5

– КОУЛ, ЗАЧЕМ ТЫ ОТПРАВИЛСЯ НА ЛУНУ?

– Не знаю, босс. Со скуки, наверное.

– Со скуки? – переспросил Дэкерт, оторвав взгляд от тачпада и приподняв брови.

Коул Бенсон сидел напротив него, в Астромеханической лаборатории, сдвинув колени и ссутулившись на стуле, напечатанном на 3D-принтере.

– Люди в кино ходят, Коул, когда им скучно. А не садятся в космический корабль и не летят за четверть миллиона миль на кусок мертвого камня в небе.

Коул поерзал и убрал тыльной стороной ладони нависающие над глазами светлые волосы.

– Я не понимаю, что вы хотите от меня услышать, босс. Мне просто все приелось там. Вся эта хрень.

– Поподробнее, сделай одолжение, – сказал Дэкерт.

– Сами понимаете… все это. Конец Максимума, полмира голодает, а я провожу время, катаясь на серфе с элитными детишками из Безопасной зоны, этими дурачащимися уродами. Я был чемпионом среди юниоров в Энсинитас, знаете? Мы все получили сертификаты на международное турне. Катался везде от Снэппер Рокс до Берли целый год, когда в 66-м в Австралии начались эти полугодовые муссоны. Катался на Беллз Бич, сразу после тайфуна «Андора», как только ветер от берега подул. Там волна метров по шесть была, гладкая, будто из стекла вырезанная. Все говорили, что это хороший способ отвлечься для тех, у кого еще остались деньги и власть. Так они это оправдывали. Жрали, как короли, девок вдоволь было. Чтоб их всех.

Дэкерт откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы на затылке. Стиснул зубы, чтобы успокоиться: ему не хотелось устраивать самому младшему из его горняков выволочку, от которой он не оправится. За первые свои два года на Луне Коул стал отличным горняком – куда лучшим, чем Дэкерт мог бы надеяться. Но была в нем небрежность, на грани инстинкта самоуничтожения. Быть может, он просто еще никогда не был близок к смерти или еще не осознал, что на Луне опасность существует всегда, – не прочувствовал это сердцем. А может, ему просто было плевать.

– Итак, мне приходится предположить, что именно скука навела тебя на мысль соорудить себе сноуборд и скатиться на нем с Гемских гор во время исследовательского выхода в тот самый момент, когда ты должен был страховать Вернона?

Коул поглядел на лабораторное оборудование, стоящее на дальнем столе, будто считая трубки с пробами и субатомные анализаторы, выстроившиеся там.

– У нас был перерыв, теодолиты были включены и работали нормально. Я сказал Вернону, что собираюсь кое-что проверить, пара минут, и он сказал «о’кей».

Коул взялся пальцами за брюки, избегая смотреть в глаза командиру. Когда Вернон описывал происшедшее сегодня утром, Дэкерт едва не рассмеялся. Как Вернон услышал вопль в канале связи – такой, от какого у любого бы все внутри заледенело, учитывая, что он стоял на лунном реголите. Как поглядел вверх, на склоны над головой, и увидел Коула Бенсона, летящего вниз по крутому склону, будто крылатая ракета в режиме следования рельефу, верхом на гофрированном листе углепластика. Взлетая вверх и пролетая метров по двадцать каждый раз, как этот самопальный сноуборд натыкался на небольшой бугорок.

Возможно, он бы так и веселился дальше, если бы в конце своего спуска Коул не слетел с этой импровизированной доски и не сделал себе небольшую дырку в скафандре: из-за нее включился сигнал общей тревоги, и у всех на станции началась паника. Вернон не мешкал – он мгновенно подскочил к Коулу и брызнул на дырку герметиком. Воздух не успел выйти, Коул был жив и здоров, но все остальные были на взводе. Еще хорошо, что у Коула и Вернона ушла пара часов на то, чтобы вернуться на станцию. Вернись пораньше, Дэкерт бы лично придушил молодого горнодобытчика трубным зажимом.

– Коул, позволь, я тебе кое-что объясню по поводу твоей скуки и вечного чувства вины. Здесь эти штуки тебя убьют без вопросов. И, возможно, не только тебя, но и тех, кто рядом.

– Я понимаю. Извините.

– «Извините» – не ответ, сынок, – сказал Дэкерт, наклоняясь вперед. – Ты сделал херню там, на реголите, а извинениями мертвых не вернешь.

Коул совсем скис. У него в глазах стояли слезы, колени дрожали так, что ступни начали слегка стучать по полу. Его руки все так же лежали на коленях. Он еще ребенок, понял Дэкерт, любопытный и беспечный ребенок, делающий вид, что уже стал мужчиной. Оказавшись здесь, на базе в Море Ясности, в тысяче кило от другой ближайшей базы, на самой опасной работе, какую только можно было себе представить в пределах пояса астероидов.

– Босс, вы же меня знаете, – пробормотал Коул. – Я могу сглупить раз, но не два точно. Клянусь богом, такого больше никогда не будет.

Дэкерт надул щеки и резко выдохнул. Хорошая у него здесь команда, на «Ясности-1», но все они слишком молоды. Со всей этой беспечностью Коула, привычкой Кворлза подшучивать в самый неподходящий момент и вечной угрюмостью Лэйн, он чувствовал себя не командиром лунной станции первого уровня, а учителем в старшей школе. «Ну, Бриггс начала потихоньку обтесываться. Да и Уотерс с Тэтчем – парни постарше, – подумал он, – мои гибралтарские скалы в этом бушующем море гормонов».

– Ладно, – сказал он. – Пока что оставим это, как есть. Давай шлепай в Биомедицинский, пусть Лэйн проверит тебя на последствия декомпрессии.

Коул поднял голову, глядя на него с надеждой, но и с осторожностью.

– Всего-то? В смысле у меня не вычтут или что-то еще?

– Пока нет. Но не обольщайся, я найду способ сделать так, что тебе следующие два месяца медом не покажутся.

– Спасибо, босс, – сказал Коул, вставая с таким видом, будто еще не до конца был уверен, что избежал виселицы хотя бы на время. – Я обещаю, что с этим покончено. Отныне все строго по правилам.

Дэкерт покачал головой, поскреб щетину на подбородке, понимая, что смирение в душе его юного подчиненного – явление временное и тестостерон в крови все равно заставит его забыть об этом. Понимая, что он снова какую-нибудь хрень сотворит, и остается лишь надеяться – результат не будет хуже, чем в этот раз. Дэкерту хотелось бы, чтобы это случилось не раньше 2072 года.

– Коул?

– Да, сэр.

– Если опять соберешься совершить глупость космического масштаба, по крайней мере, хоть видео сними. Пусть у тебя что-то на память останется, когда я тебя выгоню. Если на пляжи вернешься, тебе же там никто не поверит.

Коул Бенсон ухмыльнулся:

– Хорошо. Вот даже облажаться нормально не могу.

– Так не лажай вовсе.