ГЛАВА 29
В последнее время я превратилась в ленивую гусеницу, медленно перемещающуюся по дому. Это в лучшем случае. А могла вообще часами не двигаться, бездельничать с рукоделием в саду или коротать время с какой-нибудь книгой, развалившись в кресле мужниного кабинета.
Вместо того чтобы тренироваться утром, оттачивая свое магическое мастерство, до полудня нежилась в постели, пребывая в состоянии легкой дремы.
Но сегодня нам с его светлостью не суждено было поваляться в кровати. А жаль. В кои-то веки у Морана выдался выходной, и я мечтала провести его с мужем, ни на секунду от него не отлипая.
Гусеница-липучка я, самая настоящая.
Заслышав неясный шум, доносящийся с первого этажа, зевнула и лениво потянулась.
— Кто бы это мог быть? — сонно оглядела спальню, не без усилия сфокусировав взгляд на спешно собирающемся супруге.
— Кажется, твои приехали, — сообщил маркиз.
Сон как рукой сняло.
— Ой!
Я тут же соскочила с кровати и тоже принялась одеваться во вчерашнее платье, мысленно благодаря Единую, что эту ночь мы провели в спальне Морана. Маменьке и близняшкам хватит бесцеремонности заявиться в мою комнату, даже не постучавшись.
Нет, я, конечно, рада видеть родных, уже успела по ним соскучиться. Да и рассказать им столько всего нужно. Но могли бы предупредить о своем визите заранее.
Наверняка опять явились всем скопом.
— Помоги мне, — позвала мужа, уже нацелившегося выйти в дверь.
И, пока Моран зашнуровывал мне платье, я расчесывала себе волосы пальцами и пыталась заплести их в более-менее приличную косу.
Все-таки камеристка из его светлости никудышная. Это раздевать он мастер, а прилично меня упаковать, чтобы перекрестье шнуровки не смотрелось косо-криво и не торчало во все стороны, как вскоре выяснилось, непосильная для де Шалона задача.
— Может, Мадлен позвать? — оглядывая результаты своих стараний, неуверенно предложил страж.
Журчание голосов маменьки и Соланж нарастало. Кажется, ее милость обо мне спрашивала. А она ой как не любит ждать.
— И так сойдет. Спасибо. — Чмокнула мужа в щеку и поспешила встречать гостей, нежданно-негаданно нагрянувших в столицу. — Мама, папа, очень рада вас видеть! Это так неожиданно, — сбежала с лестницы, чтобы утонуть в отцовских объятиях.
Потом поцеловала маменьку, щедро раздававшую направо и налево свои улыбки, и обняла Соланж.
— А где Лоиз? — огляделась, не находя вторую близняшку.
Неужели уже в моей спальне проныра, проводит ревизию драгоценностей и откладывает наиболее приглянувшиеся украшения, чтобы потом их у меня выклянчить?
На мгновение показалось, что по лицу отца пробежала тень недовольства. Баронесса же, наоборот, засияла ярче новенького, только что отчеканенного алидора. Из груди младшенькой вырвался вздох.
Не то печальный, не то завистливый.
— Она разве не с вами?
— Лоиз еще вчера должна была прибыть в Навенну. Вместе с мужем! — выложила родительница, которую распирала радость.
— Что?! — Я чуть не подавилась собственным восклицанием и, схватив Соланж за руку, потащила в гостиную.
За нами туда проследовали родители, Моран, тоже слегка шокированный, и служанка, негромко поинтересовавшаяся, желаем ли мы завтракать сейчас или чуть позже.
— Позже, — отрезала я и впилась в родительницу взглядом. — Рассказывайте!
— Последние недели за Лоиз ухаживал один представительный господин. Мы конечно же, поощряли эти ухаживания…
— Но чтобы вот так сразу замуж! Мама! Почему мне ничего не рассказали?
— Ах, все произошло так быстро! Так внезапно, — закатила глаза родительница.
