Глава 21
ХАРК
Лето 533 года н.э.
— Мы так и думали, что найдем тебя здесь, — сказал Эон.
— А где же еще? — фыркнул Усанас. Удивленная Антонина оторвала взгляд от кобылы, на которую смотрела, и покосилась на конюшню. Эон и Усанас стояли внутри, у открытых дверей, и их спины освещало солнце позднего утра.
Антонина начала краснеть. Затем, опустив глаза, принялась отряхивать платье от соломы. Когда она пришла этим утром на конюшню, после того как Велисарий уехал, чтобы присоединиться к армии, то мало обращала внимания на подобные мелочи. Даже теперь ее старания объяснялись больше привычкой, чем настоящим беспокойством о своей внешности.
— Я так предсказуема? — пробормотала она.
Усанас улыбнулся.
— Каждый раз, когда Велисарий отправляется в один из своих походов, ты проводишь половину следующего дня, глядя на лошадь. Это успело стать притчей во языцех.
Эон прошел к ближайшей куче сена и плюхнулся на нее. Совершенно очевидно, что негуса нагаст Аксумского царства беспокоился о том, как он выглядит, не больше, чем Антонина. Он даже провел несколько секунд, наслаждаясь ощущениями, и мог показаться несведущему человеку беззаботным мальчишкой, а не правителем одной из самых могущественных империй.
— Да, прошло много времени, — сказал он весело. Затем помахал рукой. — Иди сюда, Усанас! Почему ты так настаиваешь на сохранении достоинства?
Улыбка Усанаса стала немного сардонической.
— Конская еда! Нет, спасибо. — Он гневно посмотрел на кобылу в ближайшем стойле. Безобидное животное ответило на его взгляд со всем возможным спокойствием. — Предательские создания, — объявил Усанас. — Все они. «Глупые животные» — ха! Но я — охотник. По крайней мере, был им раньше. Поэтому я знаю, какие злодеяния и пороки таятся в сердцах диких животных.
Он прошел к еще одному стойлу — пустому — и прислонился плечом к деревянной стойке.
— И они все дикие, не сомневайтесь в этом ни на секунду. — Он с той же сардонической улыбкой посмотрел на кучу сена, в которой сидела Антонина. — Я лучше съем саму лошадь, чем стану использовать ее пищу в качестве стула. Это более цивилизованно.
Антонина не проглотила приманку. Она просто улыбнулась в ответ. Хоть Усанас и часто заявлял, что боится и ненавидит животных, она прекрасно знала, что он — опытный наездник и погонщик слонов. А также, как она подозревала, отлично умеет управляться и с верблюдами, хотя она никогда не видела, чтобы он близко подходил к кому-то из этих угрюмых животных.
Эон скептически фыркнул. Затем его молодое лип стало серьезным.
— Нам нужно поговорить, Антонина. Мне жаль беспокоить тебя сейчас — я знаю, что ты бы предпочла провести день… э…
— Вздыхая по уехавшему мужу, которого знаешь много лет, словно глупенькая влюбленная девчонка, — ехидно завершил фразу Усанас.
— Но я действительно глупая и влюбленная, — запротестовала Антонина.
Однако без особой горячности. На самом деле, слова Усанаса принесли ей некоторое утешение. Возможно, это было странно. Но суровое детство, проведенное на улицах Александрии, за которым последовал долгий период, когда она была куртизанкой — время, оказавшееся еще суровее, заставляли ее ценить новую жизнь, которую она начала после того, как вышла замуж за Велисария. Антонина наслаждалась тем, чего у нее раньше не было, и искренне любила мужа.
Но…
В конце концов, она была женой Велисария. Самого Велисария, а не какого-то неизвестного купца или мелкого чиновника. И несмотря на то, что Антонина ценила свой брак, он налагал на нее крупные обязательства.
Она хотела было печально вздохнуть, но подавила это желание и заявила:
— Вы хотите планировать предстоящую морскую кампанию. Немедленно.
Эон кивнул.
— Из-за изменений в тактике и временных ограничений стало важным, чтобы наша экспедиция отправилась как можно скорее. А поскольку теперь потребуется включить римский флот, мы не можем терять время. — Эон сделал слишком большое ударение на слове «потребуется», словно ожидал, что с ним будут спорить! — Координация действий союзников иногда оказывается сложной. Нам нужно… э… четко определить… э…
Эон замолчал. Усанас скривил губы и получилась усмешка — такая же великолепная, как и его обычная улыбка.
— Глупый мальчишка — который, как предполагается является царем царей! — лопочет о том, кто будет командовать. Он или кто-то из римлян.
Антонина не могла не разразиться смехом.
— Ты больше не его давазз! — воскликнула она. — А он — не просто принц! Больше ты не можешь давать ему подзатыльники!
