Кэтрин
Питорианское море

Путь в Питорию морем занял три дня. Прощания Кэтрин с Бригантом выдались короткими. Самым неожиданным оказалось прощание с её отцом, который утром в день отплытия впервые в жизни навестил принцессу в её покоях. Алоизий потребовал показать её украшения, выкинул маленькие и дешевые и подарил взамен тяжелое бриллиантовое ожерелье в золотой оправе.

– Оно принадлежало твоей бабушке, – буркнул он, пока Сара надевала ожерелье на шею Кэтрин, затем добавил: – Ты – моя дочь. Теперь, по крайней мере, ты выглядишь соответственно.

И на этом всё. Король появился на пирсе, пока она поднималась по трапу корабля, но не стал разговаривать с ней, придержав свои напутствия для Бориса.

Прощание с матерью продолжалось дольше, но и его вряд ли можно было назвать эмоциональным. Изабелла поцеловала дочку в щёку, вручила тонкий томик стихов и новую книгу о королеве Валерии.

– Что ты решила касательно своей новой жизни, Кэтрин?

– Сделать с ней то, что в моих силах. Валерия вдохновляет меня, но я сомневаюсь, что обладаю её харизмой.

– Не жди, что всё дастся тебе легко. Учись по ходу. Ты будешь ошибаться, но никогда не повторяй одну и ту же ошибку дважды. Ни у кого нет всех ответов с самого начала. Даже Валерии потребовалось время, чтобы завоевать своих людей.

– Я приложу все усилия.

– Хорошо. В таком случае я не сомневаюсь в твоём успехе. Вот ещё, прислушивайся к сиру Роуленду, бригантийскому посланнику. Ему можно доверять. Я хорошо его знаю. Он поможет тебе.

Что-то в тоне королевы заставило Кэтрин задуматься, откуда её мать знает сира Роуленда, но её размышления были недолгими. Стоило кораблю выйти из гавани и лечь на первую волну, как Кэтрин охватило чувство тошноты. Один из солдат Бориса уже склонился над поручнем.

– Вебб, ты что, женщина? – отчитывал его Борис. – Почувствовал слабость в коленях при первых признаках качки?

Кэтрин подумала, что слова её брата были обращены не только к бедняге Веббу, но и к ней, и твёрдо вознамерилась не показывать слабость перед лицом брата. Поэтому девушка так быстро, как только позволяли приличия, спустилась в свою каюту и только там склонилась над ведром, в обнимку с которым и провела остаток дня.

Первые два дня своего путешествия Кэтрин провела, не вставая со своей крошечной постели. Девушка чувствовала себя жалкой. Она спала время от времени и не могла выдержать даже разговора со своими служанками, хотя слышала, как те обсуждают солдат на борту, делятся впечатлениями, какие же солдаты красавчики и как же жёстко себя ведёт Борис. На второй день Кэтрин просмотрела первую книгу из тех, что дала её мать, и поняла, что королева написала эти стихи сама. Большинство стихотворений повествовали об одиночестве, отсутствии любви и женской доле. Кэтрин удивилась тому, сколько эмоций скрывалось в этих строчках, но вместо того, чтобы ввергнуть девушку в уныние, стихи только укрепили её решимость. Кэтрин не хотела жить так, как её мать. Ей не хотелось, чтобы её жизнь свелась к написанию сборника печальных стихотворений. Вместо этого она взялась за книгу о королеве Валерии, мечтая, что когда-нибудь подобную книгу напишут и о ней.

На вторую ночь Кэтрин стало лучше, и она отчаянно захотела подышать свежим воздухом. Судя по звукам, её служанки спали, а Кэтрин была не настроена возиться с корсетами или причёсками, поэтому оделась самостоятельно. Пока принцесса кралась по ступенькам, она вспомнила, что там, скорее всего, будут мужчины на страже, возможно даже матросы. Кэтрин предположила, что за парусами нужно следить и по ночам. Она осторожно высунула голову над палубой, но как только первый порыв свежего бриза обдал её лицо, девушка поняла, что ни за что не спустится обратно, свежий воздух был слишком прекрасен.

На палубе было пусто, и Кэтрин тихо подошла к поручню. Море было чёрным и безмолвным, мириады звёзд рассыпались по небу. Кэтрин наполняла лёгкие прохладным, солёным воздухом. Она почувствовала, как рассеиваются последние намёки на морскую болезнь.

