38
Это была небольшая бетонная постройка с покатой крышей недалеко от дороги, ведущей к заброшенным каменоломням. Здесь он в детстве играл. Нет, скорее, не играл, а прятался. Прятался от отца. Прятался от окружающего мира.
Гранитно-серая чаша каменоломни была едва видна сквозь пелену падающего снега. Сначала рабочие вгрызлись в скалу, и получился крутой склон; потом они обнаружили залежи строительного камня под землей и оставили после себя глубокое предательское озеро. Даже в самое жаркое лето вода в нем была темной и холодной, полоска мелководья заросла водорослями, а потом шел резкий обрыв вниз: дна в этом озере не было. В нем никто не купался. С тех пор как в конце пятидесятых там сгинули два мальчика.
Это было проклятое место. Обитель мертвых. И оно было ему по душе.
Полиция не должна была находиться в доме! Да, не должна. Не надо им было там находиться… Проваливаясь по колено в снег, он с трудом шел к домику, хрипло вдыхая воздух. Она была тяжелая, и плечи очень болели. Ничего, ничего, это нужно сделать. А она была хорошей девочкой. Не сопротивлялась. Он только один раз пнул ее в голову, и все, женщина стала просто лапочкой. Тихая, спокойная, он снял с нее всю одежду.
У него дрожали руки, когда он дотрагивался до ее кожи: такая холодная и мягкая, – он почувствовал, когда срезал одежду. Оставил только бюстгальтер и трусики. То, что было под ними, его пугало. Ему больно становилось от этого…
А потом затрезвонил телефон. Звонил, и звонил, и звонил… Он перекинул ее через плечо, взял большую сумку и пошел к двери на задний двор. Скоро они придут за ним.
На двери домика висел большой латунный замок, рядом с надписью: «ОСТОРОЖНО, МОЖЕТ ОБРУШИТЬСЯ! ВХОД ВОСПРЕЩЕН!»
Он сделал шаг назад и ударил ногой в дверь рядом с замком. Старая деревянная дверь задрожала, но удар выдержала, замок остался на своем месте. Он ударил еще раз, и еще раз, на всякий случай. Удары эхом отозвались в стенах карьера, перекрывая треск дерева и скрип вывернутых петель.
Внутри было темно и холодно, воняло крысиным пометом и многолетней пылью. Нервно ухмыляясь, он поставил сумку на пол, рядом положил женщину. Ее бледная кожа ярко выделялась на темно-сером фоне, и он даже вздрогнул, представив, какой пол холодный. Но Мартин знал, что так нужно.
Потом – он знал это – его будет сильно тошнить. Его будет так выворачивать, что ничего не останется, только стыд и рвота. Рвота и стыд. Но это будет потом. А сейчас в ушах шумела кровь.
Негнущимися пальцами он потянул молнию на сумке.
– Привет? – сказал он.
Внутри сумки Джейми Макрит открыл глаза и закричал.
Следы быстро исчезали, большие снежные хлопья падали на них и постепенно скрывали, все сглаживалось и теряло очертания. Логан остановился, посмотрел вокруг. След шел точно от дома, прямо-прямо вперед, в темноту. И вдруг исчез.
Логан выругался.
Полицейский, которому он приказал идти за собой, остановился, тяжело дыша.
– Куда сейчас, сэр? – спросил он, хватая ртом воздух.
Логан посмотрел на него, соображая, куда ушел Мартин Стрикен и унес констебля Ватсон. Черт бы всех побрал! Он говорил Иншу, что нельзя в доме оставлять всего двух человек!
– Разделимся! – ответил он наконец. – Надо осмотреть большую площадь. Столько, сколько сможем.
– В какую сторону прикажете мне…
– Да все равно в какую! Главное, мы должны ее найти!
Он вытащил из кармана мобильник, а слегка обиженный констебль повернулся на сорок пять градусов и исчез в снежной ночи.
– Сержант Макрай, – сказал Логан ответившей женщине. – Где мое подкрепление?
