а большом экране последний раз полыхнули сполохи узоров гипера и растаяли в черноте космоса. «Пегас» вынырнул у места назначения. И снова это была какая-то никчемная звездочка., еле светящая и наверняка имеющая не нужные никому планеты. Ничьих баз или кораблей тут почти наверняка не было.

Юнга, сидя за рабочим столом в каюте, склонил голову на бок, наблюдая за эволюциями звездолета. Пара диаграмм сбоку изображения показывала дополнительную информацию о происходящем. Красные отблески от экрана ложились на лицо подростка, подчеркивая его сосредоточенность. У него уже давно хватало образования, чтобы понимать смысл большей части действий пилотов «Пегаса», отображающихся сейчас на диаграммах и на экране.

Появившийся в центре экрана красный кружок звезды плавно сместился в сторону. Звездолет разворачивался, чтобы перейти на другую орбиту. Не ту, которую имел сразу по выходу из гипера. Ирби задали на этот раз необычные параметры для встречи: встречались сразу три корабля.

В кластер, наконец, прибыли большие грузы от одной из колоний Ирби. Следовало перегрузить часть их на «Пегас» и звездолет Темного Клана. Затем каждый из звездолетов уйдет к своей цели.

По этому случаю решили вывести из анабиоза весь экипаж. И сейчас юнга Алексей Ивакин, не будучи пока привлеченным к работам и вахтам, активно рылся в информатории. И только выход корабля из гипера возле звезды оторвал его от этого занятия.

Наконец звездолет стабилизировался и начал разгон в сторону точки встречи. Как следовало из диаграмм, через два часа будет начато торможение. Они уже у цели.

Алексей удовлетворенно кивнул своим мыслям и отвернулся к другому экрану, на котором крутилось объемное изображение скафандра с кучей разноцветных ярлычков-пояснений.

Дверь за его спиной открылась, и в каюту вошли родители. Мать, мельком глянув, чем занимается сын, отошла к пульту доставки пищи. Поинтересовалась, не взять ли и ему что-нибудь, получила отрицательный ответ и заказала два стакана сока. Отец же несколько задержался и остановился за спиной у Алексея, наблюдая за тем, что тот делает.

– Что изучаешь?

– Да вот… Ирби в последнюю передачу вложили описания оружия Йос. Их боевые скафандры…

– Ха! Мы тоже ими заинтересовались. Но, как видишь, зря. Слишком примитивно, – сказал отец, принимая полученный стакан из рук жены и снова оборачиваясь к экранам.

– Пап… Я понимаю, что наши лучше. Но почему? Ведь то, что я вижу, тоже имеет свои плюсы. Особенно учитывая их уровень технологий.

– Просто у них эти скафандры оптимизированы не под исследовательские задачи, как у нас, а под нужды войны. По этой причине многое из того, что ты тут видишь, может показаться несуразным. А все остальное – вполне прилично для их уровня. Посмотри на их конструкции именно с этой точки зрения и сравни.

– Ага… – нахмурился Алексей и тут же вывел рядом с йосовским скафандр космодесантника-каллистянина.

– Вот видишь… – тут же указал отец на две детали похожего назначения у скафандров. – Мелочь – но существенная! У них это для оружия.

– Интересно… Слуш, пап! А у къери тоже есть скафандры? – вдруг резко сменил тему сын.

– Нет, у них нет скафандров. У них есть специальная раса «рабочих», которые не нуждаются в кислороде и могут работать в вакууме или в атмосфере, где нет кислорода.

– А они разумные?

– «Рабочие»?

– Да.

– Нет. Они как наши киберы. И управляются дистанционно – теми, кто разумом обладает.

Мать посмотрела на то, как увлеченно дискутируют сын и отец, но вмешиваться не нашла нужным. Вместо этого она, критически осмотрев интерьер каюты, решила переменить оформление. Видовая панель была отключена, поэтому женщина, немного порывшись в базе данных, вывела на нее африканский пейзаж с горой Килиманджаро. Теперь большой экран, где все так же светили звезды за бортом «Пегаса», смотрелся как окно в иной мир, а скафандры с их устройством как бы парили в воздухе. Пейзаж, как и все в видовой панели, являлся «живым». Было видно, как ветер гоняет пыль над саванной, как колышется пожелтевшая от жары трава, как вдали, медленно передвигаясь с места на место, бредет большое стадо копытных. Даже звуки присутствовали.

В дальних экспедициях такие устройства с видеосинтезом являлись насущной необходимостью для психического здоровья экипажа, их использование не являлось прихотью. И так как животный мир и растительность Каллисто были почти идентичны земным, многие, как и эта семья, часто отдавали предпочтение видам Земли. Впрочем, не забывая о доме.

Меж тем дискуссия сына с отцом плавно перетекла с устройства скафандров на особенности физиологии как ирби, так и къери. Так что вопрос, который сразу же всплыл, оказался, в сущности, закономерен. А так как юнга далеко не все мог сразу получить и осмыслить из информации, приходящей от Ирби и вообще от Великого Кольца, то отцу и тут пришлось подробно объяснять. На такой переход между темами их побудило разбирательство, каким образом были «выведены» рабочие особи для осуществления работ в космосе или в агрессивных средах. Как и всякая биоцивилизация, къери модифицировали и развивали не механизмы, а самих себя. Свой вид. Со всеми своими как бы «модулями». А так как они модифицировали свои гены, то и в передаче информации от поколения к поколению, как выяснялось, имелись свои тонкости. Тут-то и была «ахиллесова пята» всего вида «жуков».

