10

В шесть часов утра настойчивый сигнал будильника вырвал Логана из сна и швырнул в объятия разъяренного похмелья. Он скорчился на краю кровати, сжимая руками голову и чувствуя, как мозг набухает и пульсирует. В желудке булькало и урчало. Тошнило. Со стоном Логан встал, нетвердыми шагами подошел к двери в спальню, вышел в холл и направился к туалету.

И зачем он так много выпил вчера? На бутылочке с таблетками было ясно написано: не принимать с алкоголем…

Когда все кончилось, он прислонился к краю раковины и уперся лбом в холодную поверхность кафельных плиток, ощущая во рту кислый привкус рвоты.

Приоткрыл один глаз, достаточно широко, чтобы обнаружить стеклянный стакан, стоявший на сливном бачке. В шкафчике нашлась бутылочка с обезболивающими таблетками, которые ему дали в первый раз, когда он вышел из больницы с еще свежими шрамами. Логан достал таблетки трясущимися руками, борясь с хитрой крышкой, защищавшей упаковку от детского любопытства. Налил в стакан воды, запил пару капсул размером с морскую гальку и сгорбился под душем.

После душа лучше Логану не стало, но, по крайней мере, ему больше не казалось, что от него несет смесью запахов пивоварни и полной окурков пепельницы. Вытирая голову полотенцем, он почти пересек гостиную, когда вдруг услышал деликатное покашливание.

Логан резко обернулся, сердце его встрепенулось, руки сжались в кулаки.

В дверях кухни стояла констебль Ватсон, одетая в его старую футболку, и помахивала кухонным ножом с широким лезвием. Ее волосы, освободившиеся от тугого уставного пучка, спадали на плечи каштановыми локонами. Футболка не закрывала ее обнаженных ног, и эти ноги были очень даже стройные.

– Холодно, наверное? – сказала, улыбнувшись, Ватсон, и Логан внезапно осознал, что стоит перед ней в чем мать родила.

Он быстро обмотал бедра полотенцем, заливаясь краской от ушей до пяток.

Улыбка констебля Ватсон погасла, она нахмурилась, между аккуратных каштановых бровей появилась морщинка. Ватсон смотрела на его живот, туда, где на коже выделялись шрамы.

– Больно было?

Логан прокашлялся и кивнул:

– Я не рекомендовал бы. Э-э… Я…

– Хотите сэндвич с беконом? Яиц я не нашла. Да и вообще больше ничего не было.

Он стоял, прикрыв свое смущение полотенцем, и ощущал несвоевременное приближение эрекции.

– Ну как, сэндвич с беконом? – спросила Ватсон еще раз.

– Э-э… Да. Спасибо. Очень здорово.

Она вернулась в кухню, а Логан помчался в спальню и захлопнул за собой дверь. Сколько же они вчера выпили? Не принимать с алкоголем! Он не помнил ничего. Он не знал даже ее имени. Как ты можешь спать с кем-то, если даже имени человека не знаешь?

Наскоро обтерся полотенцем, бросил его в угол, с трудом натянул на влажные ноги черные носки.

Как, черт возьми, он мог это позволить? Он сержант, она констебль. Работаем вместе. Она в подчинении у него! У инспектора Инша будет инфаркт, если в его команде появится женщина.

Прыгая на одной ноге, натянул брюки. Потом понял, что не надел трусы. Пришлось все повторить снова.

– Что ты сделал, идиот? – задал он вопрос паникующему отражению в зеркале. – Она поднимется тебе! – Отражение в зеркале взглянуло на него, испуг медленно сменился понимающей улыбкой. – А она ничего, да?

Логан вынужден был признать, что отражение было право. Констебль Ватсон умна, привлекательна… И выбьет дерьмо из любого, кто захочет разок с ней побаловаться. Просто так ее не назвали бы Яйцеломом – это еще инспектор Инш сказал!

