ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ я собрала шесть высокопоставленных разведчиков с Ближнего Востока в оборудованном по последнему слову техники конференц-зале в старой части здания штаб-квартиры. Они прибыли в Вашингтон для обсуждения представлявших взаимный интерес оперативных вопросов и развития и без того давнего сотрудничества между нашими службами. Представив первого докладчика и еще раз проверив повестку дня, я пообещала вернуться позже к началу совместного заседания с сотрудниками ОБР. Коллеги всем остались довольны. Единственный вопрос, который их волновал: можно ли здесь курить. У меня была запланирована еще масса других встреч, поэтому я поспешно их покинула. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ наше скромное ХХХХХХХХХ подразделение обрело более внушительное и весомое название: ХХХХХХХХХХХХХХ. В смене номенклатуры не было ничего удивительного: специальные оперативные группы в ЦРУ возникали как грибы после дождя. Обычно это означало, что руководство намеревалось подчеркнуть важность какой-либо проблемы. К сожалению, после выполнения намеченных задач специальные группы не расформировывали, и они продолжали существовать годами за счет скудных бюджетных средств — жертвы бюрократической инертности. Наше подразделение с радостью отнеслось к переименованию в специальную оперативную группу — в попытках выяснить, как устроены ХХХХХХХХХ программы по производству ОМУ, мы радовались любой помощи. Вдобавок поговаривали о возможном переезде на другую сторону коридора, в более просторное и недавно отремонтированное помещение. Эта новость пришлась по сердцу всем уставшим ютиться в нашем нынешнем закутке. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХ так или иначе, скорость и темп работы существенно выросли; ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ и все мы горели желанием защищать нашу великую страну и преданно служить ей. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

ХХХХХХХХХХХХХ кадровый состав нашей когда-то маленькой группы быстро и значительно увеличился за счет экспертов по ядерному, биологическому, химическому оружию и баллистическим ракетам — они вливались в стройные ряды сотрудников ЦРУ из других частей разведывательного сообщества. Иметь возможность в любую минуту проконсультироваться с сослуживцами, компетентными в этих областях, — большое подспорье. Я часто полагалась на их технические знания и способность объяснять сложные термины и вопросы простым языком, понятным даже обычным оперативникам вроде меня. Наконец-то пришло подкрепление, думала я, — теперь поиск свежих разведданных об ХХХХХХХХХ ОМУ пойдет быстрее. Увеличение штата пришлось очень кстати — с каждым днем информации поступало все больше и больше. Часть ее была явно сфабрикована людьми, желающими продать ЦРУ шитую белыми нитками историю. Иные донесения выглядели похитрее и требовали тщательной проверки. Лишь редкие наводки с самого начала казались ценными. Задача заключалась в том, чтобы отделить зерна от плевел и решить, на какие проблемы и в какой очередности стоит направить наши ограниченные ресурсы.

Типичный день ХХХХХХХХХХХХХХХХХХ мог выглядеть примерно следующим образом: объявился «перебежчик» ХХХХХХХХХХХ, который рассказывал нам, что был на охраняемом ХХХХХХ объекте ХХХХХХХХХ, вероятно используемом в качестве лаборатории по производству биологического оружия. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХ он не скупился на омерзительные подробности: узники привязаны к кроватям, получают инъекции загадочных веществ; тела бьются в конвульсиях; кровь ручьями течет из ушей и ноздрей. Конечно, подобные истории привлекали всеобщее внимание, но достоверность источников и самих данных требовала подтверждений. Даже несущественные отклонения и расхождения в описании осведомителя разведчиками могли иметь большое значение. С годами характеристики осведомителей в разведдонесениях стали настолько невнятными и поверхностными, что сотруднику, обратившемуся к этим данным, оставалось только гадать, насколько объект надежен. Позднее описания осведомителей дополнялись, чтобы легче было оценить их правдивость, но по большей части качество составления разведывательных отчетов оставляло желать лучшего. Что до нашего перебежчика и его жутких рассказов о заводе по производству биологического оружия, мы направили очень толкового армейского офицера запаса опросить этого осведомителя. Офицер, обладавший обширными знаниями в области биологического оружия, захватив с собой многостраничные спутниковые карты, провел несколько дней с ХХХХХХХХХХХХХХ, пытаясь точно определить местонахождение завода в окрестностях Багдада. В конце концов эта, на первый взгляд многообещающая, как и многие другие, зацепка ни к чему не привела. Тем не менее, доказывая, что это пустышка, ЦРУ потратило сотни человеко-часов и тысячи долларов. В то время ХХХХХ в полной мере не оценили макиавеллиевских манипуляций Ахмада Чалаби, иракца, покинувшего родину в 1956 году. ЦРУ презирало его за предательство, а Пентагон носил на руках за прогнозы демократических преобразований в Ираке (во главе с ним самим). Чалаби направил в Управление десятки соблазнительных наводок, впоследствии оказавшихся фальшивками. На кону стояло слишком многое, и нам ничего не оставалось, как все их проверить.

