18

Поглядев на часы, затем в окно, он встал, оправился, глубоко вздохнув и подойдя к двери, за которой спала Габриэла, молча постоял некоторое время. Что-то говорило ему: «Она уже не спит и так же, не попрощавшись, ждёт твоего ухода». Он приложил пальцы правой руки к губам и, оставив на них поцелуй, приложил их к двери, за которой находилась его любимая женщина, вспоминая их прошлые пламенные поцелуи. «Счастья тебе, на всю твою жизнь», – прошептал он, взял походную сумку, вышел, не взяв ключей, и тихо прикрыл за собой дверь. За спиной щёлкнул замок двери. Георг ещё раз обернулся, оглядел дверную ручку и замочную скважину. Он знал, что больше не вернётся в этот дом, но не знал, что с прощальным щелчком дверного замка был включен механизм – другими словами, была запущена вселенская программа, которая через много лет всё расставит на свои места.

Машина подошла ровно в назначенное время. По совету вчерашнего офицера Георг быстро запрыгнул в машину, дверь он закрывал уже на ходу. Водитель с пробуксовкой рванул с места и сразу начал кружить по переулкам. Несколько минут машина бессмысленно каталась по улочкам района и в конце концов взяла направление на Франкфурт-на-Майне. Георг поздоровался с водителем и назвал своё имя. Тот молча глядел на дорогу, делая вид, что не слышит. Хотя теперь уже бывший тесть Георга был богат и имел два довольно солидных «мерседеса», Георгу не посчастливилось поездить в богатом автомобиле. Это был первый раз в жизни, когда его забрали из дома на шикарном автомобиле. Поняв, что собеседника в кабине нет, он стал разглядывать салон и внутреннюю отделку автомобиля. Проехав Франкфурт, автомобиль взял направление на Гиссен, а затем на Зауэрланд.

С беспокойством в душе Георг разглядывал красивые осенние пейзажи гористого региона. Из салона автомобиля ему ещё не приходилось наблюдать красоту сентябрьской природы. Со временем ландшафт выровнялся, и дорога повела в сторону города Падерборн, а затем, начав извиваться, привела в небольшой населённый пункт, перед въездом в который стоял пропускной пункт. Водитель, предъявив документы и пожаловавшись на почти непрерывный шестичасовой автопробег солдату охранной службы гестапо, проехал под поднятый шлагбаум.

– Могу я узнать, куда вы меня привезли? Ведь, не сбегу уже никуда. – в надежде получить ответ спросил Георг.

Машина поехала по улочкам на подъём, и Георг увидел идущих по дороге заключённых. В полосатых, грязных и порванных робах, выстроенные в строй, в сопровождении вооружённых солдат, шли заключённые. Но среди жителей. Такого Георг ещё никогда не видел. Он слышал о концентрационных лагерях, но вот так, рядом с собой, воочию, никогда.

– Это русские пленные? – не надеясь на ответ, всё же спросил Георг.

– Всякие, – коротко выдавил из себя, видимо, также уставший от долгого молчания водитель.

– Ужас, это же ужас, – тихо говорил сам себе Георг. – Мы в концлагере? Вы привезли меня в концлагерь?

Водитель поглядел на Георга в зеркало, помолчал мгновение и вновь очень коротко ответил:

– Да.

Через некоторое время на вершине, куда они заехали, перед взором Георга встал старинный замок или крепость. Машина преодолела ещё один контрольно-пропускной пункт и въехала на территорию замка.

Солдат-водитель молча вышел из автомобиля и, обойдя вокруг, открыл Георгу дверь:

– Следуйте, пожалуйста, за мной, господин Хайденкамп.

