Книга: Туда и обратно
Назад: Предисловие
Дальше: Туда (Из писем)

Вместо предисловия

На Стокгольмском социал-демократическом съезде были опубликованы некоторые любопытные статистические данные, характеризующие условия деятельности партии пролетариата:
Съезд в составе своих 140 членов просидел в тюрьме в общем 138 лет и 1/2 месяца.
Съезд пробыл в ссылке 148 лет и 6 1/2 месяцев.
Из тюрьмы бежали: по одному разу – 18 человек, по 2 раза – 4 человека.
Из ссылки бежали: по одному разу – 23 человека, по 2 раза – 5 человек, 3 раза – 1 человек.
Если принять во внимание, что в социал-демократической деятельности съезд участвовал в общем 942 года, то окажется, что пребывание в тюрьме и ссылке составляет по времени около одной трети участия в работе.
Но и эти цифры очень оптимистичны: съезд участвовал в социал-демократической работе 942 года – это значит лишь, что политическая деятельность участников съезда размещается на протяжении 942 лет, но это вовсе не значит, что все 942 года сплошь заполнены политической работой. Может быть, действительная, непосредственная деятельность при условиях подполья составляла лишь одну пятую или одну десятую часть этого срока. Наоборот, пребывание в тюрьме и в ссылке, было именно таким, каким его изображают цифры: свыше 50 тысяч дней и ночей съезд просидел за решеткой и ещё больший период времени провёл в варварских уголках страны.
Может быть, нам позволено будет, в дополнение к этим данным, привести немножко статистики из собственного прошлого. В первый раз автор этих строк, арестованный в январе 1898 г., после десятимесячной деятельности в рабочих кружках г. Николаева, просидел 2 и 1/2 года в тюрьме и бежал из ссылки, отбыв предварительно 2 года из своего четырёхлетнего срока. Второй раз автор был арестован 3-го декабря 1905 г., как член петербургского Совета Рабочих Депутатов. Совет существовал 50 дней. Осужденные по делу Совета просидели в общем в тюрьме 400 дней, после чего были препровождены в Обдорск на «вечное поселение»…
Каждый русский социал-демократ, проработавший в партии лет 10, даст о себе приблизительно такие же сведения.
Существующая у нас после 17-го октября государственная неразбериха, которую готский альманах с бессознательным юмором юридического педантизма характеризует как конституционную монархию при самодержавном царе, ничего не изменила в нашем положении, этот строй не мирится с нами, даже временно, потому что он органически не вмещает сознательной жизнедеятельности народных масс. Простаки и лицемеры, которые призывают нас встать на почву права, похожи на Марию-Антуанетту, которая рекомендовала голодающим крестьянам есть бриошь! Подумаешь, что мы страдаем каким-то недугом органического отвращения к бриоши! Подумаешь, что наши лёгкие заражены непобедимым влечением к атмосфере одиночных пещер Петропавловской крепости! Подумаешь, что мы не хотели бы или не сумели бы дать другое применение этим бесконечно долгим часам, которые тюремщик вырывает из нашей жизни!
Мы так же мало влюблены в наше подполье, как утопленник – в морское дно. Но у нас так же мало выбора, – скажем прямо, – как и у абсолютизма. Ясное сознание этого позволяет нам оставаться оптимистами даже в те минуты, когда подполье с зловещей беспощадностью стягивает кольцом нашу шею. Оно не задушит нас, мы в этом уверены! Мы переживём всех! Когда истлеют кости тех великих дел, которые теперь делаются князьями земли, их слугами и слугами их слуг, когда нельзя будет разыскать могилы, в которой будут похоронены многие нынешние партии со всеми своими деяниями, – тогда дело, которому мы служим, будет владеть миром, тогда наша партия, задыхающаяся ныне в подполье, растворится в человечестве, которое впервые овладеет собственной судьбой.
Вся история – это огромная машина на службе наших идеалов. Она работает варварски медленно, с бесчувственной жестокостью, но она делает своё дело. Мы уверены в ней. И только в те минуты, когда её прожорливый механизм поглощает в качестве топлива живую кровь наших сердец, нам хочется крикнуть ей изо всех сил:
– Что делаешь, делай скорее!
Н. Т.
8/21 апр. 1907 г.
Париж.
Назад: Предисловие
Дальше: Туда (Из писем)