Кэтрин
Бриган, Бригант

До отъезда в Питорию оставалось меньше недели, и приготовления к отъезду занимали каждый миг дня Кэтрин. И всё же она по-прежнему каждый день думала об Эмброузе, но теперь ей также приходилось думать и о Цзяне, и о надвигающемся замужестве, и о предстоящем путешествии, и о её новых нарядах. Её мать заказала ей многочисленные платья в питорианском стиле, и они наконец-то прибыли. Все повседневные платья были выкрашены в один из цветов питорианского флага: зелёный, красный или чёрный.

– Ты должна показать питорианцам, что ты одна из них, – наставляла Изабелла, – покажи им, что ты гордишься быть питорианкой, и они тоже будут этим гордиться и поблагодарят тебя за то, что ты напомнила им, какими они должны быть.

И всё же Кэтрин фыркнула, когда увидела все платья, развешанные друг подле друга в её будуаре. Все платья были смехотворно смелыми. Даже чёрные платья были украшены блестящими лентами и перьями, сплетёнными вокруг лифа, рукавов и подола.

– Выглядят замысловато, – произнесла Кэтрин, взяв в руку один из рукавов, – ну, то, что от них осталось.

– Питорианские женщины с бо́льшей охотой обнажают кожу, – согласилась её мать, – поверь мне, это ещё наиболее скромный вариант.

Кэтрин попробовала примерить одно из красных платьев, но ей показалось, что оно сидит плохо. Левая сторона платья была открыта от подмышки до бедра, девушка чувствовала себя обнажённой.

– Я чувствую себя так, словно я надела лохмотья… окровавленные лохмотья.

– Хмм… ты не могла бы сделать что-нибудь со своими руками?

– Например?

Кэтрин упёрла руки в бока, локти выглянули наружу сквозь прорези в рукавах.

– Нет, нет, не делай так, держи их прямо, – Кэтрин послушалась, но её мать всё равно поморщилась. – Ох, дорогуша, так тоже никуда не годится. Пожалуй, тебе нужно держать что-то в руках. Какой-то реквизит. Что-то, что поможет рассказать твою историю.

– Жест отчаяния.

– Никогда его не показывай. Вспомни королеву Валерию. Она завоевала любовь своих людей. Но чтобы завоевать их, ты должна выглядеть победительницей. Ничто в твоем облике не должно намекать на отчаяние, напротив, твой облик должен дарить людям надежду. Надежду на светлое будущее. На успех.

Кэтрин не могла даже придумать, что могло бы связать её с успехом. На её взгляд, она не то, чтобы добилась в чём-то успеха, у неё даже возможности добиться успеха не было. Что же касается надежды, но всё, на что она могла надеяться в этих нарядах, так это то, что люди не будут публично смеяться над ней.

В этот момент раздался стук в дверь, а затем Сара практически вбежала внутрь, сделала реверанс королеве и затем обратилась к Кэтрин.

– Ваше высочество, – запыхавшимся голосом произнесла она, – прибыл посланник от короля. Его величество приказывает вам явиться к нему.

Сердце Кэтрин забилось чаще. Её отец ещё никогда не вызывал её. Было ли это как-то связано с её замужеством? Скорее всего. Возможно. Но был также и шанс, что это было как-то связано с Эмброузом.

Королева поднялась, весь её облик излучал спокойствие.

– Передай посланнику, что принцесса одевается. Она предстанет перед королём, как только закончит.

Когда Сара ушла, королева повернулась к дочери:

– Ты что-то побледнела, Кэтрин. Ты знаешь, в чём тут дело?

– Возможно, в подготовке к свадьбе, – ответила принцесса, – зачем ещё ему меня вызывать?

Кэтрин знала, что её мать должна была что-то слышать о схватке Эмброуза с людьми Бориса, но сама она так и не набралась смелости поговорить об этом с королевой. Теперь, похоже, у неё не осталось выбора.

– Несколько дней назад, когда я каталась верхом по пляжу, произошёл… инцидент.

– Испытание чести, как я понимаю. Я слышала, Борис потерял человека. А предатель сбежал.

– Он не предатель. И он не сбежал.

– Ты слишком открыто показываешь свои эмоции, Кэтрин.

– Но это правда. Сир Эмброуз не предатель, он преданный страж.

– Сир Эмброуз Норвендский? Тот, что с волосами?

– У них всех есть волосы.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Блондин. Привлекательный.

– Он умный и внимательный. От него…

– Одни проблемы. Проблемы, которые ты не можешь себе позволить. Я понимаю, почему Борис беспокоится.

– Понимаешь! Человек погиб! Эмброуз не сделал ничего плохого, он просто защищался!

– Ты говоришь об этом человеке так, словно беспокоишься за него. Словно он важен для тебя. Ты рассчитываешь, что твой будущий муж примет это?