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

Вскоре мне предложили пост ХХХХ начальника по оперативной работе ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ. То, что руководство ОБР выбрало на такую ключевую должность работавшую на полставки мать двоих детей, порядком удивило меня и в то же время сильно взволновало. Неужели времена динозавров проходят? До сих пор мне не приходилось занимать столь высоких должностей и нести такую большую ответственность, но я была полна решимости сделать все от меня зависящее и помочь своей команде в выполнении поставленных перед нами задач. Я не успевала снять пальто, как уже приходилось отвечать на вопросы, а перед дверью в мой кабинет выстраивалась очередь. У меня был широкий спектр обязанностей. Я координировала установление контактов с ХХХХХХ учеными во всем мире, назначала проверки на детекторе лжи для выяснения подлинности некоторых странных утверждений, которые нам доводилось слышать, и поддерживала постоянную связь с нашими вербовщиками и сотрудниками, занимавшимися сбором и обобщением агентурных данных на местах, а также с экспертами по разным странам. Кроме того, я подключала к операциям аналитиков Центра по контролю над вооружениями и нераспространению ОМУ, когда в этом возникала необходимость, и внушала своим подчиненным, чтобы они вносили в работу творчество и смекалку. Сама я терпеть не могла, когда каждый мой шаг контролировали, а потому всячески старалась предоставить своим сотрудникам как можно больше полномочий и убедить их в том, что их усилия всегда найдут у меня поддержку.

Ненастным днем в феврале 2002 года в мой кабинет ворвалась очень возбужденная молодая сотрудница. Обычно довольно сдержанная и спокойная, ХХХХХХ выглядела необычайно оживленной и даже встревоженной. Она торопливо доложила мне, что «кто-то из аппарата вице-президента» позвонил ей по защищенному зеленому каналу. Обратившийся, несомненно штатный сотрудник аппарата, сказал, что их интересует сообщение, которое ХХХХХХХХХХХХХХХХХХ правительства Италии передало правительству США ХХХХХХХХХ. В нем говорилось, что в 1999 году Ирак якобы стремился заполучить в бедном западноафриканском государстве Нигер желтый кек — исходный компонент, используемый в процессе обогащения урана. Вице-президент, как сказал звонивший ХХХХХХ, «заинтересовался и хочет знать больше». Я прекрасно понимала: такая информация, если она подтвердится, явно свидетельствует о намерениях Ирака вновь запустить ядерную программу. Меня на мгновение привело в замешательство, что кто-то из аппарата вице-президента обратился к младшему персоналу Управления с вопросом о разведданных. На моей памяти такого никогда еще не случалось. Существовали строгие правила и процедуры дозированной выдачи информации политикам или рассмотрения их запросов. Для этого в недрах Управления были учреждены специальные отделы. Позвонив первому попавшемуся сотруднику, чиновник мог получить скоропалительный ответ, но так недолго и до беды. Передача высокопоставленному политику «сырых» сведений, которые не проверены на благонадежность, даны в отрыве от контекста или не прокомментированы надлежащим образом компетентными специалистами, обычно приводит как минимум к неверному толкованию.