– О господи…

Из гардероба появилась свежая белая рубашка, и он почти задушил себя галстуком с цветным орнаментом, прежде чем вернуться в гостиную. Перед тем как войти в кухню, Логан остановился. Что он будет делать, черт возьми? Придет весь такой чистенький и признается, что совсем ничего не помнит? Его передернуло. Неплохо будет: «Эй, привет! Извини, я что-то никак не вспомню, мы с тобой трахались или нет? Тебе понравилось? Да, и еще, так, между прочим: как тебя зовут?»

И все, больше ничего не надо, поэтому он должен молчать, пусть она первая начнет. Логан глубоко вздохнул и вошел в кухню.

Там пахло жареным беконом и перегаром. Констебль Ватсон, с ее чудесными ногами, стояла у плиты, где на сковороде шипел и потрескивал бекон. Логан уже собрался сказать что-нибудь приветственное, чтобы растопить лед, как вдруг услышал за спиной:

– Ар-р-р-р-г-х-х-х-х-х… Отодвинься, а то я больше не могу стоять.

Едва не выпрыгнув из штанов от неожиданности, он обернулся и увидел помятого, небритого молодого человека с мутными глазами, небрежно одетого, чешущего свою задницу в ожидании, когда Логан позволит ему пройти в кухню.

– Извините, – пробормотал Логан, отступая в сторону.

Молодой человек прошел мимо него, шаркая ногами, и в изнеможении рухнул на стул.

– Гн-н-н-н-н-н-н-н, моя голова, – сказал новенький, обхватив проблемную вещь руками и укладывая ее на стол.

Ватсон взглянула через плечо, увидела стоящего Логана, уже вполне упакованного в рабочий костюм.

– Присаживайтесь, – сказала она, взяла пару кусков белого хлеба, положила на один несколько полосок жареного бекона и накрыла вторым куском. Шлепнула сэндвич на стол, положила новую порцию бекона на сковородку.

– Э-э… спасибо, – сказал Логан.

Страдающий от похмелья парень, сидящий напротив, был смутно знаком. Может быть, это кто-то из поисковой команды? Или тот, который пролил лагер на стол, а потом на брюки бородатому типу из Отдела расследований? Ватсон шлепнула еще один сэндвич с беконом на стол, на этот раз перед стонущим констеблем.

– Вы совсем не обязаны готовить завтрак, – сказал Логан, улыбнувшись Ватсон, наблюдая, как она выкладывает на сковороду последние полоски копченого бекона. Над сковородой с шипением поднялось облако пара, она разогнала его разделочной доской, и маленькие капельки жира упали на плиту.

– Что, вы хотите, чтобы он этим занялся? – Ватсон указала на молодого констебля. Казалось, тот не сможет даже добежать до туалета, если после сэндвича с беконом у него возникнут проблемы. – Не знаю, как вам, но мне хочется спокойно позавтракать.

Еще один смутно знакомый человек появился на пороге кухни.

– Господи, Стив, – произнес он, – на кого ты похож?! Если в таком виде попадешься на глаза Иншу, того удар хватит… – Он запнулся, заметив сидящего на стуле Логана в прекрасном чистом костюме. – Доброе утро, сэр. Хорошо вчера погуляли. Спасибо, что нас приютили.

– Э-э… Не за что. – Хорошо погуляли?

Новое лицо расцвело широкой улыбкой:

– О-о-о-о-о-о-о-х! Отличные ножки, Джеки! Господи, сэндвичи с беконом! А можно…

– Вашу мать! – Ватсон взяла еще пару кусков хлеба, сунула между ними остатки бекона. – У Макнила было только четыре пакета, и уже все кончилось. И вообще, мне тоже нужно готовиться. – Она взяла со стола кетчуп и выдавила на свой сэндвич неприлично большое количество густой красной пасты. – Раньше надо было из своей ямы выползать.

Новый человек с нескрываемой завистью наблюдал за тем, как констебль Ватсон откусывает громадный кусок от своего сэндвича. И с наслаждением жует, улыбаясь широкой томатной улыбкой.

Не собираясь так легко сдаваться, человек, которого Логан все еще не мог опознать, уселся на оставшийся свободный стул и облокотился на стол.

– Господи, Стив, – сказал он с притворной заботой в голосе, – ты взаправду хреново выглядишь. Ты уверен, что будешь это есть? – Он показал на лежащий на столе сэндвич. – Он очень, очень жирный.