– Ты же сказала, что он более либерален.

– Я полагаю, что он сразу станет куда менее либеральным, как только услышит о том, какой умный и внимательный у нас сир Эмброуз. Тебе ещё многое предстоит узнать о мужчинах, Кэтрин. Принц Цзян рассчитывает, что его невеста будет девственницей, и в этом не должно оставаться никаких сомнений.

Кэтрин густо покраснела. Она никогда прежде не слышала этого слова из уст матери.

– Цзян может и отличается от твоего отца, но ни один мужчина не любит, когда из него делают глупца.

«Зато мы, женщины, прямо обожаем это», – подумала Кэтрин, и тут же посмотрела на своё отражение в этом безвкусном красном платье. Затем произнесла:

– Я позабочусь, чтобы никто и не вздумал сомневаться в моей преданности принцу Цзяну, – холодным тоном сказала она, – но, возможно, это и не имеет значения. Нойес, наверное, уже поймал Эмброуза, и король вызвал меня, чтобы я стала свидетельницей очередной казни. – Королева застала Кэтрин врасплох. Мать быстро подошла к ней и поцеловала в щёку.

– До меня не доходили сведения о его поимке. Успокойся. Иди к королю, как принцесса, каковой ты являешься. Но не забывай о своей чести, Кэтрин. Позаботься, чтобы никто даже и не подумал сомневаться в ней. Ибо без твоей чести ты пропадёшь.

Кэтрин осмотрела своё исполосованное красное платье.

– Я не могу пойти в таком виде.

– Ну, разумеется, можешь. На переодевания уже нет времени, мы и так заставляем короля ждать. И, кроме того, платье просто потрясающее. Это идеальный королевский красный. Просто не сутулься и будь уверена в себе.

Кэтрин не сомневалась, что её мать не сказала бы так, не будь она в этом уверена. Это помогло. Она прошла через свои покои и последовала за королевским гвардейцем к тронному залу. Могло ли всё дело быть в её свадьбе, или же её мать ошиблась? А что, если Эмброуз погиб или лежал в подземельях под замком, с вырванным языком и сшитыми губами? Ну, в чем бы ни было дело, ей придётся с этим справиться. Она расправила плечи и принялась убеждать себя: «Я не буду вздрагивать. Я не упаду в обморок. И уж совершенно точно я не буду кричать».

Кэтрин была в тронном зале всего несколько раз, всякий раз по официальному поводу – королевские указы, визиты зарубежных посланников или некоторые редкие случаи, когда король хотел произвести впечатление или напугать какого-нибудь лорда. Всякий раз она была частью огромной толпы. Сегодня она была тут одна.

Двери распахнулись, и девушка вошла внутрь. Король, её отец, сидел на троне в дальнем конце длинной, изысканно украшенной комнаты. Борис стоял по правую руку отца, Нойес стоял позади по левую руку. Вдоль стен выстроились несколько придворных и солдат. Эмброуза тут не было.

Кэтрин не была уверена, стоит ли ей стоять и ждать, пока её объявят, или же нужно просто войти внутрь. В голове раздался голос матери: «Принцессы не ждут. Равно как и королевы».

Кэтрин выпрямилась. «Я не боюсь», – пробормотала она себе под нос и, к своему удивлению, обнаружила, что это действительно так. И всё же, с каждым шагом всё дальше и дальше внутрь этого огромного зала, Кэтрин чувствовала себя такой же заметной, как красный муравей на серой мостовой.

Она шла вперёд – медленно, медленно – и продолжала идти, мимо канцлера, мимо дворецкого, мимо кастеляна замка, пока, наконец, она не достигла основания платформы и не остановилась прямо напротив отца. Его виски поседели, но Алоизий выглядел таким же сильным, как и всегда. Он сидел, гордо выпрямившись на своём широком, тяжёлом троне, и Кэтрин подумала, что её отец, сидя, всегда смотрелся как-то не так. Ему всегда больше подходила ходьба. Их взгляды встретились, и принцесса моментально опустила глаза и согнулась в таком низком поклоне, какой только можно было исполнить в этом платье.

– Ваше величество.

– Выпрямись. Давай-ка поглядим на тебя.

– Мы не можем не разглядеть её, – громко произнёс Борис, и один из придворных коротко хохотнул. Нойес повернул голову в сторону, но на его губах не было полуулыбки.

Кэтрин выпрямилась так прямо, как только могла.

– Ты скоро уезжаешь. Чтобы выйти замуж.

– Да, ваше величество.

Король барабанил по подлокотнику трона почерневшим ногтем.

– Мы с королем Ареллом подобрали для тебя отличную пару.

Неужели он вызвал её только для этого? Чтобы поговорить о её замужестве?

