Юрий Всеволодович внимательно отслеживал все события, происходившие в Европе, и в целом был очень доволен тем, как продвигались дела. Трофеи шли сплошным потоком, особенно порадовали табуны рыцарских коней, что доставались не только по его десятинной доле, но и дополнительно выкупались за счет иной части добычи: доспехов с оружием, тканей, драгоценностей…

Кочевники не стремились пересаживаться на мощных коней. Все из-за дополнительного ухода за ними, а также из-за того обстоятельства, что западноевропейские кони не способны сами добывать себе пропитание, как те же монгольские лошади, да и вообще, чтобы поддерживать свои физические данные, в качестве основного корма им требовался овес, а с ним в степи совсем плохо. Так что столь необходимое поголовье крупных скакунов для создания тяжелой кавалерии и общего улучшения конского поголовья на Руси шло на восток.

Возникло некоторое опасение, что Субэдэй со смертью своего товарища Джэбэ свернет западный поход, к тому же он давно реабилитировался за поражение от русов и, значит, мог с чистой совестью возвращаться в свои родные степи в ореоле славы великого завоевателя и получить причитающуюся щедрую награду из рук самого Чингисхана, но нет, наоборот, старый монгольский военачальник с еще большим ожесточением принялся бить вражеские армии и жечь города, словно мстил немцам за смерть своего напарника.

Зачем? Учитывая, что западные народы лучше было бы взять в союзники против день ото дня крепнущей Руси.

Сложно сказать, но вполне возможно, что как раз для того, чтобы западные монархи, прочувствовав силу монголов, стали более податливыми и, когда придет время заключать союз, не отмахнулись от него спесиво, а вспомнили, к чему это может привести в обратном случае.

Субэдэй был умен и как талантливый стратег просчитывал ситуацию на несколько шагов вперед, в том числе в политическом плане.

Северные германские земли содрогнулись от ужасов монгольского владычества, что породило новые потоки беженцев. Большая часть, конечно, побежала на запад во Францию, кто-то на юг, но там горы, и много людей разместиться не могло, еще часть населения, что побогаче, ломанулась через моря на север в Англию, а также Норвегию и Швецию, на всем, что только могло плавать, но значительная часть восточных немцев вспомнила, что они вообще-то славяне, и стала пробиваться на восток.

Не то чтобы вспомнили сами, скорее, им активно напоминали внедренные агенты ЦРУ по давно отработанной схеме вброса слухов. Для тех, кто готов был перебраться в безопасные районы с принятием новых правил жизни, готовился транспорт, как речной для перевозки людей в восточную Польшу (да и беженцы сами активно скупали лодки и строили плоты), так и морской для перевозки сразу на Русь. Ушкуйники в этом плане оказались как нельзя кстати.

Перестроились и купцы, получая за перевозку просто огромные прибыли, ведь люди были готовы отдать последнее, лишь бы спасти свои жизни.

Не сказать, что народу переселилось так уж много, но и сорок тысяч человек за шесть месяцев тысяча двести двадцать пятого года тоже можно считать неплохим результатом, а учитывая, что степняки и дальше будут творить всякие непотребства еще пару лет, то можно было ожидать увеличение потока беженцев, среди которых не только крестьяне, но и различные ремесленники.

Всех беженцев, по крайней мере крестьян, расселяли по территории Руси по отлаженной на поляках схеме, стараясь не допускать национальных анклавов. Хотя в долгосрочной перспективе это было не так уж и важно, все они рано или поздно рассосутся. Просто Юрий не хотел, чтобы возникли очаги внутреннего напряжения, ведь в подобные анклавы противник мог внедрить своих агентов, что начнут мутить воду.

Неприятной, хоть и ожидаемой вестью стало использование европейцами пороха и закладка ими огромного количества селитряниц, но, увы, от этого изначально никуда было не деться. Оставалось радоваться, что европейские алхимики еще долго не смогут подобрать оптимальный состав и наладить технологию производства, то есть будут использовать пороховую пыль или мякоть, а она чудовищно гигроскопична, что еще сильнее снижает невысокое качество состава.

Не оставляли без пристального внимания и восток, где тоже намечались перемены, в которых можно и нужно было активно поучаствовать.

Практически одновременно с Джэбэ умер булгарский хан Чельбир. На ханский трон воссел его младший брат Мир-Гази, и в Булгарии началось брожение, по крайней мере среди знати, очень недовольной реформами во внутренней политике, начатыми новым ханом.

