— Неизвестные корабли входят на якорную стоянку!

Гэвин Мартин, барон Белого Брода, резко выпрямился в своём кресле, когда крик вахтенного эхом отозвался через открытый световой люк. «Король Горжа II», флагман Тароского Флота, с трудом вставал на якорь даже здесь, в убежище Головы Демона. Это было вполне справедливо; всё на его борту было больше, чем что либо, что было здесь.

Кто-то резко постучал в дверь большой каюты, и он услышал, как его камердинер открыл её. Через мгновение один из лейтенантов флагманского корабля появился в его личной штурманской рубке.

— Простите, что беспокою вас, милорд, но…

— Я слышал, лейтенант Жоэлсин. — тонко улыбнулся Белый Брод. — Должен ли я предположить, что наши неизвестные гости — это наши долгожданные доларские друзья?

— Похоже на то, милорд, — признал Жоэлсин с улыбкой.

— Ну слава Лангхорну, — беспечно сказал Белый Брод. — Пожалуйста, скажите капитану Каилли, что я буду на палубе примерно через пятнадцать минут.

— Конечно, милорд.

Лейтенант Жоэлсин ушёл, и Белый Брод повысил голос.

— Живис!

— Да, милорд? — ответил Живис Балтин, бывший камердинером барона с самого отрочества.

— Мой новый китель, Живис! Нам нужно произвести впечатление на герцога.

— Сейчас же, милорд.

Два часа спустя, Белый Брод стоял на юте «Короля Горжи II» под прохладным весенним солнечным светом и наблюдал как доларский флот медленно и тяжело входит на вёслах в Бухту Сломанного Якоря. Бухта, хотя и защищённая от северо-восточного ветра выступающим пальцеобразным выступом Головы Демона, не была гладким зеркалом. Вне бухты, волны высотой десять с половиной футов, белые шапки пены, и брызги слишком ясно показывали, какого рода погода ожидает объединённые флоты.

Не то чтобы Белый Брод нуждался в этом напоминании. Он потерял две галеры, со всеми экипажами, просто добираясь сюда. И судя по виду доларских галер, входивших в более спокойные воды залива, у них всё было ещё хуже, чем у него.

Некоторые корабли, которые он видел, несли развевающиеся вымпелы командующих офицеров, но ни один из них не нёс красные и зелёные полосы флагмана флота. Затем, наконец, он увидел гигантскую галеру, затмевавшую своими размерами все корабли вокруг неё, ползком огибающую южный мыс. Её единственную мачту перечёркивала крохотная рея, явно бывшая временной заменой штатного такелажа, и она башней возвышалась над своими более меньшими кораблями сопровождения. Фактически, она была двухъярусной, чего Белый Брод ни разу не видел за последние лет двадцать, и он недоверчиво покачал головой, видя, как волны взлетают выше нижнего ряда вёсел, пока потоки воды каскадом низвергались из её насосов.

— Милорд, это что ещё такое? — тихо спросил стоящий рядом с ним капитан Жильберт Каилли, и барон фыркнул.

— Это, Жильберт, флагманский корабль доларского флота. «Король Ранилд».

— «Король Ранилд», — повторил Каилли, и Белый Брод усмехнулся.

— По крайней мере, мы назвали наш флагман именем предыдущего короля, — сказал он. — И если я не ошибаюсь, то это чудовище должно стоить почти как две галеры обычного размера. Не говоря уже о том, что она должна быть настоящей гончей Ада, чтобы ходить по морю.

— По меньшей мере, — пробормотал Каилли, когда очередная волна разбилась об форштевень огромный галеры и закрутилась водоворотом вокруг её старающихся изо всех сил вёсел.

— Но они как-то пригнали её сюда, — отметил Белый Брод. — Хотя они и опоздали на пятидневку.

— На мой взгляд, милорд, они проделали чертовски невероятную работу, чтобы пригнать её сюда.

Барон кивнул, глядя на покрытую слизью обшивку, кое-где пустые отверстия вёсельных портов, заплатки из необработанных досок, которые отмечали поспешный ремонт. Просто наблюдая за тем, как доларцы двигались по воде, было очевидно, что днища их кораблей от долгого путешествия сильно обросли водорослями, что, должно быть, ещё сильнее снизило их скорость.