Однако я быстро справилась со своим замешательством и обратилась к решению задачи, которую перед нами поставили. Президент и вице-президент — уже давно наиболее важные и по большому счету основные клиенты Управления. Поэтому, стоит аппарату вице-президента позвонить с вопросами, в ту же секунду у любого сотрудника Управления срабатывает рефлекс — предоставить быстрый и по возможности полный ответ. В то время я не знала, что вице-президент приобрел привычку наведываться в нашу штаб-квартиру, лично встречаться с аналитиками. Раньше такого не было, теперь же он искал любые доказательства, подтверждавшие немногочисленные тогда заявления администрации о наличии у Ирака ОМУ. Согласно «Вашингтон пост», вице-президент Дик Чейни и его высокопоставленный помощник Льюис Либби по прозвищу Скутер «многократно» посещали ЦРУ перед войной и разговаривали с аналитиками Управления о возможных связях Ирака с террористической организацией «Аль-Каида». Когда эти визиты стали достоянием общественности в июне 2003 года, как раз в самом начале вторжения в Ирак, высокопоставленные представители разведки признали, что неожиданные визиты вице-президента способствовали созданию «атмосферы, которая, по словам некоторых аналитиков, давила на них и вынуждала проводить оценку с учетом политических целей администрации Буша». Более того, руководство разведки подтвердило: «Случаи, когда вице-президент посещал штаб-квартиру ЦРУ, бывали и раньше, но такие визиты — явление необычное».

Однако в феврале 2002 года я пребывала в блаженном неведении о каких-либо визитах или давлении со стороны администрации касательно иракской проблемы. Передо мной стояла необходимость получить ответы. Существовало несколько способов. Первая мысль была связаться с нашей ХХХХХХХХХХХХХХХ службой в Нигере и попросить их проверить эти сведения, используя местных осведомителей. К сожалению, Африканский отдел особенно сильно пострадал от резкого сокращения бюджета: многие службы на Африканском континенте прекратили работу, в том числе и представительство ЦРУ в столице Нигера, городе Ниамей. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Куда и к кому обращаться за помощью, было неясно. Аналитик среднего звена, который присоединился к обсуждению, с энтузиазмом предложил: «А что если потолковать об этом с Джо?» Он знал биографию Джо и знал о его роли в первой войне в Заливе, о его богатом африканском опыте и о том, что в 1999 году он уже ездил в Африку по секретному заданию ЦРУ в связи с урановой проблемой. Конечно, никто из нас и представить не мог, какую бурю вызовет в будущем эта невинная идея. Единственное, о чем я беспокоилась в ту минуту, — это что, если Джо надолго уедет из страны, мне придется одной каждый вечер загонять непослушных близнецов в кровать. Мы с Джо частенько повторяли: нельзя дать им победить нас числом. Поэтому меня предложение коллеги не слишком вдохновило, но надо было держать ответ перед аппаратом вице-президента, и невнятное «извините, не знаем» в данном случае для ответа не годилось. И мы с аналитиком отправились в кабинет руководителя ХХХХХХХ, чтобы обсудить приемлемый план действий. Боб, наш начальник, внимательно выслушал нас и затем предложил, чтобы мы организовали совместную встречу с Джо и соответствующими сотрудниками Управления и Госдепа. Вот его последние слова: «Пожалуйста, поинтересуйтесь у Джо вечером, не мог бы он на следующей неделе заглянуть в штаб-квартиру и обсудить с нами, как быть. Да, и сообщите о наших планах Скотту [исполняющий обязанности начальника нашего отдела]». Я поспешила обратно на рабочее место и быстро написала электронное письмо Скотту, в котором объяснила положение дел, а в конце добавила, что мой муж в хороших отношениях с премьер-министром и с бывшим министром горнодобывающей промышленности (как и со многими французами), и оба, по всей вероятности, способны пролить свет на интересующую нас деятельность. Исполняющий обязанности начальника отдела работал в ОБР (на другой руководящей должности), когда Джо отправляли в Африку в 1999 году, но я мягко напомнила ему о квалификации мужа, в первую очередь для того, чтобы объяснить таким образом решение своего непосредственного руководителя пригласить его в штаб-квартиру. Через несколько месяцев эти слова вырвут из моего электронного письма и используют в качестве доказательства того, что это именно я рекомендовала отправить Джо в командировку. Но в ту минуту я просто нажала кнопку «отправить» и переключилась на текущие дела.