– Да. Спасибо, отец. Но с каким бы нетерпением я не ждала своей свадьбы, я не могу выразить всю печаль от того, что мне придётся покинуть свой дом и свою семью. Я благодарна вам, что вы пожелали увидеться со мной до отъезда.

– Я вызвал тебя сюда не для эмоциональных прощаний, а для того, чтобы ты получила свои инструкции.

Кэтрин смотрела за тем, как ноготь её отца барабанил по подлокотнику трона, затем остановился.

– Ты приказала одному из моих королевских гвардейцев покинуть Бриган.

Ей не было никакого смысла отрицать этот факт.

– Да, отец. Спутник Бориса, виконт Лэнг, бросил вызов одному из моих телохранителей, сиру Эмброузу Норвендскому, пройти испытание честью. Сир Эмброуз одолел его, но великодушно сохранил виконту жизнь. Тогда Борис приказал Дирку Ходжсону также бросить ему вызов. Ходжсон погиб. Я подумала, что будет лучше, если сир Эмброуз покинет нас прежде, чем пострадает кто-то ещё.

Кэтрин многозначительно посмотрела на Бориса, и один из наблюдателей был вынужден подавить короткий смешок.

Борис покраснел от злости.

– Он сражался как злодей, каким он и является.

– В этой истории ты главный злодей, брат мой.

– Молчать! – Король опять забарабанил по подлокотнику трона.

Кэтрин замолкла. Она забыла, где находится.

– Ты думаешь, Цзян примирится с подобным поведением? – проворчал король.

– Прошу прощения, ваше величество. Я не понимаю. Против какого поведения он может возражать?

– Ты ослушалась приказания твоего брата вернуться в замок вместе с ним. Даже сейчас ты споришь с ним.

– Я исполняла ваши собственные приказания, ваше величество. Те самые, которые, как мне всегда говорили, жизненно необходимы для моей безопасности: всегда оставаться вместе со своими служанками и телохранителями. Люди Бориса исполняли его приказы, и в результате один лишился руки, а другой – жизни. Я не была уверена в том, что приказы Бориса разумны.

– Не тебе судить их, ты обязана подчиняться им, – прошипел Борис.

– Я не согласна. Когда речь идёт о моей чести и безопасности, я должна выбирать, чему следовать. И в данной конкретной ситуации я выбрала не следовать за тобой.

Король слегка откинулся на троне и осмотрел Кэтрин так, словно впервые увидел. Кэтрин не знала, не зашла ли она слишком далеко, но понимала, что ещё дальше ей заходить не стоит.

– Ты моя дочь и ты принцесса. Но ты – женщина, и ты обязана подчиняться мужчинам, которые тебя защищают. Буду предельно ясен: начиная с этого мгновения и до того момента, когда Цзян наденет кольцо тебе на палец, ты будешь беспрекословно выполнять все распоряжения Бориса. Ты не повлечёшь бесчестье на меня или на Бригант. Ты не опорочишь моё имя. Ты не сделаешь ничего, что может поставить твой брак под угрозу. Ты всё поняла?

– Да, ваше величество.

– Может, Цзян и потерпит твоё поведение. Он может даже найти его занятным и очаровательным… в конце концов, он же иностранец, и у них там в ходу странные идеи, но на его месте я бы высек из тебя всю дурь раз и навсегда.

Кэтрин сглотнула.

– Я попытаюсь стать хорошей женой Цзяну. И я всегда была, остаюсь и останусь вашей преданной дочерью.

– Уж постарайся. А теперь, у Нойеса есть для тебя кое-какие новости.

Кэтрин охватил ужас. Она глубоко вздохнула и посмотрела на Нойеса. Казалось, он держал её взгляд целую вечность, после чего сказал:

– Вчера мы поймали предателя.

У Кэтрин закружилась голова.

– Поймали?

– Мои люди схватили его, когда он ехал на север. Похоже, они оказались более чем ровней для сира Эмброуза. Но, к сожалению, у нас не будет удовольствия казнить второго Норвенда за неделю. Предатель скончался от ран в своей камере этой ночью.

На губах у Нойеса снова заиграла его полуулыбка. Кэтрин захотелось подбежать к нему и стереть ухмылку с его лица.

– Ты что-то побледнела, сестра, – заметил Борис.

У Кэтрин не было слёз, по крайней мере, пока. Она вспомнила леди Анну, выпрямилась ещё сильнее и выдавила из себя несколько слов, хотя она даже не была уверена в том, что сказала.

– Меня опечалило известие об ещё одной смерти. Возможно, в Питории я обрету более мирную жизнь.

Борис фыркнул, но быстро подавил смешок.

– Если хочешь мирной жизни, – проворчал король, – постарайся следовать моим распоряжениям. А теперь выметайся.