Глава 25
Увидев приближающееся судно, Иоанн Родосский стал сильно ругаться. Некоторые из ругательств направлялись на Ирину Макремболитиссу. Начальница шпионской сети не предупредила его, что предатель полководец Эгидий приобрел боевую галеру. Видимо, с ее помощью намеревался очистить путь для перевозящих его войска судов. Иоанн уже видел первые из них, с эмблемами армии Вифинии. Четыре судна прямо в эти минуты покидали гавань Халкедона, направляясь через Босфор в Константинополь. Но большая часть ругательств направлялась на жизнь в целом. Иоанн Родосский на самом деле не очень винил Ирину за недостаток в шпионской работе. Если быть справедливым, то от начальницы шпионской сети нельзя ожидать, что она узнает о враге абсолютно все.
— Просто это жизнь, — пробормотал он. — Она всегда была непостоянной сукой.
— Прости? — спросил Эйсебий, подняв голову от работы. Лицо молодого артиллерийского техника приобрело зеленоватый оттенок. Он явно плохо себя чувствовал из-за качающегося движения судна. В особенности когда стоял в центре корабля, на платформе с оружием, занятый важным делом открывания ящиков с зажигательными бомбами. Платформа поднималась на десять футов над палубой и на ней неустойчивость корабля чувствовалась сильнее.
— Побыстрее, Эйсебий, — проворчал Иоанн Родосский. Морской офицер показал вправо по борту. — Нам вначале придется разобраться с этим.
Эйсебий выпрямился, прищурился близоруко, глядя на приближающуюся с юга галеру.
— О, Боже, — пробормотал он. — Я не очень хорошо вижу, но… Это то, что я думаю?
Иоанн мрачно кивнул.
— Да, боевая галера. Сто солдат и по меньшей мере сто пятьдесят гребцов, причем хороших гребцов, судя по скорости. И они уже опустили паруса.
Эйсебий побледнел. Парусные боевые галеры были самыми быстроходными судами — по крайней мере до того, как устанут гребцы — и самыми маневренными. Настоящие военные суда.
Иоанн Родосский спустился по лестнице вниз на основную палубу и поспешил в кормовую часть, где быстро проконсультировался с лоцманом. В его отсутствие Эйсебий стал распаковывать еще один ящик с зажигательными бомбами. Артиллеристы на платформе предложили свою помощь, но он от нее отказался. Вероятно, Эйсебий был слишком осторожен — после того как сражение начнется, артиллеристам самим придется заряжать, но Эйсебий лучше, чем кто-либо, знал, насколько опасны могут быть эти бомбы, если случайно взорвутся.
Кроме этого, таким образом он мог отключиться от волнений.
А поводов для волнения имелось более чем достаточно. Эйсебий не был моряком, но он за последние месяцы узнал многое от Иоанна Родосского, чтобы понять серьезность их положения.
Артиллерийский техник посмотрел на две катапульты, установленные на боевой платформе корабля. Затем, медленнее, изучил приближающееся к ним судно.
Он не получил никакой радости от этого изучения.
Экипаж полномасштабной большой парусной галеры, как той, которая к ним приближалась, составлял от двухсот до трехсот человек. Гребцы размещались на двух палубах с двумя рядами весел каждая. Пятьдесят гребцов были постоянно приписаны к внутренней нижней палубе, по человеку на весло. Остальной экипаж, который насчитывал по меньшей мере сто пятьдесят человек, приписывался к верхней открытой палубе. Сто из них будут сидеть на веслах в верхнем ряду, по два человека на весло, в то время как другие служили лучниками или использовались, когда брали другое судно на абордаж. В случае преследования или, наоборот, ухода от противника гребцы на верхней палубе менялись местами с солдатами таким образом, чтобы люди не уставали.
Технически, как знал. Эйсебий, их судно относится к такому же классу и именуется боевой галерой с гребцами. Но она являлась типом среднего размера, который назывался памфилосом. У них имелось место только для восьмидесяти весел, по двадцать в каждом ряду. На верхней палубе имелось место только для одного гребца на весло.
Сто пятьдесят гребцов против восьмидесяти. Несмотря на больший вес приближающейся галеры, она будет быстрее, чем их собственная. И они двигались еще медленнее из-за модификаций Иоанна, проведенных на их корабле.
Иоанн знал, что над ними во время предстоящего сражения будет большое численное преимущество — один корабль против двадцати, может и больше. Поэтому он решил использовать одно судно чисто как артиллерийское, бомбардирующее вражеский флот с большого расстояния зажигательными бомбами. По этой причине с ними плыло всего двенадцать солдат — достаточно только, чтобы заниматься двумя катапультами. В случае бомбардировки они окажутся в безнадежном меньшинстве.
Да, у них также был двойной экипаж гребцов. Если план Иоанна сработает, то его людям придется грести долго. Поэтому он загрузил на корабль сменных гребцов. Они выдержат быстрый темп дольше, чем экипаж приближающейся галеры, но вес запасных гребцов тоже замедлит их ход.
Не упоминая…
Эйсебий осмотрел платформу, на которой стоял. Она была больше и тяжелее, чем обычно у галер такого размера. Это требовалось, чтобы обеспечить необходимую опору и место для двух катапульт, которые Иоанн установил на платформе. Но этот дополнительный размер тоже добавлял вес. Как и…
Эйсебий опустил глаза за палубу самого корабля. Обычно византийские боевые галеры имели современный дизайн, который назывался афракт — «небронированный». Поскольку современные морские тактики использовали абордаж, как и пробивание тараном, гребцы-солдаты на верхних палубах защищались только легким каркасом, установленным вдоль сходен, к которому они прикрепляли свои щиты.
