Весенняя ночь была тёплой и влажной, и далеко на западе, над Бухтой Хауэлл, там, где флот бросил якорь, вспыхивали молнии.

Мерлин стоял рядом с Кайлебом на шканцах КЕВ «Неустрашимый», Арнальд Фалкан стоял позади них. Резкие команды прорезали темноту, но они были как будто приглушёнными, словно люди, отдающие их, верили, что, если все они будут очень тихими, никто не заметит, что они делают.

Мерлин слегка улыбнулся при этой мысли, несмотря на напряжённость, сворачивающуюся внутри. В общей сложности тридцать два галеона вокруг него пришли в движение. Тридцать из них были военными кораблями Королевского Черисийского Флота; два других были реквизированными торговцами, которым было поручено служить кораблями снабжения. В отличие от всех остальных, его искусственные глаза могли чётко различить каждый из них, и часть его напряжённости была связана с реальной возможностью столкновения, поскольку один за другим эти фундаментально неуклюжие парусники поднимали свои якоря и ставили паруса. К счастью, ветер благоприятствовал им, дуя с запада стабильно, но не слишком сильно.

Но этот естественный страх перед случайными происшествиями был лишь частью его напряжённости, и притом не самой большой.

Известие о мобилизации военно-морских сил Корисанда, Чизхольма, и Изумруда неотвратимо распространялось всё шире, разнесённое нервничающими торговыми шкиперами по всем портам от Менчира до Танжира. Когда новость достигла Черис, Хааральд ответил закрытием её территориальных вод и выдворением всех иностранных грузоперевозчиков. Его враги ожидали такого ответа. На самом деле, возможно, у них бы появились подозрения, если бы он не сделал этого, и если он был немного меньше, чем нежным с купцами из Корисанда или Изумруда, кто мог обвинить его?

Он также направил просьбу о помощи своему «союзнику», королю Горже, как это было предусмотрено их договорами. Эта просьба была тщательно рассчитана так, чтобы её прибытие указывало на то, что Хааральд узнал, что Корисанд и его союзники мобилизуются не больше трёх пятидневок назад. И до своего отбытия, ни один из экипажей тех изгнанных торговых судов не видел никаких доказательств того, что Королевский Черисийский Флот готовит свои резервные галеры к войне. Когда же они уходили, некоторые из них увидели признаки начавшихся в последнюю минуту отчаянных усилий по мобилизации, очевидно указывающих на то, что Гектор Корисандийский и его союзники сумели застать Хааральда врасплох.

В этот самый момент, как знал Мерлин, объединённые силы Чизхольма и Корисанда уже были в пути, направляясь в Эрейсторскую Бухту для формирования того, что Хааральд окрестил «Северной Группой». Галеры Черисийского Флота уже были собраны для защиты Бухты Каменной Банки, а дозор из разведывательных кораблей развёрнут, чтобы продолжать издалека наблюдать за Эрейсторской Бухтой.

Это тоже было ничуть не меньше того, что ожидали враги Черис.

Но за спиной этого дозора, скрытый от любых враждебных глаз, флот галеонов медленно, но неуклонно выдвигался из переполненной гавани острова Замка́, и его задачей была «Южная Группа».

Остров Замка́ был самой важной изолированной военно-морской базой Королевства Черис. Расположенный почти точно по середине длинного узкого пролива, известного как Глотка, он был сильно укреплён и отделён от материка двумя каналами.

Южный канал имел ширину в двадцать четыре мили во время прилива, но он суживался до двенадцати при отливе, когда на поверхность появлялся донный ил, и большая часть этих двенадцати миль становилась слишком мелкой для морских судов. Основной судоходный канал, отмеченный несколькими острыми изгибами, был небольшим, шириной всего в пару миль в любой точке, и он проходил всего лишь в двух тысячах ярдов от батарей острова Замка́.

Северный канал был глубже чем Южный, несмотря на то что его ширина во время прилива была всего восемнадцать миль. Во время отлива он был меньше пятнадцати, но основной судоходный канал был почти в восемь миль шириной в самом узком месте, и он также был гораздо менее извилистым, чем на юге. Это означало, что даже глубокосидящие корабли могли использовать его, проходя вне пределов досягаемости береговых батарей с обеих сторон. Это обстоятельство делало Северный канал тем, что требовало военных кораблей для защиты… а также объяснило, почему галеоны, выходящие в море во время отлива, проходили между островом Замка́ и Северным Ключом, соответствующей крепостью на дальней стороне канала.

Географическое положение Глотки было как огромным стратегическим преимуществом, так и, почти одинаково, огромной помехой для Черис. Оно сделало всё пространство Бухты Хауэлл лучшим по неприступности местом до тех пор, пока Черисийский Флот удерживал остров Замка́ и Ключи, но это также означало, что сильный восточный ветер мог эффективно закрыть Глотку для всего парусного транспорта. Достаточно сильный ветер мог закрыть её даже для галер, что — как заметил Хааральд — могло бы удерживать весь обороняющийся флот за островом Замка́.

