12

Инш и Логан возвращались в штаб-квартиру в молчании. Небо над головой потемнело, грозовые облака растянулись от горизонта до горизонта, стирая дневной свет и погружая город в темноту в два часа дня. Пока они ехали, зажглись уличные фонари, и от их желтого света день стал казаться еще темнее.

Инш, конечно, был прав: пропавших детей живыми они не найдут. На это не стоило рассчитывать, если похитителем был один и тот же человек. По утверждению Исобел, изнасилование в обоих случаях было совершено после наступления смерти.

По Андерсон-драйв Логан вел машину как на автопилоте.

Хоть Питеру Ламли удалось немного красиво пожить. Бедный, несчастный Ричард Эрскин не имел в жизни ничего, кроме свихнувшейся на его безопасности мамаши. Логан совсем не мог представить, что она везет мальчишку на Корфу, Мальту или во Флориду. Это было бы слишком опасно для ее ненаглядного чада. Питеру повезло, что у него был отличный отчим, который о нем заботился…

– Испанская инквизиция вас еще не посещала? – спросил Инш, когда Логан пытался сделать круг на площади в конце Квин-стрит. В центре на массивном гранитном постаменте восседала громадная статуя королевы Виктории. На ее голову кто-то водрузил сигнальный дорожный конус.

– Собственная безопасность? Нет, еще не приходили. – Это маленькое удовольствие ему еще предстояло.

Инш вздохнул:

– Они были у меня сегодня утром. Какой-то самоуверенный козел в форме с иголочки, в полиции и дня не служил, черт бы его драл, а мне рассказывает, как важно установить, кто сливает информацию в прессу. Как будто я сам с этим не могу справиться. Я точно говорю, кто бы не…

Неожиданно их подрезал грязный «форд-фургон», Логан ударил по тормозам и выругался.

– Давай прижми, прижми их! – с веселым злорадством завопил Инш. Чтобы им обоим полегчало, надо было кому-нибудь капитально испортить день. Они серьезно побеседовали с водителем и приказали ей прийти в управление на следующее утро, в девять, со всеми документами. Пустячок, конечно, но приятно.

В комнате для оперативных совещаний царил хаос. После информации, переданной радио «Нортсаунд» и в дневных телевизионных новостях, телефоны звонили не переставая. Историю показали все основные каналы. Для прессы Абердин становился горячей точкой. Все полицейское управление взяли под прицел. И если Инш в ближайшее время не решит эту проблему, то его головой будут играть в футбол.

Они просмотрели кучу всевозможных фото- и видеоматериалов, касающихся двух пропавших мальчиков. На большую часть не стоило тратить времени, но изучено должно быть все, просто на всякий случай. Кто-то из технических экспертов уже забивал в компьютер все отчеты, фото- и видеоматериалы, данные опросов и потом запихивал все это в «ХОЛМС», центральную систему мониторинга Министерства внутренних дел. Уже была установлена и запущена мощная программа с перекрестными ссылками, способная обрабатывать бесчисленное множество автоматически сгенерированных действий… Конечно, все это сильно усложняло работу, но ведь никогда не известно, в какой момент какая-нибудь мелочь вдруг станет чрезвычайно важной и необходимой.

Логан знал, что все это – пустая трата времени, потому что Питер Ламли был уже мертв. И не важно, сколько старушек видели его разгуливающим по улицам в Петерхеде или Стоунхейвене. Ребенок лежал где-нибудь в канаве, полуголый и изнасилованный.

Системный администратор, женщина чрезвычайно умная и ужасно худая, протянула Иншу стопку бумаг: действия, сгенерированные «ХОЛМСом», пока они с Логаном отсутствовали. Инспектор любезно взял их и начал быстро пролистывать, выбрасывая ненужные через плечо и приговаривая вслед: «Дерьмо, дерьмо, дерьмо…»

Как только в донесении появлялось чье-то имя, «ХОЛМС» сразу же генерировал действие: немедленно допросить этого человека. Даже если какая-нибудь старушка говорила, что в то время, когда пропал ребенок, она кормила своего кота Мистера Тибблза, «ХОЛМС» требовал, чтобы Мистер Тибблз был допрошен.

