Раз уж заговорили о реконструкции истории человечества – современные методы секвенирования и ее подняли на новый уровень. Обо всем сразу не расскажешь, но вот несколько свежих примеров, демонстрирующих возможности.

Помните, в “Собаке Баскервилей” был такой эпизодический персонаж – мистер Фрэнкленд, сосед сэра Генри Баскервиля и профессиональный склочник? “Это пожилой седовласый и желчный господин с красным лицом. Его страсть – судебные тяжбы, на них он уже извел целое состояние. Судится он со всеми просто потому, что это доставляет ему удовольствие. Причем ему совершенно все равно, кем быть, истцом или ответчиком. (…) Сейчас мистер Фрэнкленд занят кое-чем довольно необычным. Дело в том, что он увлекается астрономией и у него есть отличный телескоп. Мистер Фрэнкленд каждый день поднимается с ним на крышу своего дома и с утра до ночи осматривает окрестные болота в надежде увидеть беглого каторжника. Было бы хорошо, если бы этот старик направил всю свою энергию в это русло, но ходят слухи, что он собирается обвинить доктора Мортимера во вскрытии могилы без согласия ближайших родственников за то, что тот раскопал череп неолитического человека в кургане в Лонг-даун”.

В том, что доктор Мортимер, сельский врач и антрополог-любитель, увлекается раскопками, ничего необычного нет: действие знаменитой детективной повести происходит в 1889 г., всего через 30 лет после публикации “Происхождения видов”, об эволюции и недостающих звеньях дискутируют все культурные люди с естественнонаучным образованием. Относительно судебной тяжбы доктор Ватсон в своем отчете Холмсу, вероятнее всего, шутил. Герои Конан Дойла и вообразить не могли, что живых родственников черепа из кургана когда-нибудь удастся найти.

Европейцы в Австралии с 1788 г. извлекли из погребений тысячи фрагментов человеческих скелетов и предметов культа. Да и не только из погребений: в музей могли продать часть тела свежеубитого “дикаря”. О том, что это может задеть чьи-то чувства, никто особо не думал: глупо считаться с дикарскими верованиями. Некоторые экспонаты остались в музеях Австралии, другие были вывезены в Европу и Америку. Однако два века спустя все изменилось. В 1970-е гг. австралийское правительство задумалось о том, что музейные экспонаты – чьи-то предки и что граждане коренной национальности, давно равноправные с белыми, огорчены. Как бы нам понравилось, если б сумасшедшие ученые начали копаться на нашем фамильном кладбищенском участке, переворачивать плиты, разорять цветник, утаскивать венки и таблички с датами жизни? Дело не в том, кто во что верит и чья вера истинней, дело в уважении! К настоящему времени на места вернули более 2500 комплектов человеческих останков из австралийских музеев и около 1500 – из музеев других стран.

Однако не всегда удается установить, что куда возвращать: Австралия большая, этнических групп в ней много, не все поступления в музеи были хорошо документированы. Между тем для аборигенов очень важно положить останки именно в землю предков. Тут играют роль религиозные соображения – ошибка может быть примерно так же неприятна, как и при идентификации семьи Николая II.

Специалисты по древней ДНК из Университета Гриффита (Австралия) вместе с коллегами из других стран решили проверить, нельзя ли найти недостающую информацию в геномах древних и современных австралийцев. Сначала они выделили ДНК из 27 образцов, чье происхождение было точно известно; возраст самого древнего образца – 1540 лет. Для всех секвенировали мтДНК, и для десяти образцов получили частичные или полные последовательности ядерной ДНК.

Затем исследователи попытались сопоставить полученные данные с геномами 100 современных австралийских аборигенов из разных частей страны. Ядерная ДНК дала хорошие результаты – сравнение отправило останки именно в те регионы, откуда они были взяты согласно записям. А вот с мтДНК получилось хуже: для 11 индивидов не удалось отыскать совпадений в современности, для двух регион был определен ошибочно. Может быть, дело в том, что базы данных неполны, или, возможно, некоторые линии мтДНК больше не существуют. Так или иначе, авторы работы рекомендуют в дальнейшем использовать ядерные геномы. Они также собираются секвенировать ДНК из 7000 образцов волос аборигенов, собранных антропологами между 1920 и 1970 гг. Планы у команды большие, они с надеждой смотрят на музеи всего мира. Работа ведется в тесном сотрудничестве с сообществами австралийских аборигенов. Гуджу Гуджу Формайл, старейшина племенных групп йидинджи и джимуи вейлубара – один из соавторов статьи об этой работе, опубликованной в Science Advances.

