Глава 7
Ден, хозяин квартиры и горе-конспиратор, как оказалось, заботы моей особо не оценил. Не понравился, понимаешь, начинающему алкоголику вкус «Утреннего Бамбучи», да и водным процедурам он, по его словам, предпочёл бы сразу полученную ударную долю лекарственных препаратов. Впрочем, мне показалось, возмущался он больше для проформы, да и то, когда, наконец, придя в себя, уяснил, кто я собственно такой и что только что для него сделал.
Так что, поскалив немного зубки и, после того как я его вполне резонно отбрил, грустно повздыхав, парень горестно окинул взглядом учинённый разгром и осмотрел распиханные по сумкам вещи. Естественно, что ни его компилятора, ни документов, кошелька и другой ценной мелочёвки в них не обнаружилось. Выматерившись, он рванул на лестничную площадку, откуда вернулся мрачнее тучи. Конечно же нариков оттуда давно уже и след простыл. В квартире некоего Нечаева, тремя этажами выше, куда мы поднялись уже вместе, помимо тараканов, других жильцов обнаружено не было. Аккуратно прикрыв дверь, хлипкий замок которой, особо не напрягаясь, был вырван мной с корнем, я был вынужден повиниться перед хмурым парнем.
В том, что я не подумал обыскать карманы грабителей, на предмет чужого имущества, был мой косяк. Впрочем, тот только отмахнулся, заявив, что его собственная задница ему куда как дороже. Слабенький маг «единичка», он, по его собственным словам, имел не шибко дорогой ПМК, студенческую и обе его кредитные карты мы оперативно заблокировали звонком с моего телефона в банк, а об утере документов сообщили в паспортный стол.
Всё остальное, надо полагать – было безвозвратно потеряно. Хорошо хоть, что нариков не заинтересовали папки с различными важными, по словам парня, документами, которые он хранил в тумбочке. Единственной же проблемой, которая действительно сейчас напрягала Дена – были ключи от квартиры, оказавшиеся в чужих и совсем не благонадёжных руках. Пришлось нам за мой счёт вызывать мастера, чтобы он заменил личинку замка.
С отвращением посмотрев на батарею водочных бутылок, что было вполне нормально для человека, только-только принявшего полный антиалкогольный набор, а заодно попробовавшего «Бамбучу», Ден поднял с пола опрокинутый чайник с помятым боком и, набрав в него воды, поставил на огонь. Не большой любитель разномастных, порой странных на вкус чайных отваров, я тем не менее оценил поданный мне парящий напиток, и минут через десять пустого разговора «ни о чём», мы наконец-таки перешли к делу.
– Я… – парень на секунду замолчал, глядя в пустоту. – Вынужден был взять у братвы приличную сумму денег. Нужно было срочно оплатить клинику для Маринки…
– Кто такая Маринка? – спросил я, так как заметил, что Ден напрягся, произнося это имя.
– Моя подр… знакомая. Понимаешь… она беременна, и сейчас лежит в коме. Там… какой-то сложный случай. При таком выживает обычно или мать, или ребёнок, а помочь больше ей было некому. Так что с меня потребовали круглую сумму, чтобы сохранить обоих.
– Твой?
– Что.
– Ребёнок, говорю – твой?
– Да какая разница! – взорвался вдруг парень, тут же потух. – Не знаю! Возможно. Может быть, мой. Или… Не знаю. Я один раз пьяный после матча к ней пришёл. До этого между нами никогда ничего не было. Она для меня, как «свой пацан», только в юбке была. Понимаешь…
В воображении почему-то нарисовалась Ленка Касимова. Пацаном я её вряд ли бы назвал, хоть без подкладок, которые она носит, могла и сойти – груди у девчонки почти не было, в отличие от фигуры. Но всё же что-то такое, что заставляло ассоциировать Мальвину с этим определением, в характере девушки присутствовало с избытком.
– Ага, – ответил я.
– Вот! Я бы никогда…
– Ден! Никогда не говори «никогда», когда дело касается женщин! – перебил его я, а затем добавил себе под нос: – Они сами тебя трахнут и скажут, что так и было…
– Чего?
– Да это я так, о своём. Ты не отвлекайся. Продолжай.
– Хм… Я уже говорил тебе, что профессионально занимаюсь тренировками монстров в Само-карте… знаешь, наверное, что это такое.
– Угу, – коротко ответил я.