Он ещё раз задался вопросом, каким безумием обладал гений, который планировал эту кампанию. Намного более разумнее было бы отправить доларцев вверх по западным побережьям Ховарда и Хевена, а затем прямо в Таро, где можно было бы встать на ремонт множества мелких повреждений, который им явно требовался. Но нет, они должны были прийти сюда, в самое населённое призраками, злополучное, неудачное место на Сэйфхолде, и плыть прямо отсюда сражаться с противником.

— Ну, я полагаю, сейчас начнётся настоящее веселье, — сказал он капитану Каилли, и в его голосе больше не было ни капли юмора.

Граф Тирск наблюдал со своего места за герцогом Мэликаем, как барон Белого Брода и его флаг-капитан показались в главной каюте «Короля Ранилда».

Тароский адмирал был небольшим стройным мужчиной, ростом даже меньше самого Тирска, с тёмными глазами и тёмными волосами, которые едва начали серебриться. Жильберт Каилли, командир его флагманского корабля, казалось, был специально создан в противоположность ему. Такой же высокий, как и Мэликай, он был намного массивнее, почти как глыба, с невероятно широкими плечами, и, вероятно, весил на пятьдесят или шестьдесят фунтов больше герцога, но при этом без капли жира.

За ними последовал небольшой рой из более младших капитанов и старших лейтенантов, и Мэликай приветствовал их широкой, радушной улыбкой. Тирск сомневался, что герцог знал о том, насколько эта улыбка выглядела покровительствующей.

— Адмирал Белый Брод, — пробормотал Тирск, когда настала его очередь пожимать руку таросцу, и искорки веселья заплясали в тёмных глазах маленького мужчины.

— Адмирал Тирск, — ответил он, и губы Тирска дрогнули в попытке не улыбнуться лёгкому, но безошибочному подчёркиванию в словах таросца. Белый Брод приветствовал Мэликая как герцога Мэликая, что было безусловно правильно, но, очевидно, он распознал, что, каким бы благороднорожденным не был Мэликай, он не был моряком.

Тирск и барон стояли так несколько секунд, пожимая руки, и каждый узнал товарища по профессии, а затем миг прошёл, и Белый Брод двинулся дальше. Но Тирск оценил этот непродолжительный обмен, который, казалось, обещал потенциально выгодный союз. Во всяком случае, он надеялся, что это произойдёт, потому что подозревал, что он ему понадобится.

— Прошу прощения за наше опоздание, барон Белого Брода, — сказал герцог Мэликай, когда официальный послеобеденный военный совет перешёл к делу. — Боюсь, погода на нашем первоначальном маршруте была хуже, чем ожидалось. Я был вынужден выбрать альтернативный путь.

— Я предполагал, что так и будет, Ваша Светлость, — сказал Белый Брод. — Как вы знаете, система семафоров держала нас в достаточной мере информированными о том, как продвигаются ваши дела. Учитывая погоду, с которой мы столкнулись на нашем собственном пути сюда, я не удивлён, что вы задержались. Конечно, я очень рад, что вы потеряли так мало кораблей.

— Совершено с вами согласен, барон, — улыбнулся Мэликай. — Я уверен, я выскажусь от лица всех, если скажу, что надеюсь, что неблагоприятная погода осталась позади, и…

— Я уверен, что все мы надеемся на это, Ваша Светлость. К сожалению, это очень маловероятно.

Мэликай закрыл рот с видом, одновременно удивлённым и, возможно, немного оскорблённым вежливым прерыванием Белого Брода. Он мгновение смотрел на таросца, словно не был уверен, как ему ответить, и граф Тирск кашлянул.

— Я уверен, что вы и ваш военно-морской флот гораздо лучше знакомы с погодой в этих водах, адмирал Белый Брод, — сказал он, и Белый Брод пожал плечами.

— Мы сами, конечно, редко забираемся так далеко на юг. Никто не плавает через Армагеддонский Риф, если, конечно, его не прижмёт. Но мы хорошо знакомы с погодой в Море Паркера и Котле. И, как принято говорить, в это время года непогода, похоже, порождает непогоду. Дующий с норд-оста ветер может развернуться к норд-весту, но он никогда не прекращается. И чаще всего, за ним по пятам идёт ещё один, как минимум такой же силы.

