Я проснулся после короткого отдыха. Сейчас четыре утра, и звезды еще видны в светлеющем небе живописной области Калифорнии Биг-Сур. Книга близка к завершению, и наше путешествие приближается к привалу, некой паузе. У подножья утесов тихоокеанского побережья среди хора разбивающихся волн слышен призывный рев морских львов. Мой двадцатипятилетний сын спит на верхнем этаже. Он сопровождал меня во время недельного курса, проводимого Институтом Эсален, который уже полвека играет важнейшую роль в движении за развитие человеческого потенциала в США. В проводящем аспекте моего разума звучит одна из песен моего сына — она крутилась в голове, когда я проснулся с идеями по поводу этой главы: «Полжизни пролетело вмиг… Где взять опору, чтоб найти вопросы к тем ответам, что были мне даны?» (Good Leg, слова и музыка Алекса Сигела.) Песня эхом раздается внутри меня, прибой раскатисто отзывается внизу, звезды мерцают, и слова изливаются в пространство между нами, а теперь попали внутрь вас.

Одним непрерывным движением.

Я никогда не считал правильными ответы, полученные во время обучения. Не удовлетворившись этими знаниями, все последующие десятилетия я самостоятельно исследовал мир разума. Поиск толкало вперед страстное желание ясно видеть и в полной мере поделиться тем, что представляется реальным и истинным. Реакции пациентов и коллег, учеников и читателей поддерживали во мне стремление задавать вопросы о природе нашего разума и все больше и больше интересоваться, чем по-настоящему может быть это сердце человеческого бытия.

Через несколько часов я выйду на сцену в зале, где собрались 150 участников: наша конференция, посвященная состраданию, благодарности, прощению и осознанности, уже шумит в этом тихом приморском уголке. Я видел прекрасную работу сотрудников Института по этим темам. Сначала я познакомлю собравшихся с колесом сознавания, подробно остановившись на опыте интеграции и изучения сознания. Затем рассмотрю научно обоснованные представления в пользу колеса. Рядом этими утесами, звездами в небе, волнами внизу кажется, что все исследование — текущий процесс, и я здесь оказался неслучайно, потому что должен увидеть или сказать нечто полезное. Сейчас я предпочел бы поспать, но разум гудит: не столько идеями, сколько каким-то чувством, набором образов, телесными ощущениями. В голове как будто ватный шар, который необходимо выразить. Я знаю, что «выразить ватный шар в голове» звучит бессмысленно, но ощущение именно такое.

Берег здесь кажется очень древним, волны гладят его уже целую вечность. Но в современную эпоху люди значительно изменили лицо планеты. Созданный нами мир формирует внутренний ландшафт разума — разумошафт, и промежуточную разумосферу, которая определяет окружающую культуру. Этот внутренний и промежуточный разум, разумошафт и разумосфера, — стержень нашего существа, а разум в подобные лихорадочные и мучительные дни очень нуждается в заботе. Может быть, поэтому мы здесь собрались. Кажется, именно с этой целью я так рано проснулся.

Быть человеком — больше, чем быть воплощенным мозгом у штурвала одинокого, затерянного в море корабля. Мы целиком погружены в социальный мир и полностью реализованы за пределами тела. Это означает, что человек — по-настоящему открытая система. Нет границ, внутри которых мы чувствуем полную власть. Нет программиста, к которому можно обратиться за утешением. Даже если принять самые строгие научные воззрения и самые сокровенные религиозные верования, этот взгляд побуждает принять человечность с полным смирением.

И тем не менее общество, школа, даже наука твердят, что мы одинокие игроки в конкурентном мире, где человек человеку волк. Наши дни не бесконечны, поэтому надо взять от жизни как можно больше. Нас призывают копить ради индивидуального счастья, стремиться к достижениям ради собственного удовлетворения. Но в этом чувствуется большой изъян: тайное допущение, что «я», или самость, живет только в теле или в головном мозге. На все ответы, которые я получал, у меня было слишком много вопросов. Мысль, выраженная сыном, — именно о том, что создает внутри меня щемящее чувство, толкает вперед в этом путешествии. «Я» не ограничено во времени, поскольку время как единая текущая сущность, видимо, даже не существует. «Я» не ограничено ни черепом, ни телом. «Я», самость — это система, в которой мы живем, а наши тела — узлы большого взаимосвязанного целого.

Снова слышен зов морских львов. Звезды блекнут, приближается рассвет, и над головой проносятся летучие мыши, пытаясь поймать жуков, которые жужжат вокруг. Всё уже пробудилось ото сна, всё здесь — часть полноты жизни, разума и нашей взаимосвязанной реальности.

Мой близкий друг Джон О’Донохью был ирландским католическим священником, поэтом, философом и мистиком, а я пришел из межличностной нейробиологии. Мы вместе преподавали. Познакомились на таком же скалистом берегу — это было побережье Орегона; а последний раз увиделись на скалистых берегах Западной Ирландии, где он вырос. У нас было очень много общего. Джон любил повторять, что он хотел бы жить так, как течет река, удивляться природе собственного становления. Мы никогда точно не знали, как происходит наше становление. Мы были одного возраста: ему тогда было немного за пятьдесят. Умер он всего через несколько месяцев после завершения нашего преподавания недалеко от дома, где прошло его детство. В нашем соединении мы творили себя — не только отношения, но и индивидуально. Даже сейчас, спустя годы после его ухода, я такой, какой есть, благодаря тому, кем были мы.