Закрыл дверь и, положив руку на кобуру, расстегнув её, соблюдая дистанцию в три шага справа, стал сопровождать чувствовавшего себя уже пленным Георга. Подойдя к массивным дверям, у которых стоял здоровенный охранник с расставленными ногами и автоматом на груди, водитель предъявил ему какой-то документ, тот оглядел Георга с ног до головы и, отдав честь, распрощался с водителем, который тут же развернулся и ушёл. Георг не понимал, как он должен себя вести. Его передали, как какую-то вещь, из рук в руки, не спросив его ни о чём. Затем провели обыск вещей, одежды, заставили снять обувь и верхнюю одежду. Разговаривать было нельзя, тем более задавать вопросы. Сообщили, что личные вещи пока останутся внизу и что с ними ничего не случится. Дежурный офицер поднял трубку телефона, сказал, что всё готово, и вновь положил трубку. В комнату вошёл офицер СС и предложил пройти с ним наверх. Георг не мог понять, где он оказался. Водитель сказал, что это концлагерь, но в этом замке было что-то другое. Поднявшись по винтовой лестнице внутри сторожевой башни замка, они вышли в длинный коридор, в котором вдоль стен, почти у каждой двери, стоял вооружённый солдат охраны. Дойдя до середины коридора, один из охранников выкинул правую руку вверх, выпалив «Да здравствует Гитлер», повернулся, открыл дверь и встал смирно. Офицер встал у двери и пригласил Георга войти в кабинет. В голове «пленного» историка было пусто. Он не понимал, куда и зачем его привезли. Он даже не ощущал усталости от дальней дороги. И не задумывался над тем, кого он увидит в этом кабинете. Три шага, которые потребовались ему для того, чтобы войти в кабинет, показались нескончаемым мучением, ведущим его в страшную темноту. Он вошёл, глядя строго перед собой, не решаясь оглядеть кабинет и присутствовавшего в нём человека.

– Оооо! Маленький Георг! Ну, здравствуй, Георг! Здравствуй, дружище!

Георг повернул голову в сторону неожиданного приветствия в его адрес и опешил. Встав из-за письменного стола, с распростёртыми для объятия руками, с естественной улыбкой и искренней радостью на лице к нему шёл его старый и забытый знакомый, Вальтер Шелленберг.

– Дружище! Как я рад вновь видеть тебя. Видишь? Жизнь, вновь свела нас. Это разве не знак, а? Мне кажется, знак. Ах да. Как ты добрался? Устал, наверное? Я всегда устаю как собака, когда сюда еду. Ну ничего. Отдохнёшь сейчас. Пить или кушать хочешь чего?

Георг не знал, как себя вести. Понимая, что Вальтер его старый знакомый и ничего страшного не должно случиться, чувствовал он себя всё равно как пленный и стоял молча, не способный выдавить из себя даже приветствия, глядел на радостного Шелленберга.

– Да расслабься ты уже, Георг! Расслабься, пожалуйста. Мы несколько лет не виделись, а ты стоишь как столб. Расскажи, как живёшь, и вообще. Ну поздоровайся хотя бы со мной, – рассмеявшись и взяв в руку трубку телефона, пошутил Вальтер. – Обед на двоих, через десять минут. Нет, мы спустимся, – он положил трубку и сел в кресло, закинув ногу на ногу. – Повзрослел ты. Последний раз, в Бонне, ты выглядел как юнец, а теперь мужчина. Сейчас кушать пойдём. Поешь, подкрепишься, потом комнату твою покажу. Вещи твои уже там. Тут всё как в отеле, – вновь засмеявшись, проговорил Вальтер. – Ты не переживай, Георг. Пойдём, помоешь руки, лицо, освежишься немного и придёшь в себя. Надеюсь, за обедом разговоришься.

