Монастырь бенедиктинок на улице Шерше-Миди славился в те времена своей строгостью. К квадратному зданию примыкали два крыла. Мрачное здание было окружено прекрасным садом. Возникало впечатление могилы в раю.

Шарни ввел Сюзанну в приемную, где предстояло дождаться настоятельницы.

— Мне приказано сделать все, что понадобится. Мсье Лувуа предоставляет вам это убежище, чтобы скрыть вас от разлагающего мира, нанесшего однажды удар вашей чистоте. Подождите здесь немного. А пока вот вам письмо от мсье Лувуа.

В письме четко и ясно излагались инструкции по её поведению.

— Передайте мсье Лувуа, что его инструкции будут выполнены.

— Смею заверить вас, мадам, что вы пока мало знаете о снисходительности мсье Лувуа. Некоторая испорченность для молодой особы вовсе не непреодолима. Советую вам проявлять достаточную осмотрительность, и тогда для вас все будет в порядке.

Поговорив ещё несколько минут подобным образом, Шарни исчез. Через некоторое время в приемную вошла настоятельница, мать Еванжелика дю Кер-де-Мари, ранее в миру известная под именем мадам Рьеж. Она была представительной женщиной лет сорока пяти, с остатками былой красоты, с черными глазами, тонкими бесцветными губами, красивыми руками и тонкой талией. Быстрый холодный взгляд, которым она пронзила Сюзанну, поразил её. В сердце Сюзанны рядом с чувством омерзения к Лувуа поселилась теперь неприязнь к этой женщине — по одному только её виду.

— Дочь моя, — сказала игуменья, — мсье Лувуа рекомендовал вас для проживания в нашей святой обители. Рада за вас, ибо ваше пребывание здесь сулит вам удачу.

— Мадам, меня привезли сюда силой. Как я понимаю, это своего рода Бастилия.

Мать Еванжелика поджала губы, но голос её оставался по-прежнему мягок.

— Нет, дочь моя, вы не в тюрьме. Это Божий дом, и вы здесь под защитой святой Богоматери. Вы молоды и потому подвержены мирскому влиянию. Но восприняв наш мир достаточно глубоко, вы не пожалеете. Я уверена, что однажды вы вступите на святую тропу, ведомая Господом.

Игуменья ещё долго продолжала разговор с Сюзанной, наставляя её в новой жизни. Под конец она сказала:

— Мсье Лувуа направил вас ко мне для покаяния. Нашу святую Богородицу я призываю ниспослать на вас благодать. До свиданья, дочь моя.

После ухода настоятельницы пришла сестра-монахиня, проводившая Сюзанну в её комнату.

Пока развивались все эти события, у себя дома Клодина ожидала возвращения Сюзанны. В полдень, не дождавшись её, Клодина заявилась к Лувуа. Ей объяснили лишь, что Сюзанна отправилась в карете в неизвестном направлении, сопровождаемая человеком из свиты мсье Лувуа. Клодина в растерянности стояла посреди двора, как вдруг кто-то её окликнул. Она оглянулась и увидела капрала Гриппара.

— Что вы здесь делаете? — спросил он.

— Ищу Сюзанну, то есть мадам д'Альберготти. Вы не поможете мне отыскать ее?

— Что ж, пожалуй, я опрошу знакомых солдат и слуг. Поверьте, у меня прекрасные ноги и достаточно неплохой язык.

— И вы не забудете ни на минуту о моей просьбе?

— Ни на секунду.

И Гриппар энергично взялся за дело. К сожалению, он не обладал достаточной для таких дел хитростью. Он просто встал у дома Лувуа и принялся расспрашивать всякого человека из обслуги. Так он делал ежедневно и так же ежедневно доносил о своих результатах Клодине. Однако полученные им сведения были явно недостаточны. Однажды он проявил в очередной раз свою прыть. столкнувшись лицом к лицу с Бультором. Гриппар видел Бультора в схватке у Вийежуифа, зато Бультор его тогда не приметил. Капрал, не колеблясь, решил заговорить.

— Привет, бригадир, — сказал он Бультору.

— Сержант, если тебе угодно, — надменно ответил Бультор.

— Ба! Да мы растем!

— Именно мсье Лувуа, к которому я иду, добился повышения. И оно не последнее. Да ещё министр дал мне двадцать луидоров.

Гриппар решил, что здесь можно разжиться информацией. Он вскрыл прихваченную на такой случай бутылку и разлил вино в два стакана, служивших той же цели.

— За что такие почести?

— Я убил Бель-Роза.

Гриппар выронил стакан из рук.

— Ты его убил?!

— Ну, я не уверен, что убил сразу. Но что он вскоре умрет, это уж точно. Итак, мужчина почти мертв, женщина пристроена…

— Какая женщина? — Гриппар изо всех сил старался выглядеть равнодушным.

— Да мадам д'Альберготти. Она попала в монастырь, вот так-то.

— Какой монастырь?

— Не знаю. Монастырь как монастырь. Да и какая разница?

— И то правда, — согласился Гриппар.

Гриппар все рассказал Клодине. Потом спросил:

— Что вы собираетесь делать?

— Ехать в Англию.

— Одна? Такая молодая?

— Мой брат ранен, болен, страдает. Где же я должна быть, по-вашему?

Гриппар тут же предложил свои услуги и Клодина согласилась.

Лувуа тем временем вызвал Понро, которому сообщил о предполагаемой смерти Бель-Роза.

— И если теперь мадам д'Альберготти станет вашей супругой, я буду отомщен, — добавил он.

— Благодарю, кузен, лучше вы не могли придумать.

— Как! Вы теперь засомневались?

— По правде говоря, я не слишком этим ободрен. Уж если женщина во что-то верит, она способна на крайности. Она любили человека живого, мертвого она будет обожествлять.

— Посмотрим, мсье виконт, отречетесь ли вы от нее?

— Я — отрекусь? Нет! Просто я из тех героев, что сначала считают врагов, а потом с ними сражаются.

В ответ на это Лувуа, одобрительно усмехнувшись, вручил Понро письмо для настоятельницы монастыря бенедиктинок.

Мадам д'Альберготти приняла Понро в монастырской приемной.

— Вы принесли мне добрую весть? — спросила она.

— Увы, мадам, ведь я от партии Лувуа. А ему подчиняется конная полиция, которая вмешалась в события. Но есть другой способ разрубить гордиев узел. И поверьте мне, здесь вы выигрываете больше, чем я. Ибо вы освободитесь, а я попаду в неволю.

— Я должна вас благодарить? — улыбнулась на эти слова мадам д'Альберготти.

— Послушайте, мадам, поговорим серьезно.

Согласно Понро, серьезно было лишь одно: согласие Сюзанны на брак с ним. И только тогда Сюзанна могла быть свободной. Все это он говорил и раньше, но теперь она видела новое: на этот раз он был действительно серьезен.

— Что же, мсье, благодарю. Вижу, что у вас действительно доброе сердце. И, следовательно, вы меня сможете понять: я связана с Бель-Розом, жив ли он или нет. Я не обольщаюсь относительно тех трудностей, которые мне уготовил Лувуа. Но скажу вам прямо: мой отказ не повлечет за собой больших трудностей, чем согласие. Вы должны меня понять: в дальнейшем прошу этого вопроса не касаться.

Понро поклонился.

— Вы благородная женщина и это блестяще доказали.

Он вышел и вызвал на минуту настоятельницу, чтобы попросить передать мадам д'Альберготти принесенную им новость. Пересекая двор, он вдруг услышал душераздирающий крик. Сердце его чуть не выскочило из груди.