Может быть, вместо того чтобы писать «у меня был друг», я должен написать «у меня есть друг». Джон по-прежнему живет во мне.

Наша суть, разум поистине неотъемлемы от отношений.

Меня часто спрашивают, нуждается ли существование разума в мозге. Необходимо ли тело, чтобы разум жил? Могу представить, что опыт субъективной реальности Джона полностью зависел от выживания его воплощенного в теле мозга, и теперь, когда тело исчезло, этот аспект разума больше не раскрывается. Некоторые верят, что душа не умирает, и суть человека переживает смерть тела. Я открыт для этой мысли, а Джон не только придерживался этого взгляда, но и, возможно, живет им сейчас. Надеюсь на это.

Однако самоорганизующийся аспект разума Джона, безусловно, может существовать и после того, как не стало его тела. Я имею в виду то, что вы, наверное, испытывали и сами: близкий человек, который сформировал тебя и полностью изменил ход твоего развития, остается рядом и после ухода. Таким образом, глубокая связь с людьми продолжает жить. Это аспект разума, неотъемлемо связанный с отношениями.

Самоорганизующийся аспект разума может жить во влиянии на других людей, даже не знакомых. После ухода Джона я говорил о нем, упоминал его книги и аудиопрограммы, и многие интересовались его работами. Прочтя их и послушав запись его завораживающего голоса, мне говорили то же самое, что и при жизни Джона: связь с ним глубоко преобразует. Это дар Джона нам, напоминание о великолепии наших дней, о магии, тайне и величии жизни.

Я рассказывал ему о том, что мы, вероятно, оставляем «вечный отпечаток», который продолжает существовать в реальности и после того, как мы, кажется, продвинулись вперед во времени. Представьте ползущего по линейке муравья, который проходит от первого сантиметра до третьего, а потом до четвертого и пятого: он уверен, что в этот момент есть только пятый сантиметр. И тем не менее линейка не исчезла: остальные сантиметры продолжают существовать, хотя в текущем восприятии муравья есть только пятый. Джону очень нравились эта идея и образ, и особенно фраза «вечный отпечаток». Может быть, я выдаю желаемое за действительное, говоря, что О’Донохью по-прежнему смотрит со мной на океан в этом конкретном сантиметре линейки жизни. Но если время действительно не что-то текущее, то момент, когда тело Джона было живо, по-прежнему «здесь» в вечном отпечатке жизни, просто не на этом сантиметре, не на этом тихоокеанском берегу. Надеюсь, что это правда: приятно знать, что пережитое нельзя отнять. Остается вечный отпечаток, неисчезающая точка в пространстве-времени нашей блок-вселенной из четырех измерений. Кроме того, это напоминание об удивительной чести — жить и чувствовать благодарность за каждый прожитый день и за людей, с которыми мы связаны.

С главами этого путешествия «сейчас» проходили через преобразующиеся потоки энергии и информации, переворачивались листки календаря. Лето клонилось к осени, зима шла к весне.

Этим утром я проснулся с воспоминаниями об одном выходном дне. Звезды гасли в рассветном небе, сновали летучие мыши, рев морских львов сливался с шумом надвигающегося прилива… Это сон или явь? На лекцию и обратно надо было ехать несколько десятков километров, поэтому я прослушивал аудиорукопись этой книги, автоматически преобразованную в звук. Реально ли это путешествие и открытия? Действительно ли мы встряхиваем поверхность мира разума, обнажая его внутренние слои? Была ли несколько месяцев назад в Пасадене встреча у Церкви всех святых?

Когда-то я побывал на лекции нейрофизиолога Рудольфо Льинаса, где он сказал, что сознание, в сущности, это сон наяву: мы не различаем нейрональные события нарративов сна и разворачивание сознавания в повседневной жизни. Жить — значит быть во сне. В одной из статей (Llinas, 2014) он пишет, что нейрональный коррелят сознания включает колебания между зрительным бугром (таламусом) и корой головного мозга с частотой сорок циклов в секунду (40 Гц). Все, что попадает в эту осциллирующую нейроволну, мы переживаем в рамках сознания. Этот взгляд созвучен другим рассуждениям о сознании, в частности, Тонони и Коха (Tononi & Koch, 2015), которые предположили, что степень сложности, достигаемая благодаря связи разных частей головного мозга и других систем — то есть степень интеграции — каким-то образом создает психическое переживание сознания. Эти и многие другие авторы, предложившие ряд возможных нейрональных коррелятов сознания (НКС), выдвинули интригующие предположения о том, как субъективное переживание сознавания сопровождает активность головного мозга (Damasio, 2000 и 2005; Edelman, 1993; Edelman & Tononi, 2000; Graziano, 2014).