Обняв Георга по-дружески за плечо, Вальтер повёл его, всё ещё молчавшего, обедать. Войдя в уборную и омыв лицо свежей водой, Георг действительно пришёл в себя и немного успокоился. В голове бежали разные мысли о причине интереса к нему Вальтера Шелленберга. Было непонятно, кем он является в этом таинственном охраняемом замке. Одет он был в гражданский костюм, но ему подчиняются офицеры, значит, имеет высокое офицерское звание. Георг вспомнил, что ещё в Бонне, при их последней встрече, Вальтер говорил, что собирается делать карьеру в партии Гитлера. «Вот и сделал». Посмотрев на себя в зеркало, вглядевшись в свои глаза, он подумал: «Что ты будешь теперь делать, Георг? Всегда избегал связей со всей этой нацистской грязью, но она пришла и взяла тебя сама. И что дальше?»

Ещё раз омыв и вытерев лицо, он вышел к ждавшему его Вальтеру, и они вошли в столовую.

– Вот видишь. Я ведь говорил, полегчает, если умоешься. Смотри, как гуляш уплетает! Одно из двух. Либо ты так голоден, что готов съесть всё, либо наши повара отлично готовят? – вновь рассмеялся Вальтер, отглотнув из бокала уже налитого вина.

– И то и другое, – впервые за время нахождения в замке произнёс Георг.

– Ооо. Георг заговорил! Значит, всё будет хорошо. Кушай хорошо. Кушай. Не буду тебя отвлекать. Думаю, потом лучше поговорим. А разговор будет очень интересный. Особенно для историка и научного сотрудника исторического факультета Гейдельбергского университета Георга Хайденкампа. Особенно для него. Разговор пойдёт о твоей мечте. Ну всё, ладно. Кушай спокойно.

– Ты можешь мне сказать, где я сейчас нахожусь? Куда меня привезли? По приказу «хорошего покровителя».

– Что за покровитель? – не понимая, о ком идёт речь, переспросил Вальтер.

– Ну, вчера твой посыльный офицер сказал, что у меня есть хороший покровитель, к которому меня нужно доставить.

– Вот болван этот Хильсманн. Прям так и сказал?

– Ну да.

– Ну, в принципе, может, он и прав? Посмотришь сам, покровитель я или нет, – вновь засмеялся Вальтер. – Теперь у меня есть ещё одно звание, вернее, священный сан. Покровитель! Ты пива или чего другого, может, хочешь? Что воду-то пить сырую?

– Нет, спасибо. Я просто воду.

– Ты, Георг, находишься в замке Вевельсбург. Для ориентации скажу, возле городка Бюрен. Может, тебе это ни о чём не говорит, но замок этот восстановил, можно сказать, из руин, наш многоуважаемый рейхсфюрер СС, господин Гиммлер. С ним ты познакомишься завтра. Он ещё не приехал. Он тут такого понастроил, о-го-го! Не думаю, что для вас завтра будет проведена экскурсия по замку, но может быть, если заслужите такую честь, то он и сам введёт тебя в зал чёрного солнца.

Георг не понял, что это за зал, да и не интересовало его это.

– Для кого для нас? И чем заслужить честь?

– Ты прям осмелел уже. Молодец. Вопросы прямые задавать начал. Хорошо. Пошли, если насытился уже, а нет, так ещё принесут. Хочешь?

– Нет, спасибо, я сыт.

– Ну, тогда к делу. Ах да. Ты переодеться не желаешь? Я ведь обещал комнату твою показать. Как ты? Сейчас или потом?

– Мне без разницы.

– Ну, я действительно очень рад нашей встрече, Георг. Ты, я вижу, пока не очень, но надеюсь, что и к тебе радость придёт. Жизнь такая короткая штука. Зачем грустить и переживать из-за всякой ерунды. Ну, привезли тебя сюда по приказу. Да. Ну и что? Время сейчас такое. Война вон какая. Военные командуют везде. А они только по приказу работают. Это ведь тебе не исторический факультет. Поэтому расслабься и, как говорится, получай удовольствие. Шутка. Не обижайся.

Вернувшись в тот же кабинет, Вальтер предложил Георгу сесть, указав на большое кресло, а сам подошёл к рабочему столу, открыл ключом замок выдвижного ящика и вынул из него папку с довольно объёмным содержанием. Георг же, утонув в мягком, удобном кресле, закинул голову и прикрыл глаза. Только сейчас он почувствовал, как на него наползает усталость.