– Это не нужно, и это тоже. – Еще два листа упали, порхая, на пол.

Когда Инш закончил, в его руке осталось всего несколько бумаг.

– Над этим можете работать, – сказал он, возвращая листки системному администратору. Она кивнула со страдальческим видом и удалилась.

– Знаете, – сказал Инш, критически осматривая Логана, – что-то вы совсем плохо выглядите.

– Я пока ничем не занят, сэр.

Инш уселся на краю стола, полистал пачку рапортов.

– Вот что я вам скажу, – произнес он и протянул рапорты Логану. – Если вы хотите помочь, поработайте вот с этим. Это поквартирный опрос, проведенный сегодня утром в Роузмаунте. Норман гребаный Челмерс появится в суде сегодня днем. Посмотрите. Может быть, выясните, что это за девочка… До того, как этого ублюдка выпустят под залог.

Логан нашел пустой кабинет, подальше от шума и хаоса комнаты для оперативных совещаний. Из отчетов было видно, что полицейские работали тщательно: время было проставлено несколько раз. Это означало, что они приходили в один и тот же дом несколько раз, чтобы поговорить с каждым, кто в нем проживает.

Никто не знал, что это была за девочка. Никто не опознал ее по фотографии из морга. Как будто ее не существовало до того момента, когда обнаружили ее ногу, торчащую из мусорного мешка на свалке.

Логан пошел к снабженцам, взял новую карту Абердина и прикрепил ее на стене в конфискованном кабинете. Такая же карта висела в комнате для оперативных совещаний, вся истыканная булавками, исчерканная карандашами и усеянная маленькими флажками. Логану была нужна своя собственная карта.

Одну булавку с красным шариком он воткнул в свалку в Нигг, другую отправил по адресу: Роузмаунт, Волхилл Кресент, 17.

Мусорный мешок, в котором нашли девочку, забрали от дома Нормана Челмерса. Только улик, которые могли бы связать его с жертвой, не было. Разве только содержимое мешка. Может быть, для предъявления в суде этого будет достаточно, но хороший адвокат – а Сэнди Моир-Факерсон не просто хороший адвокат, этот засранец блестящий адвокат – разнесет все дело в клочья.

– Это точно. – Логан сел на стол, скрестил на груди руки и уставился на две иголки, торчащие в карте.

Этот мусорный мешок его очень беспокоил. Когда они арестовывали Челмерса, вся его квартира была в кошачьей шерсти. В пабе Логан полночи трудился, счищая эту дрянь со своих штанов. Да и на пиджаке клочки серой шерсти кое-где еще остались, упорно не хотели отчищаться. И если бы ребенок находился в квартире, Исобел во время вскрытия нашла бы ворсинки.

Значит, девочки в квартире никогда не было. Это все, что было им известно. Вот почему Инш попросил очень внимательно изучить всю подноготную Челмерса, чтобы понять, куда еще он мог бы ее затащить. И если у Нормана Челмерса где-нибудь и было такое место, куда он мог затащить четырехлетнюю девочку, то о нем никто не знал.

– А если он не делал этого? – произнес он вслух.

– А что это за если, и кто такой он, и чего он не делал?

Это была констебль Ватс… Джеки.

– А что, если Норман Челмерс не убивал эту девчушку?

Лицо Джеки напряглось.

– Это он убил ее.

Логан вздохнул и поднялся с края стола. Головой думать надо, сказал он себе, и поделикатнее быть с Джеки: очень болезненно она к этому относится. Все еще надеется, что найденный кассовый чек поможет раскрыть дело.

– Посмотрите на это вот как: если Челмерс ее не убивал, значит, это сделал кто-то другой. О'кей? – Она выгнула брови.

– О'кей, – подхватил Логан, – тот, кто это сделал, должен был иметь доступ к мусору Нормана Челмерса.

– Да какой там доступ! Кому нужно в мусоре копаться?

Логан ткнул пальцем в карту, так что бумага хрустнула.