Проснувшись тем утром, я подумал, что мой генерирующий конструкторский режим головного мозга полностью включился и пробуждает меня. С конструктором, размышляющим о себе, и с уже активировавшейся конструктивной функцией я произвожу информацию, зная дату созданного человеком нисходящего («сверху вниз») календаря и зная, что после Дня всех святых прошло несколько месяцев. Мой конструктор интерпретирует это знание и находит его суть, смысловую азбуку (ABCDE) в мозге: ассоциации с событием, произошедшим во время тех дней; убеждение, что жизнь находится не просто на поверхности повседневности; множество познаваний потока информации, разворачивающихся в отношении тех выходных, моего общения с вами и нашей дискуссии о самом сознании; период развития, который этот опыт глав-эпох пробуждает соответственно времени и пространству; а также эмоции — сдвиги в интеграции, возникающие в виде не только чувств, но и изменений в состоянии разума. Таким образом в разуме происходит интерпретация и генерация смысла.

Я могу ощутить, что собрание в церкви было не сном, что оно не было сгенерировано разумом в пробуждающемся теле. Может быть, это событие приснилось, некогда возникло в разуме англиканского священника и теперь произошло. Это раскрытие кажется каким-то образом связанным с продолжающейся жизнью самоорганизующегося разума Джона.

Эд Бэкон, англиканский священник в Церкви всех святых, услышал о Джоне О’Донохью много лет назад. Вдохновленный его работами и записями, услышав о его кончине, восемь лет назад — восемь годичных «сантиметров» на линейке жизни с ее вечным отпечатком — Эд отправился в места, которые так вдохновляли Джона. Бэкон нашел его семью, и братья О’Донохью, узнав, что гость приехал из Южной Каролины, рассказали обо мне и моих отношениях с Джоном.

Вскоре Эд позвонил, и мы встретились в Лос-Анджелесе, чтобы поговорить об общих интересах. После того как Эд стал участвовать в ежемесячных встречах майндсайт-сообщества нашего городка, он решил проводить недельный ретрит в своей творческой и социально активной церкви, чтобы изучить связи между наукой и духовностью. Мы устроили мероприятие «Душа и синапс», позаимствовав название мастер-класса, который я проводил для изучения сознания и природы разума: они включали основанные на опыте погружения в колесо сознавания и научные дискуссии о жизни. В моем компьютере сохранились дневниковые записи: я поделюсь с вами некоторыми отрывками, зафиксированными на следующий день после нашего мероприятия.

Те выходные в Церкви всех святых стали для меня мощным переживанием. Триста человек собрались, чтобы попрактиковать колесо сознавания, а потом делились прямой, непосредственно пережитой «в первом лице» субъективной реальностью. Снова погружались в практику и снова рассказывали, а затем размышляли над тем, что могло происходить. Как ведущий, я подчеркивал, что важно понимать существование субъективной реальности. Необходимо уважать данные, получаемые, когда люди пытаются облечь в слова ощущаемый опыт. Я мог бы написать целую книгу об открытиях, сделанных в ходе этого и других ретритов на основе колеса сознавания, и, может быть, однажды так и поступлю, а пока просто поделюсь некоторыми важными моментами.

Некоторых практика колеса сознавания дезориентировала. Они описывали, что после занятий в их видении мира что-то менялось. В отчетах после первого дня иногда говорилось, что новое мировосприятие вызывало внутренний дискомфорт; кому-то враждебный голос «нашептывал», что они делают что-то неправильное и нельзя продолжать, а лучше все-таки беспокоиться по каким-либо поводам. У других участников сдвиг больше напоминал новый способ видения: когда они концентрировались на своем дыхании, начинали замечать, например, разницу в температуре воздуха. Одни чувствовали возбуждение от этих различий в восприятии, другие — спокойствие и расслабленность. Так, наверное, часто бывает не только в практике колеса сознавания, но и при занятиях другими рефлексивными упражнениями, которые приглашают заглянуть внутрь себя, а не только наружу.

На втором подходе к колесу сознавания я добавлял изгиб спицы, чтобы участники не только дифференцировали ось и обод — знание от известного путем движения спицы вдоль обода, но и пережили осознавание своего сознавания. Спица внимания была направлена прямо на ось. Некоторым это сложно почувствовать: разум просто «улетает», и они теряются в той или иной активности на ободе, будь то мысли, воспоминания или поток восприятия. Однако другие говорили о мощном, теперь уже знакомом мне чувстве расширения и покоя. Один участник рассказывал: «Я обнаружил, что очутился в месте разума, которое никогда до этого не исследовал. Ничего не надо делать. Ничего не надо схватывать, ни от чего избавляться. Просто будь, будь прямо здесь. Это невероятно умиротворяет». Другая описывала: «Границы, где тело определяет, кто я такая, ушли, и появилось удивительное чувство — не просто соединенности, а того, что я часть каждого и всего». Еще один человек говорил: «Возникло ощущение величественности, будто я — это Вселенная. Может быть, на самом деле все так и есть». Женщина рассказывала, что «никогда еще не чувствовала такой умиротворенности. Это был Бог, это была любовь. Теперь я вряд ли потеряю с этим связь».