Рот у Ватсон был занят, но она смогла пробормотать:

– Не слушай его, Стив. Ешь, и будет тебе счастье.

– Ага, – кивнул безымянный констебль, – забрось это в себя, Стив. Чудесные куски мертвой свиньи. Поджаренные на собственном сале. Истекающие жиром. Как раз то, что нужно твоему бурлящему, вздутому желудку.

Стив начал сереть.

– И ничего больше, кроме куска свиного сала, чтобы успокоить…

Новенький мог больше не продолжать. Стив выскочил из-за стола и, закрывая ладонью рот, ринулся в туалет. Когда характерные рвотные звуки, усиленные эхом, донеслись из ванной комнаты, острослов ухмыльнулся, схватил оставленный Стивом сэндвич и сунул себе в рот.

– Что хорошо, то хорошо! – сказал он, вытирая стекавший по подбородку жир.

– Ты абсолютный конченый ублюдок, Саймон Ренни! – заметила констебль Ватсон.

Ублюдок Саймон Ренни подмигнул ей:

– Выживают самые приспособленные.

Логан сидел за столом, откинувшись на спинку стула, и пытался вспомнить, что случилось вчера вечером. Никакую вечеринку он не помнил. После паба он вообще ничего не помнил. Да и кое-что до паба тоже вспоминалось смутно. Ясно было только одно: он был вчера на вечеринке и кое-кто из ребят перебрал и остался у него. Это было логично. Его квартира находилась на Маришаль-стрит, в паре минут от Квин-стрит и штаб-квартиры полиции Грэмпиана. И все равно он никак не мог вспомнить, что было после того, как их выставили из паба. Стив, констебль, блевавший в настоящий момент в его туалете, поставил на музыкальном аппарате «Вот такое волшебство», песню «Квин», и быстро снял с себя всю одежду. Это нельзя было назвать стриптизом. Он не столько дразнил, сколько шатался по залу, как пьяный идиот.

Работники бара настоятельно попросили их удалиться.

Это объясняло, почему половина абердинских констеблей была у него дома – либо в кухне, поедая сэндвичи с беконом, либо в ванной, обнимая унитаз. Но это ничего не говорило насчет констебля Джеки Ватсон и ее прекрасных ножек.

– Итак, – сказал он, наблюдая, как Ватсон откусывает еще один громадный кусок сэндвича, – как вы дошли до такой жизни, что приходится дежурить на кухне? – Тема была нейтральная. Никто не смог бы разгадать подтекст: мы спали с тобой прошлой ночью?

Она вытерла рот тыльной стороной ладони и пожала плечами:

– Моя очередь. Если в первый раз ночуешь в гостях, утром готовишь сэндвичи. Но если ты дома, то готовит тот, кто по очереди за тобой.

Логан кивнул, как будто именно так все и должно быть. Проснулся он слишком рано и на повышенную скорость мысли еще не переключился. Он просто улыбнулся, словно бы говоря: надеюсь, не сказал ничего плохого о том, что случилось прошлой ночью.

– Ну что… – Он встал, стряхнул крошки в мусорную корзину. – Мне пора идти. Совещание ровно в шесть тридцать, нужно подготовиться… – Вежливо и по-деловому. Никто ничего не сказал, даже не взглянул на него. – О'кей, надеюсь, вы все проверите и запрете дверь. Встретимся позже… – Он умолк, ожидая какого-нибудь сигнала от констебля Ватсон. Джеки! Не констебль Ватсон – Джеки. Да, такой у него не было. Она была очень занята едой.

– Да, хорошо, – кивнула она. – Увидимся.

На улице было темно. Утром в это время солнца нельзя будет увидеть еще месяцев пять по меньшей мере. Пока он взбирался по Маришаль-стрит к Каслгейт, город постепенно пробуждался. Еще светили уличные фонари и горели рождественские гирлянды. В эти двенадцать дней Рождества, самую любимую пору жителей Абердина, они были как натянутая струна, отсюда и до самого конца Юнион-стрит.