Теперь пришел черед Эона улыбаться. Усанас нахмурился.
— Ничего не могу поделать, — проворчал он. — Быть даваззом легче, чем выносить эти глупости с мухобойкой. Вежливый! Достойный! Мне это не по силам.
Антонина махнула рукой.
— Это не проблема. Естественно, командовать будешь ты. Единственные римские корабли, которые мы можем выделить для этой экспедиции, — это полдюжины новых судов с пушками, те, что проектировал Иоанн. Он называл их «каравеллами». Велисарий забрал все старые корабли для атаки на Бароду. Ты привел с собой сто восемь боевых галер. На каждой свыше двухсот человек — в сумме примерно двадцать тысяч, и это гораздо большая сила, чем можем выставить мы, римляне. А поскольку вы снабдили все корабли пушками, то в Вашем распоряжении куда больше орудий.
Она замолчала, так как ее отвлекла сторонняя мысль.
— Я все еще удивлена, что у вас получилось собрать такой флот за таков короткое время. Как вам это удалось?
Эон выглядел довольным.
— За это можно поблагодарить мою жену Рукайю. Если есть кто-то в Аксумском царстве или Аравии, кто знает, что семнадцатилетняя царица, по крайней мере, а Царица, — почти ребенок, то их можно пересчитать по пальцам.
— По пальцам одной руки, — поправил Усанас. — Хм, — проворчал он. — У этой девушки железная воля. Что обнаружили многие задиристые кораблестроители и купцы, поставляющие товары.
— А еще она очень умная, — продолжал Эон, не закончивший хвастаться женой. — Именно Рукайе принадлежит идея переоборудовать наши уже существующие галеры под пушки, вместо того чтобы строить новые корабли, как делаете вы, римляне. Теперь вы называете их каравеллами?
Он извиняюще улыбнулся.
— Мы можем строить корабли быстро — следуя модификациям, которые предложила Рукайя, — если продолжаем придерживаться наших старых методов. Потребовалось бы гораздо больше времени для того, чтобы делать суда по проекту Иоанна. У нас просто нет такой производственной базы, в особенности по работе с металлом.
— В любом случае мы не смогли бы снабдить каравеллы нужными орудиями, — добавил Усанас. — Даже ваши римские оружейники в Александрии едва могут выпускать достаточно таких орудий для ваших собственных кораблей. Но для проекта Рукайи требуются только небольшие пушки — использующие четырехфунтовые ядра — и только по четыре на корабль, так что Александрия легко с этим справляется.
Антонина кивнула. И молча поздравила себя за то, что изначально выбрала Рукайю в жены Эону. Но ее самодовольство было недолгим. По напряженным выражениям лиц аксумитов она видела, что те все еще беспокоятся о вопросе командования.
— Так в чем проблема? — прямо спросила Антонина, не видя оснований ходить вокруг до около.
Усанас покачал головой.
— Антонина, я считаю, что твое мнение базируется скорее на теории, чем на понимании реальной ситуации. Как раз то, что Ирина назвала бы «обучением по книгам».
Он хотел говорить дальше, но его перебил Эон:
— Наши суда — это в основном галеры, Антонина. — Потом добавил гордо: — Конечно, это аксумские галеры! Мы вполне способны выходить в открытое море. Но…
Он пожал плечами.
— Но мы не можем брать с собой большое количество провизии и боеприпасов, когда галеры полностью укомплектованы солдатами и матросами. Не больше, чем на несколько дней. Даже аксумиты за несколько дней не могут пересечь Эритрейское море.
— У нас закончатся провизия и вода, — пояснил Усанас. — Не упоминая про порох и ядра, которых хватит на одну крупную схватку.
Антонина наконец поняла. А поняв ситуацию, она поняла и беспокойство аксумитов. Они могут выполнять роль ударной силы, но только если римляне предоставят суда для перевозки провизии и боеприпасов.
Она ничего не могла с собой поделать. Хоть она и пыталась подавить импульс, но все равно рассмеялась.
— Что тут смешного? — спросил Эон, наполовину сурово, наполовину неуверенно. Отчасти царь, отчасти мальчишка.
Антонина прикрыла рот ладошкой.
— Простите, — сказала она. — Я просто подумала о римских торговых судах, получающих приказы от аксумитов. Все равно что собирать кошек в стадо.
Усанас развел руками.
— В этом-то вся и проблема. Эти люди не желают никому подчиняться при самых благоприятных обстоятельствах. Нет шансов, что мы сможем управлять ими, не угрожая физическим насилием на каждом шагу. Скорее всего, каждый день. Что в конце концов лишит всю операцию смысла.
