Глава 11. Верность подданных и учтивость послов
Две серебряные молнии рванулись к нелепо всплеснувшему руками Тиарану, а Алестар виновато посмотрел на Джиад, которую пронизала нелепая, но от этого не менее горькая обида. Ну вот почему было не сказать ей заранее? Она бы смогла притвориться! Она не Герлас, у которого все на лице написано, Стражей учат не выдавать себя ни словом, ни взглядом! Нет же, не поверил…
Губы короля иреназе беззвучно шевельнулись, и Джиад прочла по ним короткое: «Прости». А потом что-то еще, но этого она уже понять не смогла, а рыжий поспешно отвел взгляд, потому что в комнате вдруг стало тесно. Камриталь с Семарилем заломили руки не сопротивляющемуся Тиарану, который повис на гвардейцах и всем видом изображал испуганное недоумение. Алестар посторонился, и в спальню торопливо вплыли Ираталь, Герувейн и еще-то из каи-на, которых Джиад запомнила по совету. За ними появились Герлас — мрачнее тучи! — отец Миалары и последним тихой серебряной тенью проскользнул по стене Эргиан.
Джиад молча отплыла к постели и опустилась на нее рядом с Лилайном. Дыхание наемника на миг сменило ритм, и Джиад, успокоившись, уронила руку на его запястье, легонько сжав. Притворяется, значит? Ну и правильно. Ей и Каррасу сейчас лучше побыть в стороне, они в этом змеином клубке и в самом деле чужие. «Иреназе сказали бы, что в муреньем, — с горькой насмешкой поправил ее внутренний голос. — И это правда, так чего обижаться? Ты сама решила, что уплывешь, оставив интриги подводного королевства его обитателям, так с чего им доверять тебе свои тайны? Будет справедливо и понятно, если сейчас Тиарана просто уведут. И только если Алестар проявит любезность в память твоих прошлых заслуг, он позволит тебе узнать исход дела».
— Ваше величество, я не понимаю, чем вызвал ваш гнев! — Тиаран поднял голову и обвел быстрым взглядом всех присутствующих. — Просто не понимаю…
— В самом деле? — вскинул Алестар золотистые брови на уже нисколько не бледном лице. — Ну так я вам подскажу. Вы пытались завладеть Сердцем моря. И есть очень веские основания полагать, что не первый раз.
— Что?!
Возмущению в голосе Тиарана не было предела!
— Ваше величество! Как вы можете! Я ваш верный подданный! И могу объяснить любое свое действие. Но если меня обвиняют в столь тяжком преступлении, я прошу собрать Совет! Только он может осудить не просто каи-на, но и Верховного жреца Троих!
— Всенепременно! — рыкнул Алестар, подаваясь вперед и яростно сверкая глазами. — Решили поучить меня законам Акаланте?! Совет в полном составе собирается для рассмотрения представленных доказательств и суда. Но если доказательства признают безупречными половина каи-на Совета, достаточно королевского слова, чтобы отправить предателя на съедение крабам. И у нас тут, обратите внимание, Тиаран, как раз больше половины Совета! Семеро из тринадцати! Включая второго верховного жреца королевства!
— Протестую! — взвизгнул Тиаран. — Среди них кариандец и двуногая! Они не имеют права судить меня! Они вообще…
— Этому кариандцу вы отдали право судить мою избранную, Тиаран…
Рычание Алестара приобрело опасную вкрадчивость, и Джиад вдруг увидела в нем льва, готовящегося прыгнуть.
— А та, кого вы зовете двуногой, получила титул каи-на за спасение наследника королевства. Хотите оспорить решение моего отца?! Ну, так я вам предоставлю эту возможность! Еще одно слово без позволения — и отправитесь лично к нему на беседу! Забыли, кто здесь кор-р-роль?! — раскатилось по комнате.
Вода вмиг загустела, как уже было накануне в Зале Совета, а между застывшими в ней иреназе замелькали алые искры.
«Что он делает? Ему же нельзя! — со страхом подумала Джиад. — Хотя если в моей бывшей спальне было притворство… Но неужели это всего лишь с помощью перстня?»
Алестар немного помолчал, не отводя от Тиарана взгляда бешеных глаз, будто налившихся штормовой тьмой, а потом бросил:
— Вы пытались обманом забрать Сердце моря у каи-на Акаланте, моей доверенной советницы, получившей его на хранение лично от меня и при свидетелях. Амо-на Герлас это подтвердит, как и жрецы его храма. Что можете на это сказать?
— Я… я пытался спасти королевство! — выкрикнул Тиаран дрожащим голосом. — Признаю свою вину в обмане, но не в измене! Я… сохранил бы Сердце Моря для вас, ваше величество! Эта двуногая опутала вас куда большим обманом! С ее появлением в Акаланте начались беды и интриги! И вы своими руками отдали ей величайшую реликвию королевства! А если бы она отдала ее своим собратьям на сушу?
— Как это уже пытались сделать вы? — тихо спросил Алестар, но его слова упали в тишину комнаты куда тяжелее, чем крик Верховного жреца. — В день смерти моего отца вы похитили Сердце моря с его груди, из которой еще текла кровь. И даже не удивились, почему оно позволило себя взять. Или удивились? Впрочем, это неважно. Вы договорились с королем Аусдранга, что отдадите ему Сердце моря. На что рассчитывали? На пост наместника, я полагаю. Торвальд не собирался править под водой сам, он хотел только абсолютной власти. И вы в качестве куклы на троне его вполне устраивали. Но я вернул себе Сердце и пригрозил, что проверю с его помощью всех своих советников и, разумеется, жрецов. Тут-то вы и испугались! У меня забрать Сердце никак не вышло бы, разве что снова снять с трупа, но тут удача! Глупый юнец переутомился, усмиряя вулканы, и Сердце попало в другие руки. Те, из которых вы могли его заполучить. Так?
— Нет!
Тиаран выпрямился, сохраняя видимость оскорбленного достоинства, и Джиад невольно оценила его выдержку.
— Мне ничего не известно о похищении Сердца! — заявил он. — Если вы, ваше величество, скрыли его пропажу, это, должно быть, тоже влияние вашей двуногой… советницы! Если Сердце оказалось у короля Торвальда Аусдранга, то кто мог украсть реликвию, как не его бывшая любовница, которую вы пригрели? Это она, ядовитая мурена, спустилась в Акаланте, чтобы сеять раздор между вами и вашими верными подданными! Это она украла Сердце и отдала его своему повелителю! Когда на вас напустили Дыхание Бездны, кто был с вами рядом, тир-на? Когда на вас напали сирены…
— Ее чуть не убили, добираясь до меня! — прервал его Алестар. — Тут уж вы заврались. Если бы не Джиад, сирены убили бы меня! А навел их, я полагаю, Кари, да ответит его душа перед Матерью Море за свое предательство. А вашу вину не так уж тяжело доказать, амо-на. Человек, который передавал ваши послания Торвальду, найден и вскоре даст показания! В Храме Троих прямо сейчас проводят обыск. И вы в самом деле рассчитывали, что сможете незаметно вывести Джиад из дворца? Вам ведь для этого понадобились два оседланных салту с припасами как раз на дорогу для Суаланы?
Вывести ее? Разве Тиарану не было нужно только Сердце Моря? Джиад в недоумении встретилась взглядом с Алестаром, и рыжий кивнул.