Но поскольку Иоанн не имел намерения брать суда на абордаж, он переделал судно под старый дизайн катафрактов: добавил твердые деревянные выступы к планширам, с нависающими балками, чтобы защитить гребцов от стрел. Бронированные выступы напоминали каркасы древних эллинистических галер, хотя сами гребцы все еще сидели внутри корпуса. Конечной целью было размещение гребцов в крепких, защищающих от стрел укрытиях. Возможно, там было душновато из-за отсутствия вентиляции, но предоставлялась гораздо лучшая защита, чем просто щиты, висящие на легком каркасе.
Но судно становилось гораздо тяжелее.
Однако их судно все равно было быстрым и более маневренным, чем бочкообразные, оснащенные четырехугольными парусами корабли, которые использовала армия Вифинии для перевозки бойцов. Но оно казалось медлительной черепахой в сравнении с приближающейся галерой.
Иоанн не ожидал на самом деле увидеть настоящий военный корабль.
— Быстро! — рявкнул родосец, забираясь назад на платформу. — Нет. Неважно. Нам придется довольствоваться бомбами, которые ты уже распаковал.
— Их только восемь, — запротестовал Эйсебий.
— Значит, нам придется хорошо стрелять! — рявкнул Иоанн. — У нас нет времени, Эйсебий. Эта чертова галера идет, как морская свинья. Шевелись!
Когда Иоанн с Эйсебием стали заряжать две катапульты первыми зажигательными бомбами, лоцман выкрикнул приказы команде. Хотя лица моряков были такими же мрачными, как у капитана, они без колебаний взялись за дело. Моряки сами родились на Родосе. Иоанн лично выбирал их из римских морских сил, расквартированных в Селевкии. Их командиры даже не жаловались, по крайней мере не после того, как увидели подписанный императрицей Феодорой приказ о полномочиях Иоанна, который он носил с собой.
Новый враг приближался из Мраморного моря.
Иоанн внимательно смотрел на приближающуюся галеру.
«Боже, какие прекрасные гребцы!»
Несколько катафрактов стояли на боевой платформе на носу галеры, в свою очередь уставившись на него. Черты их лиц скрывали шлемы.
«Потрепанные шлемы, — мрачно подумал Иоанн. — Как и их броня, черт ее подери. И — о, дерьмо — как они уверенно держат луки! Явно большой опыт в этом деле. Просто великолепно. Черт побери!».
Он уставился на одного из катафрактов. Он был крупным мужчиной.
«Боже, я даже не хочу думать о мощности лука этого великана. Вероятно, двести фунтов»
Иоанн уже начал разворачиваться, направляясь к одной из катапульт. Мысль заставила его остановиться. Иоанн повернулся и снова посмотрел на огромного катафракта. Затем посмотрел на другого, стоявшего на носу галеры.
Высокого катафракта.
Высокий катафракт снял шлем. Его лицо больше не было закрыто.
Иоанн Родосский славился отличным зрением.
Мгновение спустя Эйсебий и весь экипаж прекратили свои занятия. Они были поражены, отвесили челюсти, выпучили глаза при виде своего командующего.
Иоанн Родосский прыгал по деревянной платформе и вопил, как банши. Он прыгнул на левую сторону боевой платформы и изобразил неприличный жест флоту, переносящему армию Вифинии через Босфор. Затем, очевидно неудовлетворенный только жестами, Иоанн развязал штаны, достал пенис и помахал им все еще далеко находящемуся врагу.
— Он сошел с ума! — воскликнул Эйсебий.
Артиллерийский техник не представлял, что делать, разрываясь между необходимостью срочно заряжать катапульты и еще большей необходимостью остановить Иоанна до того, как маньяк свалится в море. Деревянная платформа выступала на два фута за корпус корабля.
К счастью, морской офицер умел прекрасно удерживать равновесие на движущемся судне. Мгновение спустя Иоанн завязал штаны и прыгнул на середину платформы. Подскочил к Эйсебию, улыбаясь от уха до уха.
Внезапно до. Эйсебия дошло, что очевидному сумасшествию Иоанна может найтись и другое объяснение. Артиллерийский техник повернул голову и уставился на галеру. Она теперь находилась менее чем в пятидесяти ярдах.
— Это?..
— Да! — закричал Иоанн. — Велисарий! Как раз в нужное время! Правильно выбрал момент!
Все еще кружась, морской офицер в новом свете осмотрел боевую галеру. Его улыбка стала шире. Глаза Иоанна плясали между галерой, его собственным судном и флотилией врага.
К тому времени, как галера встала рядом с ним, его улыбка стала просто ослепительной.
— О, этим жалким ублюдкам конец! — весело воскликнул он. — Конец.
Минуту спустя Иоанн и его команда помогали Велисарию перебраться к ним на борт.
После короткого, но крепкого объятия Велисарий мгновенно забрался на боевую платформу. Быстро осмотрел бомбы в открытых ящиках рядом с артиллерийскими орудиями. Бомбы были аккуратно уложены в многочисленные куски шерстяной материи.
— Зажигательные? — спросил он. — Или пороховые? Полководец кивнул на. Ашота, который все еще стоял на носу галеры.
— Ашот сообщил мне, что ты открыл секрет пороха, — одобрительно сказал он.