– В Роузмаунте стоят большие муниципальные мусорные контейнеры, прямо на улице. Все выбрасывают мусор туда. Если Челмерс не убийца, то тело в мусорный мешок могли засунуть только в двух местах. Здесь, – он снова ткнул пальцем в карту, – или здесь, где мусор завозят на свалку. И если вы хотите спрятать тело на свалке, вы сделаете так, чтобы нога не высовывалась. Что из этого следует? Легче всего будет его спрятать среди мусорных мешков.

Логан вытащил из карты булавку, отмечавшую Нигг, и постучал красным пластиковым шариком по зубам.

– Итак, убийца не выбрасывал тело на свалку, – продолжил он. – Его привезли туда в кузове муниципального мусорного фургона и выгрузили вместе с остальным барахлом. А в мешок положили, когда он все еще находился на улице.

Констебль Ватсон не выглядела убежденной.

– Все-таки квартира Челмерса – это более логично, заметила она. – Если Челмерс не убивал девочку, почему тогда она была в мешке вместе с его мусором?

Логан пожал плечами. Это была проблема.

– Для чего класть что-то в мешок? – спросил он. – Чтобы легче было нести. Ил и чтобы спрятать его. Или… – Он повернулся к столу и начал быстро перелистывать отчеты команды, делавшей поквартирный обход. – Зачем возить в машине по городу мертвую девочку и искать подходящую помойку, чтобы туда засунуть тело? – Он принялся раскладывать отчеты в стопки в соответствии с номерами домов по Волхилл Кресент. – Если у вас есть машина, вы увозите тело и хороните его в неглубокой могиле где-нибудь в Галогое или за Нью-Диэр. В каком-нибудь удаленном месте. Где его никто никогда не найдет.

– А может быть, он запаниковал? – предположила Джеки.

Логан кивнул:

– Точно. Запаниковал и избавился от тела в первом подходящем месте, какое смог найти. И повторю еще раз, незачем мотаться по району в поисках подходящей помойки. И то, что на девочке ничего не было, кроме упаковочной ленты, тоже очень странно. Мертвая голая девочка, вся перемотанная упаковочной лентой? С такой ношей вы далеко не уйдете… Тот, кто выбросил тело, живет рядом именно с этой помойкой – и ни с какими-то другими на этой улице.

Он разложил отчеты на две стопки: в одной были квартиры на расстоянии двух подъездов от дома номер семнадцать, в другой – те, которые шли дальше по улице. Все равно осталось тридцать квартир.

– Могу я вас попросить об одолжении? – спросил Логан, переписывая фамилии из отчетов на чистый лист бумаги. – Отнесите это в отдел регистрации преступлений. Я хочу знать, имел ли кто-нибудь из этих людей проблемы с законом, все равно какие. Предупреждения, аресты, неправильная парковка… Все, что есть.

Констебль Ватсон заявила, что он зря тратит свое время. Ведь совершенно ясно: виновен Норман Челмерс. Но лист с фамилиями взяла и пообещала вернуться.

Когда она ушла, Логан купил в автомате шоколадный батончик и чашку растворимого кофе и перекусил, пока еще раз просматривал поквартирные отчеты. Кто-то из жильцов лгал. Кто-то знал, что за девочка была найдена мертвой на свалке. Кто-то, кто был в этих отчетах, убил ее, пытался расчленить и выбросил вместе с мусором.

Кто? Вот в чем вопрос.

Каждый год на северо-востоке Шотландии уходят из дома и не возвращаются более трех тысяч человек. Каждые двенадцать месяцев три тысячи человек регистрируются как пропавшие. А здесь четырехлетняя девочка, пропавшая, как минимум, два дня назад, судя по результатам вскрытия, – и никто не пришел в полицию, не спросил, что полиция собирается делать по этому поводу. Почему никто не заявил о ее пропаже? Может быть, не было никого, кто мог бы заметить, что она пропала?

Из кармана донеслось треньканье мобильника. Логан выругался, достал телефон, сказал:

– Логан.