— Да, тебя он тоже собирался украсть. Вот тогда у Лорасса в руках оказалось бы не просто преимущество…
Алестар запнулся и отвел взгляд, но вряд ли в комнате остался хоть кто-нибудь, не понявший несказанное. «Если бы Суалана пригрозила королю Акаланте моей жизнью… Что бы он сделал? Неужели отдал трон? Не верю. Алестар знает свой долг, — подумала Джиад, словно плывя в тяжелом сонном мареве. — Но этот ужас, мелькнувший в его глазах, ни с чем не спутать. Так не боятся просто за… советницу. Пусть и ту, которой обязан жизнью. Как? Ведь запечатление же разорвано! Не может ведь он до сих пор…»
Ее словно плеснули в лицо горячим, так оно запылало. Джиад попыталась опять поймать взгляд Алестара, но иреназе упорно его прятал. Только от нее, разумеется. На жреца он смотрел тяжело и холодно, и ничего от прежнего взбалмошного и легкомысленного принца в глазах нынешнего короля иреназе не было.
— Докажите! — бросил Тиаран. — Все это пока лишь слова.
— Докажу, — очень спокойно ответил Алестар. — Но даю вам последнюю возможность сохранить жизнь. Если вы прямо сейчас и при свидетелях во всем чистосердечно признаетесь. А если нет, я распотрошу ваш разум, как рыбину, и вы все расскажете уже потому, что не сможете скрыть. Амо-на Герлас проследит и подтвердит для Совета, что я сделал это по необходимости.
— Вы… убьете меня? Или лишите рассудка, пытаясь доказать то, в чем я не виноват?
Тиаран на глазах бледнел, но все еще цеплялся за свою невиновность, и Джиад увидела в глазах каи-на, приплывших с Алестаром, сомнение. Отец Миалары смотрел на саму Джиад, особо не стараясь скрывать неприязнь, но это бы ничего. И он, и незнакомый Джиад советник, и даже Герувейн, растерянно переводивший взгляд с Алестара на жреца и обратно, верили Тиарану. Или просто не могли поверить в его предательство.
Да, Алестар мог вскрыть разум Тиарана. Наверное, мог бы, если только не блефовал в отчаянной попытке заставить жреца признаться. Но у этого признания все равно был бы ничем не смываемый привкус насилия. Все равно что добиться признания под пыткой. С обычным преступником иреназе поверили бы королю, разумеется. Но сейчас, когда речь так явно идет о том, кто заслуживает доверия больше, почтенный жрец или сомнительная двуногая…
Джиад захотелось зажмуриться. Они с Алестаром и Эргианом просчитали все верно, Джиад готова была поклясться в этом именем Малкависа, но что толку? Король должен быть безупречен! Любое сомнение в нем подрывает веру в силу королевского слова, и Алестар уже шагнул на эту грань, когда признался, что скрывал похищение Сердца. Вот и в глазах Эргиана, молча жмущегося к стенке, явное беспокойство.
— Ваше величество! — сказала она, всем телом чувствуя, как взгляды устремляются в ее сторону. — Если амо-на Тиаран снова обвиняет меня в преступлении, пора уже решить этот спор раз и навсегда. Я уже однажды предлагала раскрыть свой разум и готова сделать это снова. Прямо сейчас. Полагаю, амо-на Герлас не откажет мне в этом? Да, я помню, что это риск… — Она запнулась, услышав снова изменившееся дыхание Лилайна совсем рядом, и взмолилась, чтобы алахасец не проявил именно сейчас, что все слышит. И не кинулся уговаривать ее отказаться от этого решения! — Я помню, — повторила она. — Но готова довериться вашему умению управлять Сердцем моря…
— Нечестно! — выкрикнул Тиаран. — Король никогда…
— Или искусству амо-на Герласа, — ровно закончила Джиад, пока один из гвардейцев легонько придавил Тиарану горло и тут же отпустил.
Амо-на закашлялся. Алестар глянул на него и поинтересовался:
— Вы забыли, что я вам обещал, Тиаран? Насчет встречи с моим отцом. Или полагаете, мое слово ничего не стоит? Что вы себе позволяете в моем присутствии?! И как смеете сомневаться, что я, король Акаланте, буду честен и справедлив при отправлении правосудия?!
Среди каи-на поднялся ропот, похожий пока на тихий шелест, но Джиад с удовлетворением услышала, как чаша весов склонилась на ее сторону: незнакомый ей советник недоуменно спросил у отца Миалары, зачем Тиаран так упирается? Ведь Сердце Моря в руках истинного короля безупречно определяет виновного.
Тиаран побледнел, и его взгляд беспомощно заметался, но даже те, кто ему недавно сочувствовал, теперь смотрели с подозрением.
— Вы обвиняетесь в государственной измене, амо-на Тиаран, — холодно и ясно сказал Алестар, в упор глядя на жреца. — Когда вам было приказано разорвать мое запечатление с каи-на Джиад, вы приказали своему младшему жрецу сварить нужный эликсир, что он сделал старательно и умело. Однако вы ничего не сказали мне о последствиях разрыва этого запечатления. Вы не поставили меня в известность, что этот разрыв делает невозможным мой брак с принцессой Маритэль. Я, ваш король, ничего об этом не знал! Зато узнал король Суаланы, решив принудить меня к нарушению слова, данного Карианду, и к другому браку. И тот же король в своем письме очень явно намекнул, что знает о пропаже Сердца Моря. В этом он, к счастью, ошибся, Сердце Моря в Акаланте! — Он обвел взглядом затаивших дыхание иреназе и Джиад и продолжил: — У меня нет прямых улик, зато достаточно косвенных! Ваши жрецы дадут показания, что вовремя предупредили вас о действии эликсира. Вы же не думаете, что почтенный амо-на Корасиль прикроет ваш хвост ценой собственной жизни? Торвальд мертв, но свидетелей ваших встреч найти нетрудно. Два оседланных салту и Сердце моря, что вы сейчас попытались выманить у Джиад — уже само по себе достаточное доказательство. И вы еще отпираетесь? Верный подданный! Благочестивый жрец! Лжете в лицо мне и богам?! — громыхнул его голос.
Алестар поднял руку, указывая на Тиарана, и рубин в перстне Аусдрангов огненно вспыхнул на его пальце, сияя куда ярче и сильнее, чем светилось на груди Джиад фальшивое Сердце Моря. Она даже подумала, не покажется ли это подозрительным остальным иреназе, но тут в ее сознание ворвался настойчивый беззвучный шепот Тиарана:
— Скажи всем, что это ты… Скажи им… Это ведь ты украла Сердце моря… Для своего короля и повелителя. Скажи… скажи… скажи… Украла однажды и хотела украсть снова…
Шепот лез в уши, мешал думать, и мысли Джиад стремительно начала заволакивать плотная темная пелена. Она попыталась что-то сказать, но язык не слушался, словно во сне, когда открываешь рот и не можешь выдавить из него ни слова. Только сейчас она даже рот открыть не могла. Точнее — могла. Но с ужасом понимала, что из него вылетит лишь то, что настойчиво подсказывает голос, насилующий ее волю.
«Малкавис, помоги!» — отчаянно взмолилась она, почти не веря, что будет услышана.
Есть ли дело богу до жрицы, собирающейся покинуть храм?
Ей показалось, что где-то на грани сознания промелькнула далекая картинка: хмуро и недовольно сдвинутые брови, поднятая то ли в угрозе, то ли в благословении рука… Но шепот заполнил уже все вокруг, Джиад с трудом различала лица иреназе и чей-то голос, что-то говорящий… Только бы не ее собственный!
Сил бороться больше не было. Она раскрыла рот, безнадежно пытаясь выдавить призыв на помощь, но на язык само лезло подлое фальшивое признание. Да, это она украла Сердце Моря и хотела сегодня украсть его снова. Первый раз — по приказу Торвальда, второй — из мести за его смерть. Полная глупость! Но попробуй потом отмыться.