Дело в том, что Мир-Гази был изначально человеком излишне религиозным, что для правителя не есть хорошо, а потом и вовсе попал под влияние своего друга Кул-Гали, коего по нынешней терминологии можно было назвать радикальным исламистом, ставшего своего рода министром-визирем. Именно по наущению Кул-Гали Мир-Гази, сев на трон, первым делом восстановил закон Талиба, чем самым серьезным образом ударил по карманам феодалов-казанчиев.

Суть закона заключалась в том, что принявшие ислам земледельцы переходили в разряд привилегированных государственных крестьян, освобожденных от воинских и иных повинностей, при этом плативших минимальный налог. После этого ары и сербийцы Горной стороны, а также булгары-язычники Арской губернии стали в большом количестве переходить в ислам.

– В общем, долго он не протянет, – сказал глава Царской разведывательной управы Глеб Борисович. – Недовольство казанчиев, владеющих землей там, где население массово переходит в ислам, растет как снежный ком. Скорее всего, его отравят, так как прямое вооруженное противостояние опасно, даже не столько возможным поражением, сколько вспышками многочисленных бунтов в случае победы, спровоцированными имамами и муллами, ведь в народе новый хан весьма популярен, и на волне бунтов на трон может взойти еще более религиозно радикальный хан. А если помрет сам, то вроде как и нет причин дергаться…

– А мы можем ускорить это событие? – поинтересовался Юрий.

– К сожалению, нет, государь. У нас нет подходов ко дворцу. Слишком сложная среда для работы и вербовки.

– Жаль. Придется ждать естественного развития событий…

Дождались. Весной тысяча двести двадцать шестого года Мир-Гази скоропостижно скончался.

Началась борьба за власть.

Сам Мир-Гази не оставил наследников по мужской линии, но был племянник, сын Чельбира – Ильяс, коего отпустил Субэдэй еще в момент прихода известия о смерти отца, и тот с пятитысячным войском спешно возвращался в Булгарию.

Но имелся и еще один претендент на власть – младший сын хана Отяка и рязанской княжны Вышелюбы Глебовны Джелалетдин Алтынбек.

Собрав армию из родов своих сторонников, Алтынебек двинулся навстречу Ильясу, подходившему к Булгарии.

Битва получилась тяжелой, ни одна из сторон не имела серьезного преимущества, а потому по сути закончилась ничьей. Стороны разошлись, чтобы восстановить силы да привлечь дополнительных союзников…

Тем временем третья группа знати, коим не уперились ни Алтынбек с его жадными сторонниками, ни тем более Ильяс, что вынужден будет продолжать политику своего дяди, и, чего уж там говорить, была связана с русами, распространила слух о поражении и гибели Ильяса и смертельном ранении Алтынбека.

– Как там Гази-Барадж в Москве поживает? Не скис еще? – спросил Юрий Всеволодович у главы ЦРУ, как только стало ясно, что ситуация в Булгарии дошла до нужной кондиции и вот-вот сорвется в гражданскую войну.

В этом процессе имело смысл поучаствовать и получить свои дивиденды, хотя бы по плану минимум. Что до плана максимум, то… царь Руси, когда думал о нем, стучал по дереву и плевал через левое плечо.

– Да нет, хорошо поживает… Принимает активное участие в обустройстве города, опыт у него по этой части есть, был ведь главой Учеля. Воеводой даже стал. Гоняет местных татей… Совмещает, так сказать, приятное с полезным, очень уж до охоты жаден, а что может быть лучше охоты на людей?!

Юрий обязал удельных князей вести планомерную охоту на разбойников, сдавая пойманных в отделения КГБ. Их там прессовали и вербовали, после чего отпускали на волю, чтобы они вступали в другие банды и сдавали их, служа наводчиками. Или же провоцировали на занятие разбоем, собирая свои ватажки.

Подло? Может быть. Но лучше сразу локализовать потенциально криминогенный контингент и отправить его уголек рубить, чем потом они вступят в реальные ОПГ, начав грабить и убивать. Никого ведь насильно в тати не тянули…

В целом криминогенная обстановка сильно улучшилась.

– Это хорошо, что он не скис. Привезите его в Киев, поговорить надо.

Глеб Борисович понятливо кивнул.

– Как тебе на Москве, Гази, нравится? – спросил Юрий Всеволодович, когда высокопоставленного пленника доставили в Киев.

– Какая разница, нравится мне или нет? Если я здесь, перед тобой, то, значит, ты что-то хочешь мне предложить.

– Ты прав, у меня есть для тебя заманчивое предложение, хотя будь я на твоем месте, то не факт, что согласился бы.

– Хм-м… и что же это за предложение?

– Умер Булгарский хан Мир-Гази, ну а ты, как представитель древнего ханского рода, мог бы претендовать на власть в государстве. Как тот же Алтынбек.