– Минуту…
Логан еще раз обвел глазами призрачный невзрачный пейзаж. Казалось, будто кто-то стер окружающий мир ластиком, не оставив ничего, кроме чистого белого листа под желтоватым нависшим небом.
– Алло, детектив-сержант Макрай? Детектив-инспектор Инш сообщает, что они выехали. Полицейские из Баксберна присоединятся к вам через несколько минут.
До него уже доносился отдаленный вой сирен, приглушаемый падающим снегом.
Логан зашагал вперед по сугробам, штаны постепенно промокали и заледеневали, ноги тяжелели. Он дышал, как паровоз; дыхание выходило изо рта густыми облаками пара, который клубился над его головой в безветренной ночи.
В груди неприятно защемило, как будто сердце все время проваливалось вниз, в желудок. В темноте, да еще в такой снегопад найти Мартина Стрикена будет практически невозможно. Разве что с собаками. Может быть, подождать собак? Он знал, что не сможет просто ждать. И ничего не делать.
Начался небольшой подъем, Логан пригнулся и стал карабкаться вверх, почти касаясь коленями снега. Взобрался на самый верх, сердце билось в горле и внутренности выворачивало наизнанку. Дальше земли не было! Он стоял на краю обрыва, судорожно хватаясь руками за воздух и балансируя над пустотой.
Логан извернулся и отскочил назад, на твердую землю. Потом опять, очень медленно и осторожно, подошел к краю обрыва.
Это был один из карьеров. Громадная сферическая впадина с почти отвесными стенами и темным озером на дне. От снега, падающего куда-то далеко вниз, голова кружилась еще больше. До холодной черной воды было метров двадцать.
Сердце яростно стучало, гоня кровь по венам, в ушах звенело.
Почти у самого дна, рядом с берегом озера, Логан заметил бетонный домик. Из разбитого окна сверкнул тонкий желтый луч света и тут же погас.
Логан начал быстро спускаться.
Луч фонарика не сделал помещение уютнее. От тонкого пучка желтоватого света тени внутри становились еще гуще.
Застонав, констебль Ватсон приоткрыла один глаз. Голова болела так, будто ее наполнили тлеющей ватой. В носу стоял запах меди, лицо было липким и холодным. Тело тоже было холодным, словно ее только что вынули из холодильной камеры. Она задрожала.
В глазах все расплывалось, окружающая обстановка то появлялась, то пропадала. Джеки постепенно приходила в себя. Она что-то делала. Что-то очень важное…
Почему ей так холодно?
– Вы пришли в себя?
Мужской голос, нервный, даже застенчивый. Дрожащий.
Вдруг все быстро встало на место.
Констебль Ватсон попыталась вскочить на ноги, но она все еще была связана по рукам и ногам. От резкого движения все вокруг снова закружилось, как в дьявольском танце. Она зажмурила глаза и втянула через зубы воздух. Постепенно голова перестала кружиться. Когда Джеки вновь открыла глаза, она встретилась глазами с внимательно смотревшим на нее Мартином Стрикеном.
– Простите меня, – сказал он, трясущейся рукой убирая упавшие на лицо волосы. – Я не хотел бить вас. У меня не было другого выбора. Я не хотел сделать вам больно… Как вы себя чувствуете, все в порядке сейчас?
Она что-то невнятно произнесла через кляп.
– Вот и хорошо, – сказал Мартин, совсем не догадываясь, какими оскорбительными словами обозвала его только что констебль Ватсон. – Вот и хорошо.
Он встал и отвернулся от нее, склонившись над большой сумкой, которую она видела в кухне, и тихим голосом, почти шепотом, запел детскую песенку «Пикник плюшевого Мишки». И стал гладить кого-то внутри сумки.
Ватсон обвела глазами маленькую комнату в поисках оружия. Когда-то это место было чем-то вроде офиса. На одной стене, рядом с входом, она увидела прикрученную болтами металлическую полку для рабочих листков, на другой висел заляпанный грязью календарь с обнаженными девицами. Мебели не было, только покрытые граффити стены и холодный бетонный пол.