Иоанн кивнул.
— Да, хотя уверен, что у тебя будут предложения по улучшению его качества. Но эти не пороховые. Как я подумал, для морского сражения зажигательные будут лучше. Они сделаны по моей особой формуле. Я добавил селитру к лигроину. Отличная штука! Великолепная! Но с ними нужно проявлять повышенную осторожность.
Движения глаз Велисария теперь повторяли движения глаз Иоанна не более двух минут назад. Катапульты — галера — вражеский флот; катапульты — галера — вражеский флот.
— У тебя есть план сражения, — заявил он.
— Да, — подтвердил Иоанн. — Я надеялся только уничтожить достаточно этих судов, чтобы Ситтас и Гермоген смогли справиться с оставшимися воинами, которым удастся сойти на берег. Но теперь — с твоей галерой — мы можем добиться большего. Гораздо большего.
— Опиши мне всю ситуацию, — приказал Велисарий.
Иоанн выдохнул воздух.
— Сердце заговора предателей на ипподроме. Малва подкупили и Голубых, и Зеленых — ты можешь представить, сколько денег потребовалось на это? — и полагаются на них. Надеются, что головорезы с ипподрома выполнят за них всю по-настоящему грязную работу. — Иоанн поднял голову на солнце, которое недавно взошло над горизонтом. — Через три или четыре часа — самое позднее к полудню — они соберутся на ипподроме. Двадцать, может, тридцать тысяч уличных бандитов. Ирина также обнаружила, что малва тайно ввезли несколько сотен своих солдат. С пороховым оружием. Ракетами и гранатами, как мы думаем.
Велисарий кивнул.
— Скорее всего. Это кшатрии. Хотя я сомневаюсь, что им удалось ввезти сколько-то пушек.
Полководец посмотрел на вражеский флот. Теперь все суда уже вышли из гавани. Халкедона и вошли в Босфор.
— Итак, — задумчиво произнес он. — Они используют кшатриев как головной отряд, а огромная толпа бандитов обеспечит основную массу сражающихся. Что еще? Как настроены воинские подразделения Константинополя?
Иоанн пожал плечами.
— Все стоят в сторонке. Вонючие трусы прячутся по своим казармам.
Он кивнул на флотилию.
— Это армия Вифинии. Полководец Эгидий участвует в заговоре. У него на этих судах восемь тысяч человек, включая тысячу катафрактов и их лошадей. По информации Ирины, его основной задачей является нейтрализация любых воинских подразделений, которые могут прийти на помощь императору.
Иоанн повернулся на запад, изучая берег Константинополя.
— Ситтас и Гермоген смогли доставить сюда небольшую армию из Сирии. Пятьсот катафрактов и две тысячи пехотинцев. Они с самого прибытия прятались на кораблях, стоящих в порту Цезаря. Но они должны были выступить сегодня утром. К этому времени — я надеюсь — они заняли позиции, охраняя гавань Хормиздаса. Это ближайшее к ипподрому и Большому Дворцу место высадки. В соответствии с информацией Ирины, именно там планирует высаживаться армия Вифинии.
Велисарий кивнул.
— Как я понимаю, это означает, что у нас для подавления кшатриев и толпы на ипподроме есть только мои триста катафрактов и когорта гренадеров Антонины.
— Дело хуже, Велисарий. Иоанн из Каппадокии собрал почти тысячу собственных букеллариев. Я уверен: он использует их против стражников, охраняющих Юстиниана в Большом Дворце.
Велисарий сильно нахмурился.
— Ради всего святого! Почему же Юстиниан не распустил их?
Иоанн поморщился. Он понимал удивление и ярость Велисария.
— По римскому праву частные армии — букелларии — считались незаконными у всех, за исключением действующих полководцев типа Велисария и Ситтаса. Этот закон был введен более пятидесяти лет назад императором. Львом именно для того, чтобы не позволять находящимся на государственной службе чиновникам и землевладельцам становиться слишком могущественными.
— Юстиниан предоставил эту привилегию Иоанну из Каппадокии, — объяснил он. Затем добавил с хриплым смешком: — Даже не это! Он сделал его полководцем. Через несколько месяцев после того, как ты отправился в Индию.
Велисарий в отвращении закатил глаза.
— Этот вонючий мошенник никогда в жизни не участвовал в сражении! — рявкнул он. Затем внезапно на его лице появилась обычная хитроватая усмешка. — Что, как я сейчас думаю, не так уж и плохо.
Полководец почесал подбородок, наблюдая за вражескими судами.
— Ты их считал? — спросил у Иоанна.
Морской офицер кивнул.
— Во флотилии Эгидия тридцать один корабль. Большинство — самые крупные — это корбиты.
Увидев непонимание на лице Велисария, Иоанн объяснил поподробнее:
— Мы, моряки, называем их «корзинами». Корбиты — это грузовые корабли, полководец. Они работают только под парусом, без гребцов. Они медленно идут при самых благоприятных обстоятельствах, и они еще более медленно идут здесь, в. Босфоре, когда борются против северных ветров. Но у них большая вместимость. На каждом может размещаться до четырехсот пассажиров, хотя сомневаюсь, что сейчас на каждом больше трехсот. Им ведь также приходится перевозить доспехи и оружие.
— И лошадей катафрактов, — добавил Велисарий.
— И их тоже. Но я почти уверен, что самих катафрактов перевозят на более мелких судах. У Эгидия во флотилии восемь торговых галер — их называют «акатой». Примерно для тысячи катафрактов. Хотя — что для нас хорошо — им приходится пользоваться только парусами. Для гребцов в дополнение к катафрактам у них нет места.
