Не знаю, что произошло между Джулианом и Нэнси, но что-то произошло. После тех выходных он стал другим – не только по отношению ко мне, но… в общем, изменился. Тогда нередко попадались разные фанатики: одержимые христосики, свами и так далее. Джулиан с культами не связывался, насколько я знаю, но в глазах у него проглядывал тот же лихорадочный блеск, будто он владеет потрясающим тайным знанием, но скрывает его от нас, потому что мы, типа, не достойны.

У Нэнси немножко по-другому, но она-то самопровозглашенная ведьма. Впрочем, дар у нее и правда есть. Она видит то, что скрыто от других. И по-моему, не притворяется. Возможно, она слегка чокнутая, но не врунья. И в те выходные Нэнси невольно подтолкнула Джулиана по пути одержимости.

Уайлдинг-холл тоже сыграл свою роль. Мы жили там как во сне, из которого не вырваться. Да еще погода, природа, наркота и алкоголь, стремные книги и болтовня о магии, сексуальное напряжение.

Сам дом чего стоил – запросто можно заблудиться. Сколько я ни гуляла по тюдоровскому крылу, запертые в предыдущий раз двери оказывались нараспашку. Ключей ни у кого отродясь не водилось. Был там бальный зал с ободранными обоями на стенах и толстым слоем пыли на полу. По верху шел балкончик для оркестра с потрясной дубовой панелью сплошь в резьбе. Всякие странные узоры: птицы с человеческим лицом, люди с крылышками, как у стрекоз и шершней.

Мне ужасно хотелось туда забраться, но проход на балкон, сколько ни искала, я не нашла. Ни каменных ступеней, ни приставной лестницы. Видимо, была потайная дверка, но мне ее так и не удалось отыскать.