На второй день мы рассматривали другие переживания, и участники размышляли о том, как движение за границы представления о закрытой, телесно ограниченной идентичности дает глубокое чувство изменений, которые многие называли трансформацией, или преображением. Это изменение идентичности, сдвиг внутри сознавания чувства, кто мы такие, видимо, мощно воздействует на ощущение благополучия. Одна женщина даже подошла ко мне во время перерыва и убедила предложить участникам записывать свои реакции, поскольку ей было неудобно делиться ими с большой группой. Я спросил, на что было похоже ее переживание. Она ответила: «Не хочу показаться хвастливой и всем рассказывать, но это было самое удивительное восприятие в моей жизни. Я ощущала себя такой цельной, такой большой, такой бесконечной, чувствовала такое спокойствие! Спасибо вам. Наверное, я уже никогда не буду прежней».

Не всегда бывает так гладко. В первый день, например, несколько человек, перенесших в детстве психическую травму, признались, что во время занятия чувствовали панику и, сосредоточиваясь на оси, поначалу терпели диссоциацию — отсоединение от переживания и прилив неприятных образов, эмоций и телесных ощущений. Они «могли справиться» с этим в такой обстановке, но момент был не из приятных. У одного мужчины на втором занятии в первый день и у еще нескольких на второй день погружений дискомфорт ушел. Как выразилась одна участница: «Я почувствовала, что вырвалась из этой тюрьмы». Когда я попросил ее рассказать об этом подробнее, она призналась: «Я — это не только эти воспоминания, не только эти чувства в моем теле. Эта ось каким-то образом стала мне другом, а колесо перестало быть тюрьмой. Я почувствовала глубокое освобождение».

Изумительная реальность, с которой мы сталкиваемся, заключается в том, что мы больше не пассивны в деятельности разума и сознавания. Приходит возможность выбора и изменений. Но что эта реальность означает для нового понимания разума, энергии и времени, а также природы сознания?

На своем мастер-классе я преподавал колесо сознавания тысячам участников и получил примерно 750 000 отзывов от людей, скачавших материалы с нашего сайта. Можно заметить захватывающую закономерность: независимо от национальной и культурной принадлежности, уровня образования и возраста, от новичков в мире медитации и рефлективной практики до людей с обширной подготовкой в целом ряде практик, в том числе руководителей центров медитации и монастырей, — реакция была замечательно схожей.

Само собой, не все приходили в восторг от занятий, но если практика им нравилась, то, независимо от прошлого опыта, наблюдался следующий паттерн: обсуждая обод колеса сознавания, люди приводили широкий спектр сенсорных описаний внешнего мира или телесных ощущений. Размышляя об аспекте обода, символизирующем формы психической активности, многие утверждали, что осознавание чувств, мыслей или воспоминаний каким-то образом успокаивало разум, появлялись ясность и стабильность, иногда впервые в жизни. Благодаря позиции «выкладывай начистоту!» разум «прочищался». Не нужно было ничего отталкивать или искать. Открытость приглашает просто быть. При переходе к четвертому сегменту, который представляет грань отношений, или восьмое чувство, люди часто ощущали глубокое чувство соединенности. Переживание взаимосвязанности с другими и планетой дает возможность многим почувствовать мощную признательность и принадлежность.

Когда мы обсуждали изгиб спицы внимания на 180 градусов, чтобы непосредственно пережить осознавание собственного сознавания, для описания происходящего участники часто использовали такие формулировки: «открытость», «быть широким, как небо, и глубоким, как океан», «Бог», «чистая любовь», «дом», «безопасный», «ясный», «дух», «бесконечность», «безграничность».

Представьте, что может происходить. Простой метафорой — колесо сознавания — мы связываем зрительный образ колеса с психическими аспектами известного на ободе и знанием сознавания в оси. Мы систематически перемещаем спицу внимания, чтобы рассмотреть все по очереди, отделить каждую составляющую друг от друга, а затем соединить в общую практику, создавая интегрирующее переживание. Короткое рефлективное занятие порой приводит к глубоким, часто выражаемым реакциям. Я провел такой мастер-класс с более чем 10 000 человек, но все равно каждый раз удивляюсь, когда после погружения в практику слушаю описания происходившего.

Следующий вопрос, который мы задаем на мастер-классе, звучит так: если колесо сознавания — метафорическая практика, может ли кривая вероятности плоскости возможностей быть механизмом, лежащим в основе разума? Рассмотрим подробнее.

Как мы обсуждали, одна из теорий квантовой физики заключается в том, что энергия движется по кривой распределения вероятностей. Изучим важные элементы этого утверждения и их возможную связь с рассказами о переживаниях во время занятий практикой колеса сознавания. На одном конце кривой вероятности находится стопроцентная определенность, на другом — нулевая или почти нулевая. Фигура плоскости вероятностей представляет собой график энергетической кривой от почти нулевой определенности до свершившихся фактов. Если нанести на это визуальное математическое отображение кривой вероятностей возможные психические корреляты, их представит потенциальное понятие, проявляющееся как действительная, реализованная мысль со стопроцентными — пиковыми — или близкими к ним значениями. Намерение или настроение соответствуют плато повышенной вероятности; оно готовит сцену и ограничивает направление, в котором возможности могут возникнуть из этого плато.