– Просто так взять и поехать в Булгарию, чтобы предъявить свои права на трон, не имея какой-то силы под своей рукой, просто глупо, – вполне логично заметил Гази после короткой паузы, показав, что не имеет ничего против попытки посадить его на трон. – А если ты решишь дать мне воинов, то против меня ополчатся вообще все, и идея обречена на провал.

– Свои войска я тебе по этой причине давать и не собирался. Но уверен, что о тебе вскоре вспомнят и призовут.

– С чего бы это? У Чельбира был сын, Ильяс, и я не слышал, чтобы с ним что-то случилось. Он законный наследник…

– Ильяс сейчас в Европе немок охаживает, под их вопли «Дас ист фантастишь!» – усмехнулся Юрий Всеволодович. – Пока он узнает о смерти отца, пока вернется… притом не факт, что Субэдэй его отпустит, хотя, скорее всего, отпустит… но в любом случае к власти сейчас рвется Алтынбек, а он очень многим не нравится, как, собственно, и Ильяс, собственно, ты это, может, даже получше меня знаешь. Так что все они с удовольствием воспользуются третьим вариантом…

Булгария, как и многие другие страны того времени, шла по пути феодальной раздробленности. Увы, такова была общемировая тенденция, а редкие исключения лишь подтверждали правило.

Крупные феодалы-казанчии жаждали получить больше личной власти, против чего, естественно, выступали как наследник Чельбира Ильяс, так и Алтынбек. И у того, и у другого было достаточно сил и сторонников (естественно, не из патриотизма, а лишь в обмен на получение каких-то дополнительных плюшек), опираясь на которых могли сохранить статус-кво.

Так что Гази-Барадж для тех, кто желал получить от жизни большее или хотя бы не потерять уже имеющееся, был идеальным вариантом. А таких более чем хватало.

– То есть я стану в их руках послушно кивающей куклой, сидящей на троне…

– Тут все от тебя зависит. Первое время, конечно, придется играть по их правилам, но если не станешь хлопать ушами и проявишь определенную ловкость и политическую мудрость, то постепенно перехватишь нити управления. Особенно легко это тебе будет сделать в условиях внешнего вторжения.

– Твоего?

– Хм-м… можно и моего, если договоримся, – кивнул царь Юрий. – Но не хотелось бы. Будут и без меня внешние враги.

– Кто? – удивился Гази.

– Монголы.

– Так Булгария выступает в союзе с ними… зачем им атаковать?

– А я хочу, чтобы Булгария стала союзником Руси. Для чего ты мне, собственно, и нужен, и на этих условиях я тебя отпущу. Вот и появится повод у монголов напасть, а у тебя появится возможность стать подлинным ханом булгар.

Гази понятливо кивнул.

– Это будет нелегко, даже если мне удастся взять власть и укрепить ее. Русь всегда была врагом Булгарии, в то время как монголы видятся для булгар не просто союзниками, но они дают возможность хорошо поживиться. Меня не поймут, если я стану настаивать на разрыве с ним отношений и установлении союза с Русью.

– А то, что монголы уже один раз хорошенько огребли от меня, и булгары вместе с ними, уже забылось? Нет опасения, что как огребли один раз, так и огребут во второй?

– Монголы в следующий раз придут с порохом и приведут с собой в разы больше воинов, это понимают все. Так что лучше встать на сторону сильного, и таковыми будут считать монголов.

– Тем не менее ситуация складывается так, что или ты становишься царем, и Булгария под твоей рукой становится союзной Руси и мы вместе сражаемся против монгол, или же она подвергается полному уничтожению, и неважно, в составе ли монгольской орды или до их повторного прихода.

– Я понял тебя, царь…

Магистрат Биляра, контролировавшийся противниками Ильяса и Алтынбека, закономерно решил пригласить на трон Гази-Бараджа, и на Русь спешно отбыло посольство. Юрий Всеволодович, естественно, об этом знал, даже более того – готовился, так что заминки не возникло, и почетный пленник без всяких проволочек отправился в Булгарию, где его признали ханом.

Вторая битва между Алтынбеком и Ильясом также не выявила победителей, но тут они узнали о короновании Гази-Бараджа и, заключив перемирие, оба рванули в Булгарию.

В итоге Булгария разделилась на три части. В западной части с центром в Ошеле сел Гази-Барадж. В восточной части с центром в Джукетау сел Ильяс. В южной части с центром в Суваре сел Алтынбек.

Началась гражданская война.

– Ну наконец-то, – удовлетворенно хмыкнул царь Юрий, когда начала поступать первая информация о столкновениях между тремя претендентами на трон.