Длинная серебряная вспышка прочертила комнату, и пелена, что заволокла разум Джиад, рассеялась в одно мгновение. Она услышала длинный вопль, а потом крики. Встряхнула головой, окончательно сбрасывая оцепенение.
Жи, влетевший в спальню, всем весом повис на хвосте Тиарана, запустив ему зубы туда, где у человека было бы бедро. А зубы там были то ли в три ряда, то ли в четыре, Джиад уже давно за этим не следила. Из-под острых треугольных резцов текла кровь, жрец орал, а Семариль, отпустив его руки, безуспешно пытался отцепить салру. Джиад испугалась, что гвардеец схватится за висящий у него на поясе нож, и позвала:
— Жи! Жи, ко мне! Отпусти его! Не смей!
И сама торопливо подплыла к Тиарану, ухватив салру за хвост, словно кусачую собаку. Что будет, если звереныш обернется и вцепится в руку ей самой, Джиад не хотела даже думать. А потом к ней пришло осознание, от чего ее только что спас Жи!
— Он хотел меня заколдовать! — выпалила она, разжав пасть внезапно успокоившегося салру. — Амо-на Тиаран меня зачаровывал! Прямо здесь, на глазах у всех! Еще миг — и я бы призналась в том, чего не делала!
Может быть, это стоило сказать как-то иначе. Держа в руках тяжеленное тело слабо трепыхающегося салру, которое тянуло ее к полу, Джиад была уверена, что ей не поверят. Разве что Алестар. Но отступать было поздно.
— Уже второй раз, — тише добавила она. — Первый был в саду… Когда Жи… укусил меня…
— Жреческие дела, да? — прошипел первым все сообразивший Алестар, вспомнив ее отговорку, и Джиад увидела, как его глаза окончательно заволок туман бешенства. — Так вам, амо-на, ради этого боги дали силу?
Он улыбнулся Тиарану, затихшему в руках жрецов, жуткой неестественной улыбкой и пообещал тягуче и почти ласково:
— Беру в свидетели Мать Море, сейчас вы расскажете чистую правду. Властью короля, дарованной мне богами…
— Нет! — истошно закричал Тиаран, справедливо увидевший во взгляде Алестара свой приговор. — Я скажу! Пощадите, тир-на! Я не хотел! Меня заставили! Он заставил!
Кровь хлестала у него из бедра, и следовало ее перевязать. Если Жи задел артерию, Тиаран может и до суда не дожить. Впрочем, будет ли суд? У Алестара было такое лицо, словно он убьет жреца здесь и сейчас своими руками, причем с огромным наслаждением. А ведь рыжий держался, пока речь шла об измене. Но когда понял, что Тиаран пытался сделать с Джиад, взбесился, как ударенный плетью конь.
— Кто — он?! Что заставил?! — рявкнул Алестар.
— Украсть Сердце! — взвизгнул Тиаран, глядя на него со слепым, не рассуждающим ужасом. — Я хотел… хотел… ради Троих, ваше величество, вы же сами уже все знаете! Пощадите… Я думал, что договорюсь с Суаланой! Он сказал, что династия Акаланте выродилась, что Акаланте скоро падет под натиском остальных городов! Я хотел как лучше! Написал письмо Лорассу, и он обещал мне в жены свою дочь, если я отдам ему Сердце. На время! Только в залог того, что я… стану королем и женюсь на его дочери. А потом Лорасс вернул бы мне Сердце, нельзя править без него. Своему зятю — вернул бы! Все равно потом на трон взошли бы его внуки… А он приказал, чтобы я отдал Сердце Аусдрангу! Сказал, что династии моря все равно падут перед гневом глубинных, и мир изменится! Сказал, что я должен отдать Сердце двуногому! А когда тот захочет научиться им управлять, его надо заманить в Море. Обмануть, или призвать Зовом, или просто выкрасть! У меня же есть на земле наемники, это можно устроить…
Тиаран всхлипнул, уже не пытаясь выглядеть невиновным, скорее — вызвать жалость. Хотя Джиад сильно сомневалась, что кто-то из присутствующих способен его пожалеть.
— Я испугался! — почти прорыдал он. — Я знал, что он уже сделал! Вы не понимаете, у него везде щупальца! Его нельзя ослушаться! Он всего-то несколько раз поговорил с Кари, и тот потерял свою душу. А та девчонка, дура, соблазнила жреца и украла у глубинников чашу. Я так не хотел! Я отдал Сердце королю людей, просто… побоялся не подчиниться. А оно вернулось! Вы убили Аусдранга и вернули Сердце себе! Я думал, он будет злиться, а он только посмеялся и сказал, что ничего уже не остановить. Что так даже лучше! Из мальков Ираэли остался только один, легче целиться! И разрешил делать дальше, что захочу. Я и подумал… что могу… по прежним договоренностям с Суаланой. Умоляю, тир-на, пощадите! Если бы я знал, что вы истинный король! Что у вас хватит сил сдерживать вулканы, карать и миловать… Пощадите! Клянусь, я буду верен! Больше никогда! Никогда!
— Кто тебе приказывал? — едва сдерживая гнев, спросил Алестар, и Джиад содрогнулась, представив, какие шторма бушуют в нем сейчас. — Кто?!
— Я не могу! — зарыдал уже в голос Тиаран. — Он убьет меня! Убьет как Кари — всего одним словом! Скажет что-то — и я сам себе перережу горло! Или жабры вырву! Я хочу жить, ваше величество! Пощадите! Я никого не убивал, просто… просто… Ай! Рыба запрещает мне говорить!
Он вдруг вывернулся из рук Камриталя, но не попытался ни на кого броситься, только с неподдельным ужасом воззрился на Жи, мирно свернувшегося у ног Джиад, и показал на него пальцем, прокричав:
— Ее салру! Он велит, чтобы я молчал! Говорит, что не время! Трое, помогите! Я не хочу… не хочу лишаться разума! Салру не говорят! Не говорят! Отстань! Отстань от меня! Уйди из моей головы! Я не хотел! Двуногая мне просто мешала! Я думал, что смогу управлять ею, а через нее — королем. Уйди-и-и-и…
Взвыв, он забился в судорогах, пытаясь вжаться в стену и закрывая лицо руками.
— С ума сошел! — веско уронил Ираталь. — Вот она, немилость богов!
— Неудивительно, — буркнул Герлас. — Всегда знал, что он скользкий тип, но чтоб настолько! Позор жреческого сословия. Ваше величество, — обернулся он к Алестару. — Я, конечно, могу покопаться в его рассудке, да вы и сами на это способны. Только нужно ли? Я увидел и услышал достаточно и готов на Совете все это подтвердить.
— Я тоже услышал достаточно! — поспешно откликнулся каи-на Герувейн, и другие каи-на повторили за ним.
— Он точно не притворяется? — с холодной ненавистью спросил Алестар, глядя на корчащегося у стены жреца, пытающегося заткнуть уши и ноздри одновременно.
Глаза Тиаран плотно зажмурил, и было похоже, что он старается укрыться то ли от внешнего мира, то ли от голосов в своей голове. Ну, хвала Малкавису, никто хотя бы не заподозрил Джиад в его безумии. Или Жи, что было бы одно и то же.
— Не похоже, — оглядев Тиарана, задумчиво заключил Герувейн. — Хотя целители скажут точно. Но кто этот таинственный «он»?
— Да я бы уже хвост отдал, чтобы это узнать, — с отвращением и безнадежностью сказал Алестар. — Выдергиваем из клубка по одной мурене, а они там будто множатся! Ладно, все свободны! И заберите… это, — кивнул он на жреца.