Антонина нахмурилась. Еще одна чертова проблема обеспечения. Но затем, увидев ожидание на лицах Усанаса и Эона, женщина поняла, как они представляют себе решение этой проблемы. Решение, которое они определенно боятся высказать, потому что опасаются ее реакции. И еще потому, что знают: до того, как Велисарий уехал, он заставил жену пообещать, что она не станет лично участвовать в сражениях.
Теперь Антонина не просто захихикала, она расхохоталась.
— Вы даже представить себе не можете! — воскликнула она. — Я с радостью отправлюсь через океан, вместо того чтобы сидеть в этом жалком городишке, управляя сворой недовольных купцов и торговцев. И даже мой беспокойный муж согласился бы, что я не могу уклоняться от выполнения того, что — цитирую — «Необходимо для успеха кампании». Это будет сделано! — улыбнулась она.
Усанас улыбнулся в ответ.
— Да. Если ты будешь командовать экспедицией, то я уверен: ни один купец не сможет спорить с тобой.
Антонина перестала улыбаться.
— Я тоже уверена.
Менее чем через час Антонина отдала первый приказ, запустивший в действие новый план, Дриопию, ее компетентному и надежному секретарю.
— Я тебя повышаю. Я отправлю послание Фотию и Феодоре и попрошу дать тебе новый титул. Что-нибудь грандиозное. Может, место в Сенате. И уж точно какое-нибудь поместье, чтобы ты жил так, как тебе заблагорассудится.
Она вышла из комнаты, где раньше у нее был штаб, и оставила позади сбитого с толку бывшего секретаря
Разборка с двадцатью капитанами торговых судов, которые станут обеспечивать экспедицию провизией боеприпасами, отняла несколько больше времени.
Но незначительно.
— Давайте четко уясним, — твердо сказала Антонина, выслушивая их возражения на протяжении часа и все это время оставаясь на причале. Она показала пальцем на римские каравеллы, стоящие на якоре в гавани Харка. В красном свете садящегося солнца суда выглядели довольно зловеще. — Вот эти боевые корабли потопят любого из вас, кто только попробует оспорить приказ после того, как мы отчалим. А мы отчаливаем послезавтра.
Она позволила им какое-то время подумать над ее словами.
Немного.
— И вы должны быть готовы отплыть послезавтра. Или эти корабли потопят каждого, кто не отчалит в течение часа после начала отплытия. В любом случае, городские бедняки жаловались, что у них мало дерева.
С другой стороны, решение вопросов с Менандром и Эйсебием заняло почти весь вечер. От их возражений было не так просто отмахнуться.
Например, молодые офицеры настаивали на том, чтобы сопровождать Антонину во время экспедиции. Тут она стояла твердо.
— Не будьте дураками. У меня двадцать тысяч человек — и большинство из них аксумские моряки — чтобы беречь меня от беды. Понимаете, я не веду их в бой! Я просто отправляюсь вместе с ними, чтобы обеспечить должное осуществление римских поставок провизии и боеприпасов, жизненно необходимых для успеха кампании.
Менандр с Эйсебием упрямо уставились на нее. Антонина хлопнула в ладоши.
— Достаточно! Вы гораздо нужнее Велисарию, чем мне. Поскольку я забираю все каравеллы и их опытных капитанов, он будет полагаться на вас, отбивая атаки малва на реке Инд. Вы, я надеюсь, понимаете, что он ведет гораздо большую армию?
При упоминании имени Велисария Менандр покраснел. Эйсебий, у которого было гораздо более смуглое лицо, — нет. Но упорно продолжал смотреть мимо Антонины. Он старался не встречаться с ней взглядом, потому ему удалось высказать еще один, последний протест.
— Тебе потребуется «Феодора-Победительница», Антонина. Нужно проверить, чтобы суда в Чоупатти и Бхаруче были полностью разрушены. А я — единственный кто все еще может управляться с новой пушкой, стреляющей зажигательной смесью, в боевых условиях.
Антонина колебалась. Она мало что понимала в данной области.
К счастью, помог Эзана. Командующий сарвом Дакуэн прибыл вместе с Эоном и Усанасом в особняк Антонины, где обсуждались последние планы относительно римского флота. Даже до того, как Эйсебий закончил говорить, Эзана уже качал головой.
— Не так, Эйсебий. На самом деле, если взять с собой «Победительницу», то будет больше проблем, чем пользы. Ты знаешь, как работает это странное оружие, а мы нет. Попытка вклиниться в нашу тактику ведения боя — в особенности в последнюю минуту — не принесет никакой пользы. Нравится тебе это или нет, случайно можно сжечь больше аксумских кораблей, чем малва.
И поспешно добавил, увидев, что молодой грек собирается возразить:
— Не из-за твоей ошибки, а потому что какой-нибудь смелый аксумский капитан подведет свой корабль под удар. Поверь мне. Это неизбежно.