Логан остановился, глубоко вдохнул холодный утренний воздух. Проливной дождь сменился легкой туманной моросью. Рождественские огни качались и расплывались в ней. Желтоватый свет рисовал на фоне темно-серого неба фигуры всадника на коне и лебедей на пруду. Улицы постепенно заполнялись машинами. Витрины магазинов на Юнион-стрит ломились от дешевых сувениров. И надо всем возвышался серый гранит, на три этажа и выше, и окна были темны, потому что конторы еще не открылись, а люди не проснулись. И повсюду вокруг горели янтарно-молочно-белые праздничные огни. Почти прекрасно. Иногда город напоминал ему, почему он все еще здесь живет.

Прихватив по дороге пинту апельсинового сока и пару бутербродов, он наконец-то вошел в центральный офис полиции. Когда Логан, отряхиваясь, подходил к лифту, дежурный сержант поднял глаза.

– Доброе утро, Лазарь, – сказал он с улыбкой.

Логан притворился, что ничего не услышал.

В комнате совещаний пахло крепким кофе, пивным перегаром и похмельем. Явились все без исключения, чему Логан очень удивился. В последнем ряду сидел даже горе-стриптизер констебль Стив, правда, выглядел он плачевно.

Логан, сжимая в руке пачку ксерокопированных плакатов с фотографией мертвой девочки, нашел свободное место в первом ряду и сел, дожидаясь, когда инспектор Инш начнет совещание. На сегодняшнее утро инспектор назначил его основным докладчиком. Главной задачей было довести до сведения сотрудников, как мало они знают о четырехлетнем ребенке, обнаруженном вчера на свалке в Нигге.

Логан поднял глаза от пачки ксерокопий и увидел констебля Ватсон – Джеки. Она ему улыбалась. Он в ответ тоже улыбнулся. Сейчас, когда паника улеглась, идея начинала ему нравиться. Прошло уже четыре месяца с тех пор, как он и Исобел пошли каждый своей дорогой. И будет неплохо начать встречаться с кем-нибудь. Как только закончится совещание, он попросит детектива-инспектора Инша назначить ему другого телохранителя. И никто тогда не сможет нажаловаться, что они с Джеки встречаются. Они ведь не будут вместе работать.

Он еще раз улыбнулся констеблю Джеки Ватсон, очаровательные ноги которой скрывали форменные брюки. Она тоже улыбнулась. Жизнь налаживалась.

Внезапно Логан осознал, что все, сидящие в комнате, тоже ему улыбаются, а не только констебль Джеки Ватсон.

– В свободное время, сержант, – услышал он, повернул голову и встретился взглядом с детективом-инспектором Иншем.

– Да, сэр. Спасибо, сэр. – Он поднялся и прошел к столу, на котором сидел Инш, очень надеясь, что его замешательства никто не заметит.

– Вчера, – начал доклад Логан, – в четыре часа дня некая Андреа Мюррей, с факультета социологии академии «Кинкорт», сообщила, что на свалке в Нигге из мешка с мусором выглядывает человеческая нога. В мешке была обнаружена девочка четырех лет, раса европеоидная, волосы белокурые, длинные, глаза голубые. Девочка не опознана. – Он протянул пачку ксерокопий сотруднику, сидящему в первом ряду, и попросил передать по рядам. На всех плакатах была одна и та же фотография из морга: лицо крупным планом, с закрытыми глазами, на щеках полосы – там, где проходила упаковочная лента. – Убийца попытался расчленить тело, чтобы потом от него избавиться, но духу у него на это не хватило.

В комнате для совещаний поднялся гул негодования.

– Это значит… – Логану пришлось повысить голос. – Это значит, что, возможно, преступник убил впервые. Если бы он убивал раньше, такой проблемы у него не возникло бы.

Наступила тишина, Инш одобрительно кивнул.

Логан взял вторую пачку ксерокопий:

– Это показания Нормана Челмерса. Мы арестовали его вчера ночью по подозрению в убийстве, после того как констебль Ватсон обнаружила улику, связывающую его с мусорным мешком, в котором было найдено тело.

Кто-то хлопнул ее по плечу, констебль Ватсон улыбнулась.