Велисарий уставился на флотилию. Иоанн замолчал, понимая, что полководец приходит к решению.
— Правильно, — пробормотал Велисарий. И посмотрел на родосца. — Самое главное сейчас — остановить армию Вифинии, чтобы она не достигла Константинополя. Ты — морской офицер, Иоанн. Как бы ты это сделал теперь, когда у тебя в дополнение к твоему кораблю есть моя галера?
Иоанн нахмурился.
— У тебя хорошие гребцы. Но насколько они свежие?
Велисарий пожал плечами.
— Достаточно свежие, как мне кажется. Большую часть пути из Египта мы шли под парусом. Ашот договорился, чтобы эта галера ждала нас в Абидосе и мы пересекли Мраморное море под парусом. Мы достали весла всего несколько минут назад.
— Хорошо. Мы можем устроить переполох среди этой флотилии весельной боевой галерой. Среди корбит. Настоящей проблемой являются акатои. Это быстрые торговые галеры. И они полны катафрактов. — Иоанн скорчил гримасу — Мне не хотелось бы встретиться с их стрелами, даже на бронированной галере. Не тогда, когда хочешь подойти достаточно близко, чтобы пробить тараном.
— Тебе это и не потребуется, — ответил Велисарий. — Я займусь их торговыми галерами с твоего корабля — воспользуюсь катапультами. Ты садись на мою галеру и приноси как можно больше повреждений корбитам.
Увидев колебания Иоанна, Велисарий надавил еще.
— Другого пути нет, Иоанн. Я не морской офицер, а ты — он самый и есть. Я понятия не имею, что делать с боевой галерой. В то время как здесь…
Он кивнул на катапульты.
— Я знаю, как использовать артиллерию. Достаточно хорошо.
Увидев почти гневное выражение лица родосца, Велисарий чуть не рассмеялся. Иоанн, как он знал, хотел наконец попробовать свое новое великолепное артиллерийское оружие.
Иоанн вздохнул.
— Ты прав, черт побери.
Он скептически посмотрел на Велисария.
— Предполагаю, ты также не знаешь, как управлять судном?
Велисарий ответил улыбкой.
Морской офицер заворчал. Поманил одного из стоявших на корме моряков. Парень поспешил к ним.
— Его зовут Гонорий. Пусть он командует на корабле. Просто скажи ему, что ты хочешь. Ты сам можешь сконцентрироваться на катапультах.
Иоанн повернулся к своему помощнику.
— Покажи полководцу, как обращаться с зажигательными бомбами. Он будет командовать артиллерией. Я иду на галеру.
Иоанн посмотрел на катафрактов Велисария. К этому времени один из них перешел вслед за Велисарием на корабль Иоанна. Увидев жадность в глазах Иоанна, Велисарий усмехнулся.
— Оставь мне Валентина, — сказал он. — Я хочу, чтобы он нацеливал вторую катапульту. Остальных можешь взять.
Не прошло и минуты, как боевая галера уже отходила от корабля Иоанна и направлялась прямо на флотилию врага. Иоанн стоял на корме галеры, отдавая приказы лоцману.
Велисарий смотрел на них только несколько секунд. Перед ним стояли свои проблемы.
«Как лучше всего использовать небольшой артиллерийский корабль против более чем двух дюжин вражеских?» — послал он ментальный импульс Эйду.
От кристалла пришел ответ:
«Маневр. Сосредоточение артиллерийского огня на передовых кораблях противника»
«Объясни поподробнее», — приказал полководец.
Ему в сознание ворвалась серия образов. Сцены морского сражения, где корабли стреляли друг в друга из пушек. В каждом случае флотилии пытались вести свои корабли прямо, пересекая линию движения врага, чтобы артиллерия одного борта могла бить по как можно большему числу противников.
Велисарий почесал подбородок, размышляя. Показанные ему Эйдом сцены не полностью соотносились с ситуацией. На его корабле стояли только две катапульты, расположенные в центре, а не линия пушек вдоль целого борта. Поэтому «артиллерия одного борта» не для него.
Тем не менее…
Моряк, которого Иоанн назначил вместо себя, теперь стоял рядом с Велисарием, ожидая приказов. Полководец повернулся к Гонорию и попытался словами и жестами задать вопрос.
— Ты можешь провести этот корабль под прямым углом к линии, по которой приближается вражеская флотилия?
Гонорий прищурился, глядя на вражеские корабли. Армада Эгидия уже зашла в Босфор, примерно на милю.
— Легко. У них скорость задают большие корабли вместо галер. Для начала эти корбиты вообще не отличаются быстроходностью. А если они набиты катафрактами, да еще в полном вооружении, то идут еще медленнее, чем обычно.
Он склонился через ограждение платформы, на которой стояли катапульты, и стал выкрикивать приказы команде. Корабль изменил направление, но Велисарий не следил за этим. Он сконцентрировался на катапультах.
Как он видел, Иоанн правильно выбрал оружие. Это был тип катапульт, которые использовались для бросания камней, назывался этот тип палинтонос. Название происходило от выражения «сворачивающаяся пружина». В этом проекте два скручивающихся рычага выходили вперед дальше, чем было возможно при традиционном этитоносе — «прямой пружине». Орудие устанавливалось на том же типе треноги, которую римские инженеры использовали для кранов и подъемников. Затем катапульты ставили на передвигающееся добавление поверх треноги. В результате орудие можно было поднимать выше или опускать ниже, а также поворачивать во всех направлениях по кругу.