Теперь, когда её глаза привыкли к темноте, Кэтрин разглядела людей на снастях. Восемь, нет, больше, быть может, десять или двенадцать человек двигались тихо и быстро, поразительно быстро. Одетые в чёрное, они быстро спускались вниз, скользя по тёмным верёвкам. Несколько привязанных к палубе деревянных контейнеров скрывали Кэтрин от их глаз. Скрывали до тех пор, пока один из мужчин не соскользнул на палубу прямо перед носом девушки. Мужчина не только был одет в чёрное, он ещё носил на лице плотно подогнанную чёрную маску. Мужчина уставился на Кэтрин, казалось, он удивился этой встрече не меньше принцессы.

Кэтрин заставила себя заговорить.

– Добрый вечер, сир. Могу ли я узнать, что это вы делаете?

Мужчина не ответил и не пошевелился. Кэтрин уже намеревалась было повторить вопрос, когда сзади раздался до ужаса знакомый голос.

– Вам уже лучше, ваше высочество.

Кэтрин обернулась.

– Я… я не знала, что вы тоже плывёте в Питорию, Нойес.

Нойес одарил её своей обычной полуулыбкой, после чего произнёс:

– Я бы ни за что на свете не пропустил вашу свадьбу.

Больше всего на свете Кэтрин хотела оказаться как можно дальше от Нойеса, она хотела спуститься в свою каюту, но заставила себя встретиться с мужчиной взглядом.

– А эти люди? Что они тут делают?

– Я тренирую своих людей для действий в самых разных обстоятельствах, ваше высочество, даже для хождения под парусом.

Кэтрин ни на миг не поверила его словам. Принцесса стояла и попросту ждала, когда он уйдёт, но, разумеется, Нойес лишь взглянул на неё так, что кожа девушки покрылась мурашками, и без единого слова Кэтрин вернулась в свою каюту.

На следующее утро Борис пришел навестить её. Брат нагнулся, чтобы не удариться головой о балки.

– Прошлой ночью ты была на палубе.

– Да, я плохо себя чувствовала, но сейчас мне гораздо лучше. Благодарю за заботу, брат мой.

– Меня заботит вовсе не твоё здоровье. Ты была одна. Снова. Никого из твоих служанок не было рядом. Ты даже не была одета должным образом.

– Мне был нужен свежий воздух.

– Что тебе нужно, так это дисциплина. Тебя что, не волнует, что скажут люди? Ты вот-вот выйдешь замуж.

– Морская болезнь опустошила мой желудок, а не память.

– Тебе нужно научиться вести себя с достоинством. До тех пор ты останешься в своей каюте. Твои служанки тоже. До конца плавания я не хочу видеть на палубе никого из вас. И если я увижу, что ты шатаешься там, я закую тебя в кандалы.

Борис ушёл, и Кэтрин закричала от разочарования. Девушка понимала, что здесь, на корабле, на бригантийском корабле, с бригантийскими матросами, у неё не было иного выбора, кроме как исполнить требование Бориса. Однако она решительно настроилась на то, что всё изменится, как только она ступит на питорианскую землю.

Вскоре после полудня на третий день корабль вошёл в гавань Чаррона. Как только судно пришвартовалось к берегу, Кэтрин поднялась на палубу и окинула взглядом толпу. Борис подошёл к ней и произнёс:

– Ты быстро поднялась из каюты, сестра.

– Я три дня была заперта в этой коробке. Я жажду увидеть мою новую страну.

– И мужа.

– Бесспорно. – Кэтрин оглядела стоящие на берегу фигуры. Там было много молодых людей, причём все были весьма хорошо одеты. У некоторых была тёмная кожа, у других светлая. Один был очень высок. Другой был большим и толстым.

– Который из них он?

Глаза Бориса вспыхнули.

– Я не вижу ни его, ни его вассалов.

– Но я думала, что он должен встретить нас здесь, – ответила Кэтрин, и не удержалась от шпильки: – Так сложно организовывать свадьбы, не правда ли, брат мой? Столько всего нужно держать в голове, так легко что-то забыть… например, мужа.

Борис наклонился к ней и прорычал:

– Я ничего не забыл, и ничего не забуду.

И хотя Кэтрин доставляло удовольствие дразнить своего брата, она была разочарована тем фактом, что её будущий муж не приехал встретить её.