– Однако, – продолжил Логан, – у нас есть проблема. Эксперты не обнаружили никаких следов пребывания девочки в доме Челмерса. Если он не приводил ее туда, то куда он мог ее привести?..

– Необходимо, – после паузы заговорил Логан, – чтобы одна группа тщательнейшим образом проверила все контакты Нормана Челмерса. Арендует ли он гараж? Не подрабатывает ли он сиделкой у кого-нибудь? Нет ли у него родственников, недавно взятых под опеку и доверивших ему присматривать за их домом? Может быть, он работает в таком месте, где можно легко и не вызывая подозрений избавиться от тела?

Все в комнате закивали.

– Вторая группа должна пройти от двери к двери по всей Роузмаунт. Кто найденная мертвой девочка? Как Челмерс до нее добрался?

Кто-то поднял руку. Логан указал на него:

– Да?

– Почему до сих пор не сообщили о пропаже ребенка?

Логан кивнул:

– Хороший вопрос. Четырехлетняя девочка отсутствует по меньшей мере двадцать четыре часа, и никто не озаботился позвонить в полицию? Тут что-то не так. – Он передал по рядам последнюю пачку ксерокопий. – Здесь список всех семей, зарегистрированных в Абердине и имеющих ребенка, по возрасту или полу совпадающего с нашей жертвой. Третья группа: это ваша работа. Каждая семья из этого списка должна быть опрошена. Убедиться, что ребенок на месте. И никаких отговорок не принимать. О'кей?

Молчание.

– О'кей. Теперь группы.

Логан сформировал три группы по четыре человека, и они отправились выполнять задание. Оставшиеся в комнате начали вертеться в креслах и обсуждать ушедших «добровольцев».

– Прошу внимания, – сказал Инш. Ему не нужно было повышать голос: как только он открывал рот, все сразу замолкали. – У нас есть сообщение, что ребенка, похожего по описанию на Ричарда Эрскина, видели садящимся в темно-красный хетчбэк. Другие свидетели сообщают, что похожая машина моталась по району в течение последних нескольких месяцев. Очень возможно, что наш извращенец присматривался к местности. – Он обвел глазами комнату, стараясь встретиться глазами с каждым. – Прошло уже двадцать четыре часа, как пропал Ричард Эрскин. И даже если какой-нибудь урод не сцапал его, вчера весь день шел дождь и было чертовски холодно. Шансы мальчика невелики. Это значит, что мы должны работать усерднее и быстрее. И если нужно, мы поставим этот чертов город с ног на голову, но парнишку найдем.

В комнате запахло решимостью, и этот запах даже перебил запах похмельных паров, выдыхаемых констеблями, участвовавшими во вчерашней вечеринке.

Инш зачитал списки поисковых команд и уселся на стол, пока они покидали комнату. Логан задержался, чтобы получить свои инструкции, и увидел, как инспектор подозвал к себе Голого Пьяницу Стива. Инш дождался, пока все выйдут из комнаты, и заговорил таким тихим голосом, что Логан не мог услышать ни слова, но очень хорошо догадывался, о чем идет речь. Лицо констебля сначала вспыхнуло, потом красноту резко сменил испуганно-серый цвет.

– Хорошо, – сказал наконец Инш громко. – Идите, подождете меня у выхода.

Стриптизер Стив, опустив голову, зашагал к двери. Он выглядел так, будто его только что отшлепали.

Когда дверь закрылась, Инш кивком подозвал Логана.

– Сегодня на утро у меня есть для вас одна тупая работенка, – сказал он, доставая из кармана объемистый пакет изюма в шоколаде.

Сделал несколько попыток открыть его руками, в конце концов пустил в дело зубы.

– Эти чертовы пакеты так заклеивают… – Инш выплюнул уголок и сунул в дыру палец. – Нас попросили оказать содействие конторе по охране окружающей среды при муниципальном совете.

– Вы меня разыгрываете? – сказал Логан, едва сдерживая стон.

– Нет. Они должны выдать официальное предписание, а парень, который это должен сделать, нервный засранец. Он убежден, что его непременно убьют, если мы не будем там держать его за руку. Шеф полиции хочет, чтобы мы пошли навстречу. Это значит, что все должны видеть, как мы оказываем муниципальному совету всю необходимую помощь. – Он протянул открытый пакет с изюмом Логану.

