Казалось, миновала вечность, пока Симон добрался до дома своей тетки. Он смертельно устал, насквозь промок и был с головы до ног в грязи, будто выбрался из могилы. Обессиленный, он поставил маунтинбайк обратно под навес и передвинул мусорный бак, чтобы заслонить им погнутое колесо. Пусть события нынешней ночи останутся его тайной. Он очень стыдился своего безумного поведения. Если бы Майк или Тилия узнали о его ночном приключении, они наверняка спровадили бы его назад в клинику.

Перед тем как войти в дом, он снял футболку, джинсы и кроссовки, чтобы не натащить грязи в дом. Потом, в одних плавках, прокрался вверх по лестнице в свою гостевую комнату. Без сил он рухнул на кровать и тотчас провалился в сон. Это был тяжелый, глубокий сон без сновидений. Только раз Симону почудилось, будто он слышит, как кто-то зовет его: «Симон? Симо-о-он!» Это был голос женщины, доносившийся издалека. Симон хотел открыть глаза, но его веки оставались налитыми свинцовой тяжестью. Затем он снова провалился в темноту.