Матросы перекинули на берег сходни, и капитан и два офицера отдали честь, когда на борт поднялся мужчина, одетый в бригантийском стиле. Новоприбывший низко поклонился.

– Сир Роуленд Хупер, ваше высочество. Посол Его Величества в Питории, – он улыбнулся Кэтрин, – надеюсь, ваше путешествие было безоблачным.

– Боюсь, морские путешествия не для меня.

– Что ж, полагаю, вам не придётся впредь пускаться в подобные путешествия. Теперь ваш дом – Питория.

– В самом деле, – Кэтрин не потрудилась улыбнуться.

– Где принц Цзян? – перебил их Борис. – Предполагалось, что он будет здесь.

– Принц Цзян попросил меня передать его извинения. Он себя неважно чувствует и решил остаться в Торнии, чтобы полностью поправиться к свадебной церемонии.

– «Неважно себя чувствует», – прорычал Борис, – скорее уж, поленился проскакать несколько дней, чтобы встретить свою жену.

Кэтрин помрачнела. Неужели её жениху настолько нет до неё дела? Подобное решение вряд ли можно счесть предвестником безоблачной семейной жизни.

Сир Роуленд виновато улыбнулся.

– Вместо этого, принц Цзян организовал поездку принцессы Кэтрин в Торнию таким образом, чтобы она по пути посетила несколько важных городов. С учётом болезни принца это выглядит наилучшим решением.

– Мы не об этом договаривались, – процедил Борис, – мы договаривались, что прямиком направимся к замку. Мы договаривались, что все лорды Питории соберутся там.

– Так и будет, ваше высочество, – успокаивающим тоном произнёс сир Роуленд, – к нашему прибытию все лорды будут там. Уверяю вас, никто не осмелится пропустить этот день или саму свадьбу. Все с нетерпением ждут церемонию. Но сперва на берегу нас ждут высокопоставленные лица, с которыми я должен вас познакомить, и потом мы направимся в столицу, проезжая по пути самые прекрасные пейзажи. Они почти сравнятся с Бригантом.

Кэтрин выпрямилась. По какой бы причине не отсутствовал принц Цзян, она должна воспользоваться его отсутствием. Борис больше не сможет запереть её в каюте. Это был её шанс произвести впечатление. Перед её собственной свадьбой королева Валерия путешествовала по Илласту, собирая вокруг себя народ. Кэтрин уж постарается показаться на глаза так, чтобы в народе о ней заговорили.

– Это прекрасная возможность увидеть страну. Мы должны устраивать по празднику каждый вечер, – произнесла Кэтрин.

– Отличное предложение, ваше высочество, – повернулся к ней сир Роуленд, – питорианцы обожают веселиться. Они с радостью отпразднуют ваше прибытие. – Бригантийский посол посмотрел на берег. – Ох. Танцы уже начались. Это демонстрация для вашего увеселения.

Кэтрин видела, как группа людей скачет вокруг, скорее как акробаты, чем танцоры. Она улыбнулась:

– Я слышала, питорианские мужчины любят танцевать. Какое освежающее отличие от охоты или турниров.

– Они используют танец, чтобы показать свой атлетизм и свою силу. Их танцы крайне искусны. Я могу организовать для ваших людей парочку уроков, если они выскажут желание.

Кэтрин просияла:

– Какое замечательное предложение! Я бы с радостью посмотрела, как танцует мой брат.

Борис скорчил странную гримасу.

– Это не понадобится.

– Вы уже умелый танцор, ваше высочество? – спросил сир Роуленд.

– Настолько умел, насколько это вообще требуется мужчине, то есть вообще не обладаю никакими навыками, сир.

Сир Роуленд поклонился, но от внимания Кэтрин не ускользнула его улыбка. Однако когда посол снова поднял голову, его лицо не выражало никаких эмоций.

– Что ж, давайте покончим с этим. – Он указал на танцоров. – Поприветствуем их?

На губах Кэтрин заиграла слабая улыбка. Она даже не представляла себе, что будет наслаждаться своим приездом в Питорию, но сейчас до неё начало доходить, что это может быть весело. Принцесса направилась на берег за послом и Борисом, а следом за ней двинулись её служанки и Нойес. Кэтрин с ужасом обнаружила, что спуск на берег напоминает прогулку по качающемуся мосту. Она пошатнулась, и Сара взяла её за руку, но Кэтрин мягко высвободилась. Нойес замечал любые слабости, и она не намеревалась показать ему хотя бы одну.