Очевидно, что эта методика пригодится не только для австралийских народов: в США есть аналогичный закон о возвращении индейских останков и артефактов тем племенам, которые докажут, что это их пращуры. В 2017 г. коренным американцам штата Вашингтон вернули для традиционного захоронения скелет Кенневикского человека. История эта была долгой и мучительной, с баталиями в Федеральном суде между антропологами и потенциальными родственниками покойного. Скелет нашли в июне 1996 г. на берегу реки Коламбия недалеко от города Кенневик. С помощью радиоуглеродного датирования установили возраст – 8500 лет. Череп, по мнению некоторых специалистов, имел черты сходства с черепами полинезийцев или японских айнов. Это казалось весьма интригующим (мы не знаем чего-то очень важного о заселении Америки человеком?), зато снимало вопрос о репатриации останков. Однако секвенирование генома подтвердило его родство с современными индейцами, более тесное, чем с любой другой популяцией, включая айнов и полинезийцев.

Аналогичная история произошла с древнейшей мумией человека на территории Северной Америки возрастом 10 600 лет, найденной в Пещере Духов на севере штата Невада: в 2016 г. после анализа геномной ДНК ее отдали для захоронения обитателям колонии Фаллон – паютам и шошонам.

По поводу расставания с Кенневикским человеком и другими музейными экспонатами ученые испытывают противоречивые чувства, но, так или иначе, останки обычно успевают детально исследовать до их перезахоронения. Есть и еще один важный фактор: хорошее отношение к молекулярной генетике представителей коренных народов, их желание сотрудничать для науки бесценно. Изучение их геномов и древней ДНК даст как минимум не меньше информации по истории и антропологии, нежели череп и кости в музее (которые, к слову, нетрудно заменить пластиковыми копиями). И Кенневикский человек, и мумия из Пещеры Духов, и знаменитый Анзик-1 – мальчик не старше двух лет, живший в 13 тысячелетии до н. э., единственный известный до сих пор человек палеоиндейской культуры кловис (это уже не неолит, доктор Мортимер, а верхний палеолит!) – все они перезахоронены в соответствии с законами США и традициями коренных народов Америки. Но их геномы остаются с нами и продолжают изучаться.

Один из ведущих авторов австралийского исследования, Дэвид Лэмберт из Университета Гриффита, сказал корреспонденту The New York Times, что коренные австралийцы теперь сами приходят к ним с запросами. “Мы постоянно встречаемся с общинами, которые говорят: «У нас здесь множество древних останков – не могли бы вы извлечь из них ДНК?»” Естественно, так происходит не всегда, самые настойчивые просьбы ученых дать кусочек кости из могилы могут быть не поняты, но если уж удается объяснить, зачем это нужно и как работает, – результат превосходит ожидания. “Мы вроде как умерли и попали на небеса”, – добавил экспрессивный палеогенетик. В кои-то веки путь к небесному блаженству у науки и мифологии оказался общим. Верим мы в духов предков или не верим, но стремиться узнать, кем были предки, какими они были, чем жили и где упокоились, – это так по-человечески.

На самом деле для того, чтобы исследовать геномы предков, уже и кости находить необязательно. Есть другие способы. В феврале 2018 г. вышла замечательная публикация о том, как восстанавливали геном женщины, жившей 300 лет назад, по геномам ее потомков. Тут, правда, был редкий случай: эти потомки достаточно сильно контрастировали с окружением. Человек по имени Ханс Джонатан родился в 1784 г. в Датской Вест-Индии – колонии Дании на Карибах. Матерью его была чернокожая рабыня, отцом – европеец. Впоследствии он уехал в Данию, затем в Исландию, где женился на местной женщине, у них было двое детей. Авторы статьи в Nature нашли 788 потомков этой пары, 182 генотипировали по снипам с помощью микрочипов, а геномы 20 человек секвенировали полностью. А потом собрали вместе “африканские” фрагменты генома. Конечно, из-за рекомбинации они стали весьма короткими, но задачу облегчало то, что африканские генные варианты в Исландии крайне редки и отличить их нетрудно. Удалось реконструировать 38 % от “материнской” половины генома Ханса Джонатана и даже определить, что женщина была родом из Западной Африки – из Бенина, Нигерии или Камеруна,.