижения. Они думали, что пример Корхала убедит Морию и Умоджу присоединиться к Конфедерации. Но они ошиблись. Все что они сделали, это лишь продемонстрировали нам ярмо тирании во всей его красе. Теперь, когда Корхал восстал, они испугались, что если их самая обожаемая колония повернулась против них, то у других может возникнуть соблазн последовать ее примеру.
– Вы считаете, что мои родные в опасности?
– Я не считаю, я знаю это, – сказал Пастер. – Они в опасности с того самого момента, как твой отец произнес речь на закрытии сессии Палатинского форума. Ты бы понял это, если бы остался там и дослушал все до конца.
– Пожалуйста, не заводите в очередной раз старую песню, – сказал Арктур. – Это порядком избитая история, и мне откровенно скучно выслушивать ее снова. Расскажите лучше о моей семье.
Пастер откинулся на спинку кресла, явно не в восторге от смены темы.
– Ты прав. Извини, Арктур, но я до сих пор не могу забыть слезы твоей матери в тот день. Нелегко простить такое.
– Она простила меня.
– Она твоя мать, – сказал Пастер. – Матери всегда прощают.
Арктур изучал лицо Пастера, пока тот говорил, примечая и глубокие морщины вокруг глаз и отблеск от гладкой кожи на макушке – в том месте, где волосы стали не гуще тонких клоков серого дыма. Годы тайной поддержки повстанческой группировки Менгска-старшего не прошли бесследно.
– Эктон Фелд хороший человек, но у него нет ресурсов Конфедерации. Он творит чудеса, защищая твоих родных, и он настолько же удачлив, насколько квалифицирован, но врагам твоего отца тоже может повезти однажды… и тогда все будет кончено.
Арктур был потрясен. Он и не подозревал, что обстановка на Корхале настолько шаткая. Затрагивающие политику отца новости существенно преуменьшали его значимость или выставляли этаким бредящим безумцем, и это – теперь он понимал – должно было подсказать ему, насколько серьезно Конфедерация воспринимает Ангуса.
– Вы думаете, что Конфедерация планирует арестовать и казнить его? – уточнил он.
– Вполне возможно, – ответил Пастер. – Как политическое лицо Ангус имеет большой вес, поэтому они вполне могут поступить столь прямолинейно. Хотя надеюсь, что популярность твоего отца послужит ему защитой. Если в Совете Тарсониса есть кто-то, обладающий здравым смыслом, они сообразят, что такой подход скорее поможет делу Ангуса, нежели навредит ему.
Арктур насмешливо фыркнул.
– Да уж, в конце концов, здравый смысл – именно то, о чем Совет вспоминает в последнюю очередь.
– Собственно поэтому я считаю, что ситуация сложилась очень опасная. Твой отец и Эктон Фелд сформировали настоящую народную армию – порядка миллиона жестких, дисциплинированных и преданных людей. Та пламенная речь и последующая поддержка, которую Ангус получил от населения Корхала и соседних миров, говорят о том, что окончательная и бесповоротная потеря Корхала Конфедерацией – лишь вопрос времени.
– Звучит так, будто они не нуждаются в какой-то помощи.
– Не будь наивен, – покачал головой Пастер. – Сейчас как раз такой момент, когда Совет Тарсониса очень опасен. Они думают, что могут потерять Корхал, и что у них нет иного выбора, кроме как применить силу.
– Вы говорите об оккупации? – уточнил Арктур, отказываясь верить в то, что его родная планета может подвергнуться штурму армией Конфедерации.
Пастер пожал плечами:
– Возможно, но я так не считаю. Армия Фелда хорошо обучена и имеет самое лучшее вооружение, какое мы могли поставить: штурмовые винтовки, взрывчатку, танки, ракеты «земля-воздух», роботов. Любое вторжение обойдется Конфедерации слишком дорого. Не думаю, что они способны пойти на такой риск.
– А если вы ошибаетесь?
– Тогда нас ждет кровопролитие, подобного которому еще никто не видел, – мрачно заключил Пастер.
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14