Римляне не доводили артиллерийские орудия до той же степени стандартизации, как станут делать в следующих столетиях. Но из долгого опыта Велисарий знал, что обе катапульты относятся к так называемому классу «11 фунтов» — максимальный вес камня, которым катапульта может выстрелить. При таком весе снаряда они могли послать снаряд на расстояние более 400 ярдов .
— Какой вес у ваших зажигательных бомб? — спросил он у Эйсебия.
— Чуть больше восьми фунтов. Не больше девяти.
Велисарий кивнул.
— В таком случае можем стрелять почти на пятьсот ярдов.
Он снова осмотрел катапульты. Орудия стояли с двух сторон платформы, достаточно далеко друг от друга, чтобы ни сами орудия, ни расчеты не мешали друг другу стрелять одновременно или поворачивать орудия в любую сторону. К сожалению, их нельзя было использовать для одновременного выстрела в одну сторону. Когда корабль пойдет наперерез вражеской флотилии, одна из катапульт останется незадействованной.
На мгновение Велисарий задумался о том, как лучше устанавливать артиллерийские орудия на судах. Почти мгновенно получил ментальный образ от Эйда.
Стальной корабль, очень гладкий и обтекаемый, несмотря на громадные размеры, бороздит море. Пушки — три в ряд — установлены на какой-то странной вертящейся подставке на шарнирах…
«Орудийная башня», — подсказал Эйд.
… прямо по центру корабля. Две подобные на шарнирах…
«Орудийные башни»
… стоят ближе к носу, одна на корме. Эти пушки способны стрелять в любом направлении. Все девять могут стрелять вправо по борту, влево, давая бортовой залп одновременно. Шесть могут стрелять в сторону, куда смотрит нос, три — корма.
— Ну хорошо, нам придется обходиться тем, что есть, — пробормотал Велисарий.
Вражеская флотилия теперь оказалась почти в радиусе действия катапульт. Ближайшие корабли находились от их правого борта под углом в тридцать градусов. Оценивая ситуацию и подсчитывая относительную скорость, Велисарий решил, что они смогут одновременно использовать две катапульты по крайней мере на протяжении трех минут, потом использовать катапульту, стоявшую ближе к левому борту, станет невозможно.
— Я займусь правой катапультой, — объявил он. — Валентин, ты отвечаешь за другую. Эйсебий, ты следишь, чтобы вовремя подавать нам зажигательные бомбы.
Он начал отдавать приказы двенадцати другим солдатам, стоявшим на платформе, но увидел, что в этом нет необходимости. Все они были опытными артиллеристами и уже заняли свои позиции. Расчет каждой катапульты состоял из шести человек, не считая наводчика. По два человека стояли с каждой стороны каждой катапульты, готовые заниматься воротом для натягивания каната. Это была изматывающая работа — в особенности, когда выполнялась на головокружительной скорости, требующейся во время сражения. Поэтому за спиной каждого стоял сменщик. Они менялись местами между выстрелами. Еще один человек — заряжающий — загружал бомбу в «ложку», в то время как шестой удерживал тетиву, пока наводчик не отправлял снаряд в полет. Эти двое последних также помогали наводчику двигать тяжелую ложку и проверять, правильно ли проведена настройка на нужное расстояние.
Все поспешили заняться своими делами. Не прошло и минуты, как катапульты были готовы к стрельбе. Велисарий объявил, что стреляет первым. При помощи своего расчета он выровнял тяжелую ложку так, чтобы катапульта нацелилась на ближайшее из вражеских судов. Как только он увидел цель захваченной между двумя «ушками», которые служили грубым прибором наведения, Велисарий дернул за небольшой рычаг, который служил спусковым крючком орудия.
Катапульта выстрелила. Менее чем в шестидесяти ярдах зажигательная бомба врезалась в море с достаточной силой, чтобы разорвать глиняный контейнер. Огненный шар взметнулся над волнами.
— Мы в море, — пробормотал Велисарий и добавил несколько запинаясь: — Я забыл.
При сражении на суше ему никогда не требовалось учитывать подъем и опускание палубы. Он выстрелил как раз тогда, когда нос корабля шел вниз.
Валентин выстрелил пять секунд спустя. Катафракт учел ошибку полководца. Он рассчитал нажатие на курок так, чтобы оно совпало с подъемом носа на волне.
Зажигательная бомба великолепно взлетела к небесам. Через некоторое время почти спокойно упала в море. На этот раз не было столба пламени. Зажигательная бомба упала в море под таким углом, что если глиняный контейнер и разорвало, то содержимое из лигроина и селитры мгновенно смешалось с водой.
Другими словами, не принесло никакого вреда. Вообще никакого, потому что зажигательная бомба опустилась в воду в двухстах ярдах от любого из вражеских судов.
Они все еще находились в четырехстах ярдах от противника. Достаточно, чтобы слышать насмешки и издевки.
— Повторяем, — проворчал Велисарий.
Зажигательную бомбу загрузили в ложку. Другой артиллерист отвел назад ворот Велисарий прицелился, учел движение судна, качание на волнах — и нажал на пуск.
На этот раз у него получилась приличная траектория. Вполне приличная. Не слишком высоко, не слишком низко.
Но, к сожалению, снаряд даже не приблизился к вражеским кораблям. Еще один не принесший урона выстрел в море.