Ее снова затрясло. Отчего так холодно? Она посмотрела на себя и увидела, что раздета почти догола.
– Не беспокойся, маленькая, – нежно проговорил Мартин.
Тихое рыдание, перешедшее в стон, донеслось из сумки, у Джеки расширились глаза. Джейми Макрит все еще жив. Ей придется смотреть, как больной ублюдок убивает ребенка!
Она напрягла мускулы и попыталась разорвать веревки. Они не поддались даже на дюйм. Руки и ноги дрожали от натуги, а веревки только глубже врезались в кожу.
– Это будет совсем не так, как было со мной. – Мартин продолжал нежно гладить ребенка. – Я всю жизнь должен был жить с тем, что Джеральд Кливер сделал со мной… А ты будешь свободным. Ты ничего не почувствуешь. – В его голосе Ватсон послышались слезы. – Ты будешь в безопасности.
Он вытащил ребенка из сумки и посадил на пол рядом с Ватсон.
На Джейми все еще были прогулочный зимний комбинезон, оранжевый с голубым, и вязаная шапка с помпоном. Его глаза округлились от ужаса и были полны слез, из носа в искаженный плачем рот текли сопли. Маленькое тело содрогалось от рыданий.
Мартин еще раз наклонился над сумкой и вынул длинный электрический провод. С профессиональной ловкостью сделал на концах двойные узлы, крепко их затянул. Сжал один узел левой рукой, а правой два раза обмотал проводом кулак. Затем сжал другой узел в правой руке, намотал на нее провод и двумя руками с силой его растянул. Кивнул, одобряя собственную хорошо проделанную работу.
Грустно взглянул на констебля Ватсон, отчаянно боровшуюся с веревками.
– После этого все будет хорошо, – сказал он. – Просто мне это нужно… – Он покраснел. – Знаете… Надо начинать. Потом все будет хорошо. Мы это сделаем, и все будет хорошо. И мне больше не нужно будет это делать. – Он закусил губу и еще раз растянул провод. – Я стану нормальным, и все будет в порядке.
Глубоко вздохнув, он сделал из провода, концы которого намотал на кулаки, петлю. Достаточно большую, чтобы в нее прошла голова Джейми Макрита.
Малыш в ужасе застонал, его глаза впились в извивающуюся на полу Джеки.
– Когда пойдешь сегодня в лес…
Зарычав, констебль Ватсон вскинула ноги вверх, оттолкнувшись от пола связанными руками и изогнув спину так, что почти сделала переворот назад.
Мартин поднял глаза и прекратил петь, а она, раздвинув колени так широко, как смогла, опустила ноги ему на плечи. Он не успел отскочить, она охватила его шею ногами и изо всей силы начала их сжимать.
Лицо Мартина Стрикена исказила гримаса страха. Ватсон попыталась скрестить лодыжки, чтобы еще сильнее надавить на трахею.
Руки Стрикена запутались в самодельной удавке, и он бил Джеки по бедрам, не нанося вреда.
С триумфальным хрипом Ватсон наконец скрестила ноги и смогла изо всей силы их сжать. С мрачным удовлетворением она наблюдала, как лицо Мартина начало наливаться кровью. Она не собиралась останавливаться до тех пор, пока не убьет этого ублюдка.
Мартин запаниковал, освободил руки от электропровода и стал царапаться и, широко размахиваясь, наносить удары по телу Джеки Ватсон. Заколотил руками по ее животу.
Джеки почувствовала резкую боль, но упорно продолжала сжимать ноги.
Мартин вонзил зубы ей в бедро, прямо над коленом. Изо всей силы стиснул челюсти, почувствовал вкус крови. Замотал головой, стараясь вырвать кусок плоти.
Констебль Ватсон завопила от боли, но ее крика не было слышно из-за кляпа, а Мартин снова бил и бил ее, кусал и царапал. Наконец кулак ударил по почкам, и она обмякла.