Звонил дежурный с первого этажа, сообщил, что кто-то ожидает его у входа. Логан хмуро посмотрел на стопку отчетов на столе.

– О'кей, – ответил после паузы. – Сейчас спущусь.

Бросив в мусорную корзину пластиковый стаканчик и обертку от шоколадного батончика, пошел вниз к дежурному. В здании кто-то на полную катушку включил отопление, и окна сразу же запотели, потому что все посетители были в промокшей под дождем одежде.

– Вон там, – сказал остролицый дежурный сержант.

Рядом с доской объявлений с надписью «РАЗЫСКИВАЮТСЯ!» стоял Колин Миллер, из Глазго, новый золотой мальчик «Пресс энд Джорнэл». На журналисте был сшитый на заказ длинный черный плащ, с которого на покрытый кафельной плиткой пол стекала дождевая вода. Миллер держал в руке карманный компьютер и что-то в него записывал.

Журналист обернулся и широко улыбнулся приближающемуся Логану.

– Лаз! – сказал он, протягивая руку. – Приятно еще раз встретиться. Мне нравится, что вы сделали с этим местом. – Он обвел рукой душный тесный вестибюль с насквозь промокшими посетителями и запотевшими окнами.

– Меня зовут детектив-сержант Макрай. Не Лаз.

Колин Миллер подмигнул:

– О, я знаю. После нашей вчерашней встречи в сортире я кое-что разузнал. А эта ваша девчушка-констебль очень даже ничего, между прочим. Готов с ней на нары в любое время, вы, конечно, меня понимаете. – Он еще раз подмигнул Логану.

– Чего вы хотите, мистер Миллер?

– Я? Я хочу пригласить моего любимого детектива-сержанта на ланч.

– Уже три часа, – сказал Логан, и внезапно осознал, что, кроме шоколадки и пары бутербродов, во рту у него сегодня больше ничего не было, не считая, правда, приготовленного утром констеблем Ватсон сэндвича с беконом, с которым его желудок расстался около Дома Ужасов Старины Труповоза. Он умирал от голода.

Миллер пожал плечами:

– Ну и что, это поздний ланч. Или ранний чай… – Он театрально обвел глазами стойку дежурного и перешел на заговорщицкий шепот: – Мы можем помочь друг другу. Вдруг я знаю что-то, что может вам пригодиться? – Отступил и опять широко улыбнулся: – Ну, что скажете? Берете газету в долю?

Логан задумался. Насчет подарков все было очень строго. Современная полиция прилагала невероятные усилия, желая быть уверенной в том, что никто не сможет ткнуть в нее пальцем и заявить о коррупции в ее рядах. Колин Миллер был самый последний из тех, в чьей компании Логан хотел бы провести время. И все-таки, если у Миллера на самом деле была какая-то информация… И есть очень хотелось.

– Ладно, беру, – ответил он.

Они нашли угловой столик в ресторанчике в конце Грин. Миллер заказал для себя итальянскую пасту с копченой пикшей и острыми перчиками и бутылку шардоне. А Логан энергично принялся за лазанью. И чесночный хлеб. И еще салат. А вместо вина запивал еду минеральной водой.

– Боже правый, Лаз, – сказал Миллер, наблюдая, как он расправляется с корзинкой хлеба и сливочным маслом. – Они что, вас совсем не кормят?

– Логан, – произнес Логан с полным ртом. – Не Лаз. Логан.

Миллер откинулся на спинку стула, взял бокал с белым вином и слегка покрутил, любуясь переливами цвета.

– Ну, не знаю, – сказал он. – Я уже говорил, что кое-что раскопал. Лазарь – совсем неплохое прозвище для человека, который воскрес из мертвых.

– Я не воскресал из мертвых.

– Да воскресали, воскресали. В истории вашей болезни написано, что в течение пяти минут вы были мертвы.

Логан нахмурился:

– Откуда вы знаете, что написано в моей истории болезни?

Снова пожав плечами, Миллер ответил:

– Лаз, знать все – это моя работа. Я знаю также, что вчера на свалке вы нашли мертвого ребенка. И еще мне известно, что вы кое-кого прихватили в связи с этим. И что у вас с главным патологоанатомом был роман.