Насмешки и издевки слышались громче.
Выстрелил Валентин.
Экстравагантный провал. Полное унижение. Вторая бомба опустилась в воду еще дальше от вражеской армады, чем первая.
Насмешки и издевки теперь напоминали постоянный грохот водопада.
Велисарий гневно посмотрел на Гонория.
— Ради всего святого! Этот проклятый корабль…
Он жестами показал все, что думает.
— Дергается, качается из стороны в сторону и никак не встанет ровно, — добавил Гонорий. Моряк пожал плечами. — Ничем не могу помочь, полководец. В этом направлении — которое ты сам приказал взять — мы получаем худшую комбинацию действия волн.
Велисарий с трудом сдержал гневный взгляд. Если быть точным, то он перевел его с моряка на врага, который все еще над ним насмехался. Велисарий показал пальцем на флотилию.
— Есть ли способ к ним подобраться так, чтобы этот несчастный проклятый корабль не прыгал, как блоха? — спросил он.
Гонорий оценил ветер и море.
— Если направимся прямо на них, — объявил он. — Тогда мы пойдем с волной, вместо того чтобы идти против волны. Не должно быть…
— Давай! — приказал Велисарий.
Гонорий поспешил повиноваться.
Эйд запротестовал.
«Сосредоточь артиллерийский огонь на передовых кораблях! Ты должен идти поперек их курса!»
«Заткнись! Если ты думаешь, что это так легко, ты… ты… проклятый маленький толстый бриллиант, вылезай из мешка и делай все сам».
Эйд ничего не сказал. Но грани дрожали с какими-то очень человеческими чувствами.
Сердились. Дулись.
«Ты пожалеешь об этом», — послали наконец ментальный импульс.
К тому времени, как катапульты перезарядили, Гонорий изменил направление судна. Теперь они гребли прямо на врага. И, как и предсказывал моряк, корабль шел значительно ровнее.
Значительно.
Велисарий и Валентин выстрелили практически одновременно. Через несколько секунд насмешки и издевки внезапно сменились криками тревоги и боли.
Две ближайшие торговые галеры взорвались языками пламени. Закругленный нос той, в которую стрелял Велисарий, сильно горел.
Выстрел Валентина вызвал еще большую сумятицу на цели. Его зажигательная бомба взорвалась у палубного ограждения на носу. Вместо того чтобы объять нос пламенем, лигроин разлился по палубе, подобно горизонтальному водопаду пламени и разрушения.
Это была палуба, на которой плечом к плечу стояли тяжело вооруженные катафракты.
Сцена на том судне получилась просто ужасной. По крайней мире дюжина катафрактов горели живьем в железной броне. Несколько из них в отчаянии прыгнули в море. Там их безнадежно потянул вниз большой вес доспехов, и они утонули.
Но они в любом случае были мертвецами. По крайней мере их агония закончилась. Те, кто остались на борту, напоминали человеческие факелы. Своими безумными движениями они помогали дальше распространять пламя. Дьявольская смесь Иоанна оказалась подобна моче Сатаны. Она прилипала ко всему, чего касалась, — и это горело, и горело, и горело, и горело. В течение тридцати секунд вся палуба того судна превратилась в один сплошной кошмар.
Затем он расширился. Лоцман, увидев, как к нему приближается огненное проклятие, сам прыгнул в море. В отличие от катафрактов, он не был обременен тяжелыми доспехами и мог надеяться выплыть.
Но куда плыть? Предположительно на ближайший корабль. К сожалению, покидание им корабля привело к тому, что горящий корабль пошел по ветру, подгоняемый волной. Корбита, которая шла непосредственно за ним, не смогла избежать столкновения.
Теперь пламя переметнулось на второй корабль. По большей части из-за запутавшихся парусов. Но часть принесли с собой обезумевшие люди-факелы, которые стали перебираться на борт корбиты.
Теперь два судна полностью вышли из строя.
Ни Велисарий, ни Валентин не обращали на это особого внимания. Они были слишком заняты, нацеливаясь на следующие суда.
Для Велисария цель была та же, что и в предыдущий раз. Подойдя ближе к судну, нос которого он уже поджег — теперь на триста ярдов, — полководец направил катапульту на центр судна.
Он целенаправленно пытался сымитировать выстрел Валентина. Первый раз промазал — слишком низко, языки пламени разлетелись по морю в пятидесяти ярдах до цели. Но после быстрой настройки следующий выстрел у него получился. Зажигательная бомба Велисария взорвалась у палубного ограждения корабля и нанесла разрушения вдоль по заполненной палубе.
Корабль вышел из строя.
Ожидая, пока расчеты перезарядят катапульту, Велисарий наблюдал за следующим выстрелом Валентина, который тоже пытался повторить свой успех.
Однако он неправильно оценил расстояние, и его выстрел прошел немного выше, чем требовалось.
Это не имело значения. Они с Велисарием оба выучили еще один урок в совершенно новом мире морского артиллерийского сражения.
Паруса и оснастка, по которым попала зажигательная бомба, горят подобно смоченным маслом щепкам. В течение пяти секунд у корабля не осталось мачты и он безнадежно качался на волнах.
Тем не менее..
Стоявшие на палубе катафракты не пострадали — по крайней мере на настоящий момент.