– Так вот, у меня был очень, очень ценный монстр, благодаря которому я рассчитывал и вернуть долг и отыграться…
– И у тебя его отжали, а самого на счётчик поставили… – закончил я за него, хмуро посмотрев на парня.
– Да, – он отставил чашку. – Тебе, я так понимаю, уже рассказали.
– Было дело, – кивнул я. – Скажи, а почему ты эту Марину не положил в нормальную имперскую больницу. Там бы и о ребёнке позаботились и о матери, и денег бы у бандитов брать не пришлось… Зачем связываться с частниками?
– Э-э… Имперскую? – Ден непонимающе нахмурился. – А разве… они все не «Имперские»? Или я чего-то не знаю?
– Видимо, – я поморщился от неприятных воспоминаний детства и потёр шею. – Медицинские учреждения у нас в стране делятся на муниципальные, частные, городские, ведомственные и имперские. Так вот последние – курируются Имперской Канцелярией и по своему уровню могут поспорить с самыми элитными частными клиниками, а лечь в них может любой подданный Его Величества, за исключением родовитых. У них вообще обычно свои медицинские учреждения.
– Очередь там, наверное… на сто лет вперёд, – парень прикусил губу, – а мы… люди простые. Так что это, скорее всего, не про нас. Знаешь… не знаю почему, но какие-то люди приходили туда, где лежит Маринка, и хотели перевести её в какое-то особое учреждение. Вроде как бесплатно. Администрация связалась со мной, и я им запретил. Тогда-то они и потребовали всю оплату вперёд. Могли ли это быть из этой… имперской?
– Нет. К ним самим обращаться надо, – ответил я быстро. – Но правильно сделал, что отказал.
– Вот и я так подумал, – устало ответил мне собеседник.
– А… – я замялся, – твоя Марина одарённая?
– Нет.
– А плод? – я ещё раз внимательно посмотрел возмущения, оставляемые чакрами парня.
Простая «единичка», с очень слабым фоном четырёх лепестков в области промежности. Муладхара пропускала потоки так, словно бы её специально кто-то заблокировал, и из моря Сансары прорывались лишь слабые нити. Честно говоря, я вообще в первый раз в жизни видел настолько слабого Неофита. Обычно у магов, да, впрочем, и воинов, именно первые четыре потока бьют с наибольшей интенсивностью, из-за чего после вскрытия даже при минимальных тренировках насыщения организма хватает для прорыва Савадхистханы, а здесь…
В случае Дена даже явно развитый когда-то резервуар, просматриваемый у магов как этакий синий шарик, расположенный обычно под солнечным сплетением, по ощущениям напоминал сейчас сморщенную изюминку, а не пульсирующую набранной энергией жемчужину, готовую поддержать «выдох» владельца.
– Слишком малый срок… – ответил мне он, глядя в свою чашку. – Как мне сказали, возможно, что да, но пока идёт серый отклик, и они не могут определить.
– Чего, – я с удивлением уставился на собеседника. – Серый отклик?
– Ну да, – кивнул он. – Как мне объяснил доктор, серый цвет индикаторного шара нормален на этом сроке…
– Так… – я встал, взяв ос стола свою трубку, направился к выходу из квартиры.
– Ты куда это? – удивлённо проследил за мной Ден.
– Погоди, сейчас вернусь, – отмахнулся я, набирая Нинкин номер.
То, что рассказал мне только что парень, вообще не вязалось с тем, что я знал об одарённых. И в частности, о том, как они, то бишь такие, как мы, появляются на свет. «Шаровой индикатор» – хрустальная сфера из нуль-кварца, особого кристалла, чутко реагирующего на врождённый аспект одарённого, преобразуемый Муладхарой, то есть единственной чакрой зародыша, просто не могла работать подобным образом. То есть – она либо светилась цветом возможного простейшего или по-другому «базового» аспекта, либо оставалась «тёмной». Проще говоря – если одарённый, то светится, и не важно, во что преобразуется после рождения, либо – нет. Да у меня самого при рождении был, по словам мамы, глубокий синий оттенок, то есть «Вода». Как она морфировалась в «Антиматерию», а не в «Лёд» или в другие смежные аспекты… надо спрашивать деда. Но был абсолютно уверен в том, что, во-первых – на неодарённых кристалл не реагирует. А во-вторых, что «серого» цвета среди базовых аспектов не существует.
Впрочем, я понимал, что как полный дилетант, могу ошибаться. А потому мне требовалась «подсказка из зала». А точнее – «звонок другу», то есть подруге, которая, возможно, разбиралась в этих вопросах куда как лучше меня.