— Это звучит… неприятно, — тщательно нейтральным тоном заметил Тирск, даже не взглянув на Мэликая. На этот раз, у герцога похоже хватило здравого смысла держать свой рот на замке, и граф искренне надеялся, что так будет и дальше.

— Это не так плохо для галеонов, — сказал Белый Брод, слегка помахав рукой. — Волны высотой пятнадцать-шестнадцать футов бывают не часто. Но это может быть немного… какое слово вы использовали, милорд? Ах, да. Это может быть немного неприятно для галер.

Внезапная тишина в доларской части большой каюты была оглушающе задумчивой, и Тирску пришлось поднять руку, чтобы скрыть свою улыбку.

— Конечно, иногда случаются и полноценные шторма, — продолжил Белый Брод. — Когда такое случается, волны могут подниматься до тридцати футов, но они чаще бывают осенью, чем весной. И вы практически никогда не увидите ураганов в этих водах, даже осенью.

— Поскольку вы так хорошо знакомы с погодой в этих широтах, милорд, — сказал Тирск, тщательно подбирая слова и тон, — не могли бы вы прокомментировать наш курс с этого момента?

— Ну, раз уж вы спросили, адмирал, — сказал Белый Брод, — Я боюсь, что по ощущениям, для нас было бы плохим вариантом пересекать море Паркера к северу от Земли Триона, как указывают наши первоначальные приказы. Погода вряд ли будет благоприятствовать нам, и мы оба уже потеряли корабли и людей. Мне нравиться Армагеддонский Риф не больше, чем любому другому здравомыслящему человеку, но я бы посоветовал продолжить движение вокруг Головы Демона, затем пройти между Пиком Томаса и самым южным из Следов Шань-вэй и держаться ближе восточного побережья Рифа через Плёс Думвала и Железное Море, и дальше на восток до Плача МакФерсона, по крайней мере.

— Извините меня, барон, — сказал Мэликай, — но это прибавит много миль к нашему пути, и разве мы не рискуем быть застигнутыми на подветренном берегу, если ветер останется норд-вестовым?

«По крайней мере», — подумал Тирск, — «это был вопрос, а не высокомерное заявление о несогласии».

— Да, это добавит сколько-то миль к нашему маршруту, Ваша Светлость, — признал Белый Брод, — Но погода в Море Паркера смягчится не так сильно, как бы нам хотелось. А погода южнее Плача МакФерсона будет хуже — значительно хуже. У нас нет другого выбора, кроме как плыть южнее Плача, в Железное Море, и, хотя кто-нибудь может сказать, что можно обойти вокруг Залива Трион и пройти как можно дальше от Железного Моря, мы всё равно должны будем пересечь Море Паркера, чтобы добраться туда.

Он сделал паузу, словно смотря, слушают ли его объяснения. Мэликай ничего не сказал и таросец продолжил.

— Мы будем сталкиваться с ненастной погодой, какой бы мы ни выбрали маршрут, Ваша Светлость, и, в то время как мы, безусловно, будем плыть вдоль «подветренного берега», всё побережье Рифа покрыто заливами и бухточками. Если мы столкнёмся с такой же непогодой, что стоила нам уже стольких кораблей, мы всегда сможем найти укрытие, какое-нибудь место, где мы сможем встать на якорь и переждать её. — Он пожал плечами ещё раз. — Как я сказал, Ваша Светлость, эти воды недружелюбны к галерам.

В большой каюте воцарилась тишина. Массивный корпус «Короля Ранилда» беспокойно покачивался на волнах, даже стоя на якоре, и все слышали звук его постоянно работающих насосов, откачивающих воду из трюмов, которая попадала внутрь через его нижние вёсельные порты.

Тирск знал, что Мэликай совсем не рад слышать, как Белый Брод говорит ровно то, на чём Тирск настаивал всё время. Тем не менее, длинное, болезненное путешествие к этому моменту оказалось способным научить герцога некоторой мудрости. Жалко только, что её не было раньше, чтобы сделать выводы из тех сведений, которые имел Тирск, прежде чем они вообще куда-то отправились. Он даже имел остроумие спорить против предложенного с самого начала маршрута. Тем не менее, Тирск беззаветно верил в предположение, что лучше мудрость придёт поздно, чем вообще никогда.