– Это твой рабочий кабинет? Ты кем тут работаешь? – не раскрывая глаз, почти засыпая от усталости, вызванной не столько бессонной ночью и дорогой, сколько нервным напряжением, спросил Георг.

– Эээ, друг мой! Ты спишь на ходу. Пока у меня есть возможность поговорить с тобой наедине, нужно ею воспользоваться. Проснись на полчаса, а потом можешь идти спать в твою комнату. Ты должен был приехать только к полуночи, как и остальные участники экспедиции.

– Слава богу, – монотонно, не открывая глаз, произнёс Георг и, оторвав голову от спинки кресла, открыл глаза и похлопал себя по щекам. – Что ещё за экспедиция? Если экспедиция, то почему нельзя было мне всё объяснить дома? Обговорить всё по-человечески. Зачем нужно было пугать какой-то странной неизвестностью? Я чуть в штаны не навалил. Представь! Приходит к тебе СС и ставит тебя перед фактом, без права выбора. Представь!

– Я, Георг, не могу представить этого с твоей перспективы. Я сам СС. Но тебя понял. И переживания твои справедливы. Но сейчас скажу жёстко, для лучшего понимания. Ты, конечно, не можешь этого знать. Моё звание – генерал-майор полиции и бригаденфюрер СС. Есть ещё должности, но тебе это не нужно знать. Я занимаюсь серьёзными государственными делами и выполняю их хорошо. Я не в той должности, где жуют сопли. Понимаешь? Далее. То, что ты сейчас разговариваешь со мной лично, это моя инициатива, которая направлена не против тебя, а для подготовки, для твоей психической подготовки. Те, кого привезут вечером, будут брошены в холодную воду. Будут просто поставлены перед фактом выполнения задания, и всё. Разговор короткий. Но они офицеры, тренированные войной и спецоперациями. Им не привыкать. А ты! Ты… Ладно. В общем, дело в следующем. Две недели назад мне на стол, не на этот, нет… Это не мой кабинет. Это один из общих рабочих кабинетов для приезжих офицеров. Ты ведь спрашивал о кабинете. Так вот. Мне принесли документы потенциальных кандидатов на отбор для срочной экспедиции в Тибет.

Георг вскочил с кресла. Давняя студенческая или даже детская мечта стояла на пороге воплощения. Эмоции свершения чуда в доли секунды осчастливили его, и он почти уже выказал свой восторг тем, чего Вальтер даже ещё не договорил. Но также быстро, как и восторг, в голову прибыли отрезвляющие мысли. «Это никакая не научная экспедиция. Раз за этим стоит СС и дело покрыто такой тайной, то это нехорошее предприятие». Он вновь сел и, посмотрев на Вальтера, попросил продолжать.

– Ты в порядке? Чего прыгаешь? От радости, что ли? Я давно знал, чем ты интересуешься, – Вальтер показал Георгу папку, на которой под символикой Третьего рейха были написаны инициалы и дата рождения Георга. – У меня работа такая. Не начинай сейчас спрашивать, кто вёл твоё дело и по какому праву. Я знаю о тебе очень много. Очень много. В твоём деле нет ничего особенного, что могло бы заинтересовать мою службу. Но. Всегда и во всём есть «но». В твоём личном деле этим самым «но» является твоя профессия, знание языков, а самое главное, что очень важно для меня, это твоя нейтральность. Ты всегда был политически нейтрален. Это очень важно.

– У вас, что, на каждого гражданина есть такая папка? – недоумевая, спросил Георг. – Можно мне посмотреть? Интересно. Никогда не думал, что мной могут интересоваться какие-то службы.