Кэтрин представили всем собравшимся, ее закружило в вихре улыбок, поклонов и книксенов. Принцессе бросилось в глаза, насколько разными были собравшиеся. Все в Бриганте отличались светлой кожей и светлыми волосами, но здесь цвет кожи варьировался от чёрного, коричневого и золотисто-песочного до белого, а волосы и вовсе были всех цветов радуги.

Кэтрин удалось соотнести лица со множеством имен, которые она выучила ещё до поездки. Тут были лорд Кварл, один из советников короля Арелла, лорд Серренсен, дальний родственник короля, и лорд Фэрроу, местный магнат, который провел её в карету, вместе с сиром Роулендом и Сарой, для следующей части путешествия. Борис, Нойес и их люди уже сели по коням и ехали немного впереди фургона. Кэтрин была вынуждена признать, что в своих отливающих на солнце доспехах люди Бориса выглядели впечатляюще.

Перед её каретой ехали десять всадников, каждый держал в руке длинное копьё со сверкающим серебряным наконечником и зелёным вымпелом. Зелёный цвет на вымпелах копий удивительным образом сочетался с зелёным цветом волос каждого всадника. Волосы мужчин были коротко острижены сзади и по бокам, но оставались длинными по центру. Кэтрин читала, что цветом волос местные мужчины показывают преданность своему сюзерену, но знать и видеть – совершенно разные вещи. Зелёный цвет знамён и волос идеально совпадал с зелёным цветом значка на груди лорда Фэрроу.

– Вы заметили зелёный цвет лорда Фэрроу, – произнёс сир Роуленд.

– Он очень заметен, сир. Я читала о том, что мужчины здесь красят волосы, но всё ещё поразительнее, чем можно было представить.

– А вы знаете истоки этой традиции? – поинтересовался сир Роуленд. – Мужчины красят волосы для того, чтобы убедиться, что никто не перебежит на другую сторону посреди битвы, как это случалось в войнах с Илластом столетие назад. Разумеется, сейчас никто ни с кем не воюет.

– Хотя присутствие бригантийских солдат на нашей земле едва ли можно назвать проявлением мира, – коротко добавил лорд Фэрроу.

Кэтрин поёрзала на сиденье. Похоже, сир Роуленд преувеличивал, когда говорил, что все здесь рады её видеть…

Заметив смущение принцессы, посол поспешил сгладить углы:

– Люди очень любят зелёный цвет лорда Фэрроу. Хотя я уверен, это не единственная причина, по которой люди спешат вступить под ваши знамёна, мой лорд.

– Мои ряды всегда полны, и мои люди – лучшие, – ответил Фэрроу, глядя на Кэтрин.

– Даже лучше, чем у принца Цзяна? – невинно поинтересовалась принцесса.

Лицо лорда Фэрроу побагровело.

– Разумеется, у принца превосходные войска.

– Его голубым цветом восхищаются все, – добавил сир Роуленд.

К счастью, лошадиные копыта достаточно громко цокали по мощёным улицам, чтобы заглушить беседу, позволив Кэтрин на время позабыть о подначках лорда Фэрроу и оглядеться по сторонам.

Здания здесь были выше и у́же, чем в Бриганте, а люди на улицах одевались ярче. Это место выглядело чистым и хорошо ухоженным. После того, как процессия из солдат и карет проходила мимо, люди выходили на улицы и даже высовывались из окон, чтобы посмотреть, что происходит. Многие махали и улыбались, но некоторые молча стояли и наблюдали за бригантийскими солдатами.

Город скоро сменился пригородами, людей стало меньше, и процессия просто следовала по зелёным полям мимо пышно цветущих садов. Кортеж двигался до самого вечера. В просторном доме лорда Фэрроу с Кэтрин обходились весьма учтиво, выделили прекрасные комнаты, ванну и уединение, но не дали достаточно времени, чтобы насладиться ими, поскольку уже вечером был назначен званый приём, на котором бригантийская принцесса была почётным гостем.

Когда Сара выложила перед ней питорианские платья, Кэтрин осознала, что они по-прежнему ей не нравятся: слишком экстравагантные и откровенные. Она бы скорее предпочла своё бригантийское вечернее платье с корсетом, серебряно-серое платье с вышитым узором и жемчужинами на манжетах и вокруг шеи. Она примерила ожерелье, которое подарил отец, но оно слишком плохо сочеталось с платьем, так что Кэтрин не стала надевать его. Принцесса позволила служанкам уложить её волосы и заколоть их в столь любимый Кэтрин простой узел.