Но что это за плато? Может ли занятие колесом сознавания открыть какие-то аспекты сознания или метод, благодаря которому поток энергии — загадочный даже для физиков — становится источником сознавания? Способна ли плоскость возможностей быть источником сознания? Это предположение рождается из эмпирических данных тысяч отчетов о занятиях колесом сознавания. При развороте спицы на 180 градусов начинаются сообщения об открытости, бесконечности, расширении, соединенности со всем сущим, и эти ощущения не зависят от культуры, образования, возраста и опыта человека. А это значит, что метафора оси — механизм этой плоскости.

Уже почти 100 лет квантовые исследования показывают, что наблюдение, или человеческое сознавание, непосредственно схлопывает волновую функцию фотона в свойство частицы. Волна имеет широкий спектр значений и расположений. Частица имеет лишь одно. Невероятный результат: впечатление — например, фотография местоположения фотона — превращает его из волны в частицу. Многие физики, сторонники так называемой копенгагенской интерпретации квантовой механики, считают: эти эмпирические результаты говорят о том, что наблюдение с помощью камеры подразумевает сознание человека, делающего снимок. Для других физиков дело не в сознании, и для решения вопроса о камере и оценке конкретного значения волны вероятности может потребоваться привлечь другие проблемы, например, множественные вселенные. Значение этих дебатов огромно, а противоречия пока не разрешены. Тем не менее для некоторых физиков картина ясна: сознание представляется неотъемлемой частью Вселенной (Stapp, 2011; Kafatos & Siegel, 2015).

Говоря проще, наблюдения перемещают энергию от состояния неопределенности к определенности по кривой распределения вероятностей. То, что наблюдение каким-то образом меняет природу энергии, не обсуждается: это квантовая реальность, хотя об интерпретациях уравнений и их смысле физики жарко спорят.

Если конкретно эта интерпретация роли сознания действительно верна и сознавание как-то связано с изменением функции распределения вероятности энергии, то практика колеса сознавания может обнажать непрерывность между психическим опытом осознавания в плоскости, настроением и намерениями в плато повышенной вероятности, а также психическими процессами перед фиксированными пиками психической активности. Я высказал это предположение физикам. Они сказали, что это не утверждается в квантовых взглядах, но полностью согласуется с принятыми законами квантовой механики.

Такое движение энергии, поток вдоль степеней вероятности, может объяснять, как мышление становится мыслью, переживание эмоций — эмоциями, а вспоминание и запоминание — памятью. Это соответствовало бы переходу значений, близких к пиковым, в пики определенности. Открытая плоскость вероятностей может объяснять возникновение сознавания, переживание «разума новичка» при освобождении от автоматических фильтров, нисходящих («сверху вниз»), которые иногда препятствуют более открытому процессу знания. Это объясняло бы и промежуток между импульсом и действием, стимулом и реакцией. Нисходящие фильтры представляли бы собой плато и пики предыдущего опыта, которые создают наш сконструированный опыт мира, от идей и концепций до нарративного самоощущения. Получая доступ к этой плоскости, мы опускаемся ниже фильтров и попадаем в простор разума, спокойствие, паузу перед действием, которая позволяет ясно видеть, полностью присутствовать в текущем моменте жизни и не теряться в беспокойстве о прошлом и опасениях в отношении будущего.

Исходя из дискуссии о времени в предыдущей главе, можно предположить существование отличий между опытом разума, возникающим из разума свободных от оси времени микросостояний и возникающим из макросостояний, привязанных к оси. Вспомните, что квантовый подход рассматривает микросостояния, которые не имеют оси времени, а классическая ньютоновская физика включает второй закон термодинамики и гипотезу прошлого — это помогает понять, почему макросостояния разворачиваются в направлении, которое мы называем стрелой, или осью, времени. Если энергию можно испытать и как микросостояния, в которых доминируют квантовые свойства, и как макросостояния, где превалируют классические свойства, то разум — эмерджентное свойство потока энергии — получится испытывать двояко: с осью и без оси. Изменения или поток будут в обеих формах, однако качество психической жизни, субъективного опыта, ощущается весьма по-разному. Идея следующая: в силах ли переживание сознания, ясно освещенное колесом сознавания, обнажить плоскость возможностей, которая представляет собой открытое, просторное микросостояние? Таким образом, метафора оси и механизм плоскости обнажают течение разума на уровне микросостояния. Мы также более непосредственно ощущаем движение внутри пространства-времени блок-вселенной на ободе колеса, в значениях над плоскостью, которые в действительности представляют собой макросостояния спектра конфигураций паттернов энергии. Запомним это предположение, путешествуя далее в переживание сознавания, и учтем вероятный контраст между «вневременным» знанием (timeless knowing) и «привязанным ко времени» известным (time-bound known) в рамках сознания.