– Нет. Зачем нам дела на всех? Бумаги не хватит. Но твоё дело велось по моей инициативе. – Георг с непониманием и злобой бросил взгляд на Вальтера. – Не обижайся. Такие профессии, как твоя, Георг, пользуются большим спросом у разведок разных, в том числе, вражеских нам стран. У вас есть доступы к различным историческим, секретным архивам. А также большие знакомства в мире науки. Шпионы вокруг таких, как ты, кружатся, как … Ну, надеюсь, ты понял. Ты можешь посмотреть.

Вальтер протянул Георгу толстую папку. Ведя этот разговор с другом детства, тем более показывая ему материалы, о наличии которых обычный человек, каким являлся Георг, не должен даже подразумевать, Вальтер нарушал все дозволения, несмотря на свою высокую должность во внешней разведке. Не переставая думать о возможной экспедиции в Тибет, Георг раскрыл своё личное дело и, не вникая, листал страницы. Затем взял сразу несколько страниц за серединой и, перелистнув, замер, вернувшись в реальность.

– Ты знаешь, где он? Ответь сейчас же! Ты всё знал? Или ты лично организовал его арест? – взорвавшись от ярости, оскорбления и беспомощности, закричал Георг.

– Ты о ком? Успокойся и веди себя достойно. Ты у меня в гостях, – Вальтер заглянул в открытую папку и увидел маленькую фотографию Пауля Шмитта. – Ах… Теперь я понял. Да, твой хороший знакомый.

Георг быстро перелистывал страницу за страницей и поражался информированности Вальтера о нём. В его личном деле были даже фотографии карт, которые он просматривал в архивах и библиотеках. Так же было описание его характера из уст его давнего попечителя Шахермайера.

– Как подло. Как это подло! Какая ты сволочь, Шелленберг. Крыса! – У Георга возобладали эмоции, и он бросил папку Вальтеру на колени. – Он жив? Только не говори, что его расстреляли за то, что он этнический русский. Если да, то я пошёл. Можешь и меня пристрелить. Тебе, как я понял, это как дышать.

Георг встал напротив Вальтера и, наклонившись к его лицу, напрягая от ненависти к Шелленбергу все мышцы лица, так, что прижались уши и прищурились глаза, почти прошипел:

– Отвечай. Он жив? Он жив?

Шелленберг невозмутимо и без малейшего чувства возможной угрозы, которая могла исходить от разгневавшегося Георга, встал, сделал шаг вперёд, подойдя вплотную и дыша в лицо Георга, спокойно сказал:

– Он жив и здоров. Это первое. Не ори. Это второе. И третье. То, что касается его, этого Шмитта, мы обсудим завтра. Я обещаю. А сейчас нам нужно довести до конца разговор, который я начал.

Подойдя к столу, он бросил на него папку и, развернувшись к Георгу, присел на край стола:

– Что ты слышал о Шамбале?

Получив успокоивший его ответ, Георг стоял посреди кабинета и, не желая более разговаривать, глядел в пол.

– Если мы сейчас не обсудим все вопросы, тебе будет нелегко в этой экспедиции. Ты просто не будешь знать куда, зачем и в какой роли ты направляешься. Я, Георг, нарушая все правила и даже рискуя моим положением, привёз тебя сюда раньше назначенного времени и рассказываю то, чего ты вообще не должен знать. Только потому, что ты – тот маленький Георг с засушенным крабом в руке. Ты честный. Хоть я и сделал очень много плохих дел в моей жизни и руки мои по локоть, а то и выше, в крови, с тобой я тоже хочу быть честным. То, что я делал, выполняя мою работу, это одно. А сейчас, хотя это тоже часть моей работы, вопрос, связанный с детством. Я просто хочу рассказать тебе то, чего ты не должен знать. Итак. Что ты знаешь о Шамбале? В твоём личном деле об этом ничего не написано. Но судя по широте твоих интересов к древним культурам, я уверен, что ты интересовался феноменом Шамбалы.

Георг поднял голову, безысходно посмотрел на Шелленберга и сел в кресло.