– Привет, любимый! – произнёс динамик уставшим голосом Зайки. – Ты немного не вовремя… я на…
– Милая, один вопрос, – перебил её я. – Сразу предупреждаю – не для меня!
– Что не для тебя? – с подозрением произнесла девушка.
– Вопрос не для меня. Но меня поставил в тупик.
– Ладно… – сквозь поджатый пальцем микрофон я всё же услышал, как моя Нина, очень вежливо и даже слегка извиняясь, просит кого-то прощения за то, что ей нужно ответить на мой звонок. – …Так, Кузь, я в коридоре, и поверь, я очень рада, что ты мне позвонил, но если дело не «ах» какое, то больше так не делай. Или в следующий раз мне придётся отключать телефон. Я на работе.
– Извини. Может, перезвонишь, как…
– Поздняк метаться. Спрашивай.
– Окей. Вопрос немного пикантный.
– Хм…
– Если беременная женщина проходит тест на одарённость плода…
– От тебя? – резко и жёстко спросила любимая с вагоном ревности в каждом слове.
– Нет! – поскорее ответил я. – Сказал же – не для меня…
– Ну… – в голосе Нины сквозило такое недоверие, что мне даже стало не по себе.
Как-то сразу я пожалел, что решил позвонить именно ей.
– Что значит серый цвет шара? И почему врач говорит, что не может сказать, одарённый плод или нет, а кристалл светится?
– Серый… – задумчиво протянула Нинка, а затем заорала в трубку так, что я аж дёрнулся: – Серый!
– Ну да.
– Где кто! – девушка, не стесняясь никого, откровенно кричала. – Даже если твой – прощу! Кузьма, где эта беременная?!
– Да не мой! – рыкнул уже я, немного уязвлённый подобным недоверием. – В какой-то охренеть дорогой частной клинике…
– Адрес, Кузя… Адрес, – Нинку явно несло.
– Она в коме, – а адрес…
– Понятно, что в коме… где! – наорала на меня будущая супруга.
– Сейчас спрошу… – нарочито медленно ответил я.
Заглянув за дверь, я узнал у Дена адрес клиники, в которой лежит его Марина, и её фамилию. Трубку я не прикрывал, так чтобы мои слова и далёкий ответ слышала внезапно озверевшая Зайка, а затем продублировал ей.
– Всё! – куда как спокойнее ответила она, а затем нажала на отключение трубки, но я успел услышать: – Я перезвоню…
– Не понял… – произнёс я, возвращаясь в квартиру.
– Что? – парень поднял на меня взгляд уставших глаз.
– Не важно… – я решил, что говорить ему про странное поведение Нинки не стоит. – Подвинь-ка ко мне свою табуретку, сядь ровно и закрой глаза…
– А может быть, мы уже о деле поговорим? – ершисто ответил парень, но всё же выполнил то, что я сказал.
– Успеется, – задумчиво ответил я и дотронулся указательным пальцем до его Аджны – «Третьего глаза». – Только не дергайся, больно… будет.
– Что за… – Естественно, стоило мне начать, Ден тут же сделал то – что я просил не делать, но техника «липких рук» не дала разорвать контакт.
Секунда, всплеск чистой Сансары, перекинутый мной в его тело, и парень с диким воем свалился с табурета, схватившись руками за промежность. Ещё мгновение, и он уже с круглыми глазами и дрожащими руками поднимается с пола, пошатываясь как пьяный.
Собственно, он сейчас опять пьяным и был, техника, которой меня в своё время почти год лечил «Варяг» и которую я просто не мог не запомнить, сорвала на хрен наложенную непонятно кем блокаду, и его отвыкший от постоянного притока энергии резервуар мигом наполнился волной из потоков Сансары. Болевые ощущения же… Знал бы он, как я орал, когда Наставник пробивал мне чакры, покрытые естественными энергетическими рубцами, которые не давали им нормально смыкаться.
Пришлось, правда, перехватить кулак, неумело, но со всей дури летящий мне в челюсть. Потом второй, а ноги, ну, их я легко отбил ступнями, тем более что в этот момент сидел. Подёргавшись, Ден прохрипел:
– Ты чё, су… со мной сделал? – и ещё раз дёрнулся.
– Ничего криминального, – ответил я. – Вылечил твою нижнюю чакру. Не знаю уж, кто тебя так изуродовал, Ден, но на мой дилетантский взгляд, блок стоял «мастерский». Не знаю, уж кому ты дорогу перешёл.