Логан напрягся.

Миллер вытянул вперед руку:

– Спокойно, тигр. Я ведь сказал: знать все – это моя работа.

– Вы сказали, что у вас для меня что-то есть, – сказал он и наполнил рот салатом.

– Ага. Вчера в порту выловили труп, с отрубленными коленными чашечками.

Логан взглянул на кусок лазаньи на своей вилке. Блеснули капли мясного сока, слои бледно-кремового теста были похожи на обломки кости. Правда, его желудок на подобные образы уже не реагировал.

– И что? – спросил Логан, не переставая жевать.

– Вы не знаете, кто он такой, этот Мистер-без-коленей?

– А вы знаете?

Миллер покрутил в пальцах бокал с вином.

– О да, – сказал он. – Я же говорю: это моя работа.

Логан ждал, но Миллер только пригубил вино и молчал.

– Ну и кто это? – спросил наконец Логан.

– Вот сейчас, с этого самого момента, мы можем начать помогать друг другу – вы меня понимаете? – Миллер улыбнулся. – Я знаю одно, вы – другое. Скажите мне, что вы знаете, а я скажу вам, что знаю я. И в конце концов мы оба будем жить лучше.

Логан отложил вилку. Он знал, что все будет именно так, сразу, как только репортер пригласил его на ланч.

– Вы прекрасно знаете, что я ничего не могу вам сообщить, – сказал он и отодвинул тарелку.

– Я знаю, что вы можете сообщить мне больше, чем другим журналистам. Я знаю, что вы можете дать мне хороший намек на то, как у вас идет расследование. Вы можете это сделать.

– А я думал, вас уже кто-то снабжает горячими подробностями. – Логан прекратил есть и продолжать не собирался.

Миллер в очередной раз пожал плечами и намотал на вилку длинную ленту пасты.

– Да, – сказал он, – но у вас совсем другое положение, Лаз. Вы – главное действующее лицо, всегда на сцене. Но перед тем как идти на штурм, крутой и надменный детектив-сержант, запомните: это всего лишь коммерция. Вы мне сообщаете свою информацию, я вам сообщаю свою. Эти ублюдки должны были дать вам инспектора за то, что вы поймали Энгуса Робертсона. Подонок убил пятнадцать женщин, и вы взяли его в одиночку. Черт возьми, парень, тебе медаль должны были дать!.. – Он накрутил на вилку еще одну ленту пасты и подцепил кусочек копченой пикши. – Вместо этого вас лишь одобрительно похлопали по спине. Вас наградили? Ни хрена вас не наградили… – Миллер наклонился вперед и указал на Логана вилкой: – Вам когда-нибудь приходило в голову, что об этом можно книгу написать?.. Сможете получить неслабый аванс за что-нибудь вроде этого: по улицам разгуливает серийный убийца и насильник, никто ничего не может с ним сделать, и вдруг – бац! – появляется сержант Макрай. – Миллер взмахнул вилкой, как взмахивает дирижер своей дирижерской палочкой в приливе вдохновения, и кусочек рыбы упал в тарелку. – Детектив-сержант и храбрая женщина-патологоанатом выслеживают убийцу, женщина попадает в лапы насильника, и сержант, естественно, спасает ее! Финальная сцена: кровь, драка, почти смертельное ранение. Убийца получает от тридцати до пожизненного. Аплодисменты. Занавес.

Он ухмыльнулся и сунул вилку с пастой в рот.

– Охренительная история, – прибавил Миллер. – Но не забывайте, все надо делать быстро. У нашей придурочной читательской аудитории очень короткая память. А у меня есть связи. И я могу помочь. Вы это, черт возьми, заслужили!

Он положил вилку на тарелку и достал из внутреннего кармана пиджака маленький бумажник.