Мартин моментально освободился от захвата, попятился и остановился только тогда, когда наткнулся спиной на стену в дальнем углу комнаты. По его подбородку текла кровь, он тер руками шею и хватал ртом воздух.
– Ты… ты… как все они! – хрипло закричал он.
Джейми Макрит завизжал во всю силу легких, пронзительным скрипучим голосом, который эхом отразился от бетонных стен.
– Заткнись! – Шатаясь, Мартин подошел к нему, схватил за плечи и поднял с пола. – Заткнись! Заткнись! Заткнись!
Мальчик завизжал еще громче.
Выругавшись, Мартин ударил его наотмашь левой рукой. Из рассеченной губы и из носа ребенка потекла кровь.
Наступило молчание.
– О господи… О господи, нет… – Мартин отпустил Джейми Макрита.
Он с ужасом смотрел на шмыгавшего носом, до смерти испуганного маленького мальчика и лихорадочно тер руки, как будто пытаясь стереть следы удара.
– Прости меня! Я не хотел. – Он бросился к Джейми Макриту, и тот отпрянул от него и закрыл лицо руками в варежках.
Стрикен направил слабый луч фонаря на Джеки Ватсон. Она лежала на боку, хрипло дышала, из ран на бедре сочилась ярко-красная кровь.
– Это ты во всем виновата! – Он сплюнул ее кровь на бетонный пол. – Это из-за тебя я его ударил!
Тяжелый ботинок врезался Джеки в живот, подбросив ее над полом. Внутренности обожгло огнем, и она задохнулась от крика.
– Ты такая же, как все!
И еще один удар ботинком, по ребрам.
Мартин закричал во все горло:
– Все должно было быть так хорошо! Ты все испортила!
Дверь с шумом распахнулась.
Логан ворвался в полутемный домик. Даже в бледном свете упавшего на пол фонаря все было видно: констебль Ватсон в одном нижнем белье, лежащая на боку, глаза полузакрыты от боли; Джейми Макрит, с залитым кровью лицом, пытающийся куда-то уползти; Мартин Стрикен, занесший ногу для еще одного удара.
Стрикен застыл, полуобернувшись к непрошеному гостю. Логан прыгнул на него, и оба врезались в стену. Мимо головы Логана просвистел кулак, в уши ударил жалобный вой. Не думая о честной борьбе, Логан сразу же нанес удар кулаком Мартину в пах.
Рослый крупнокостный мужчина задохнулся от боли и попятился, прижав руки к низу живота, его лицо стало серым. Он покачнулся, и его вырвало.
Логан не стал дожидаться, когда Стрикен прекратит блевать, схватил его за волосы и ударил головой в бетонную стену. Раздался глухой удар, такой сильный, что календарь с голыми девицами соскочил с гвоздя, на котором так долго висел. Голова Стрикена отскочила от стены, все лицо его было залито кровью; Логан схватил его руку и заломил за спину.
Мартин Стрикен свободной рукой с размаху ударил Логана под ребра, адская боль пронзила заштопанный живот полицейского. Зашипев от боли, Логан рухнул на пол.
Стрикен выпрямился, качаясь, встал посреди комнаты. С ворчанием стер рукой кровь с лица. Резким движением подхватил Джейми Макрита, другой рукой схватил сумку, выскочил из хижины и исчез в ночи.
Логан встал на колени. Несколько секунд постоял, тяжело дыша, стараясь, чтобы кишки не выпали наружу. Наконец поднялся на ноги и, шатаясь, прошел к двери.
Около выхода остановился. Нет, в таком виде он не может оставить констебля Ватсон. Повернулся, подошел к ней. Она лежала на полу, освещенная лучом упавшего фонаря. На ее животе и бедрах проступили кровоподтеки, из ран на ноге сочилась кровь и стекала на пол. Логан чувствовал, как под кожей Джеки шатаются ребра, когда развязывал ее и помогал сесть.
– Ты в порядке? – спросил он, вытаскивая кляп. От кляпа вокруг рта остались ярко-красные отметины.