– У таких видов, как къери, – объяснял отец, – есть свойство «застревать» на какой-то определенной общей эмоции или поведении. Если, например, случается какая-то катастрофа, то их вид входит в режим сверхмобилизации. Если этот режим продлится до стадии передачи информации, когда она будет запечатлена в генах, есть опасность, и немалая, что и эта сверхмобилизация окажется буквально впечатана в них. И тогда они будут длить и длить эту сверхмобилизацию, пока не погибнут. Или наоборот – если несколько столетий «тишины» не подвигнут их на отмену сверхмобилизации. Но главное, что отмена может и не состояться. Тогда, если вместе со сверхмобилизацией будет еще и военное противостояние с каким-то видом, то… Война до победного конца по-нашему – это не то, что для къери. У них это будет означать «до полного уничтожения одного из противников». Например, их же самих.

– Или всех разумных вокруг.

– Но так как их ареал начнет неизбежно расширяться, они пойдут вдоль Великого Кольца. И это станет величайшим бедствием.

– Но ведь ирби как-то их уже побеждали…

– Да. Но это их средство, как они сами признают, действует слишком медленно, чтобы предотвратить гибель большого числа и разумных, и целых миров.

– А у ирби, случаем, таких дефектов нет? – с опаской предположил Алексей.

– Нет, у них физиология совершенно другая. У них не ульевая система. Они ближе к нам, людям, хоть и выглядят необычно.

– Как драконы? – хохотнул сын.

– Ну… почти, – улыбнулся отец.

– Но все равно… – нахмурился Алексей, – странные они какие-то… Ведь их физиология не такая эффективная, как у нас, у теплокровных…

– А с чего ты взял, что у них физиология не такая эффективная? – удивился отец.

– Но ведь известно, что физиология…

– Я понял! – догадался отец. – Ты судишь по физиологии наших рептилий. Но это неверно.

– Почему? Ведь они тоже относятся к рептилиям и не являются теплокровными.

– В этом ошибка. Наши ящеры не равны ирби. И вообще не тождественны холоднокровным, выжившим в условиях их родной планеты…

Отец скептически посмотрел на сына и добавил:

– Я вижу, что ты не совсем понял…

Алексей кивнул, с интересом ожидая продолжения. Отец в ответ вызвал на экран изображение. Перед ними раскрылась панорама, даже с первого взгляда жутковатая. Низко летящие облака, постоянно плюющие вниз, в сплошной ковер сине-зеленой растительности, устрашающего вида молниями.

– Вот это – обычный вид планеты ирби, – пояснил отец. – Почти постоянно сильные ветра и ураганы, ливни. Мощное ультрафиолетовое излучение светила способствовало образованию очень суровых форм как животной, так и растительной жизни. Почти вся поверхность планеты покрыта джунглями, большая часть которых стоит в воде. Относительно сухие – только горные участки. Поэтому сам вид ирби образовался в районах ближе к горам и из обитателей ночи. Именно по ночам атмосфера слегка успокаивается, и иногда сквозь облака даже видны звезды. Чистое небо на их планете – очень редкое явление.

– Поэтому они так любят звезды? – вставил тут же сын.

– Да, поэтому. Тьма, тишина и небо, полное звезд, у них – воплощение порядка и гармонии. В противоположность им яростный свет их солнца, свет дня, когда активны главные хищники, когда бушуют грозы и бури, у них ассоциируется с Хаосом и Злом. Вот, кстати, посмотри, как выглядит ирбианский тайфун над сушей.

Изображение сменилось. Сплошной лес молний. Будто вместе с водопадом, низвергающимся с небес, на поверхность рушится огненный ливень.

– Наши тайфуны по сравнению с их – так, легкий бриз с мелкой весенней грозой.

– Жуть!

– Вот так!

– Но почему ты говоришь, что у них физиология более эффективная, чем у нас?

– Я этого не говорил. Она не более эффективная, чем у нас, и у нас не более эффективная, чем у них. Мы прошли разные пути эволюции. Их физиология оптимизировалась под очень суровые условия. Не под холодные ветра и морозы нашей Прародины, а под очень жаркую и бурную атмосферу родной планеты Ирби. У них даже со звездой «крайний случай»: она у них класса F5b, но планета, где возникла жизнь – ближняя из трех, находящихся в «зоне жизни». Да еще и звезда – не подарок, сама по себе буйная. Масса – почти две солнечные. И колебания светимости у нее тоже на самом пределе, когда на планетах вообще может возникнуть и эволюционировать жизнь, не будучи убитой материнской звездой. Так что у Ирби на планете периодически случались очень серьезные катастрофы природного характера. Самый обычный фортель их светила с мощными солнечными бурями вызывал на поверхности огненную бурю. Буквально. Огненную бурю. Примерно раз в тысячелетие эти бури опустошали значительные пространства… Вот как это выглядит.

Изображение снова сменилось. Над бескрайним ковром джунглей, стремительно таяли облака, открывая поверхность прямым лучам светила. На некоторое время влажная растительность оделась в феерически красивое радужное сияние. Каждая капелька воды засияла под лучами солнца, но это сияние быстро блекло. Над растительностью поднялся и быстро растаял туман. На глазах листья на деревьях начали сморщиваться и коричневеть. Казалось, над джунглями поднялся новый туман, но скоре стало ясно, что этот «туман» не имеет ничего общего с первым. Картинка сменилась. Теперь – та же местность, но спустя несколько часов. Сквозь дым, струящийся в разных местах поблекшего зеленого моря, появились первые язычки пламени, выросшие и соединившиеся в сплошной огненный океан.

– Смотрите планету Ирби? – спросила мать, входя с полной тарелкой фруктового салата, который только что сделала на «кухне», временно отвлекшись от их дискуссии. – Бедные они… В таком ужасе жить!

– Но они любят свой мир. Как и мы.