– Да. Раньше я много об этом читал. И что? Хочешь отправить экспедицию в Шамбалу, которой нет? Экспедиция в миф? Интересно.

– С чего ты взял, что её нет? Шефер три раза в Тибет ходил. Думаешь, просто так? Для науки? – подойдя к Георгу, прошептал ему на ухо. – Сам Гиммлер стоял за всеми экспедициями. Там всё намного сложнее, чем ты думаешь. Эту экспедицию также курирует Гимлер. Но, я думаю… – также шёпотом проговорил Шелленберг, – думаю, что это последняя. Он просто уже не знает, как завершить войну с русскими. Не сработал ни один план. Мрут как мухи, десятками тысяч в день, а мы всё равно отступаем и проигрываем. Да и вообще. Кто туда не ходил за последние сотни лет, всё шло по одинаковому сценарию, такому же, как и сейчас.

– А что, Германия проигрывает? По радио ежедневно передают о победоносных наступлениях германских войск.

– Нашёл что слушать. Так вот. Гиммлер, вернее, по его команде, мои люди уже давно ползают вокруг СССР. Ищем, а найти не можем.

– Что ищете-то?

– Защита висит над всей страной. Понимаешь? Как энергетическая защита, ну вроде обережного круга. С ними как не воюй, а всё равно проиграешь. Поэтому, Георг, в Тибет тебе идти надо. Противоположность, отговор найти и привезти в рейх. Я-то сам в эту чушь сильно не верю, а наш рейхсфюрер… Он просто убеждён. Верит, что наша арийская сила в Шамбале спрятана. Только вот за три экспедиции ни капельки силы этой никто не принёс. Слова одни. Я сейчас с тобой не как офицер СС разговариваю. Просто по-человечески охота пообщаться. Надоела уже вся эта грязь. Но мне уже обратной дороги нет. Прилип я к этому говну, очень крепко прилип. И не сбежать уже. И не спрятаться. Придётся с нашими головорезами до конца идти. Я ведь солдат.

С тобой ещё трое пойдут. Они все офицеры СС. Серьёзные ребята. Тебя, Георг, тебя как переводчика и носильщика берут, чтобы не зря кормить, будешь мешки таскать. Будешь идти вслепую. У тебя, возможно, будет компас, но не будет карты. Ты просто рабочий, который знает их язык. Спросишь, почему? Потому, что операция эта совершенно секретная. Он финансы на неё кое-как у Адольфа выпросил. Всё тайно, а то ведь если информация просочится, что, мол, к ламам в Тибет за помощью поскакали, засмеют на весь мир. Поэтому и тебя таким образом сюда доставили. У вас два дня подготовка будет. Сам Гиммлер беседовать с вами будет. Может, даже поодиночке. Один из офицеров, который с вами пойдёт, мой человек. Надёжный. Я с ним тоже уже поговорил. Он за тобой присмотрит. Не буду говорить, кто. Он получил задание и будет его выполнять. Если всё гладко пройдёт и вернётесь живыми, то и не узнаешь, кто он. А если что случится, то он постарается поддержать тебя. В общем, инструкции он получил. У него тоже друзья детства есть, и он понимает, что это значит. Ну, пока всё. Теперь иди спать. Завтра, в шесть тридцать за тобой придут. И ещё. Твой Шмитт жив и здоров. Хоть и в лагере, но за ним тоже присматривают. Он троих солдат СС избил, крепкие эти русские. Разворотил им морды. Чему их в армии учат? Всё, что я смог сделать, не дал его расстрелять. Иначе мной самим бы заинтересовались. И ещё. Скажу честно. Помог ему не потому, что я добрый такой. Мне было бы насрать на него. Ударил солдата СС, получи пулю. Порядок такой. Я знал, что он твой друг. Поэтому помог.

Шелленберг открыл дверь и приказал солдату отвести Георга в комнату.

– Всё. Иди спать.