Нет сил.

Ив Крамер попросил год отпуска.

После суда инженер, терзавшийся угрызениями совести, не раз пытался разыскать Элизабет Мэлори, но та дала ему ясно понять, что больше не желает видеть человека, превратившего ее жизнь в кошмар.

Однако он продолжал ей названивать. Каждый божий день. Он оставлял на автоответчике послания с извинениями и пожеланиями выздоровления.

Ив Крамер тоже смотрел новости по телевизору. Лучшего способа отвлечься у него не было. Чужие беды помогали ему забыть свои собственные злоключения.

А глядя на других – успокаиваюсь.

Чем хуже было другим, тем лучше становилось ему самому.

Будучи в свое время рьяным защитником окружающей среды, он когда-то ревностно боролся за сохранение исчезающих видов; против ужасающих условий содержания скота и промышленного животноводства; за биоразнообразие; за контроль над пищевой промышленностью. Был в его прошлой жизни и анархистский период, когда он ратовал за упразднение правительств, полиции и армии.

Только все эти баталии остались в далеком прошлом. И телевизионные новости напоминали ему, что они были химерой.

Верх одержали фанатики, посредственности и лгуны – они-то и навязывали свои законы.

Когда Ив Крамер не думал об Элизабет Мэлори, он погружался в приходившие к нему по почте проекты.

Один-одинешенек у себя дома, он мог теперь наверстать упущенное и разобрать наконец десятки накопившихся у него нетронутых папок.

Так он открывал для себя планы по освоению космоса в вероятном будущем, составленные самыми одержимыми своими современниками. Во избежание каких-либо предпочтений он разложил три сотни отсроченных проектов прямо на полу и расхаживал между ними, выбирая среди всей этой кучи тот или иной наугад.

И вот однажды к нему в комнату впорхнула ночная бабочка.

Она забилась об оконные стекла, а следом за тем привлеченная светом потолочной лампы, целенаправленно устремилась к ней и краешком крыльев задела ее тонкое стекло – послышалось неприятное шуршание.

Какое-то мгновение Ив Крамер наблюдал за нею. Он вспомнил, как отец его говорил: «Бабочки всегда летят на свет». Бабочка вдруг напомнила ему о чем-то очень важном – и он кинулся к стенному шкафу. Зарывшись в куче из трехсот папок, он совсем забыл про еще одну. Папку Жюля Крамера, своего отца.

Он достал отцовскую папку и сдул с нее вековую пыль.

Над головой у него ночная бабочка со все более навязчивым шуршанием билась крылышками о лампочку.

Ив Крамер осмотрел папку, которую держал в руках. На ней значилась скромная надпись: «Солнечный парусник», – это была последняя навязчивая идея отца, потом он покончил с собой из-за любви к какой-то женщине.

Жюль Крамер тоже был инженером и тоже занимался авиационно-космическими технологиями. На вершине своей карьеры он разработал идею, которая заключалась в том, чтобы, отказавшись от углеродного топлива, перейти на использование световой энергии. В былые времена, разумеется, проводились опыты с фотонной энергией, но все они так и не увенчались успехом. Так что дальнейшие изыскания в этом направлении были скоро свернуты.

Ив невольно перевел взгляд на вещицу из своей коллекции научных диковинок. Радиометр.

Этот удивительный прибор подарил ему отец, объяснив походя принцип действия световой тяги.

Это была толстая круглая склянка, и внутри нее помещалась ось, вокруг которой вращались четыре стрелки с черно-белыми ромбиками на концах. Свет от его лампы, попадая на ромбики с белой стороны, заставлял вращаться стрелки.

Ив Крамер поднес радиометр поближе к свету – и тот начал вращаться быстро-быстро.

Инженер знал: свет состоит из фотонов, и каждая его частица, попадая на стрелки со светлой стороны, приводила в движение стрелки, заставляя их вращаться вокруг оси.

Белый цвет отталкивал фотоны.

А черный их поглощал.

Ив припомнил и другие слова отца: «Нас спасет свет».

Ив, тогда еще мальчишка, отвечал ему:

– А по-моему, нас спасет любовь…

– Да нет, сынок. Любовь сводит человека с ума. Из-за любви человек способен на убийство. Любовь часто бывает обманчивой. Зато свет не обманывает никогда. Он вездесущ. Он озаряет. Разрывает тьму. И согревает. Благодаря свету растут цветы и деревья. Он пробуждает наши гормоны, питает наш организм. Без любви можно прожить, а без света – ни за что. Вообрази себе мир, где нет света, где человечество погружено в нескончаемый мрак. Вообрази – и тогда поймешь.

– Но ведь свет – это всего лишь свет, – задумчиво проговорил Ив.

– Нет. Свет – это все. А если сомневаешься, бери пример с подсолнуха: погляди, откуда идет свет, и обернись к нему.

Этот разговор обрел куда больше смысла после того, как три года спустя отец покончил с собой.

Из-за любви. Все то же исконное противоречие, свойственное всем отцам: они советуют сыновьям поступать так, а сами поступают совсем иначе.

И снова у него в голове прозвучали слова Жюля Крамера:

«Все мы гусеницы и можем, если повезет, превратиться в бабочек. А когда мы становимся бабочками, нам остается лишь расправить крылья и лететь к свету».

Ив Крамер погасил потолочную лампу и открыл окно, чтобы выпустить бабочку в ночь. Через мгновение он увидел, как она полетела на свет уличного фонаря, а потом он поднял глаза.

Полночь – холодно – восхитительное небо. Ученый думал: а ведь там, в вышине, есть великое множество мощных ламп, и они тоже могут заставить вращаться радиометры.

Вечная энергия.