А отец мрачно пояснил:
— Она сбежала. Оставив лишь записку. Когда мы ее прочли, было уже поздно: Лоиз успела выйти замуж. А на следующий день после венчания отбыла в столицу. Мы, конечно же, как узнали, сразу последовали за ней. Я даже толком не успел переговорить с его сиятельством. Украл у меня из-под носа дочь и сбежал! — раскипятился барон. — Поступок, недостойный дворянина!
— Теперь она у нас графиня, — надула губы Соланж и снова вздохнула. На сей раз уж точно завистливо.
Мы с Мораном переглянулись.
— И как же звать нашего графа? — опередив меня, задал злободневный вопрос страж.
— О, вы его хорошо знаете! — снова защебетала маменька, никак не желавшая распрощаться с улыбкой, которая меня уже, если честно, бесила.
Скажите, чему радоваться? Лоиз сбежала! Непонятно с кем обвенчалась! А если бы он ее обесчестил и бросил?
Единая…
— Странно, что ваш друг не сообщил вам о своих планах относительно моей крошки, маркиз, — поджала губы родительница.
— Мой друг?
Пальцы вмиг заледенели. Я подняла на баронессу глаза.
— Мама, кто он?
— Адриен. Его сиятельство граф Адриен де Грамон дю Буа. Приятный во всех отношениях молодой человек.
Если бы я не сидела, наверняка бы рухнула на пол.
Потому что больше не чувствовала под собой ног.
Не чувствовала ничего, кроме боли, стекольным крошевом вонзившейся в сердце. Острыми, больно ранящими осколками, в которые эта тварь, страж, безжалостно превратил жизнь моей сестры.
И мою превратит, если… Если хоть пальцем ее коснется.
— Ксандра, милая, на тебе лица нет! — Радость в глазах матери померкла, сменившись растерянностью, на которую ядовитым пауком наползал страх.
— Ксандра? — Соланж подалась вперед, заглянула мне в глаза, подернувшиеся пеленой слез. — Ты что-то о нем знаешь? Что-то плохое?
Занервничал отец:
— Да что это ты все с маркизом переглядываешься, Александрин! Скорее рассказывайте, что произошло! Это ведь ваш друг, господин де Шалон, демон вас всех побери! — Подскочив на ноги, барон схватился за ворот рубашки, дернул его дрожащими пальцами, ослабляя узел платка, но вздохнуть так и не сумел.
И я не могла. Как будто из комнаты выкачали весь воздух.
— Дворянин! Страж! Всеми уважаемый человек!
Мне показалось, что вот сейчас папа пошатнется и рухнет на пол, сраженный страшным предчувствием. Но он устоял. И с всплеском эмоций, столь несвойственных ему, земному колдуну, кое-как с горем пополам справился.
Прикрыл глаза и глухо прошептал:
— Расскажите все, что знаете об этом человеке.
Говорил Моран. Ему одному удалось сохранить хотя бы видимость спокойствия, спрятать чувства под броней хладнокровия и поведать моим родным о том, какую роль Адриен де Грамон сыграл в судьбе бывшей маркизы де Шалон и для чего ему могла понадобиться Лоиз.
Неужели демонова кузина решила отомстить мне через сестру? Задумала ее убить?
Сердце с отчаянной силой ударилось о ребра. Раз, другой. А потом замерло, болезненно заныв.
Разве Серен не понимает, что тогда ей жизни точно не будет? Никому из них. Или дело в другом? От внезапной догадки мороз пробежал по коже. Что, если тело Опаль не приняло ее и она решила использовать Лоиз, как когда-то надеялась использовать меня? Запихнуть свою гнилую душонку в тело моей младшей сестры, воспользовавшись силой своей преданной собачонки, графа, прежде связав их узами брака.
Зажмурилась. Слеза, точно капля раскаленной лавы, сползла по щеке. Я быстро стерла ее, с силой, до крови закусила губу, призывая себя держаться и надеясь, что боль поможет прийти в чувство. Собраться.