Благодаря этой точке зрения на глубокий, основополагающий механизм разума, рассматриваемого как распределение разворачивающихся вероятностей, на которые получится влиять с помощью разума, теперь есть способ описать процесс знания в сознании. Знание возникает из кривой энергии при близкой к нулю определенности, эквиваленте близкой к бесконечности возможности. Даже эта открытая плоскость возможностей не бесконечна, но достаточно широка, и мы в состоянии погрузиться в нее. Это море потенциала, из которого возникают вероятности, а затем действительность.

Такой взгляд на плоскость создает мощные концептуальные рамки, поддержанные (но ни в коем случае не доказанные) данными о непосредственных переживаниях в первом лице, предложенными в размышлениях еще до того, как плоскость была введена в мастер-класс. Этот подход согласуется с квантовой физикой. Он может и совпадать, и предсказывать отчеты о переживании психической жизни, включая ее изучение во время занятий колесом сознавания.

В качестве рабочей гипотезы плоскость возможности дает систему координат для осмысления опыта. Тем не менее нужно иметь в виду, что такие концептуальные рамки, как лингвистическая модель и визуальная метафора, могут ограничивать нас нисходящими («сверху вниз») фильтрами. Видимо, это верно, или верно лишь частично, либо совсем неправильно. Давайте будем открыты для этого широкого спектра возможностей.

Есть некий интригующий аспект плоскости. Если предложить участникам такую точку зрения, многие начинают интенсивнее работать и расширяют чувство «происходящего», яснее ощущая сдвиги в поле своего сознавания. Они чувствуют силы привнести в жизнь больше спокойствия и связности. Некоторые — это бывает почти на каждом мастер-классе — даже признаются, что исчезла хроническая боль в колене, шее, спине или бедре. Судя по их письмам, боль не возвращается. В чем причина? Если боль находится на метафорическом ободе, облегчение приносит укрепление доступа к оси. Исходя из концептуальных рамок механизма плоскости, если хроническая боль — устойчивое плато, порождающее пики интенсивной боли, то доступ к плоскости в буквальном смысле сбрасывает субъективный опыт разума вниз, на плоскость возможностей, уводит от жесткого плена болевых пиков.

Как ощущается «нахождение» на плоскости? Для многих доступ к ней связан с ощущениями, которые мы уже перечислили: открытостью, покоем, бесконечным потенциалом, любовью, связью, целостностью и безмятежностью. Если бы я читал эти слова, не пережив их суть лично и не слыша их снова и снова от участников, я бы в это не поверил.

Знание о плоскости не должно быть необходимым для работы колеса, однако это понимание, видимо, не только позволяет концептуально и практически расставлять все на свои места, но и вдохновляет. Это любопытное наблюдение, но ни в коем случае не доказательство обоснованности этой гипотезы.

В конце ретрита на упомянутых выходных мы с Эдом провели итоговую сессию, посвященную ряду тем, в том числе инициативе «Проект нового нарратива», над которой они работали. Проект был попыткой найти междисциплинарный и межконфессиональный путь соединения науки и духовности. Я посмотрел в зал, увидел людей всех возрастов и социальных слоев и почувствовал, что страсть Эда смешивать свою религиозную подготовку с научным погружением в разум подпитывала потенциальный сдвиг в каждом, делившемся в те дни опытом.

Эд спросил, как соединить некоторые размышления, возникшие благодаря колесу сознавания, с тем, как люди воспринимают Бога и науку. Я выслушал вопрос и замер: у меня захватило дыхание от ясности самого вопроса, и я не знал, что ответить. В моем сознавании возник Джон О’Донохью. Каким-то образом самоорганизующаяся душа его разума полностью проявилась: в Эде, во мне, в этом помещении.

Я сделал глубокий вдох. Когда я вспоминаю этот момент, представляю, что вокруг оси моего колеса сознавания был четырехслойный круг, струившийся во все, что возникало с течением энергии, когда действительность преображалась — этот термин мог бы использовать Джон — из моря потенциала, плоскости возможностей. Это был «носок» (SOCK), о котором мы говорили: сенсорный поток, снизу вверх наполнявший меня проводящим потоком ощущений; оставляющий некоторую дистанцию поток наблюдения, все еще проводящий, но уже как свидетель раскрывающихся мгновений «сейчас», а не просто участник ощущений; концептуальный поток, набор сконструированных «сверху вниз» категорий, идей и языка, может быть, источник нарратива, который и освещает, и ограничивает чувство понимания и организует мою перспективу; а также поток знания (knowing), что-то выходящее за границы простого осознавания и, наверное, даже проведения и конструкции — глубокое чувство смысла и правды, запредельное и предваряющее слова и концепции.

Свой ответ Эду я начал с предположения, что должен признавать по-настоящему научный взгляд: сущности, задающие вопросы и отвечающие на них, возникают отчасти внутри организма. Аппарат тела, включая мозг, был бы ограничен в своих путях восприятия и, видимо, даже понимания. Научный взгляд должен допускать возможность, что реальные объекты окажутся непознаваемы через призму ученого — в принципе или в конкретный момент. Тем не менее погружение, совершенное в те дни, вероятно, помогло нам заглянуть в природу сущности разума и суть вопроса Эда.