Иреназе потянулись из спальни, причем Эргиан выплыл молча, так и не сказав ни слова, только на прощание бросил на Алестара очень странный взгляд, а Джиад почему-то снова вспомнила посла Риаласа. Ах да, нужно еще поговорить с Санлией. Вот сейчас она останется одна… то есть с Лилайном, который уже не дает себе труда притвориться спящим и с любопытством разглядывает и Алестара, и Жи, и скулящего Тиарана, которого гвардейцы просто подняли на руки и поволокли из комнаты вон.
Как только они остались втроем, Алестар глубохо вздохнул и, измученно посмотрев на Джиад, выдохнул:
— Прости.
— Ничего, — ровно отозвалась она. — Я понимаю. Пожалуй, я действительно не смогла бы притвориться. То есть я имею в виду, он бы почувствовал ловушку, раз умеет творить подобные вещи с рассудком. Вы знали?
— Что он тебя пытался зачаровать? Нет, конечно! — возмутился Алестар. — Ты же сама мне не рассказала! «Жреческие дела-а-а-а», — скопировал он ее слова похоже, но очень обиженно, на мгновение став совсем прежним. — А сегодня… Я не знал, честно! Думал, он просто выманит у тебя Сердце. И все время был рядом… А если бы он вывел тебя из комнаты, вы проплыли бы совсем немного! Там везде были посты…
— Я понимаю, — снова уронила Джиад, бесстрастно отмечая, что в последнее время говорит это слово как никогда часто.
Похоже, ей приходится очень много понимать.
— Джиад! — взмолился Алестар, словно не замечая недобро щурящегося Лилайна. — Ну прости, пожалуйста! Тебе ничто не грозило! Я бы своими руками удавил и эту мразь, и Эргиана за его план, если бы…
— И это, конечно, очень помогло бы Джиад от ножа в бок, — ласково, прямо-таки медовым голосом подсказал с постели Лилайн.
Алестар резко обернулся к нему, сверкнул глазами, а алахасец продолжил, морщась и садясь на постели:
— Вы отдали ей побрякушку, за которой охотятся все короли суши и моря. Выставили приманкой, как козу, привязанную к колышку, и сели в засаду. А если бы этот урод хвостатый решил, что снять цацку проще с трупа? Или выжег ей мозги, чтобы стала послушной и пошла с ним по своей воле? Кого там нужно удавить за такой план? Окажите любезность, познакомьте меня с ним. А еще лучше — сами спросите у него, во что он оценил жизнь Джиад! Хотя дайте подумать… Если бы с ней сегодня что-то случилось, вы бы неплохо сэкономили на обещанном выкупе.
— Лил… замолчи… — прошептала Джиад, у которой перехватило горло от стыда и злости.
— Нет уж, пусть говорит, — так же недобро усмехнулся Алестар. — А ты, значит, у нас безупречен? Про выкуп ты уже знаешь? Вот и хорошо. Посмей только упрекнуть Джиад в чем-нибудь! Она отказалась от награды, которую предлагал мой отец! А та была гораздо больше… Я же только хочу ее освободить. И могу это сделать! И ничего не прошу взамен, Морем клянусь! Можешь сказать о себе то же самое?
— Сказать — что? — Лицо алахасца заострилось, глаза потемнели, впрочем, как и у Алестара. Эти двое смотрели друг на друга, как два готовых кинуться зверя, и Джиад замерла, боясь шевельнуться и отчаянно думая, хватит ли простого окрика? — Думаешь, я у нее чего-то попрошу? Для тебя эти деньги — пустяк. А я готов отдать ей все. И отдам. Но хватит уже лезть в ее жизнь. Мало горя ты ей причинил? Я сам могу позаботиться о своей женщине.
— Можешь? — вскинул брови Алестар, на глазах белея до полупрозрачности. — И как, интересно? Сколько девушек надо украсть и продать, чтобы столько заработать? Помнишь, как она сюда попала? Уверен, что ей нужны деньги, полученные за такое? И учти, что иреназе тебе больше не заплатят. Я, конечно, тот еще мерзавец и хвостатый урод, но нанимал тебя не я…
— Хватит! — услышала Джиад свой голос, подозрительно и странно ломкий. — Хватит, я сказала! Прекратите меня… делить! Я не кусок мяса! Не приз, не награда, не… вещь! Я сама могу решить, как и чем рисковать! И от кого принять помощь, я тоже разберусь! Чего вы оба добиваетесь? Чтобы я не взяла эти деньги вообще ни от кого? Что ж, так и будет! Хотите, чтобы я завтра же, а лучше — сегодня, уплыла на сушу? Отлично! Наверное, так и поступим! Неважно, что там нас ждут, верно, Лилайн? И что ты, раненый, далеко не уйдешь, а я не уйду без тебя, так что люди Торвальда возьмут нас обоих и будут счастливы. — Она глянула на алахасца, и Каррас, без того замолчавший, еще плотнее сомкнул побелевшие губы и опустил глаза. — А вам, ваше величество! — Второй взгляд достался Алестару, невольно попятившемуся движением хвоста. — Я премного благодарна за предложение выкупа. И за помощь в спасении Лилайна — тоже! И… много за что, в общем. И я прекрасно понимаю, почему вы не сочли нужным сказать мне, что именно придумали с его высочеством Эргианом. И одобряю, кстати! Стоило побыть приманкой, чтобы поймать эту тварь. Но, может, хватит уже о прошлом?!
Ее голос яростно зазвенел, и Джиад поняла, что впервые в жизни кричит на кого-то. В Храме сдержанность и хладнокровие были частью культа. Потом… Страж — это тень своего нанимателя, тень может говорить только при необходимости или если ее спросят. И уж конечно, Страж всегда должен быть учтив и спокоен. Бесстрастие — часть его служения. Она не помнила, чтобы когда-нибудь на кого-нибудь кричала…
— Я не хочу постоянно вспоминать, что меня предавали! — выдохнула она в мраморно-белое лицо Алестара с темно-синими омутами глаз. — Я не хочу помнить, что была товаром. И знать себе цену я тоже не хочу! Ни в деньгах, ни в ваших драках! Я рисковала жизнью не за награду! Даже не за свою свободу! А просто потому, что считала это правильным! И сделаю это снова, если захочу! Меня не нужно беречь, как драгоценность! Я Страж, я щит и клинок, и если бы ваш почтенный жрец попытался причинить мне вред, я уж как-нибудь отбилась бы!
На миг стыдом пронзило воспоминание, как Тиаран дважды едва не зачаровал ее, но Джиад затолкала его в кладовые памяти поглубже. Неимоверно сладко было злиться и выплескивать эту злость и обиду! На Лилайна, который, оскорбившись, творил невероятную дурость, но гораздо слаще — на Алестара! Короля, чтоб его крабы за хвост, и владыку подводного мира, с чего-то решившего, будто она способна обидеться на то, что ею рискнули! Для нужного дела, между прочим! Ради которого она и сама бы с радостью!
Джиад опомнилась, лишь поняв, что выпалила это вслух. Несдержанная самодовольная дура, позор Храма! И… плевать!
— Прошу прощения, ваше величество! — выдохнула она наконец. — Мне нужно успокоиться и побыть одной. Могу я надеяться, что в мое отсутствие никто из вас не сделает ничего… непоправимого?
Алестар молча кивнул, и Джиад склонилась в низком и издевательском, как она сама прекрасно понимала, поклоне. А потом выплыла из комнаты резкими, дергаными от слепящей ярости движениями. И даже не оглянулась. Хватит! Должно же у них достать ума не поубивать друг друга? А со всем остальным она разберется, когда в висках перестанут колотить молоточки кипящей крови, а сердце — грызть глупая и несправедливая обида. На обоих! Но… больше, почему-то, на Алестара.