– Но, сэр… – Логан жестом отказался от угощения: похмельный желудок воспринял бы его, как крысиный помет. – А обычные полицейские не могут с этим справиться?

– Именно так, – кивнул Инш, и Логан мог поклясться, что в глазах у старика сверкнула дьявольская усмешка. – Именно полицейские в форме будут этим заниматься. Вы будете осуществлять руководство. – Он вытряс на ладонь горсть конфет и ссыпал их обратно в пакет. – Это одна из привилегий вашего звания: наблюдать за теми, кто находится ниже вас на ветках дерева.

Последовала многозначительная пауза, которую Логан оставил без внимания.

– Ну… – сказал Инш, подтолкнув его в сторону двери. – Вперед и с песней.

Размышляя, что бы это все могло значить, Логан вышел из комнаты для совещаний. Инш остался сидеть на столе, на губах инспектора играла маниакальная улыбка. Пройдет совсем немного времени, и все прояснится.

Перепуганный констебль Стив ждал в коридоре. Его лицо приобрело новый оттенок – из нездорового бледно-зеленого оно стало нездоровым красно-зеленым, и все равно он выглядел ужасно. Розовые белки с ярко-красными прожилками, изо рта несет мятой, но даже она не может перебить запах алкоголя, исходивший из всех пор его тела.

– Сэр, – сказал он, улыбнувшись нервной больной улыбкой. – Не думаю, что смогу вести машину, сэр. – Он опустил голову. – Прошу прощения, сэр.

Логан удивленно поднял бровь, открыл рот. Потом закрыл. Значит, Стив и есть тот самый полицейский, за работой которого он должен наблюдать. Они спускались на лифте на первый этаж, когда Стива прорвало.

– Как, черт побери, он узнал? – проговорил он, схватившись за голову. – Все. Он знает абсолютно все!

Логан почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

– Все? – А если инспектор знает, что он прокололся и переспал с констеблем Ватсон?

Стив застонал:

– Он знает, что нас вышвырнули из паба, он все знает про раздевание… – Молодой констебль посмотрел на Логана несчастными красными глазами, как кролик на столе у вивисектора. – Он сказал, что мне очень повезло, потому что он меня сразу не уволил! О господи…

Минуту Логану казалось, что Стив вот-вот расплачется. Потом лифт сказал «динь», дверь отъехала в сторону, и они оказались на подземной парковке; прямо перед ними два полисмена в форме силой вытаскивали волосатого мужчину в джинсах и футболке с заднего сиденья патрульной машины. На футболке вверх ногами цвела очаровательная кровавая рождественская елочка. Нос у мужчины был разбит, все лицо заляпано кровью.

– Банда гребаных ублюдков! – Он рванулся к Логану, но полисмен его удержал. – Гребаные ублюдки, вы шами напрощилищь! – Не хватало также нескольких зубов.

– Простите, сэр, – сказал полисмен, взглянув на Логана.

Тот сказал, что все о'кей, и в сопровождении констебля Стива зашагал через паркинг к выходу. Можно, конечно, было пройти через офис дежурного, но Логан не хотел, чтобы еще кто-нибудь видел красноглазого констебля. Здания муниципального совета были рядом, и небольшая прогулка на свежем воздухе должна была пойти Стиву на пользу.

После удушающей духоты центрального офиса моросящий дождик освежал. Они стояли на пандусе, тянувшемся от конца здания и выходившем на улицу, подставив лицо под дождь, до тех пор, пока автомобильный сигнал не заставил их подпрыгнуть от неожиданности.

Патрульная машина мигнула огнями. Логан и полуживой констебль помахали рукой, извиняясь, и пошли за угол штаб-квартиры. Перед зданием суда собирались протестующие с лозунгами и плакатами в руках. Им не терпелось хоть краем глаза увидеть Джеральда Кливера. И немедленно вздернуть его на ближайшем фонарном столбе.