Вечером, убирая посуду, собирая игрушки с пола и загоняя близнецов в ванную, я рассказала Джо о донесении из иностранной разведки — какой именно, я не упомянула. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ и добавила, что нам нужно как можно быстрее ответить на запрос аппарата вице-президента, и передала просьбу своего начальника прийти в штаб-квартиру для обсуждения дальнейших действий. «Конечно», — без лишних колебаний отозвался Джо. Вот так на следующей неделе я провела мужа в свой тесный маленький кабинет, представила его коллегам и проводила на назначенную встречу со специалистами по Ираку — Нигеру из ОБР, ОД и Госдепа. Мы вошли в переговорную без единого окна, и я познакомила Джо с участниками встречи, там было человек десять. В душе я гордилась, что опыт и знания супруга, возможно, окажутся полезными Управлению. Через пару минут я вернулась за свой стол и начала разбираться с сотней других, не терпящих отлагательства оперативных дел. После окончания совещания Джо заглянул ко мне в кабинет и рассказал, что коллеги попросили его отправиться в Нигер. «Хорошо. Когда едешь?» Похоже, численное преимущество все же будет на стороне близнецов.

Через три недели, в начале марта, Джо вечерним рейсом вылетел из Вашингтона в Ниамей, Нигер, с пересадкой в Париже. За выполнение задания гонорара он не получал — Контора брала на себя только оплату проезда стоимостью в несколько тысяч долларов. Джо был рад поехать. Муж считал, что законный и серьезный запрос вице-президента заслуживает обстоятельного ответа, и был готов внести в это свой вклад. Я же осталась дома: заниматься оперативной работой ХХХХХХ в своем кабинете в Управлении и заботиться о детях, стараясь вовремя приходить домой с работы. Когда спустя девять дней Джо вернулся домой, дети и я выбежали из дома к такси встречать его. Уставший, замученный поездкой, он поставил сумки в прихожей, обнял малышей и подарил им какие-то пестрые безделушки, купленные на базаре в Ниамее. Я была счастлива, что муж вернулся домой целым и невредимым. В скором времени раздался звонок в дверь, и на пороге дома появились два сотрудника ЦРУ (один из них как раз выдвинул кандидатуру Джо на поездку в Нигер), явно сгоравшие от нетерпения получить от моего супруга отчет о командировке и затем написать на его основе разведывательный отчет. Существует стандартная процедура рассылки таких отчетов во все правительственные инстанции, связанные с разведкой, в частности в Управление разведки и исследований Государственного департамента США (УРИ), Агентство национальной безопасности (АНБ), Пентагон, а также в распоряжение командования групп войск США за рубежом. Мы имели все основания полагать, что их сводный итоговый отчет будет согласно установленному протоколу в обязательном порядке направлен в аппарат вице-президента. Я проводила коллег внутрь, спросила, что из китайской еды на вынос им заказать, и оставила их с Джо в гостиной. Они прервали встречу, когда принесли заказ, и мы вчетвером переместились в столовую, говорили на общие темы, смеялись, уплетая утку по-пекински и говядину с брокколи под острым соусом. Жаль, я не сохранила печенья с запиской-сюрпризом, доставшиеся нам в тот вечер. Пока я убирала со стола, сослуживцы вместе с Джо еще раз прошлись по записям, сделанным в ходе беседы. Поблагодарив его за потраченное им время и проделанную работу, они поспешили к выходу. Конечно, тогда никто и представить не мог, что поездка Джо выльется в крупный скандал. Мы оба чувствовали, что выполняем свой долг и служим стране. Мы делали то, что должны были делать.