– Чего… – парень застыл на месте, а затем рывком выдернул свои кулаки. – Какой блок? Я болел в детстве и у меня…
– Не знаю я таких болезней, которые ставят «ограничитель», – я задумчиво почесал затылок. – В любом случае – поверь, когда мне… ну не важно, в общем, прорывать естественные рубцевания Сансары куда как болезненнее и за один раз не получится. Я бы не взялся, не испытай на себе это ранее. А так считай это извинением за мои фэйлы…
– Фэйлы… – сразу же зацепился парень, затем замолчал, затем побледнел и прошептал: – Это за какие ещё… Ты что? Ты Марину… Ты… Пошёл в…
В этот момент раздался звонок в дверь. Мой собеседник мгновенно заткнулся, а затем затравленным зайцем посмотрел мне в глаза. Я пожал плечами и кивнул на дверь. Мол: «Иди, открывай! Ты ж тут хозяин».
Глядя на меня, словно на врага народа, Ден, слегка пошатываясь, потопал в свою маленькую прихожую. Ещё раз волком посмотрел в мою сторону и отпер дверь.
Не знаю уж, кого он там ожидал увидеть, но это был всего лишь мастер, который после недолгих переговоров с хозяином квартиры занялся заменой замка.
– Прости, – произнёс парень, подходя ко мне. – Я думал, ты… Марико…
Он печально вздохнул и, покосившись на работающего слесаря, спросил:
– Так что за блокировка была?
– А мне почём знать? – хмыкнул я. – Я умел – я снял. И ладно. Давай лучше к делу.
– Может, подождём? – нахмурившись, попросил парень, покосившись на работающего мастера.
– Можем и подождать, – согласился я.
Впрочем, чаёвничали мы не долго. Уже через пятнадцать минут, когда слесарь, выполнив свою работу, сдавал её хозяину квартиры и что-то объяснял парню, сжимающему в руках новенькую связку ключей, за окном раздался характерный стрёкот вертолётного винта. Мы резко переглянулись, и я бросился к единственному в комнатёнке окну. Впрочем, из него видно было не особо много, но мне хватило пары мелькнувших фигур, чтобы узнать ГБшников в знакомых доспехах.
– Ден… – произнёс я, поворачиваясь к вмиг побледневшему и затрясшемуся парню. – Сядь в дальний угол и не отсвечивай. Я… сам попробую разобраться.
Он только кивнул и, даже не закрыв дверь, выполнил то, что я сказал. В свою очередь, я приготовился…
Даже не знаю к чему, потому как в приоткрытую дверь деликатно постучали, а затем бойцы КГБ не ворвались, как можно было бы предполагать, а вошли, вежливо мне поклонившись, а за ними вплыла… нет, ну вот реально именно вплыла, словно бы актриса из ансамбля «Берёзка» – Инна.
– Муж, привет, – заявила цесаревна с порога и, нейтральным взглядом осмотрев разгромленную комнатёнку, покачала головой. – Что у вас здесь произошло?
– Попытка ограбления, – честно сказал я. – А ты что здесь делаешь?
– Я-то… – она подошла ко мне и, положив руки на плечи, поцеловала, так, что я не мог не ответить, а лишь прижать к себе, прихватив за талию. – Да так, гарантия того, что никто не будет сильно нервничать. Особенно ты. Ребятам с «Разрушителем карт» поговорить надо, а ты мог бы всё превратно понять.
– «Разрушителем карт»?
– Да. Именно так в ведомстве сейчас проходит один паренёк по кличке «Донателло», который вместе с нашей хакершей «Леди Винтер» с нашего же позволения решились подвинуть одну окончательно зажравшуюся корпорацию.
* * *
«Дорогой, сходи и принеси…» – сказала она. Я вдохнул, чувствуя себя подкаблучником. «Не напрягать же ведомство, если ты можешь…» – сказала она.
Мне только и оставалось, что покачать головой. Выйдя из подъезда, махнул рукой группе осназовцев, стоящих в охранении у вертолёта, и, получив в ответ лёгкие кивки, зашагал обратно к остановке, провожаемый их цепкими взглядами. Сказать по правде, увидев входящую в квартиру Инну, я преизрядно удивился. Нет, я, конечно же, подозревал, что меня, скорее всего, ненавязчиво «ведут», глупо было бы думать, что наше родное государство позволит мне вот так спокойно расхаживать по бывшей столице. Особенно теперь, когда я, мало того что, можно сказать, подтвердил свой статус Аватара, да ещё аспекта некой таинственной «Антиматерии», так ещё и де-факто являюсь будущим наречённым одной цесаревны и, как я понял, уже де-юре – мужем другой. Ну не верил я, что фаворитизация ограничивается исключительно каким-то там ритуалом. Это при нашей-то русской любви к бюрократии. А ещё я – герцог, колдун и пока что подросток, в психологическом портрете которого явно содержится очень много нелестных слов о характере оного.