* * *
Как же ему было стыдно. Стыд поднялся изнутри раскаленной волной, бросился в лицо, так что оно загорелось, и Алестар невольно передернулся всем телом в беспомощной попытке сбросить хоть часть невидимого груза, тяжко легшего на плечи. Дрожь прошла до самого хвоста, даже плавник затрепетал, но легче от этого не стало.
Джиад уплыла, а он остался вдвоем с человеком, которому тоже было не по себе. Лилайн, снова бессильно упав на подушку, скривился от боли и отвел глаза. Алестару не было жаль наемника, но он точно знал, что в случившемся они виноваты оба. А если учесть разницу между королем и обычным искателем удачи, то его, Алестара, вина гораздо сильнее! Король должен владеть собой и знать, когда можно переплавить ярость в слова, а когда не следует выпускать ее наружу, словно вулканическую лаву, способную погубить все живое.
Как ему вообще хватило безумия так обидеть жрицу? Ведь старался вести себя безупречно, рассчитывал каждое обещание и действие, терпел ненависть Лилайна ради мира между ними всеми. И вот… Сможет ли она его простить?
Еще сильнее, чем виной, обожгло страхом, стоило подумать, что Джиад исполнит свою угрозу и действительно уплывет. Прямо сегодня! Лишь немного успокаивало, что раненого она не бросит, обязательно вернется за ним, а значит, будет возможность поговорить, удержать… Но как? Не силой же. Но если Джиад не захочет слушать? Если она покинет Акаланте, не взяв ничего, и там наверху наткнется на подданных Аусдранга? Проклятье… Какой же ты безмозглый кусок медузы, Алестар! А еще король, называется…
— Что бы ты обо мне ни думал, — сказал он, не глядя в лицо наемнику, — я прошу, поговори с Джиад. Пусть останется здесь, пока я все улажу с наследниками Торвальда. Людям нужно подтвердить договор, который он заключил, у них полная гавань кораблей, чьи капитаны боятся выйти в море. Я потребую безопасности для вас с Джиад и снятия всех обвинений.
— Очень… великодушно, — процедил наемник, тоже упорно глядя куда-то в потолок. — Полагаю, мне следует принести извинения?
— Хвост себе узлом завяжи, — огрызнулся Алестар. — То есть ноги. Обойдусь без извинений, иначе мне тоже придется… А так никто никому ничего не должен.
— Еще и мудро. Договорились. Я попрошу Джи повременить.
Яда в голосе Лилайна хватило бы на стаю мурен, однако прозвучало это так тоскливо, что Алестар внимательнее вгляделся в смуглое лицо. Сейчас, кстати, весьма бледное. Непрошено вспомнились слова Ирвайна о том, что перенес наемник в плену Торвальда. И еще колючки выпускает!
Алестара наизнанку выворачивало, так не хотелось разговаривать с тем, кого выбрала Джиад! Ни говорить, ни видеть, ни дышать с ним одной водой… А хотелось вместо этого пообещать земным каи-на что угодно, хоть глубинного бога под седло, лишь бы Джиад была на земле в безопасности. Ну и этот ее… она ведь не согласится иначе.
— Можешь ненавидеть меня сколько угодно, — сказал Алестар, беспощадно придавив свою гордость пониманием, что нужно договориться — ради жрицы! — Но если бы с Джиад что-то случилось, я… Я бы умер вместе с ней. Не весь. Король бы выжил и остался править Акаланте, а я сам — нет. Пока Тиаран плыл сюда и разговаривал с Джиад, я чуть с ума не сошел. Но не было другого выхода. У меня каждый день убивают подданных! А я ничего не могу сделать. Только отрублю одно щупальце, у этого маару вырастают новые. Может, Тиаран просветлеет рассудком и заговорит, тогда хоть что-то выяснится…
— Зачем вы мне все это объясняете, ваше величество? — тихо и напряженно прервал его Лилайн. — Меня ваши дела точно не касаются.
— Затем, — в тон ему отозвался Алестар. — Как только я подпишу новый договор с людьми, ты в тот же день уплывешь из Акаланте. Вместе с Джиад. Здесь для нее слишком опасно. Да, знаю, что ты обо мне думаешь. Но я больше не могу подвергать ее риску. Что касается выкупа… — Он осекся и хмуро уронил: — Об этом потом поговорим. А сейчас давай-ка я гляну, что у тебя с плечом. И попробую вылечить. Пока есть силы.
Сил было не так уж много. После исцеления Дару у него долго болела голова, а во всем теле чувствовалась отвратительная слабость, которая прошла совсем недавно. Однако Алестар хорошо помнил, каково ему было после спасения Эруви. Да, там еще яд и приворотное зелье добавились, но все-таки! Он был почти уверен, что каждое исцеление дается все легче. Просто потому что учишься, да и связь с камнем постепенно усиливается. Если Сердце Моря не найдется в ближайшее время, нужно научиться пользоваться перстнем как можно лучше! А боль и слабость… Ну, когда отец его тренировал чувствовать вулканы, было намного сложнее. Алестара тогда рвало, носом шла кровь, а жабры горели, будто он в отравленной воде плавал. Ничего, прошло. Пройдет и сейчас.
Он встретил совершенно изумленный взгляд наемника и едва не улыбнулся. Такого тот явно не ожидал.
— С чего вдруг такая милость?
Глаза Лилайна сузились, а голос зазвучал с опасной мягкостью.
— Да ни с чего, — с равнодушной усталой откровенностью сказал Алестар. — На тебя самого мне хвостом махнуть. А Джиад нужен кто-то, кто может прикрыть ей спину. Пока вы здесь, я окружу ее охраной, но… Один из моих охранников, самых давних и доверенных, оказался среди заговорщиков и пытался меня убить. Я больше никому не верю полностью, понимаешь? Если что-то случится, лучше, чтобы ты мог держать оружие. Или хотя бы не был обузой для Джиад, ни здесь, ни наверху. Вот и все. Нечего на меня так смотреть! — сорвался он.
Наемник, разглядывающий его так, словно увидел в первый раз, медленно кивнул, садясь на постели и начиная осторожно разматывать перевязанное плечо.
… Это и в самом деле оказалось не так уж сложно. Больно, да, Алестар искусал себе губы, пытаясь не застонать, пока удерживал поток силы, пропущенный через осколок Сердца. Зато камень слушался все лучше, и рваная рана в смуглом мускулистом плече наемника под пальцами Алестара затянулась, как затягивается жидкая грязь над брошенным в нее камнем. Шрам должен был остаться надолго, но Алестар тщательно проследил, чтобы мельчайшие жилы и связки вокруг раны восстановились полностью, потом проверил кровь человека на заразу — урок, полученный с лечением Дару, он запомнил отлично — и лишь тогда убрал с тела Лилайна руки и встряхнул кистями, сбрасывая напряжение. В висках стучали маленькие молоточки, смертельно хотелось есть, и он потянулся к оставшейся на столике тинкале. Нашел полный сосуд, жадно выпил, наслаждаясь каждым глотком уже остывшей и загустевшей жидкости.
Покосился на наемника.
Тот осторожно шевелил предплечьем и вид имел не просто удивленный — ошалелый! Потом, будто спохватившись, глянул на Алестара, открыл рот и тут же, не сказав ни слова, закрыл его. Несколько мгновений Алестар молча наслаждался борьбой чувств на лице Лилайна, потом хмыкнул и предупредил:
— Благодарностей тоже не надо. Вот без этого я точно обойдусь.
Лилайн, угрюмо посмотрев на него, кивнул.
Вот и все, говорить было больше не о чем. Про злосчастный выкуп разве что, но это точно не сейчас.