Эйсебий сделал глубокий вдох, потом медленно выдохнул. Наблюдая за ним, Антонина была уверена, что молодой офицер вспоминал, что говорил по этому же поводу Иоанн Родосский. И снова почувствовала горечь утраты. Теперь боль была не такой сильной, прошло немало времени. Но тем не менее было неудержимо горько.
— Хорошо, — сказал Эйсебий. — Но если ты, Антонина, не хочешь брать с собой «Победительницу», то я не совсем понимаю, какую роль ты собираешься отвести моему кораблю. — Он пожал плечами. — Сама по себе новая пушка идеально подходит для разрушения кораблей малва на реке Инд. Но «Победительница» — не галера, она ходит только под парусом. После окончания сезона муссонов будет практически невозможно перегнать ее вверх по Инду — против течения — разве что мы потянем ее на мулах. А какой корабль может участвовать в сражении, если его тянут вьючные животные?
И снова Антонина обнаружила, что не в состоянии ответить на этот вопрос. По выражениям лиц опытных моряков она понимала: они все согласны с Эйсебием.
— Очень трудно переделать парусник в галеру, — пробормотал Эзана. — Нужно практически полностью его перестраивать.
— Мы можем просто перетащить пушку на одну из галер, — предложил Эон. Но выражение его лица не свидетельствовало о большом воодушевлении. — Да, утратится преимущество высоты. И это будет несколько опасно на близком расстоянии. Хотя именно так — с близкого расстояния — орудие можно использовать с наибольшим преимуществом. — Его энтузиазм быстро сходил на нет.
Усанас собрался что-то сказать, но его перебил Менандр.
— Можно поступить по-другому, — уверенно сказал он и указал большим пальцем на юг, туда, где лежала гавань. — Вы все знаете, что новые пароходы, спроектированные старым императором, пришли сюда три дня назад. Но вы можете и не знать, что на «Юстиниане» доставили запасной паровой двигатель — на случай серьезных механических неполадок. Но я в любом случае не могу использовать эту штуку. Не могу поставить на «Юстиниан» второй двигатель. Но мы можем использовать его для переоборудования «Победительницы» — сделать ее колесным пароходом. — Он сделал паузу и побрел на Эйсебия. — Я так думаю.
Как и всегда после того, как перед ним поставили техническую проблему, Эйсебий тут же погрузился в размышления. Морской офицер все еще в сердце оставался мастеровым. Он провел пальцами по волосам и уставился сквозь толстые стекла очков на выложенный плитками пол.
— Можно. Легче сделать пароход с кормовым колесом, но установка движителя сбоку принесет преимущества на такой реке, как Инд. Поскольку она медленная и грязная, там везде должны быть скрытые наносные песчаные острова и отмели. Если у тебя колесо сбоку, иногда их можно просто «переехать». По крайней мере, так утверждает Эйд.
— Но судно с боковыми колесами нельзя прикрыть броней, — тут же возразил Менандр. Хотя сам молодой катафракт, в общем-то, не был инженером, он быстро усваивал новые технологические методы, которые вводил Эйд. В мире механики, в котором терялись более старшие воины, он чувствовал себя вполне комфортно.
Эйсебий поднял голову и его глаза широко открылись.
— А почему мы придумываем какие-то колеса? «Юстиниан» и второй корабль были спроектированы с архимедовыми винтами. Не должно возникнуть особой сложности в перестройке «Победительницы» под гребной винт.
Менандр упрямо стиснул зубы и закатил глаза. Увидев это, Эйсебий вздохнул.
— Забыл. У тебя только один запасной гребной винт, да? А с таким количеством проблем, которые возникнут у «Юстиниана» — как у любой новой модели, — ты не хочешь оказаться сидящим где-то на Инде без запасного винта.
К этому времени Антонина и аксумиты полностью утратили нить разговора. Увидев непонимание на лицах, Эйсебий объяснил:
— Собрать винт очень сложно. Нужны очень хитрые приспособления. В письме, которое пришло с «Юстинианом», император — я имею в виду главного юстициария — сказал, что ему пришлось экспериментировать несколько месяцев — имеется в виду, его ремесленникам, пока они не собрали винт правильно. Нет возможности делать это здесь, без мастерских, которые имеются в Асэбе.
Легче явно не стало. Менандр вздохнул.
— Вы знаете, что такое гребной винт?
Полное непонимание.
Менандр с Эйсебием переглянулись. Затем одновременно вздохнули.
— Неважно, Антонина, — сказал Менандр. — Мы с Эйсебием займемся этим вопросом. А вы отправляйтесь в океанский круиз. Получайте удовольствие.