Так что тут бессмысленно было возмущаться даже мысленно. Взрослые дядечки из серьёзных структур просто не могли допустить, чтобы кто-нибудь вдруг обидел подобного маленького мальчика, после чего он пошёл бы наносить добро и причинять справедливость направо и налево. Не зря же Федосеев ещё в сентябре запугивал меня теми же китайцами – тут вообще забота органов крайне уместна. Ну вот, если подумать, то зачем Империи выжженная и обезлюдевшая территория на дальневосточных рубежах, вместо надоедливого, но очень промышленно развитого узкоглазого соседа. Любящего в последние годы торговать с нами и ссориться с «заклятыми партнёрами»?
Я усмехнулся более-менее удачной, на мой взгляд, шутке. Натянул поглубже капюшон и, выйдя на проспект Ракетостроителей, заложив руки в карманы, зашагал в сторону торгового центра.
И всё же, по поводу слежки, всё это пока исключительно мои догадки. Если меня и вели, то делали это деликатно, ненавязчиво и не влезая в мои дела, либо вообще отслеживали меня каким-то особым способом, например, с помощью чипа Большой игры, что наиболее вероятно. А я, в общем-то, был собственно и не против подобного присмотра, так как никогда не исключал того, что вполне могу как-нибудь накосячить, и тогда господам хорошим куда как легче будет прикрыть мою задницу от проблем.
«Ну да, – я глубокомысленно посмотрел на уже медленно темнеющее небо и неторопливо разгорающиеся уличные фонари. – Вот такой я покладистый и готовый к компромиссам! Не пай-мальчик, конечно, да и не собираюсь таким быть, но и не книжный герой, каких любят описывать современные фантасты и которые с ходу начинают прокачивать свои права на предмет “свободы и независимости” от всех и вся…»
И тем не менее катализатором появления спецов в разгромленной квартирке, а также старшей цесаревны явно был звонок её младшей сестры. Тем более что, когда разговор коснулся беременной девушки Дена, меня под благовидным предлогом банально выперли из комнаты.
Выглядело это следующим образом. Стоило мне представить девушку, а хозяину квартиры осознать, кого собственно принесла нелёгкая в его разгромленное жилище, с парнем чуть было не случился сердечный приступ. Немного очухавшись, Ден, испросив «милостивого разрешения», и с чего только вдруг перешёл на столь витиевато-неуклюжий язык, дрожащими руками приготовил Инке чай. А затем, когда он, с видом ведомого на казнь, опять притулился в уголке, словно приговор выслушав похвалу напитку, выяснилось, что моя «жена» собственно ничегошеньки по его вопросу не знает. Так, кое-что подхватила во время перелёта, а сама она здесь присутствует действительно как некий буфер между резким, как понос, мной и не всегда вежливыми осназовцами.
«Чтобы чего нехорошего не вышло, – сказала она, – ну и потому что мне интересно».
Интересно ей! Отдуваться же пришлось зашедшей через несколько минут в комнату женщине в строгом гражданском костюме, которая, отказавшись от чая, немедленно приступила то ли к допросу ошарашенного происходящим Дена, то ли к изложению для нас с цесаревной материалов уголовного дела. Во всяком случае, это касалось того маленького кусочка разговора, который мне разрешили услышать, перед тем как вежливо выставили вон за неимением нужного уровня допуска.
В общем – сладкая парочка Денис и Марина были своеобразными «Бонни и Клайдом» от мира юных хакерских гениев. Единственное отличие в том, что они почти сразу же попались под колпак спецслужбам, которые ещё несколько лет назад поймали на чём-то за руку Дена и уже через него вышли на его подружку. Причём с ней они вошли в контакт и склонили к полноценному сотрудничеству, а вот хозяина квартиры использовали в тёмную, прогоняя через него много чего, на чём нельзя было светить собственных официальных умельцев.
Но это к сути нынешнего дела почти никак не относилось. А вот когда добрая девушка – «свой пацан в юбке» стуканула в контору о намерении Дена взломать интеллектуальную собственность «Summoning Card Commitee», тут бы и явились к нему люди в масках, если бы чудесным образом это не совпало с интересами государства.