– Вот. – Миллер вытащил из бумажника темно-синюю визитную карточку и протянул Логану. – Звоните Филу и говорите, что вы от меня. Он устроит отличную сделку, поверьте мне. Лучший литературный агент в Лондоне, это я вам говорю. Все сделает в лучшем виде. – Он положил карточку на середину стола, чтобы Логан мог прочитать. – Это, между прочим, бесплатно. Вроде как жест доброй воли.

Логан поблагодарил, но карточку не тронул.

– А от вас я хотел бы узнать, что за дела такие с этими мертвыми детками, – сказал Миллер, возвращаясь к пасте. – Ваш долбаный пресс-офис выкладывает свое обычное дерьмо: без комментариев. Никакой конкретики.

Логан кивнул. Такова была общепринятая практика: если ты все рассказываешь журналистам, они это либо публикуют, либо выстраивают собственную реконструкцию событий, либо начинают обсуждать полученную информацию в телевизионном шоу. А потом каждый конченый придурок начинает звонить по телефону и заявлять, что именно он и есть тот самый Мейстрикский Монстр… или кто-нибудь еще, в зависимости от того, какое прозвище журналисты дадут человеку, который похищает маленьких мальчиков, убивает и уродует их, а потом издевается над трупом. Будешь трепаться – никогда не узнаешь, какой звонок был тот самый…

– Я, например, знаю, что Дэвида Рида задушили, – продолжил Миллер. (Об этом все уже знают, ухмыльнулся про себя Логан.) – Я знаю, что его изнасиловали. (Здесь тоже ничего нового.) И еще я знаю, что этот больной ублюдок отрезал пацану пипиську садовыми ножницами.

Логан выпрямился:

– Откуда вы, черт возьми…

– Я также знаю, что он всунул что-то ему в задний проход. Наверное, у него член не встал, поэтому он использовал…

– Кто вам все это сказал?

Миллер снова пожал плечами, опять слегка покрутил бокал в пальцах, посмотрел на просвет:

– Ну я же сказал: это…

– Ваша работа, – закончил за него Логан. – Мне кажется, вам совсем не нужна моя помощь.

– Я всего лишь хочу знать, Лаз, как продвигается следствие. Я хочу знать, что вы там все делаете, чтобы поймать этого ублюдка.

– Наше расследование идет по нескольким направлениям.

– Мертвый мальчик – в воскресенье, мертвая девочка – в понедельник, уже двое детей похищены. У вас серийный убийца гуляет на свободе.

– Пока нет ни одного свидетельства, что эти случаи связаны между собой.

Миллер вздохнул и долил в свой бокал вина.

– О'кей, вы все еще мне не доверяете, – сказал он. – Я понимаю. Поэтому я окажу вам услугу, чтобы вы знали, какой я хороший парень. Тот тип, которого вы вытащили из гавани, у которого коленей нет, его звали Джордж Стефенсон, для друзей просто Джорди.

– Продолжайте.

– Он работал на Молка-Ножа, был его охранником, народ прессовал. Про Молка слышали?

Логан слышал. Молк-Нож, он же Малколм Макленнан. Самый крутой в Эдинбурге поставщик оружия, наркотиков и литовских проституток. Года три назад почти перешел в легальный бизнес, если таковым можно считать девелоперские проекты. Фирма «Дома от Макленнана» скупала большие земельные участки на окраинах Эдинбурга и застраивала их приземистыми домиками, напоминавшими картонные коробки. Совсем недавно они рыскали вокруг Абердина с намерением зайти на рынок и поиграть в недвижимость, но из-за собственной глупости рассорились со всеми местными игроками. И покатили на них бочку. Только Молк-Нож играл не по местным правилам. Он играл жестко и по-крупному, ставил на весь банк. Ни криминалыцики из Эдинбурга, ни из Абердина, да вообще никто его даже пальцем не мог тронуть.