Не стоит показывать, как мне страшно, и подавать Соланж и мама пример. Иначе затопят всю гостиную слезами. Впрочем, они-то ладно, пусть плачут. Баронессе полезно прочувствовать всю степень ужаса, который несомненно ее охватит, когда осознает, в лапы какого чудовища отдала дочь.
Ослепленная громким именем графа, его титулами и богатствами, мать не воспрепятствовала их свиданиям. Сама толкнула Лоиз в его объятия. Как когда-то с радостью подарила меня Морану.
И пана тоже хорош! Нет бы со мной связаться. В письме рассказать о встречах этого демона с Лоиз. Но он, как обычно, проявил покладистость, уступил капризам жены, не вразумил дочь.
Да и я тоже… Эгоистка! С головой уйдя в собственные проблемы, позабыла о родных. Даже в мыслях не допускала, что Серен нанесет мне удар с этой стороны.
А должна была!
Уже давно должна была вырвать у змеи жало и спалить к демоновой бабушке! Но мне же, святоше, не хотелось брать грех на душу.
А следовало сразу эту гадюку раздавить!
Соланж все-таки расплакалась. Баронесса как сидела, так и осталась сидеть, словно заледенев. Прямая, как трость, бледная, с сухими, но потухшими глазами. За несколько минут будто постаревшая на десять лет.
Отец схватился за сердце. Пришлось капать ему успокоительное и укладывать в постель. Почти что силой, потому что его милость ни в какую не желал ложиться. Все порывался отправиться на поиски «гада и нечестивца, похитившего его малышку». Хотя не представлял, откуда начинать поиски.
— Мы сами ее найдем. Вы будете только мешать, — жестко ответил Моран на очередной отцовский протест, и барон сразу затих.
А может, начало действовать успокоительное.
— Найдем? Как? — Мне даже говорить было больно. — Они ведь могут быть где угодно.
И дышать получалось с трудом.
— Есть одна идея. Пойдем.
Велев Мадлен позаботиться о сестре и матери, я последовала за мужем в кабинет.
— Ну наконец-то! Адриен! — Подхватив юбки, Серен бросилась навстречу магу, показавшемуся в дверях просторного бального зала.
Некогда поражавшего своей роскошью, а теперь будто саваном укрытого пылью. Немногочисленная мебель вроде расстроенного клавесина, кресел да кушетки, приставленной к камину резного мрамора, белела под простынями, напоминая застывших призраков. Единственное, что избежало пленения светлой тканью, — это зеркало в тяжелой резной раме, приставленное к стене. Да склонившая перед ним колени старуха, неподвижная, а оттого способная сойти за предмет интерьера. За уродливую скульптуру.
Ее светлость повисла на шее у стража, прижалась щекой к щеке, не обращая внимания на девушку, бледную, смертельно испуганную, которую маг крепко держал за руку. Настолько сильно сжимал хрупкое запястье, что на нежной коже отпечатались следы его пальцев. По щекам несчастной пленницы одна за другой катились слезы боли.
— Соскучилась безумно. А ты по мне? — промурлыкала герцогиня, касаясь губами губ мага.
Адриен с жадностью ответил на поцелуй, красноречивее любых слов свидетельствовавший о его чувствах к обольстительной красавице.
— Заставила же ты меня помотаться по всему Вальхейму! Сначала просила ехать в Навенну, потом вдруг неожиданно велела возвращаться.
— Извини. После смерти кардинала в столице стало небезопасно. Возле дворца д’Альбре все время рыщут стражи. А здесь, в Тюли, нам точно никто не помешает. — Серен перевела взгляд на дрожащую новобрачную, игриво пробежалась пальчиками по груди мага. — Ну как она тебе? Не заскучал в обществе этой малышки?
— Было приятно представлять тебя на ее месте, — усмехнувшись, покосился граф на свою пленницу. — Думаю, тебе понравится в этом теле. А я привыкну к любой оболочке, лишь бы в ней была твоя душа.