К счастью, преобладающие ветры были с севера и северо-запада. Так было сегодня, хотя весна была сезоном, когда в Бухте Каменной Банки с большей вероятностью дули случайные сильные восточные ветры. Даже тогда, однако, ветер чаще всего дул с северо-северо-востока, чем прямо с востока, благодаря укрывающим массивам суши Серебра и Изумруда.

Даже тесных вод Северного Канала могло быть достаточно, чтобы вызвать некоторую тревогу, но это также означало, что огни крепостей, и особенно стофутовой башни маяка на самой высокой точке острова Замка́, были очень заметны. Несмотря на темноту, они предоставили рулевым, поочерёдно направляющим галеоны вниз по каналу, превосходные наземные навигационные ориентиры, и Мерлин неоднократно напомнил себе об этом, когда пришла очередь «Неустрашимого» начать выдвигаться вперёд.

— Полагаю, мне следовало бы сказать что-то вроде «Мы наконец-то в пути!», — сказал Кайлеб рядом с ним, когда белые усы начали закручиваться назад от форштевня галеона. Голос кронпринца звучал бы удивительно спокойно для людей, которые не знали его хорошо.

— Можешь и так сказать, — рассудительно ответил Мерлин. — К сожалению, если бы ты это сделал, Арнальд и я были бы вынуждены задушить тебя и выбросить тело за борт.

Кайлеб усмехнулся, и Мерлин улыбнулся.

— По крайней мере, флот не думает, что мы сумасшедшие, — сказал принц.

— Это так, — согласился Мерлин. — На самом деле, я думаю, твой отец придумал идеальную историю прикрытия.

— И заодно это создаст много неприятностей Горже, когда это наконец дойдёт обратно до Храма, — заметил Кайлеб с блаженной улыбкой.

— Что придаёт этому определённую остроту, не так ли? — сказал Мерлин, сам улыбаясь до ушей.

Официальное объяснение того, как Хааральд узнал, что ему нужно вывести свои галеоны в море — и куда их отправить — заключалось в том, что один из шпионов барона Волны Грома в Таро раскрыл планы «Группы Четырёх». Он якобы купил их там у кого-то при дворе, что, как заметил Кайлеб, должно было сделать ситуацию… интересной для Горжи и его ближайших советников, когда известие об этом неизбежно дойдёт до Клинтана и его сообщников. И это очень аккуратно объясняло — исключая таинственные видения некоего сейджина Мерлина — как Хааральд смог спланировать свой контрудар.

Он и принц несколько мгновений стояли улыбаясь друг другу, но потом выражение Кайлеба стало серьёзным.

— Все мы — всё это — действительно зависим от тебя, Мерлин, — тихо сказал он, и Мерлин смог ясно увидеть выражение его лица, несмотря на темноту. — Без тебя ни один из этих кораблей не был бы здесь. И без тебя, мы могли бы быть так же удивлены этой атакой, как, мы надеемся, они продолжат думать, что мы удивлены. На случай, если я ещё не сказал этого в таком множестве слов — спасибо.

— Не благодари меня, — сказал человек, который когда-то был Нимуэ Албан. — Я сказал твоему отцу при самой первой нашей встрече. Я использую Черис, Кайлеб.

— Я знаю это, — просто сказал Кайлеб. — Я знал это с самого начала. Я бы знал это, даже если бы отец не сказал мне того, что ты сказал тем утром. И я знаю, что ты чувствуешь себя виноватым в этом.

Глаза Мерлина сузились. Глаза Кайлеба не имели возможности Мерлина собирать и усиливать свет, но принц всё равно улыбался, словно он мог видеть лицо Мерлина.

— Рейджис и я попытались рассказать тебе тогда в Цитадели, — сказал он. — Ты не причина этого Мерлин; ты только привлёк к этому внимание немного раньше, чем это могло бы произойти в любом случае. И, по ходу дела, ты дал нам, как минимум, шанс на выживание.

— Возможно, так и есть, — ответил Мерлин через несколько секунд, — но это не меняет того факта, что многие люди будут убиты.

— Многие люди были бы убиты и без тебя, — сказал Кайлеб. — Различие — и я надеюсь, ты простишь меня за то, что я скажу, что это различие, которую я одобряю, — именно в том, кто будет убит. Я достаточно эгоистичен, чтобы предпочесть, чтобы это были подданные Гектора Корисандийского, а не моего отца.

— И, говоря от лица тех самых подданных, если позволите, — вставил Фалкан позади них, — я одобряю это так же сильно, как и вы, Ваше Высочество.

— Теперь ты понимаешь? — Кайлеб теперь почти потешался над Мерлином.

Помимо своей воли, Мерлин понял, что улыбается в ответ. Затем он покачал головой и похлопал Кайлеба по плечу. Принц ещё раз усмехнулся, более мягко, и они снова повернулись к планширю, наблюдая за ночью, в которой галеоны неуклонно двигались вперёд во тьму.