– Очень величественно, ваше высочество, – улыбнулась Джейн при виде результата.

А вот Таня нахмурилась:

– Величественно, я не спорю, но я наблюдала, как приезжают остальные гости, ваше высочество. Они великолепны. У одной леди такие огромные перья в волосах, что разве что по потолку не скребут. Я считаю, вам стоит надеть одно из питорианских платьев.

– Возможно, завтра. Сегодня был долгий день, в этом платье мне будет удобнее.

Но как только Кэтрин вышла в зал, она осознала свою ошибку. Каждая женщина, да что там, каждый мужчина был одет экстравагантнее, чем она. Женщины высоко укладывали волосы, украшали их лентами, жемчужинами, цветами, перьями и даже колокольчиками. Подобные причёски не только были стильными и изысканными, но и добавляли росту своим владелицам. Кэтрин весьма отчётливо осознала этот свой недостаток, стоя в зале и не в силах разглядеть что-либо за плечами большинства гостей. В отдалении она разглядела Нойеса. Тот как обычно пялился на неё. К счастью, рядом появился сир Роуленд.

– Ваше высочество, прошу прощения, что заставил ждать. Позвольте мне представить вас гостям.

И он начал знакомить её с гостями. Разговоры ни о чём и фальшивые улыбки, во время которых Кэтрин отчётливо понимала, что её оценивают. При этом она осознавала, насколько маленькой и юной выглядит. Но острее всего девушка чувствовала, насколько она устала и раздражена. В конце концов, всех собравшихся пригласили в соседнюю комнату на банкет. Кэтрин посадили между лордом Фэрроу и Борисом. Разговоры за столом были крайне редки.

Когда еда подошла к концу, Фэрроу произнёс краткую и удивительно негостеприимную речь, повествующую о кровожадной истории Бриганта и неожиданном отсутствии принца Цзяна.

– Так что мы должны признать, что это маленькое вторжение бригантийских солдат не ставит своей целью захват Питории, – заключил Фэрроу, – а прибыло сюда, чтобы засвидетельствовать – два наших королевства воистину соединятся посредством брачных уз. Возможно, присутствие солдат действительно понадобится, поскольку даже бравый принц Цзян, похоже, дрогнул при мысли о своей неминуемой свадьбе.

Вокруг стола пронеслась слабая волна смешков. Кэтрин сгорала от стыда. Борис казался разъярённым. Предполагалось, что он ответит от лица Кэтрин, но принц остался сидеть, стиснув челюсти от гнева. Сир Роуленд покосился на Кэтрин и начал было подниматься, и Кэтрин знала, что ей следует позволить ему сгладить углы, но принцесса была раздражена – и бестактным юмором лорда Фэрроу, и покровительственными взглядами гостей.

Прежде чем Кэтрин успела подумать, она уже стояла на ногах. Гости разговаривали, и хотя некоторые замолчали, глядя на неё, другие продолжили беседу. Девушка решила, что её голос будет звучать твёрдо и не будет дрожать, но оглядев этот океан лиц – все как один старше и мудрее её, большинство – мужчины, по большей части из Питории, – Кэтрин почувствовала себя тем, кем и являлась – шестнадцатилетней девушкой из другой страны. Хуже всего, она снова почувствовала на себе взгляд Нойеса. Кэтрин немедленно пожалела о том, что встала, но было уже слишком поздно.

– В Бриганте было бы нормой, если бы мой брат, принц Борис, ответил от моего лица. Но я теперь вхожу в новую страну, в новую жизнь, в новый брак… при помощи войск моего брата, если потребуется, но я надеюсь, нам не придётся опускаться до подобных мер. – Она взяла паузу, позволив аудитории вежливо рассмеяться. – В связи с этими переменами в моей жизни, настала пора ответить самой за себя. Я, конечно же, рада находиться в прекрасной Питории, хотя и опечалена расставанием с родителями и моим любимым Бригантом.