— Мне оно уже нравится, — расплылась ее светлость в ядовитой улыбке.
Лоиз истерически всхлипнула, дернулась отчаянно, пытаясь вырвать руку из железной хватки мага. Но перед мужем, брак с которым уже успела возненавидеть, она была беспомощна и беззащитна.
— Ну-ка, посмотрим… — Серен обошла кузину по кругу, оглядывая ее с ног до головы. Остановившись перед девушкой, дотронулась до нее, приподняв за подбородок, оценивающе всмотрелась в заплаканное личико.
Лоиз вздрогнула всем телом, будто ее полоснули вымоченной в уксусе плетью.
— Миленькая…
— Ведите ее сюда, — раздался из другого конца зала скрипучий голос ведьмы, эхом пронесшийся по пустынной анфиладе дворца. — Серен! Потом налюбуешься. Каждый день будешь видеть в зеркале это лицо. Еще надоест.
— И то правда, — покладисто согласилась д’Альбре, пребывавшая в прекрасном расположении духа.
Все складывалось как нельзя лучше. Теперь у нее есть новая оболочка. И страж, который поможет провести обряд, тоже в наличии. А еще благодаря прозорливости старухи-ведьмы, не меньше Серен желавшей де Шалону смерти, мечтавшей отомстить тому за смерть кардинала, ее светлость теперь имела возможность избавиться от ненавистного стража.
Подтащив изможденную, сопротивляющуюся из последних сил девушку к ведьме, Адриен грубо швырнул свою юную жену на пол, прямо к зеркалу.
— Из Альнеи, что ли? — нахмурился, вглядываясь в тусклую серебряную гладь, в которой едва проступали очертания человеческой фигуры.
— Оттуда, — любовно поглаживая раму темного дерева, кивнула молодая женщина. — Пришлось наведаться в святое место. Было непросто забрать оттуда тень маркиза. Но когда меня останавливали трудности?
Де Грамон перевел напряженный взгляд с герцогини на владычицу Чармейского леса.
— Чтобы разбить зеркало и убить де Шалона, понадобится много сил и времени. Справишься? Сейчас важнее спасти Серен. С Мораном я и сам могу разобраться.
— А мы не будем его разбивать, — ответила герцогиня за ведьму, продолжавшую беззвучно бормотать слова заклинания и призывать из Зазеркалья сущность стража. — Воспользуемся тенью, чтобы перебросить меня в тело этой малышки. До капли выжмем из него магию. Тогда и Моран погибнет. Как видишь, убьем одним выстрелом двух зайцев.
— Думал, я стану источником для ритуала. Как когда-то им стал Моран. — Адриен и сам не понял, отчего так неприятно царапнуло сердце. Не признал в чувствах, камнем осевших в груди, ревность и зависть, которую в течение долгих лет питал к бывшему другу.
Берзэ пренебрежительно фыркнула:
— Ты, конечно, страж, но не льсти себе. Твоя сила и в подметки не годится силе де Шалона. Но общими усилиями, с тобой и сущностью маркиза, должно получиться.
Серен опустилась на корточки перед сжавшейся в комок девушкой, вглядываясь в искаженное страхом личико.
— Было искушение забрать и зеркало с тенью Ксандры. Пустить его по ветру осколками. Но тогда бы я навсегда лишилась своего дара, которого мне так не хватает. Когда Моран погибнет, дорогой кузине уже будет не до нашей с ней войны. Жалкая и раздавленная, Александрин больше не сможет бороться. Да и не захочет.
— Потом наговоритесь! — вскинулась ведьма, раздраженная промедлением, и прошипела: — Пора начинать. Это моя последняя тебе услуга, Серен. И ты сегодня же освободишь меня от кровной клятвы. Дай слово!
— Обещаю. Все, как и договаривались. — Ее светлость протянула ведьме раскрытую ладонь, по которой та не без удовольствия полоснула острым клинком. — Можешь отправляться на все четыре стороны. Но сначала преврати меня в Лоиз ле Фиенн!