Алестар оттолкнулся от постели, над которой плавал, пока лечил человека, и потер пальцами ноющие виски. Вот если бы работа с разумом давалась так же легко, как с материей! Хоть неживой, вроде вулканов и волн, хоть с живой… Но он сильно лукавил, когда угрожал Тиарану взломать его рассудок. С настоящим Сердцем — рискнул бы, пожалуй, но осколок для столь тонкой работы никак не годился. В лучшем случае Тиаран помешался бы, успев что-то рассказать, но скорее просто сразу обезумел бы. Глубинные с ним, только это означало снова оборвать единственный след. «А еще хорошо бы заставить его свидетельствовать против суаланского короля, — напомнил себе Алестар. — Вдруг удастся отвертеться от брака с суаланкой без войны?»
Внутреннее чувство подсказывало, что уже глубокий вечер, и Алестар с беспокойством подумал, где же Джиад. Когда пользуешься Сердцем Моря, время утекает незаметно, исцеление Лилайна не стало исключением. Сейчас Алестару невыносимо хотелось еще тинкалы, еды и спать! Хорошо бы еще размять все тело… Он с тоской подумал о том, как проснулся в постели Джиад совсем недавно, и разозлился на себя за слабость. Некогда страдать! Нужно узнать, что с Тиараном! И выяснить, действительно ли тот обезумел.
Жи, наделавший столько суматохи, по детской привычке забился под кровать, и Алестар спустился немного ниже к полу, шевельнул хвостом в опасной близости от ложа, выманивая рыбеныша. Хотя какой он рыбеныш, размером скоро догонит взрослого салту. Длиной уже почти сравнялся, только худой пока, самцы матереют после первого года жизни, наращивая плотные тугие мускулы.
Лилайн снова посмотрел на Алестара, теперь недоуменно.
— Проверяю кое-что, — буркнул Алестар и опять шевельнул хвостом.
Не выдержав, Жи выскользнул из-под кровати, азартно пытаясь поймать соблазнительный хвост. Алестар ловко перехватил его обеими руками за выемки под челюстью и заглянул в маленькие рыбьи глазки, сначала в один, потом, повернув морду, в другой. Жи упирался и обиженно молотил хвостом. Глупости, разумеется! Ну как рыба может говорить?! В глазах Жи не было ни проблеска разума. Обычный салру, просто очень смышленый для своей породы, а сейчас еще и раздосадованный тем, что попался на уловку, вон как морщит нос и тянется всей мордой, пытаясь прикусить держащие его пальцы.
— Молчит? — не выдержал и все-таки съязвил Лилайн.
Алестар не посчитал нужным отвечать, отпустив салру.
Лучше он сейчас оставит этих зубастых наедине друг с другом и поплывет искать Джиад. Если жрица уже хоть немного пережила обиду, она должна была вспомнить свое обещание устроить Риаласу встречу с Санлией. Чем не повод для разговора? И хотя бы попытки извиниться…
Словно Трое услышали его мысли, дверь открылась, и в спальню вплыли две девушки, очень похожие цветом волос и кожи, как впервые понял Алестар, и в то же время невероятно разные.
Джиад, все еще хмурая, но уже не похожая на занесенный для удара лоур, с четкими и резкими движениями, одетая в полотняную тунику и штаны, невыносимо красивая и желанная… И Санлия, сменившая невзрачную одежду, в которой была на Совете, на любимый зеленый шелк, мягко струящийся вдоль ее тела, с тщательно заплетенной и перевитой жемчужной нитью косой, искусно накрашенная и… совершенно не вызывающая даже тени прежней жажды обладания. Алестар закусил губу, думая, что же сказать, но Джиад успела первой.
— Прошу прощения, — ровно проговорила она. — Я не надеялась застать вас здесь, ваше величество, но это очень хорошо. Ири-на Санлия просила, чтобы ее встреча с бывшим супругом непременно прошла в вашем присутствии. Она не хочет, чтобы возникла даже тень подозрения, будто сказанное ею может как-то навредить Акаланте или вам лично. Я в свою очередь считаю эту просьбу разумной и присоединяюсь к ней.
Санлия молча поклонилась и выпрямилась безупречно изящным текучим движением. Посмотрела Алестару в лицо и с должной учтивостью отвела взгляд, но не опустила, а глянула в сторону напряженно замершего на кровати Лилайна.
— Я тоже молю о прощении, — прозвучал ее нежный серебристый голос. — Не хотелось побеспокоить почтенного гостя, нуждающегося в отдыхе, но каи-на Джиад сказала, что здесь может пригодиться мое скромное искусство целительницы.
* * *
Джиад сказала чистую правду, она в самом деле не рассчитывала застать Алестара здесь. О чем иреназе мог разговаривать с Лилайном без нее?
Она в растерянности переводила взгляд с одного на другого, пытаясь понять хоть что-нибудь, но и Лилайн, и Алестар выглядели совершенно спокойными. Что ж, хотя бы смертоубийства не произошло. И, может быть, Каррас потом все расскажет?
Горькая злая обида, толкнувшая ее прочь из комнаты, притихла, теперь Джиад чувствовала даже подобие вины за то, что сорвалась. И за то, что оставила этих задир одних, не сообразив, чем такое может закончиться. И за то… Впрочем, она так устала чувствовать себя виноватой, что решила отложить обдумывание на потом. Скорее бы закончился этот долгий день, не принеся новых ссор и разочарований.
А Лилайн смотрел на Санлию, и в этом долгом взгляде Джиад почудилась странная неуверенность, будто алахасец пытался что-то вспомнить.
— Кажется, я вас где-то видел, госпожа… — сказал он и перевел на Джиад взгляд, в котором явно светился вопрос.
— Санлия перевязывала тебя, — подсказала Джиад. — В ту ночь, когда случилось землетрясение и нас всех вывели из дворца. Ты был совсем сонным, даже перепутал ее со мной.
— Непростительно с моей стороны, — улыбнулся Лилайн и снова посмотрел на Санлию, сказав очень почтительно:
— Примите мою искреннюю благодарность, госпожа целительница. Я бы с радостью отдался в ваши прекрасные и умелые руки, но в этом, кажется, больше нет нужды. Ваш король сотворил что-то такое…
Он неловко поморщился и улыбнулся снова, а потом пожал плечами так легко, что сразу стало понятно — рана больше не беспокоит.
«Алестар? — изумилась Джиад. — Вылечил?! Соперника?!»
Внутри почему-то стало горячо и сладко, словно она оказалась под невидимым солнцем, вмиг прогревшим ее своими лучами. Джиад посмотрела на Алестара, уже привычно отмечая снова вернувшуюся на лицо короля иреназе бледность. И как она могла спутать его вид во время притворства с тем, что было после настоящего исцеления?
— Что? — буркнул рыжий под скрестившимся на нем взглядами. — Я не знаю, что у нас во дворце творится с целителями, но пока все не прояснится, лучше держаться от них подальше. Сан, тебя это не касается, — поспешно добавил он. — И будет неплохо, если ты все-таки посмотришь ему плечо. На всякий случай. Но давайте сначала закончим с Риаласом. Это не то удовольствие, которое хочется растягивать. Прости, Сан… — вздохнул он.
— Если дело личное, может, мне стоит пока прогуляться? — негромко поинтересовался Лилайн. — Залежался я что-то.
Джиад смущенно обозвала себя дурой. Она действительно просила Санлию осмотреть Лилайна и перевязать при необходимости, но совсем не подумала, что после этого алахасца придется выпроваживать. Собственно, она рассчитывала, что Санлия осмотрит Карраса, а потом вместе с Джиад вернется к себе в комнату, куда пригласят Алестара и суаланца. Вот что теперь делать? Как же неловко…
— Вам не стоит пока вставать, — мягко, но решительно сказала Санлия, покачав головой. — Я бы не хотела беспокоить кого-то своими личными делами, но в разговоре, который произойдет, нет ничего секретного. Я бы предпочла побыстрее покончить с этим.