Они были целы, невредимы и полны ярости Велисарий видел, как дюжины катафрактов готовят свои мощные луки. Менее трехсот ярдов до цели — это в радиусе стрел катафрактов. Через несколько мгновений на его маленький корабль полетит туча стрел. Гребцы внизу будут в относительной безопасности, так как их прикрывают планки. Но людей на орудийной платформе прикрывают только низкие стенки ограждения.
— Готов! — крикнул заряжающий орудийного расчета.
Велисарий принялся поворачивать катапульту, используя всю свою силу. Заряжающий и еще один человек помогли ему повернуть катапульту кругом. Как только она встала так, как нужно, Велисарий нажал на пуск.
Катафракты на вражеском корабле уже начинали натягивать тетиву. Некоторые выпустили стрелы, но, дернувшись, не попали в цель. Большинство катафрактов, увидев, как прямо на них летит зажигательная бомба, просто отшатнулись.
Боковая сторона судна превратилась в огненный шар. Это не было мгновенное разрушение, которого они боялись. Выстрел Велисария попал достаточно низко под палубным ограждением, и лигроин не растекался по палубе в жутком водопаде пламени. Но достаточно скоро они умрут. И они это знали.
Пойманные в капкан на судне, которое выгорит до ватерлинии. В капкане в полном вооружении. В капкане в центре Босфора.
Корабль Велисария прошел мимо них на расстоянии двухсот ярдов. Он видел некоторых катафрактов в проемах в черном масляном дыме. Однако они больше даже не думали о своих луках. Все те, кого видел Велисарий, судорожно пытались освободиться от доспехов.
Менее чем за десять минут Велисарий разделался с половиной катафрактов армии Вифинии.
Но у него не было времени находить в этом удовлетворение. Велисарий с опозданием понял, что своим безрассудным броском прямо на врага, несмотря на немедленную эффективность, поставил себя и своих людей в смертельно опасное положение. Вместо того чтобы бомбардировать противника, оставаясь на удалении от него, Велисарий бросился прямо в место массового скопления судов врага. На всех этих судах имелись лучники — сотни лучников. Даже тысячи.
Не пройдет и двух минут, как их осыплет град стрел.
«Я тебя предупреждал», — раздался голос у него в сознании.
Потом добавил с мрачным самодовольством:
«Сосредоточь артиллерийский огонь на передовых кораблях! Ты должен идти поперек их курса!».
Валентин уже пришел к тому же выводу.
— Теперь мы словно сошлись с врагом в узком переулке. Можно сделать только одно.
Велисарий кивнул. Он знал ответ на их дилемму.
Валентин научил его этому много лет назад.
Первым ударь другого бездумного идиота.
Он повернулся к Гонорию. Лицо моряка побледнело — он тоже осознал опасность, но оставался спокоен и держал себя в руках.
— Прямо, — приказал Велисарий. — Так быстро, как можешь. Попробуем прорваться.
Когда он стал нацеливать катапульту на следующий в ряду корабль, то заметил, как Валентин скорчился за своим орудием. Мгновение спустя катафракт выстрелил. Палуба ближайшей корбиты превратилась в тот же ад на земле, который уже посетил заполненный катафрактами акатой.
Валентин улыбнулся, как ласка.
Увидев эту победную улыбку, Велисарий понял, что не может ее не скопировать. Снова и снова, в прошедшие годы, когда Валентин тренировал молодого командира, обучая обращаться с мечом, он объяснял ему, что глупо сражаться ножом, если мало места.
Конечно, Валентин это знал. Эту глупость он совершал не раз. И выживал, потому что был самым лучшим мастером по обращению с ножом, которых Велисарий знал.
Он услышал заряжающего:
— Готово!
Ближайшим вражеским судном была корбита, но Велисарий нацелился не на нее, а на следующую приближающуюся галеру. Он опасался стрел катафрактов на акатое больше, чем стрел простых солдат.
Велисарий выстрелил. Промазал. Хотя корабль шел ровно, все равно качка не прекращалась и Велисарий выстрелил на двадцать ярдов правее, чем хотел. Его расчет перезарядил катапульту, и Велисарий тут же выстрелил снова. Опять промазал — слишком высоко на этот раз. Бомба пролетела над мачтой судна.
Расчеты устали. Те, кто стоял у воротов для натягивания канатов, ворчали от перенапряжения. Заряжающий быстро установил бомбу, его помощник проверил пуск.
— Готово! — крикнул заряжающий.
Велисарий прицелился, более осторожно на этот раз — и надавил на пуск.
На мгновение он подумал, что снова выстрелил слишком высоко. Но его зажигательная бомба врезалась в мачту в двух третях длины от палубы и охватила оснастку акатоя огнем.
За спиной он услышал, как Гонорий выкрикивает приказ лоцману. Велисарий не понимал отдельных слов — они произносились на специфическом морском жаргоне. Но через несколько секунд он увидел, как корабль меняет направление, и понял, что делает Гонорий. Моряк тоже быстро учился некоторым принципам нового стиля морского боя.
«Эта торговая галера вышла из строя, но катафракты на ней все еще могут воспользоваться своими луками. Решение? Простое. Плыви куда-то еще. Оставайся вне радиуса действия стрел. Пусть горит. Пусть горит и отправляется в ад»
Велисарий уже собрался сказать Валентину, чтобы тот вначале стрелял по судам, на которых находятся катафракты, но увидел, что в этом нет необходимости. Валентин уже делал это. Его следующий выстрел пролетел мимо ближайшей корбиты, по направлению к галере, находящейся на максимальном удалении — почти пятьсот ярдов. Валентин так же хорошо умел стрелять из катапульты, как и из лука. Велисарий увидел, что он специально выстрелил высоко, зная, что попадание по оснастке практически так же успешно, как и ужасные попадания по палубным ограждениям, в результате чего лигроин разливается по палубе.