По всем прикидкам, эта бодяга должна была продлиться весьма долго, если, конечно, не вмешается сторонняя сила, либо Русь, либо монголы. Но Юрий вмешиваться в гражданскую войну, по крайней мере явно, не собирался. Что касается монголов, то они пока далеко, и им не до Булгарии.

Почему ожидался долгий срок выяснения отношений?

Тут все просто. Все самые боеспособные воины сейчас находились в Европе. В Булгарии остались лишь либо совсем юнцы, либо старики, либо раненые…

Возвращение из Европы булгарских воинов, большей частью раненых, но с богатыми трофеями и караванами рабов, что делало их весьма состоятельными людьми (особенно на фоне учиненного разграбления государства несколько лет назад русами, от которого до сих пор до конца не оправились) и завидными женихами, даже если они уже были женаты, но благо религия позволяет иметь несколько жен, всколыхнуло Булгарию. Особенно возбудили всех рассказы вернувшихся о том, что потери вообще-то крайне незначительны…

Стоит ли говорить, что все страстно возжелали прибарахлиться и обзавестись собственными рабами, а особенно рабынями? И если раньше необходимость послать войско под руку монголов воспринималась как тяжкая обязанность, особенно огорчили огромные потери от русов, то сейчас от желающих уйти в поход на запад не было отбоя. Все, кто имел коня и копье, сбивались в отряды и шли на закат. К ним по пути присоединялись прочие охочие до трофеев: половцы, мордва, буртасы, башкиры… А где-то на полпути русы снабжали всех нуждающихся странными деревянными, но очень крепкими доспехами.

Так что армия монголов после всех сражений с рыцарями и штурмов городов, что бывали очень кровавыми именно из-за условий уличных сражений, где степняки откровенно не блистали, не только не сокращалась, но и увеличивалась в размерах. Правда, основной ударный кулак держался в районе восьмидесяти тысяч человек, больше было просто трудно контролировать и прокормить, да и не требовалось больше.

Остальные отряды, не вошедшуие в основную орду, контролировали и зачищали ранее захваченные территории, ту же вдоль и поперек пройденную Венгрию, что первой попала под удар и от которой уже мало что осталось. Ведь все новые отряды проходили через нее, и как постоянный поток вымывает из почвы минералы, так и отряды степняков «вымывали» все хоть сколько-нибудь ценное, что еще оставалось.

Так же продолжали зачищаться от ценностей и людей Чехия, Австрия, Хорватия, Албания, Босния и Греция, то есть Эпирский деспотат и Латинская империя.

Собственно, от Латинской империи остался лишь жалкий огрызок, что прилегал к Константинополю. Да и то ненадолго. Убедившись, что папе римскому в связи с нашествием кочевников стало резко не до Латинской империи, на ее остатки обрушилась армия Никейской империи и без особых проблем захватила город. Папистов изгнали и провозгласили восстановление Византийской империи.

– Ты действительно думаешь, что у него получится стать булгарским ханом? – спросила как-то Агафья.

– Нет. Это очень сомнительно, – честно ответил жене Юрий. – Хотя чем черт не шутит, пока бог спит?

Агафья, перекрестившись, с укоризной взглянула на мужа.

– Зачем тогда тратить на него деньги?

– С помощью этих денег я руками Гази-Бараджа сжигаю в этой гражданской войне последних противников слияния с Русью из числа мордвы и черемисов. Гази-Барадж ведь не просто нанимает этих оппозиционеров, он также обещает им в случае своей победы поддержку в захвате власти в своих племенах, ну и, естественно, заставит их отрабатывать в первых рядах с закономерным результатом.

– Думаешь, Гази-Барадж не понимает этого? Он показался мне весьма умным человеком…

– Жажда власти затмевает любые проблески разума даже у самых достойных людей, а Гази очень хочет стать ханом. Об этом грезил его отец и дед, что стало их семейной идеей фикс. И тут такая возможность…

Гражданская война в Булгарии разгоралась, и к причинам политическим добавились религиозные, а также этнические. Все племена, на земли которых пришли булгары и установили свою власть, зажимая аборигенов непомерными налогами и прочими обязанностями, вспоминали свои обиды или им напоминали, не зря же агенты ЦРУ дотошно вникали в историю взаимоотношений, а то и вовсе что-то выдумывая, и видели в этой войне отличную возможность поквитаться и восстановить историческую справедливость, ну и прибарахлиться под шумок. Куда ж без этого?