Она выплюнула изо рта комок мокрой ваты, закашлялась, лицо исказила гримаса боли. Прижала руку к сломанным ребрам.
– Давай! – выдохнула она. – Возьми этого ублюдка…
Логан набросил пальто на ее голые плечи и, прихрамывая, вышел из домика под снег.
Огни фонарей плясали по всей окружности карьера, лай собак эхом отражался от вырубленных человеком утесов. Огни с юга приближались быстрее, они освещали падающий снег, и казалось, что он горит.
Метрах в пятидесяти впереди Логан различил темную человеческую фигуру.
Стрикен.
Он огляделся по сторонам, сжимая под мышкой извивающегося ребенка, как будто высматривал, в какую сторону бежать.
– Давай, Мартин! – крикнул Логан и двинулся к нему по глубокому снегу, прижимая руку к горящему огнем животу. – Все кончено. Тебе больше некуда бежать. Повсюду расклеены твои фотографии, все знают твое имя. Это конец.
Стрикен обернулся, страх перекосил его лицо.
– Нет! – закричал он, лихорадочно подыскивая путь к спасению. – Нет! Они отправят меня в тюрьму!
Логан подумал, что это совершенно очевидно, и сказал:
– Ты детей убивал, Мартин. Убивал их и издевался над ними. Ты кромсал их мертвые тела. Куда, как ты думаешь, тебя за это отправят? В воскресный лагерь?
– Они будут делать мне больно! – Стрикен заплакал, дыхание его превращалось в морозном воздухе в облачка белого пара, которые тут же растворялись в темноте. – Как он! Как Кливер!
– Давай, Мартин, все кончено…
Джейми Макрит извивался, махал руками и ногами и вопил во всю силу своих легких. Стрикен бросил сумку на снег, чтобы поудобнее перехватить мальчишку, но Джейми Макрит вырвался и упал в снег.
Логан бросился вперед.
Стрикен выхватил нож.
Логан остановился. Лезвие блеснуло, и холодная змея обвила внутренности Логана.
– Я в тюрьму не пойду! – завопил во весь голос Мартин, переводя глаза с Логана на приближающихся полицейских.
Оставленный без внимания Джейми Макрит вскочил на ноги и побежал.
– НЕТ! – Мартин обернулся – и увидел, как малыш бежит по снегу, быстро двигая маленькими ногами. Только Джейми бежал не в сторону полицейских фонарей. Не на звуки собачьего лая. Он бежал в самую глубь карьера.
Мартин ринулся за ним, лезвие ножа сверкало в его руке. Он кричал:
– Вернись! Это опасно!
Скрипя зубами от боли, Логан бросился вдогонку, но расстояние между ним и Стрикеном быстро увеличивалось.
Стрикен попал ногой в скрытую снегом яму и упал лицом в снег. Спустя несколько секунд снова вскочил, но Джейми уже убежал далеко, прямо к засыпанной снегом гранитной чаше карьера. К черному озеру. Внезапно мальчик остановился. Он зашел так далеко, больше он не мог. Вокруг не было ничего, только темнота и холод – и черная вода впереди. Насмерть перепуганный, он пошел назад.
– Это опасно! – Мартин бежал к нему навстречу.
Но Мартин Стрикен весил значительно больше, чем маленький ребенок. Лед, который выдержал вес Джейми, не смог выдержать почти сто килограммов Стрикена. Лед треснул со звуком пушечного выстрела. Мартин остановился, раскинул руки в стороны и замер. Лед треснул еще раз, значительно громче. Мартин пронзительно закричал.
Джейми с ужасом смотрел на него.
Лед с ревом раскрылся, под ногами Мартина Стрикена образовалась полынья размером с легковую машину, и он исчез. Камнем пошел прямо ко дну. Отчаянный вопль поглотила черная вода.
По другую сторону полыньи Джейми полз к берегу и всматривался в чернильную темноту.
Мартин так и не всплыл.