– Ну и вот, – сказал Миллер, не дожидаясь ответа, – вроде как Джорди появился здесь для подкрепления, чтобы Молки точно получил разрешение на производство планировочных работ для его самого свежего строительного проекта. Три сотни домов в зеленой зоне между нами и Кингсвеллз. Старое доброе взяточничество и коррупция. Только Джорди не повезло, он напоролся на чиновника из департамента земельных отношений, который сгибаться не захотел. – Репортер откинулся на спинку стула и кивнул. – Ага, я прямо сам этому удивился. Даже не думал, что такие типы еще остались… Так вот, этот чиновник ему и говорит: отойди от меня, сатана! Ну, Джорди так и сделал. – Миллер вытянул вперед руки и изобразил, будто кого-то отталкивает. – Прямо напротив причала на Вестхилл. Шлеп!

Логан удивленно поднял бровь. Он читал, что кто-то из муниципального совета оказался под колесами автобуса, но все факты подтверждали, что это был обыкновенный несчастный случай. Чиновник находился в реанимации. И врачи сомневались, что он дотянет до Рождества.

Миллер подмигнул.

– Ему уже лучше, – сказал он. – Потом прошел слух, что у Джорди возникли проблемы с лошадьми. Он ставки раскидывал по местным букмекерам, как будто масло на хлеб намазывал. Большие деньги. Но и тут его удача подвела. Сейчас ваши абердинские букмекеры утратили… как бы лучше сказать… утратили антрепренерский подход, что ли, и стали, как и все там, на юге. Ну, правда, не совсем уж такие телепузики. А что было потом, вы знаете. Джорди плавает в гавани лицом вниз, и кто-то отсек ему коленные чашечки мачете. – Репортер развалился на стуле, ухмыльнулся Логану и глотнул из бокала вина. – Ну как, и сейчас это для вас неинтересно?

Логан был вынужден признать, что для него это очень интересно.

– Вот и хорошо, – сказал Миллер и облокотился на стол, – теперь ваша очередь.

Логан вернулся в штаб-квартиру с таким видом, будто кто-то сунул ему в руку выигрышный лотерейный билет. Даже дождь утих и дал ему возможность прогуляться от Грин до громады Квин-стрит-стейшен и даже не промокнуть.

Инш все еще сидел в комнате для оперативных совещаний, отдавая приказы и выслушивая доклады. Судя по тому, как шли дела, ничего положительного в поисках Ричарда Эрскина или Питера Ламли не наблюдалось. Мысль о двух несчастных пропавших мальчишках, уже, наверное, мертвых, немного охладила Логана и испортила ему хорошее настроение. И нечего ухмыляться как придурок, сказал он себе.

Он подошел к инспектору, спросил, кто ведет дело о пропавших коленных чашечках.

– А что? – Инш посмотрел на него с подозрением.

– У меня для них пара наколок.

– О, вот как, ну и что это?

Логан кивнул, на лице его опять появилась улыбка, и он повторил все, что узнал от Колина Миллера за ланчем. Когда закончил, Инш выглядел пораженным.

– И откуда вы все это, черт возьми, взяли? – проговорил инспектор.

– От Колина Миллера, журналиста из «Пресс энд Джорнал». Это тот, которого вы велели не очень прижимать.

Выражение лица Инша стало совсем непонятным.

– Я приказал не очень его прижимать. Но я ничего не говорил о том, чтобы забираться к нему в постель.

– Что? Я не…

– Это ваша первая небольшая беседа с Колином Миллером, сержант?

– До вчерашнего дня я его в глаза не видел, – ответил Логан.

Инш пристально смотрел на него, молчал. Ждал, когда он не выдержит, подпрыгнет до потолка и заполнит неприятную паузу чем-нибудь весомым.

– Послушайте, сэр, – сказал Логан, не выдержав. – Он ко мне пришел. Спросите у дежурных. Сказал, что у него есть что-то, что может нам помочь.

– А что вы должны были дать ему взамен?

Последовала очередная пауза, еще более неприятная.

– Ему нужна была информация о ходе расследования похищений и убийств, – наконец сказал Логан.

Инш посмотрел на него в упор:

– А вы?

– Я… Я сказал ему, что вся информация сначала проходит через вас, сэр.

Детектив-инспектор Инш улыбнулся.

– Хороший мальчик, – сказал он, достал из кармана пачку винных жвачек и предложил Логану. – Но если узнаю, что ты мне врешь, шею сверну.