Если под «Богом» Эд подразумевает структурированные силы, невидимые для глаза и не познаваемые рациональным разумом, то принципы науки должны быть в состоянии рассмотреть вероятность существования такой незримой реальности. Не все, что реально, можно увидеть, точно так же, как не все важное можно измерить. Если Эд имеет в виду, что людям полезно найти общую почву для занятий духовными практиками и научных устремлений, то я догадываюсь, как этого достичь. Если рассматривать духовность как жизнь, наполненную соединенностью и смыслом, а науку в широком смысле определять, как освещающую глубинную природу реальности, встряхивающую поверхностные представления и обнажающую скрытые механизмы, то должна быть не только точка пересечения, но и взаимное вдохновение.

Мне сложно дословно воспроизвести, что я говорил после этого. До того, как высказался, я учел все, что мы с вами рассмотрели в ходе нашего путешествия и связи с Эдом, и подумал: если разум имеет субъективную текстуру, такую же реальность и самоорганизацию в качестве фундаментальных компонентов, пожалуй, у разума есть собственный разум. И с оказываемым в настоящем мгновении преимущественным влиянием проводящего и восходящего («снизу вверх») процесса, с ощущением неконтролируемого потока в сознавание или с концептуальным фильтром нисходящего («сверху вниз») конструктора, без сознательного контроля формирующим и определяющим наше видение и действия, сознавание может ощущаться как то, что управляется чем-то «иным, отличным от нас». И тем не менее, если перестать вмешиваться в этот разворачивающийся процесс и иногда позволять потоку ощущений и знания просто возникать, разрешая подключиться наблюдающему и знающему потоку, можно получить полезные переживания.

Так я думал и чувствовал перед тем, как ответить на вопрос.

Затем я ощутил, что мои губы двигаются, услышал свои слова, почувствовал самоорганизующееся присутствие Джона, увидел заботливые глаза Эда, взглянул на 300 лиц в зале — спокойных, сосредоточенных на нашей беседе, и начал говорить. Кажется, я сказал следующее: «Если вообразить, что энергия — это фундаментальная сущность Вселенной, и даже материя представляет собой конденсированную энергию, то паттерны энергии — суть реальности. Если допустить, что энергия проявляется как потенциалы, пересекающие туда и обратно спектр от открытой возможности до вероятности и действительности, удастся почувствовать, как человек испытывает свою психическую жизнь. Если учесть, что открытая система естественным образом стремится к соединению дифференцированных частей, то интеграция может быть той невидимой силой, которая приводит в движение наш самоорганизующийся разум.

Во время выполнения практики колеса сознавания, — продолжал я, — мы дифференцируем различные аспекты вдоль спектра кривой распределения вероятности энергии. Этот спектр и есть переживание разума. Различные элементы обода ощущаются как эмерджентные формы психической деятельности, возникающие и растворяющиеся, когда действительность переходит обратно в вероятность, а затем в возможность. Если говорить о внимании, которое направляет энергетический и информационный поток вдоль обода, то мы врожденно дифференцируем не только элементы обода друг от друга, но и ось от выходящей из обода спицы, паттерны энергии над плоскостью, а также проявления вероятности и действительности, возникающие из возможности.

Движение спицы усиливает ось тем, что подключает способность получать доступ к плоскости возможностей. Если развернуть спицу внимания на 180 градусов, прямо на метафорическую ось, в центр колеса, мы начинаем непосредственно переживать осознавание сознавания.

Ось способна соответствовать плоскости возможности. И из этой открытой плоскости рождается ощущение бесконечности. Появляется осознавание, что и ваша ось, и моя, и все наши оси суть одно. Бесконечность и есть бесконечность: каждая из наших плоскостей возможности представляет собой море потенциала, пул бесконечного или почти бесконечного. Плоскости идентичны или почти идентичны». Я посмотрел на всех, собравшихся в те выходные, чтобы погрузиться в эти переживания для изучения разума. «Мы живем в разных телах, — сказал я, — но сущностная плоскость у нас одна. Хотя она может иметь близкую к нулю определенность, хотя мы живем в телах, видимо, благодаря этому упражнению получится максимально близко подойти к открытому чувству бесконечности». Когда я посмотрел на красивые, светлые лица участников, то ощутил, будто каждый человек состоит из той же сути, каждая индивидуальность — часть коллективного бытия, каждый из них — это я, и все мы соединены благодаря оси, в наших плоскостях возможности.

Волнуясь, что научный взгляд способен уязвить религиозные чувства, и суммируя сказанное, я ответил Эду и группе: скорее всего, Бога можно рассматривать как мистическое чувство генератора разнообразия, открытую плоскость, из которой возникает все сущее. И, видимо, само переживание осознавания, того, что вы сознаете, — это священный опыт. Возникая из открытой плоскости, наше переживание сознавания становится реальным.

Эд взял меня за руку, и его лучезарная улыбка рассеяла мои тревоги по поводу неуместных высказываний в этом храме. Участники тоже были как будто наэлектризованы, когда мы — после всех развернувшихся моментов «сейчас» — приблизились к концу совместного погружения.