— Тогда я пошлю за этим… — Алестар явно проглотил что-то очень нелестное и потянулся к рычагу вызова слуг. — А ты пока можешь заняться вот им.
Он указал взглядом на Карраса, и Санлия кивнула. Опустившись на постель рядом с Лилайном, она дождалась, пока алахасец стянул рубашку и вгляделась в то место, где была рана. Джиад тоже подплыла ближе, пытаясь поймать взгляд Лилайна, но это почему-то не получалось. Неужели оскорбился? Собственная обида глухо и неприятно ворохнулась в глубине души. Отогнав ее, Джиад нащупала пальцы здоровой руки Лилайна и пожала их, почувствовав пожатие в ответ. Глянула на обнаженное плечо, над которым колдовала Санлия, осторожными умелыми движениями прощупывая мышцы.
Алестар совершил очередное чудо, раны больше не было, на ее месте бугрился свежий розовый шрам, похожий то ли на чернильную кляксу, расплывшуюся по коже, то ли на раскинувшего щупальца маару. И снова теплая благодарность затопила Джиад изнутри.
— Здесь не больно? — спросила Санлия, нажимая на теле Лилайна точки, хорошо известные и самой Джиад.
Алахасец покачал головой и наконец-то посмотрел Джиад в лицо. Взгляд у него был совершенно непроницаемый.
— Все хорошо, — негромко сказала суаланка. — Искусство тир-на Алестара поистине превосходно. Я только посоветовала бы разминать мышцы хотя бы неделю, чтобы восстановить правильный кровоток. Если каи-на Джиад пожелает, я с радостью помогла бы в этом.
— Да, конечно, — откликнулась Джиад, сама не понимая, почему соглашается.
Размять плечо — с этим она с легкостью справилась бы и сама, всех Стражей учат основам массажа. Но Санлии хочется почувствовать себя нужной, и в этом Джиад ее прекрасно понимала. А Лилайну будет полезно понять, что не все иреназе одинаковы.
Каррас как раз успел снова натянуть рубашку, как в дверь постучали, и вплыл хмурый Риалас, недоуменно оглядевший собравшихся. Пожалуй, Джиад понимала его удивление. Суаланец наверняка рассчитывал остаться с Санлией наедине.
— Ваше величество, — церемонно поклонился он Алестару, и рыжий кивнул в ответ, умудрившись даже в такое короткое движение вложить холодную неприязнь. — Я не думал, что мой разговор с… ири-на Санлией касается стольких лиц.
Он не назвал ее бывшей супругой! Сказал вежливо, как о едва знакомой, и Джиад с нарастающим гневом увидела, как закаменело тонкое, словно вычеканенное из темного золота лицо Санлии.
— В прошлый раз вам это ничуть не мешало, — с ядовитой учтивостью отозвался Алестар. — Ири-на Санлия сама попросила о нашем присутствии. Так что разговор состоится на ее условиях либо не состоится вообще.
Джиад глубоко вдохнула и выдохнула, отгоняя вредную сейчас злость. Она должна сохранять хладнокровие ради Санлии, которая нуждается в поддержке. Да и вообще стоит усмирить чувства, что-то они в последнее время разошлись. Она Страж, а не томная девица с дурным норовом.
Поэтому она оглядела комнату как Страж, отметив, что между суаланцем и Санлией словно пролегла невидимая граница. С одной стороны гордо выпрямился Риалас, едва шевеля хвостом, чтобы держаться в воде, с другой — оказались Джиад и Лилайн, сидящие на кровати, замершая возле нее Санлия и, немного поодаль, Алестар. Во взгляде рыжего читалось тоскливое желание сделать с послом что-нибудь очень неприличное для короля, но как же Джиад его понимала. У самой кулаки чесались, хотя Стражу это тем более непозволительно. Лилайн смотрел на происходящее молча, и Джиад пожалела, что не рассказала ему историю Санлии раньше. Но ведь это была не ее тайна.
— Как скажете, — бросил Риалас и немного подался вперед. — Санлия…
Бывшая наложница тоже чуть-чуть проплыла, оказавшись немного ближе к нему, но потом остановилась и посмотрела в лицо Риаласу с ясной спокойной прямотой.
— Они говорят, — продолжил суаланец, вглядываясь в нее, — что ты не писала мне никакого письма. Что не отказывалась от нашего брака. Что осталась в Акаланте, потому что не могла вернуться в Суалану. Сан… Они говорят, что это я в письме отказался от тебя! Ты… в самом деле так думаешь?
— Да, — негромко уронила Санлия, но в наступившей тишине это прозвучало со смертельной ясностью. — Каи-на Джиад рассказала мне. Я действительно получила от тебя письмо. Ты писал, что не можешь любить женщину, оскверненную насилием. И что найдешь себе другую супругу, чистую…
— Ложь! — выкрикнул Риалас, и Джиад стало его даже жаль. — Сан! Я бы никогда не сказал тебе этого! Я написал, что готов принять тебя любой! Что бы ни случилось! Я… любил… люблю тебя…
— У тебя на запястье чужой браслет, — еще тише сказала Санлия, и нарядный зеленый шелк заколыхался вокруг ее тела, по которому прошла дрожь. — Чей он, Ри? Я ее знаю?
— Это… неважно, — хрипло сказал суаланец, еще ближе подаваясь вперед. — Я люблю тебя, Санлия! Я не знаю, чья подлая ложь пыталась нас разлучить, но все еще можно исправить! Ты уплывешь со мной, вернешься домой…
Алестар, на которого мельком глянула Джиад, не сводил с посла глаз, губы рыжего были плотно и презрительно сжаты.
— С тобой? — переспросила Санлия, и непонятная улыбка скользнула по ее четко очерченным краской губам. — И кем же именно я вернусь? Ты запечатлен, Ри. И я знаю узор на этом браслете. Кем я буду в твоем доме? В вашем доме, Риалас…
— Какая разница? — беспомощно сказал суаланец. — Я люблю тебя, Сан. Я думал, что ты умерла для меня! Но она… мы оба любим тебя. И будем любить! Я поторопился, глупец! Думал… смогу тебя забыть. А ей нужна была моя помощь, она осталась одна… Санлия, прости! Прости меня… нас… Все будет хорошо!
— Не будет, Ри, — покачала головой Санлия, и из ее искусно уложенной прически не выпала ни одна прядь. — Я очень изменилась. Раньше я бы тебе поверила. Я и сейчас верю, что письма были подложными. Но почему ты не приплыл сюда, чтобы спросить меня сам? Почему не захотел заглянуть мне в глаза и в сердце? Бывшие враги дали мне приют, и даже когда я отплатила им злом, проявили милосердие. Ты ведь уже знаешь, что сделала Кариша? Я просила ее оставить в покое и меня, и Акаланте. Ради нашей сестринской любви… Но она использовала меня, добиваясь своих целей. Не первое предательство, оказывается. Она ведь мне так и не сказала.
— Чего ты хочешь? — глухо спросил Риалас, отчаянно вглядываясь в прекрасное печальное лицо своей бывшей избранной. — Как мне вымолить прощение? И если уж начистоту, почему ты сама не вернулась в Суалану? Если ты здесь была не пленницей, то как ты могла? Сан… Я бы понял, если бы ты сбежала. Куда угодно! Но ты приняла участь наложницы. И не похоже, чтобы очень сильно страдала от этого!