Конечно, тот факт, что Белый Брод был командиром союзного флота, а не просто ещё одним подчинённым, даже если весь Тароский Флот составлял менее четверти флота Мэликая, вероятно, придавал его словам дополнительный вес.

— Барон Белого Брода, — сказал наконец Мэликай, — я склоняюсь перед вашим глубоким знакомством с условиями навигации в этих водах. Самое главное, чтобы мы добрались до места назначения в боеспособном состоянии, а из того, что вы сказали, мне кажется, что предложенный вами маршрут позволит нам прибыть туда в таком состоянии.

«Спасибо тебе, Лангхорн», — подумал граф Тирск очень, очень искренне. — «И спасибо вам, адмирал Белый Брод».

— Что вы думаете, милорд? — спросил капитан Каилли, когда он и Белый Брод стояли на юте «Короля Горжи II» и наблюдали за длинной очередью галер, гребущих в сторону выхода из Бухты Сломанного Якоря.

— О чём? — мягко спросил барон.

— Что вы думаете о наших союзниках?

— О…

Белый Брод задумчиво пожевал губами, изучая флот и обдумывая вопрос своего флаг-капитана.

Движение его флагманского корабля было беспокойным, говоря по меньшей мере, но море хотя бы немного успокоилось за два дня, прошедших с момента прибытия доларцев. Нос галеры взметнул облако брызг, когда она разрезала волну, но её вёсла двигались постоянно и сильно.

Большие доларские галеры, проплывающие вдоль кормы, двигались более тяжело. В некотором смысле, их больший размер помогал, но Белому Броду было совершенно очевидно, что они никогда не проектировались для плавания в открытом море. Их узкие, с маленькой осадкой корпуса, типичной для прибрежных вод конструкции, были предназначены для судов быстро ходивших на вёслах, но опасно чутких под парусами… и очень неустойчивых даже в более спокойном море. Он сомневался, что они когда-либо предназначались для операций за пределами Доларского Залива, и, по его оценке, их шансы потерять по крайней мере ещё полдюжины кораблей до того, как они достигнут Плача МакФерсона, были достаточно велики.

— Я бы сказал, — рассудительно сказал он Каилли, — что чем раньше этот их нелепый флагман утонет, тем лучше.

Брови флаг-капитана полезли на лоб. Не от того, что мнение Белой Реки было чем-то удивительным, но от того, насколько открыто адмирал его продемонстрировал. Белый Брод увидел выражение его лица, и невесело усмехнулся.

— Все наши идеи насчёт «подкрасться» к Хааральду с юга смешны, — сказал он, — Только идиот может подумать, что он не расположит разведчиков в проходе между Серебряным и Черис. И, в конце концов, это приведёт к лобовой атаке наших объединённых сил на его объединённые силы. Вы согласны с этим?

— Конечно, милорд.

— Ну а если бы Тирск командовал доларцами, он нашёл бы благовидный предлог, по которому его корабли должны были разведать побережье до залива Матиас. Это означало бы, что мы могли бы провести весь флот через Наковальню, и в этом случае мы, вероятно, никого не потеряли бы от простой непогоды. Но Мэликай будет придерживаться своих приказов, вопреки всему. Он уже так делал, и я не вижу никаких причин ожидать, что он сменит стиль сейчас. Это значит, что он будет командовать войсками как сухопутная крыса, кем он и является на самом деле. И это означает, что люди Хааральда опять снимут с нас стружку как с салаг. О, — помахал он одной рукой, — мы сделаем их в итоге. Шансы слишком велики, чтобы вышло как-то иначе. Но с этим идиотом, отдающим приказы, мы потеряем гораздо больше кораблей, и намного больше людей.

Каилли мысленно покачался на пятках, обдумывая едкий анализ своего адмирала, а затем вздохнул.

— Что? — спросил Белый Брод.

— По правде говоря, ничего, милорд. — Каилли покачал головой. — Я просто подумал, как было бы хорошо, если бы у меня была причина не согласиться с вами.