Кэтрин оглядела собравшихся и увидела, что гости были скорее заинтригованы её речью, чем всерьёз ей заинтересованы. Неужели их просто привлёк спектакль, когда женщина встаёт и говорит? Но теперь Кэтрин не могла сделать даже этого – в голове было пусто. Парочка на задворках склонилась друг к другу и зашепталась. Кэтрин было нужно удержать их внимание, расположить к себе.

Вот он, путь к победе – люди.

– Я пришла к вам как молодая женщина, женщина шестнадцати лет от роду. Но я также пришла к вам как принцесса, дочь короля Алоизия Бригантского, – к своему удивлению, Кэтрин поняла, что произносит эти слова с искренней гордостью, – мне выпала честь выйти замуж за вашего принца, и сегодня я впервые увидела королевство Питорию, и это воистину прекрасное место. Но королевство это не просто земля, или король. Представьте себе страну, столь же прекрасную, как Питорию, но лишённую её народа. Посадите в эту страну человека. А теперь назовите его королём. Эта земля по-прежнему ничем не примечательна. Но заполните эту страну народом, который любит свою отчизну и своего короля, и у вас появится настоящее королевство. Я понимаю, что народ Питории любит своего короля и так же любит и принца Цзяна. По дороге сюда сегодня я встречала некоторых из этих людей, и я намереваюсь встретить их как можно больше. Питория теперь мой новый дом. Питорианцы теперь мой новый народ. Я покинула Бригант, как дитя своей родины, но я продолжаю свой путь по Питории, как питорианка, которая любит свою новую страну. С нетерпением жду, как сложится моя жизнь здесь. Так что я поднимаю тост за Питорию и весь её народ.

Кэтрин подняла бокал. На мгновение воцарилась тишина, а затем, в дальнем конце стола поднялся мужчина, затем ещё один и ещё. Наконец, все до единого гости поднялись, чтобы поддержать её тост. По помещению прокатилась волна аплодисментов.

Кэтрин села на своё место, и Борис повернулся к ней.

– Милая речь, сестра. Вот только я не помню, чтобы предлагал тебе произнести её.

– Я придумала её сама, – беспечно ответила Кэтрин, – и прекрати хмуриться, брат. По всей видимости, кое-кто в Питории, даже в этой самой комнате, враждебно относится к идее моей свадьбы с Цзяном. Мои слова скорее твоих оскалов убедят людей потеплеть ко мне. Мы же не хотим, чтобы что-нибудь расстроило свадьбу, не так ли, братец?

Напряжённо улыбнувшись, Борис поднялся и вышел. Когда он ушёл, сир Роуленд подошёл к Кэтрин и проводил её в соседний зал на танцы.

– Позвольте поздравить вас с вашей речью, ваше высочество.

– Борис был не столь доволен моими словами.

– Подозреваю, ещё меньше он доволен словами лорда Фэрроу. Борис – солдат, ваше высочество, а лорд Фэрроу совсем не дипломат.

– А вот вы – определённо дипломат, сир Роуленд. Моя мать говорила о вас. Она сказала, я могу на вас положиться.

Сир Роуленд впервые запнулся с ответом.

– Мне выпала честь провести время при дворе в Бриганте, пока король отсутствовал на войне с Калидором. Тогда я познакомился с Её Величеством королевой. Сегодня она бы вами гордилась.

Дружба при дворе! Должно быть, посол и правду был очень умелым политиком. Он не занимал бы такой должности сегодня, если бы кто-нибудь заподозрил его в непозволительной связи с королевой. А если бы её отец заподозрил бы сира Роуленда в чём-то подобном, он бы уже давно лишился головы.

– Что касается моей речи, я бы хотела улучшить её к следующему разу. Я бы оценила ваши советы.

– Разумеется, ваше высочество. Это будет честью для меня.

– Хорошо. Тогда встретимся утром. Здесь есть тихое место, где мы могли бы поговорить?

– Библиотека – очень приятное место. Уверен, что перед завтраком там будет тихо.

– Прекрасно.

– Но сейчас, боюсь, нам ещё предстоит много работы. Много людей хотят быть представлены вам. Могу ли я сопроводить вас?

– Прошу, сир Роуленд.

Гораздо, гораздо позже Кэтрин легла в постель совершенно измождённая, но она поняла, что улыбается. Она чувствовала, что сегодня чего-то достигла. Она дала отпор Борису, произнесла речь и завоевала аплодисменты аудитории. И всего этого она добилась несмотря на неподходящее платье.

Завтра она исправит ошибку с платьем.