Еще я думал о вас: и когда выступал перед группой, и сейчас, когда пишу эти слова, соединяя нас друг с другом. Знаю, что в этой предпоследней главе нашего путешествия мы не ответили на ряд фундаментальных вопросов. Видимо, нас увлекла фокусировка на психике, однако вопросы по-прежнему остаются открытыми, к сомнениям надо проявить уважение, а неопределенность принять. Даже если и существуют нейрональные корреляты, зоны которых одновременно активируются в колебаниях частотой 40 герц, или интегративные связи в самом мозге достигают определенных уровней сложности, чем, в конце концов, может быть мозговая основа сознания и как в действительности возникает неконцептуальное знание сознавания? Мы просто не знаем. Никто не знает. Если в итоге это не зависит исключительно от головного мозга, то каким образом спектр значений энергетической вероятности порождает субъективное переживание психической жизни? Как плоскость возможностей генерирует знание сознания внутри головного мозга, организма в целом и даже за пределами тела? Мы не знаем.

Жаль, что некоторые вопросы остаются без ответа, но одновременно я испытываю радость. Часть моего разума жаждет определенности. Я падаю на плоскость, и плато беспокойства, и пики застывших мыслей тают в этом тихом убежище, море потенциала. Это ощущается как родной дом — такое место, которым мы можем поделиться, где способны найти друг друга.

В начале путешествия я предупредил: мы можем прийти к пониманию, что ценность нашего исследования именно в вопросах, а не в конечном пункте или резюмирующем ответе. Вероятно, в этом красота и награда, мощь и потенциал взгляда на разум как плоскость возможностей.

И пока можно сделать глубокий вдох и просто сказать, что сознание способно представлять собой первичное, нередуцируемое проявление (prime) плоскости возможностей. Плоскость отражает состояние близкого к нулю положения на кривой вероятности энергии. Чем могут оказаться нейрональные корреляты положений на кривой энергетической вероятности — открыто для эмпирического изучения. Будет ли состояние связано с заметным снижением нейронных разрядов, какими-то нейробиологическими эквивалентами субъективного состояния открытости тому, что способно возникнуть? Может, это будут нейрональные корреляты паузы, покоя, пространства между импульсом и действием? Или какие-то более высокие состояния нейрональной координации и импульсации, некие возвышенные состояния интеграции, о чем говорят отдельные взгляды на сознание? Как разум использует мозг в процессе психической практики для улучшения доступа к околонулевому состоянию вероятности в этом воплощенном переживании сознания — также открытый вопрос.

Энергетическое состояние открытой возможности, это море потенциала, в состоянии оказаться не только источником сознания, но и порталом разума в интеграцию, делающим реальным проявление врожденного, естественного стремления к самоорганизации. Открытое осознавание плоскости необходимо, чтобы опуститься ниже сковывающих или хаотичных плато и пиков, которые закрывают врожденное стремление к самоорганизующейся интеграции, особенно если ей что-то мешает. Какими бы ни были нейрональные корреляты, связываемые с этим состоянием разума, видимо, они задействуют некую интегративную комплексность, или сложность, внутри головного мозга. Это естественным образом вызывает важные, непростые и зачастую неоднозначные вопросы о разуме и теле. Способно ли сознание возникать без головного мозга? Использует ли оно мозг, чтобы создавать само себя? Влияет ли сознание на что-то за пределами мозга? Если точны классические квантовые интерпретации ключевой роли, которую сознающее наблюдение играет в схлопывании волновой функции фотона до свойства частицы, то превращение спектра возможностей в одну конкретную действительность пока еще под влиянием сознания. Если это верно — о чем свидетельствуют эмпирические данные, — стоит предположить, что влияние сознания и правда простирается далеко за пределы головы наблюдателя. Однако сознание при этом не обязательно существует без тела. На эту тему ведутся жаркие дебаты, и здесь мы не закроем этот вопрос.

Тем, кому некомфортно от мысли, что сознание выходит за пределы головного мозга или не нуждается в нем, предлагаем следующую линию рассуждений, которая как минимум поможет открыться для похожих вопросов. Интеграция целого спектра зон мозга, видимо, связана с сознанием. Это называется НКС: нейрональные корреляты сознания. Но каким образом нейрональная интеграция порождает сознание — пусть хотя бы частично, — по сути, неизвестно. Даже учитывая разнообразные любопытные заявления про микротрубочки, колебания паттернов нейронных разрядов, процессы репрезентации, связанные с нашим социальным мозгом, и интегративную нейрональную сложность, мы просто не знаем, как субъективный опыт сознавания может быть вызван паттернами нейрональной активности. Это все еще — или вообще — неизвестно, загадочно и похоже на волшебство, и мы этого не понимаем и, пожалуй, никогда не поймем, поэтому надо на чем-то остановиться и расслабиться, почувствовать интригующее чудо. Удивительно, что мы вообще здесь есть, равно как удивительно и то, что мы сознаем собственное осознавание того, что мы здесь. Как вы помните, наш вид называется не Homo sapiens — те, кто знает, а Homo sapiens sapiens — те, кто знает, что знает. Это первичный, не сводимый ни к чему элемент человеческого бытия, и это поразительно и чудесно.