— Риалас… — тихо и очень зловеще сказал Алестар, и суаланец вздрогнул от этого голоса. — Осторожно. Мое терпение не бесконечно. А твоя голова для короля Лорасса не дороже договора с Акаланте.
— А я должна была страдать? — иронично изогнула Санлия безупречные брови. — Ты хотел бы увидеть меня искупающей… что именно? Ты прекрасно знаешь, что со мной сделали! Так чего ты хотел? Чтобы я отказала королю Акаланте и осталась в чужой стране бесправной нищенкой? В Сулану мне возвращения больше не было, ты сам об этом написал. Или не ты, но я поверила. И что мне было делать, чтобы ты счел меня достойной своего прощения?
Она лишь немного повысила голос, но Джиад показалось, что вода в комнате стремительно разогревается от напряжения, повисшего между этими двумя.
— Я ждала, — добавила Санлия с невыразимой горечью. — Столько, сколько могла вытерпеть. И мне это позволили, так что не смей ни в чем обвинять его величество Алестара. Он оказался великодушнее, чем тот, кто клялся беречь меня всю жизнь. Так что кем я должна вернуться в твой дом, Риалас? Если не законной супругой? Ты ведь не король Карианда, у тебя не может быть множества жен!
— Не может, — почти с наслаждением выплюнул суаланец, побелев лицом. — Но тебе ведь не впервые быть наложницей! Не сравнивай меня с ним, Санлия! Он взял тебя игрушкой, а я…
— Какая щедрость! — рассмеялась вдруг Санлия, запрокинув голову. — Наложницей, да? Благодарю, любовь моя. Но ты так ничего и не понял. Если бы ты приплыл за мной раньше, я бы приняла даже это. Я бы сказала себе, что ты прав, что вы заслужили счастье, а моя судьба — любить вас и служить вам. Но ты опоздал, Ри. На целую жизнь. Я простила бы ошибку, но не смогу забыть предательство.
В спальне снова повисла тишина. Джиад напряженно ждала, чем же она разрешится, потому что напряжение стало почти невыносимым. Алестар скрестил на груди руки, и в его глазах бушевал ледяной шторм. Каррас сузил глаза, и Джиад отрешенно подумала, что ему определенно стоило услышать все это. А еще — что она с удовольствием вмазала бы Риаласу по красивому бледному лицу, разбив его в кровь. Очень странное ощущение для Стража! Будто прочная каменная оболочка, под которой кипели ее чувства все это время, истончилась и раскололась, выпуская их наружу.
— Понятно, — процедил Риалас, глядя на нее. — Что ж, как скажешь. Подаришь мне поцелуй на прощанье? В память о былом. Обещаю, больше я тебя не потревожу.
Джиад дернулась было предупредить. Ей очень не понравилось то, что виднелось в глазах Риаласа. Но посол был безоружен. Ни явного оружия, ни тайного, уж в этом она своему чутью доверяла. И Санлия, мгновение поколебавшись, с застывшим лицом подплыла к нему.
Это был странный поцелуй. Соприкоснулись губы, но тела словно разделило что-то, и они не прильнули друг к другу. Риалас запустил пальцы в волосы Санлии, прижимая ее голову, растрепал тщательно уложенную прическу. Отстранился, посмотрел прямо в глаза бывшей возлюбленной и сказал, четко и холодно чеканя слова:
— Продажная дрянь. И я еще страдал по тебе…
Чутье Джиад взвыло мгновением раньше, чем она увидела блеснувшую в пальцах суаланца длинную острую шпильку, вытащенную из волос Санлии. Риалас еще только замахивался, а Джиад прянула вперед и дернула Санлию за плечи, оттащив на себя. Извернулась, прикрывая беззащитную девушку собой и готовясь встретить Риаласа ударом ног. Суаланец и вправду качнулся следом с искаженным лицом, но на пути у него возник Лилайн, одним хищным движением оттолкнувшийся от кровати.
Перехватив локоть Риаласа, наемник взял его на излом, заставив суаланца болезненно вскрикнуть, а второй рукой врезал по челюсти коротким прямым ударом. И еще раз! А потом, отпустив, добавил ногой в живот, так что Риалас отлетел назад, как и сам Лилайн, ощерившийся, будто взбешенный волк.
— Не сметь! — шквальным ударом раскатилось по комнате, и Алестар протянул вперед руку с перстнем, указывая на Риаласа. — Только шевельнись!
— Я в своем праве! — крикнул суаланец, вызывающе глядя на него. — Она моя жена! Запечатление распалось, но я не разрывал брака с ней по закону. Это она мне изменила, став чужой наложницей! Она суаланка, и это дело Суаланы, а не короля Акаланте!
— Я тебя сейчас по стене размажу, — очень убедительно пообещал Алестар. — А потом попрошу у Лорасса еще одного посла, потому что прежний оказался безумным уродом. Санлия, с тобой все хорошо?
— Д-да… — отозвалась бывшая наложница, по телу которой пробегала крупная дрожь, и Джиад молча обняла девушку. — Простите, ваше величество. Это… моя вина…
— Хоть ты глупостей не говори, — поморщился Алестар. — Ну-у-у? — с опасной ласковостью протянул он, в упор глядя на бледного и растрепанного Риаласа.
— Я не нарушил долга и традиций! — заявил тот, кривясь от боли. — Она суаланка! Я не причинил вреда никому из жителей Акаланте! А как поступить с неверной женой — это мое дело! Между прочим, этот двуногий ударил посла! Это он совершил преступление, караемое смертью! И мой повелитель Лорасс узнает, как здесь оскорбили его посланника!
Джиад онемела от такой наглости. Лилайн, напротив, хотел что-то сказать, но его перебил Алестар, так же сладко и опасно протянув:
— Преступление? Ну что вы, ири-на… Это было бы преступлением, ударь вас акалантец. Как вы сами заметили, традиции определяют лишь взаимный долг посла и принимающего его народа. К моему огромному удовольствию, господин Лилайн не мой подданный. Он представляет при моем дворе Аусдранг. Тоже посол своего рода… — И мстительно добавил, глядя на Риаласа, хватающего ртом воду. — А в драки послов мне вмешиваться не положено. Разве что со стороны полюбоваться.
— То есть я могу ему еще раз двинуть? — с явной радостью поинтересовался Лилайн.
Джиад мысленно застонала. Ну само собой! На драку Каррасу никогда не надо было дважды намекать! Нет, ну кто бы подумал! Так эти двое, того и гляди, еще подружатся.
— Хорошо бы, — с искренним сожалением сказал Алестар. — Но лучше не стоит. Мне его завтра назад отправлять. А до этого ири-на Риалас посидит под замком. Ради его собственной безопасности. Ну и чтобы никто случайно в эту кучу протухшей икры не вляпался, — одарил он суаланца выразительным взглядом.
— Все в порядке, — тихо сказала Джиад, обнимая Санлию за плечи, пока мигом появившиеся гвардейцы уводили бледного Риаласа. — Все закончилось. Отпусти это… Он больше не твоя жизнь.
— Я знаю, — слабо улыбнулась Санлия, мягко отстраняясь и собирая рассыпавшиеся волосы. — Вы второй раз меня спасаете, каи-на. Ваше величество, — умоляюще обратилась она к Алестару. — У каи-на Джиад и господина Лилайна ведь не будет неприятностей?
— Кто здесь пока что король? — фыркнул Алестар. — Сан, так ты узнала его браслет? И знаешь, на ком он женат? — Он помолчал и осторожно поинтересовался у суаланки, зябко обхватившей себя за плечи. — Я… правильно понял? Это ведь она?
— Да, — тихо, но отчетливо отозвалась Санлия. — Это наш родовой браслет. Второй, который остался дома, когда я уплыла. Риалас взял в жены Каришу.