Нервный Засранец ждал их у главного здания, переминаясь с ноги на ногу и беспрестанно поглядывая на свои наручные часы, как будто время закончится, если он не будет проверять его каждые тридцать секунд. Он беспокойно взглянул на констебля Стива и протянул Логану руку.

– Извините, что заставил вас ждать, – сказал он, хотя стоял на улице задолго до того, как они пришли.

Они представились, но уже через тридцать секунд Логан забыл, как зовут этого парня.

– Давайте пойдем? – Человек с незапоминающимся именем остановился, нервно покопался в большой кожаной папке, еще раз посмотрел на часы и повел их к «форду-фиеста», вполне готовому, судя по виду, принять последнее причастие.

Логан сел в пассажирское кресло рядом с мистером Нервным, констебль Стив уселся сзади за водителем. Во-первых, Логану не хотелось, чтобы Беспокойный Чувак из конторы по охране окружающей среды при муниципальном совете приглядывался к констеблю, пребывавшему в хреновом состоянии; во-вторых, если констебля Стива еще раз стошнит, его, Логана, затылок останется чистым.

Всю дорогу по городу их водитель в стиле футбольного комментатора вел непрерывный репортаж о том, как тяжело работать на муниципальный совет и почему он не может бросить эту работу и перейти на другую, не потеряв полагающиеся ему привилегии. Логан выключил звук, изредка всплывая на поверхность со случайной фразой, вроде «Это просто ужасно!» и «Могу представить, как вы себя чувствуете», чтобы парню было приятно. А сам сидел и смотрел в окно на медленно проплывающие мимо серые улицы.

Час пик как раз подходил к тому моменту, когда все, кто должен был уйти с работы полчаса назад, вдруг решили, что опаздывают. То здесь, то там на глаза попадалась сидящая за рулем глупая человеческая душа, с сигаретой, зажатой в зубах, с полностью опущенным стеклом. Выпускающая наружу дым и впускающая внутрь моросящий дождь. Логан с завистью смотрел на них.

У него появилось чувство, что детектив-инспектор Инш своей речью о «привилегиях звания» хотел сказать ему о чем-то еще. О чем-то неприятном. Он медленно провел рукой по голове.

Не удивительно, что Инш прочел Стиву закон об охране общественного спокойствия и порядка. Один пьяный полисмен может всей конторе доставить кучу неприятностей. Логан представил газетный заголовок: «Голый легавый погрозил мне своей дубиной!» Если бы он был непосредственным начальником Стива, он тоже устроил бы ему хорошую взбучку.

Вот тут-то и кликнуло. Инш ведь прямо сказал: «Это одна из привилегий вашего звания: вы наблюдаете за теми, кто находится ниже вас на ветках дерева». Он – детектив-сержант, Стив – констебль. Они вместе гуляли, облажались и Логан ни черта не сделал, чтобы не дать констеблю напиться до поросячьего визга и раздеться догола как полному идиоту.

Логан застонал.

Это задание было наказанием как для Стива, так и для него. Через двадцать пять минут они выбрались из машины Нервного Засранца у полуразрушенной фермы, расположенной на удаленном, хаотично застроенном участке земли на окраине Культса. То, что осталось от дороги, захватил подлесок. Само невзрачное здание фермы стояло, насупившись, у конца дороги, и серый камень проливал слезы под нескончаемым дождем. Вокруг расползлись брошенные хозяйственные постройки, остановившись на пустырях, заросших травой и сорняками по пояс высотой. Стебли и листья разросшегося крестовника и дикого щавеля стали ржаво-коричневыми под зимним небом. На покрытой шифером крыше выделялись два оконных проема, глазевшие на мир невидящим взглядом. Внизу, на красной полинялой двери, краской была выведена цифра шесть. На каждом из беспорядочно разбросанных строений белой краской был намалеван номер. Каждая поверхность лоснилась от моросящего дождя и отражала ровный серый дневной свет.

– Уютненько, – сказал Логан, и тут же в нос ему ударил запах. – О Господи Иисусе! – выдохнул сержант и закрыл рот и нос ладонью.

Это была отвратительная затхлая вонь разложения. Запах мяса, слишком долго лежавшего на солнце.

Запах смерти.