В тысяча двести двадцать седьмом году от полученной в последнем походе на Си-Ся раны умер Чингисхан. Сия печальная весть, доставленная гонцами, что буквально загоняли своих скакунов до смерти, застала Субэдэя в северной долинной части Франции. Покорить горный юг и пойти дальше в Испанию, для чего требовалось преодолеть пограничные горы Пиренеи, у него при всем желании не получалось из-за непокоренного тыла в виде Священной Римской империи.

Если север Германии в целом был приведен к покорности, из-за чего практически обезлюдел, осталась едва ли треть от первоначальной численности (кого убили, кто сбежал, плюс эпидемии оспы вспыхнули, а кое-где и чума началась, косившая население только в путь), то вот южные горные области оставались ему неподконтрольными, и там укрылось множество отрядов рыцарей, что при дополнительной подпитке продовольствием и вооружением, в том числе порохом, из Италии, совершали вылазки на север и били малые отряды степняков, как правило, фуражиров и тех, кто возвращался в степи с трофеями.

Смерть Повелителя была отличным поводом свернуть западный поход. Как бы ни был Субэдэй охоч до битв, видя в этом смысл своей жизни, полностью разделяя кредо сына Чингисхана – Джучи: «Высшее наслаждение человека состоит в победе: победить своих врагов, преследовать их, лишить их имущества, заставить любящих их рыдать, скакать на их конях, обнимать их дочерей и жен», но даже он изрядно устал, все-таки поход явно затянулся. Десять лет прошло с момента, как он покинул Монголию…

К тому же он попал в тактический и стратегический тупик. Лезть в пиренейские горы не хотелось, там его армия теряла свою боеспособность, основанную на маневре и численности, так что о покорении юга Франции и Священной Римской империи стоило забыть. Плюс Испания, по сути, горная страна. В общем, он просто сточит свои войска, как саблю о точильный камень, и в конечном итоге проиграет. Это было неприемлемо.

Орда двинулась назад, по пути сжигая все, что не сожгли за это время, прихватывая с собой все, что плохо лежит.

Вернувшиеся из Европы булгарские тумены, разделившиеся на три части и перешедшие на сторону того или иного претендента на ханский трон согласно своей родовой и национальной принадлежности, подлили масла в огонь гражданской войны.

Осознав, что противостояние может длиться еще очень долго, и в итоге Булгария превратится в обугленную головешку, от которой отложатся значительные куски на севере и западе, а также востоке, Ильяс, будучи на хорошем счету у монголов, как верный союзник, отправился за помощью к Батыю и получил ее.

– Спасутся лишь те области, что признают меня ханом, остальные же подвергнутся нашествию монголов, и я им ничем помочь не смогу, – передал через своих послов Ильяс своим политическим соперникам.

Гази-Барадж и Алтынбек, зная силу монголов, все же не сдались, а провернули морганатический финт. Алтынбек выдал свою дочь Алтынчач за сына Гази-Бараджа с условием, что их потомок станет ханом всей Булгарии, и объединили свои силы.

Но это им не особо помогло, несмотря на поддержку союза Русью. Юрий Всеволодович прислал двадцать тысяч половцев к объединенной армии союза в тридцать тысяч воинов.

Батый в помощь Ильясу, имевшему под рукой порядка двадцати тысяч человек, выставил четыре тумена.

Произошла серия битв, больших и малых, но опыт монголов и численность сказались, и вскоре Булгария заполыхала. Города, стоявшие на стороне Гази-Бараджа и Алтынбека, долго не держались, так как монголы активно применяли пороховые мины для вышибания ворот и пролома стен. Ведь перед тем, как пойти в Европу, Субэдэй отписал в Монголию о способах боевого использования пороха, и там все это время китайские рабы вели над этим работы и добились определенных успехов.

Монголы действовали в своем амплуа, то есть с предельной жестокостью, а потому северо-западная часть Булгарии всего за год лишилась трех четвертей населения.

Алтынбек и Гази-Барадж погибли, как и их дочь с сыном, так что Ильяс, оставшись единственным кандидатом в ханы, занял престол с стал править тем, что осталось от Булгарии после гражданской войны и нашествия монголов. А осталось мало что…

Осознав, что государство почти разрушено, лекарство оказалось как бы не разрушительней болезни, Ильяс вспомнил слова, сказанные много лет назад его отцом, о том, что он может стать последним ханом Булгарии и увидеть ее конец.

– Похоже, что так оно и есть, – пробормотал новоиспеченный хан, осознавая, что теперь Руси, после того как монголы ушли, утащив с собой большую часть той добычи, что была взята в Европе, ничего не мешает нанести добивающий удар.

Оставалось только непонятным, почему царь русов медлит.