Глава 53
Олив
8 июня 2016 года
Олив стояла возле старого фундамента дома Хетти. Теперь она редко приходила на болото, слишком тяжело было думать о маме и о том, что с ней случилось.
Но тем не менее болото оставалось с ней. Оно наполняло ее сны и незримо присутствовало в ее мыслях.
Особенно после того, как Дикки Барнс посетил Олив на прошлой неделе. Он принес ей записку от тети Рили, теперь надежно запертой в женской исправительной колонии в Барлингтоне.
– Твоя тетя попросила меня передать это, – сказал он.
– Отец говорит, что я не должна поддерживать никаких контактов с ней, – сказала Олив. – Наш адвокат говорит то же самое.
– Не стреляйте в гонца, – сказал Дикки, передавая ей сложенный листок бумаги, и развернулся уходить. Потом остановился и посмотрел на нее. – Знаешь, я понятия не имел об этом. И никто из нас не знал. Мы думали, что Лори сбежала с мужчиной, как говорила Рили.
Олив слышала все это в суде. Она слышала, как Рили без ведома Дикки взяла его револьвер. И о том, как Рили показывала мамин дневник членам спиритического кружка в надежде на то, что он приведет их к сокровищу. Но потом, когда Олив пришла к Дикки и стала задавать вопросы, тот ударился в панику и попросил Рили вернуть дневник на прежнее место. Именно тогда она сделала последнюю запись, наводившую подозрение на отца Олив.
Теперь Дикки смотрел на свои остроносые сапоги.
– Мне очень жаль, Олив, – сказал он. – Твоя мать была особенной женщиной. У нее было много талантов, но, полагаю, мне не нужно рассказывать тебе об этом.
Олив смотрела, как он уходит. Он сгорбил плечи и казался сейчас гораздо ниже. И в его кожаной кобуре ручной работы больше не было револьвера. Того самого револьвера, который забрала Рили и убила ее мать.
Олив прочитала записку Рили.
«Дражайшая Олли!
Сокровище существует на самом деле. Ты это знаешь, верно?
Оно где-то на болоте. Твоя мать той ночью собиралась показать его твоему отцу. Она попросила его встретиться с ним на краю болота.
Не оставляй поиски. Ты заслужила это сокровище.
Мне очень жаль. Очень. Нет объяснения или оправдания тому, что я совершила. То, что произошло с твоей матерью, на самом деле было несчастным случаем. Я не собиралась убивать ее. Я просто хотела… думаю, я хотела невозможного. Я хотела стать избранницей Хетти. Хотела видеть ее, слышать ее голос, чувствовать ее силу. Я думала, что, если получу сокровище, это как-то сблизит меня с ней. Но это желание ослепило меня, и в результате я потеряла все, что когда-то любила. Включая тебя.
Найди сокровище, Олли. Обратись к Хетти; она покажет тебе. Я не сомневаюсь в этом.
С любовью,
Рили».
Теперь Олив стояла возле старого фундамента, глядя на болото. Вокруг сновали птицы и стрекозы. Розовые венерины башмачки цвели в этом году так обильно, как будто Хетти водила хороводы на болоте.
На другой стороне болота Олив видела тропу, ведущую к дому Элен и Ната. Наверное, сейчас Элен возилась в саду, а Нат отправился на работу в природоохранную организацию. На прошлой неделе, когда они пригласили на обед Олив с отцом и даже Майка, Элен показала свою новую татуировку: изящный бледно-розовый венерин башмачок на предплечье. Ее дань уважения Хетти.
Майку очень понравилась татуировка. А Элен и Нату понравился Майк.
– Cypripediam reginae, – сказал Майк, когда увидел татуировку. Олив закатила глаза, но улыбнулась, испытывая странную гордость за своего эксцентричного и начитанного друга.
– Где ты прятала этого парня? – поинтересовался Нат.
Майк тут же принялся развивать тему о природной маскировке, которая привела к долгой дискуссии с Натом о разных видах камуфляжа у животных и растений с такими терминами, как «расчленяющая окраска», «фоновое соответствие», «защитная расцветка» и «мимикрия».
Майк отрастил длинные волосы и вырос на полфута за последние шесть месяцев. Даже отец Олив стал по-другому относиться к нему, называя его «сынок» и приглашая остаться на ужин.
Олив и ее отец, с помощью Ната и Элен, завершили реконструкцию дома. Они отделали стены, настелили полы и убрали все инструменты. Иногда Олив видела, как отец поглядывает на стены, и догадывалась, что он подумывает о новом ремонте. Она брала его за руку и отводила к фотографиям, которые они вставили в рамки и повесили на стене: семья на праздниках и днях рождения, мама и папа в день их свадьбы. Что бы они ни сделали – будь то перестройка дома или даже находка сокровища, – не могло вернуть маму. Но она все равно была с ними. Олив чувствовала это и знала, что отец чувствует то же самое.
– Мама любила этот дом таким, какой он есть, – говорила Олив.
* * *
Олив стояла на болоте. На ее шее было мамино ожерелье, вернее, ожерелье Хетти. Дверь между мирами.
Теперь Олив сняла ожерелье и держала его на кожаном шнурке.
– Покажи мне, Хетти, – сказала она. – Теперь пора.
Она чувствовала это всем сердцем. Время действительно настало. И Хетти была готова показать ей то, что нужно.
Серебряная подвеска пришла в движение, отклонившись влево. Олив сделала несколько шагов, потом подвеска изменила направление, и Олив двинулась туда. Шаг за шагом она следовала по пути, проложенному ожерельем. По пути Хетти. Олив переступала через розовые венерины башмачки, которые тоже как будто направляли ее. Невидимая тропа вела к заднему углу дома Хетти. Там подвеска начала описывать быстрые круги по часовой стрелке.
– Здесь? – спросила Олив.
«Да, – ответило ожерелье. – Да».
Возможно, это очередной трюк, и она выкопает очередную головку топора, старый горшок или раковину.
Олив положила ожерелье на землю и стала отодвигать камни. Потом провела металлоискателем и получила мощный сигнал.
Она стала копать, раздвигая камни. Вскоре край лопаты уперся в твердую поверхность.
Олив потянулась вниз, нащупала кусок дерева, а за ним – край тяжелой металлической коробки.
Ожерелье Хетти блестело и переливалось в солнечном свете, глаз в центре наблюдал за Олив.
«Я все вижу».
notes
