Глава 3
Уилл
Усадьба представляла собой шикарные руины. Вроде пьяной светской львицы, у которой только и осталось что тряпки да побрякушки, которые на ней надеты, а она все равно не желает уходить с вечеринки. Встречал я таких дамочек.
Ничего грандиозного: не Хогвартс и не аббатство Даунтон. Но здание немаленькое и размашистое, по-настоящему старинное. Попадались и донорманнские детали – под деталями я подразумеваю останки каменной стены вокруг сада. Джулиан заявил, что там находилось поселение бронзового века. Ему, видишь ли, магия подсказала. Может, и не врал; магия – его стихия. По преимуществу полная бредятина: стеклянные шары, карты Таро, фимиам…
Эштон меня совсем извел: обвинял в том, что я суеверный. Ну да, я стучу по дереву, не поминаю лукавого, но надо же уважать обычаи. Можно сказать, по традиции. Я верю, что все случается не просто так и в старые добрые времена именно так и было. Даже если не видишь причину, лучше не копайся в том, чего не понимаешь. Не зная броду, не суйся в воду. Только и всего.
А Джулиан как раз и норовил влезть куда не звали. В древней истории он разбирался: два семестра прослушал в Кембридже. Светлая голова и настоящий талант; понятное дело, почему многим не давала покоя его фамилия – Блейк.
Может, он интересовался Уайлдинг-холлом и окрестностями еще до нашего приезда туда, или нашел старую книжку в библиотеке, или еще что. Но историю поместья он изучил досконально. Похоже, с первого дня знал все ходы и выходы: «Вот крыло эпохи Тюдоров, тут норманны, это добавили после гражданской войны, а здесь дурацкая пристройка Викторианских времен». Вышагивал с важным видом и показывал нам, где что, будто всю жизнь провел в поместье. Я настолько удивился, что даже спросил, бывал ли он тут раньше. Он лишь плечами пожал: «Нет, просто знаю, вот и все».
Поэтому особенно странно, что он не слыхал о кургане и связанных с ним легендах. Не знаю, как Джулиан отыскал курган – по карте или случайно наткнулся, когда блуждал по пустошам. Остальные вообще ничего не знали. Поначалу мы из дому почти не вылезали, репетировали. А Джулиан любил бродить посреди ночи или рано утром, пока все еще спят. Он вообще ранняя пташка, даже в детстве до зари поднимался.
– Лучшее время, – говорил. – Пока день еще не испоганен.
Но в конце концов все испоганилось.