Еще один акатой начал сильно гореть.
— Готово! — крикнул заряжающий.
Велисарий быстро оглядел заполненное судами море, выискивая одну из двух оставшихся галер.
Их не было. Вероятно, спрятались за плотно стоящими друг рядом с другом корбитами. Быстрый бросок судна, на котором находился Велисарий, поставил его в центре вражеской армады.
Нельзя было терять время. Одна из корбит находилась в двухстах ярдах. Простые солдаты тоже могут стрелять из лука. Да, не так хорошо, как катафракты, но с близкого расстояния достаточно хорошо. Стрелы с ближайшего корабля уже падали в море в нескольких ярдах от корабля.
Велисарий нацелил катапульту. Промазал. Снова выстрелил. Ему повезло — он целился в оснастку — и его бомба попала в палубное ограждение. Разрушение разлилось по вражеской палубе.
Валентин попал еще по одной корбите. Затем выругался. Удар пришелся низко. Зажигательная бомба взорвалась у самой ватерлинии. Вражеский корпус начинал гореть, но очень медленно.
Валентин быстро выстрелил вновь. На этот раз страшно ругался. Он полностью промазал — его выстрел пролетел в десяти футах над вражеской палубой.
Тем временем Велисарий поджег оснастку еще на одной корбите. Затем после двух промахов зажег еще одну.
Теперь их окружали вражеские корабли, несколько из которых находились в радиусе действия стрел. Стрелы летели в них, подобно градинам во время шторма. Навес над местом расположения гребцов напоминал дикобраза — столько стрел в него воткнулось и застряло. Лоцман в небольшой каюте на корме присел и так и стоял, скрючившись. Тонкие стены его укрытия пробили несколько наконечников острых стрел. Но он продолжал выкрикивать приказы, спокойно и громко.
Стрелы врезались и в стены, окружающие платформу. К счастью, из-за высоты боевой платформы находившиеся на ней люди были защищены от стрел, выпускаемых по прямой траектории с корбиты с низким корпусом. Но некоторые из этих стрел, выпущенные лучшими или просто более удачливыми лучниками, шли по изогнутой траектории.
Один из тех, кто держал ворот для натягивания каната, внезапно закричал от боли. Стрела перелетела через ограждение и врезалась ему в плечо. Он упал — частично от боли, частично от желания найти укрытие за низкой стенкой. Его сменщик тут же вышел вперед.
Велисарий ждал, пока зарядят катапульту, и старался думать о чем-то, кроме летящих на них стрел. Он смотрел на то, как Валентин отправляет третью зажигательную бомбу на ту же проклятую корбиту.
Велисарий никогда раньше не видел, чтобы Валентин мазал три раза подряд. И теперь не промазал. Выстрел оказался идеальным. Зажигательная бомба врезалась в палубное ограждение как раз перед мачтой, разнося смерть по палубе и разрушения оснастки.
— Готово! — крикнул заряжающий.
Велисарий повернулся, прицелился… Ничего. Пустое море.
Они проплыли сквозь вражеский флот.
Уловил движение уголком глаза. Быстро повернул катапульту, прицелился.
Это была боевая галера, несущаяся по волнам прямо к ним. На носу стоял Иоанн Родосский, держал руки на бедрах и яростно хмурился.
Его первыми словами, произнесенными мощным голосом опытного морского офицера, были:
— Вы что там, спятили, черт вас побери?
Потом добавил:
— Вы ведь могли повредить мой корабль!
Минуту спустя после того, как галера встала рядом, родосец перебрался на корабль и широким шагом прошел по палубе. До того как добрался до Велисария, уже размахивал руками. Делая странные движения, словно отрубал одну руку другой.
— Что ты думаешь? — горячо спросил он. — Что ты думаешь? — Теперь он уже топал ногами, бегая взад и вперед. — Придурок! Это, черт побери, артиллерийский корабль! — Одна рука рубанула по другой. — Ради всего святого! Даже чертов полководец должен был это понять! Даже чертов сухопутный полководец! Ты должен держаться подальше от чертовых врагов! Нужно использовать артиллерию, не подходя близко! Ты… ты…
Его рука рубила другую, рубила другую.
Велисарий хитро улыбнулся.
— Сосредотачивать артиллерийский огонь на передовых кораблях противника? Маневр, когда идешь наперерез эскадре и палишь по первым? Одновременный бортовой залп всех орудий на одном борту?
Глаза Иоанна округлились. Он перестал размахивать руками. Ярость спала, ее заменил интерес.
— Эй. Интересно. Мне это нравится. Звучит неплохо.
У Велисария в сознании раздался еще один голос. Мрачный. Самодовольный.
«Я тебя предупреждал»
Велисарий рассмеялся.
— Предполагаю, моя морская тактика была несколько примитивной, — признал он.
У него в сознании возник образ.
Человек. С опущенными плечами, грязный, одетый в грубо сшитые звериные шкуры. В руке сжимает топор. Лезвие — кусок камня, которому грубо придали нужную форму и привязали к топорищу сухожилиями.
Стоит на бревне, которое несется вниз по течению реки. Яростно пытается бить топором другого человека, который одет и вооружен так же, как он, и стоит на том же бревне.
Каменный топор против каменного топора.
Прямо впереди — водопад.