Я далёк был от мира игроков в эти виртуально-карточные игры, но, естественно, кое-что слышал. Так вот, «SCC» являлся международным холдингом с равновесными пакетами акций у входящих в него компаний из крупнейших стран мира, что должно было обеспечивать равноправную конкуренцию производимых ими продуктов. Но это в официальной версии. А в реальности же члены представители комитета давно уже вошли в картельный сговор и, по сути, плясали под дудку «American Legacy Card Inc.» из Либерократии, монополизировав рынок подобных видеоигр и активно топя любых конкурентов. Рэкет, промышленный шпионаж и диверсионно-подрывная деятельность, заказные убийства и похищения людей стали неотъемлемой частью этого бизнеса, в котором сейчас крутились сумасшедшие деньги.
Так что конкурентов у них не было, а благодаря воровству технологий и идей, «Само-карт» раздувался всё новыми и новыми опциями и возможностями, предложить которые игрокам другие потенциальные разработчики виртуально-оптических игровых систем просто не могли. Поэтому всё то, что планировалось как общедоступная популяризирующая магию игра, стало очень недешёвым развлечением, высасывающим деньги из карманов жителей планеты прямиком в карман буржуям из «ALC Inc.».
Частично в этом была вина в том числе и нашего правительства. Почему-то так исторически сложилось, что «Россия», как бы она ни называлась, никогда на высшем уровне не относилась серьёзно к индустрии развлечений. Вот и в очередной раз, делая лучшую военную технику в мире, мы с презрением отнеслись к возне с какими-то там игрушками, а теперь уже не могли глобально, на государственному уровне, повлиять на эту разогнавшуюся денежную машину. Разве что прикрыть «ОАО Русское Игровое Агентство» и запретить продажу продукции «Само-карт» на территории страны, собственноручно превратив её территорию в рынок сбыта контрафактной и контрабандной продукции. Чего по здравому размышлению решили не делать, понимая, что по сути это тупик.
В общем, подумав, спецы и прочие аналитики разработали определённую концепцию обрушения для начала стоимости игровых карт как расходников, а затем и акций головного предприятия, с последующим банкротством или пересмотром всех договорных обязательств и чисткой «SCC» от высокопоставленных ставленников американцев. И как один из вариантов вполне мог использоваться метод, который желал разработать юный и воспылавший жаждой справедливости паренёк.
В течение всего этого короткого рассказа на Дена было больно смотреть. Кажется, парень реально считал себя «неуловимым», а ребят, сидящих в конторе, «тупыми» и «непрошаренными». Его даже не столько задело то, что эта Марина сдала его с потрохами, сколько то, что именно он первым попался на взломе какого-то сверх защищённого ПМК и вывел ведомство на неё.
Когда же он по-быстрому обрисовал суть своей проблемы, по просьбе всё той же женщины из органов, для того чтобы дополнить уже существующую картину, Инна только качала головой. Узнав про какую-то очень ценную карту «Эльфа», которую отжали у него злые бандиты, она смотрела на него с жалостью, как на большого, но несмышлёного ребёнка, у которого отобрали игрушку. После чего потребовала, чтобы КГБ даже не смело и думать о том, чтобы забирать её у него повторно. Вот тогда-то, спустя минут пятнадцать, дело и коснулось вопроса с «серым» диагностическим шаром, и мне, как, не имеющему допуска, указали на дверь.
«Милый, ты же, как я поняла, за этим сюда собственно и приехал? Чтобы помочь мальчику? – сказала она. – Ну так, дорогой, сходи и принеси нам эту карточку, уж больно посмотреть хочется… Не напрягать же ведомство, если ты можешь всё сделать сам! Тем более ты же хотел с дядькой Валентина встретиться…»
Вот я и пошёл.
Движение по проспекту было не очень-то оживлённым, так что я не мог не обратить внимание на шум нагоняющей по проезжей части легковой автомашины, которая вдруг плавно притормозила и, тихо урча, поехала с моей скоростью, метров за десять позади. Оборачиваться я пока что не стал, хотя и почувствовал направленный в мою сторону интерес водителя и пассажиров.
«Очень интересно! – подумалось мне. – Неужели действительно, помяни чёрта, и он появится? Вот они, те самые легендарные китаёзы, привлечённые моими крамольными мыслями о незавидной судьбе ожидающей их Народную Республику? Да ну на хрен! Не может такого быть».
Я как раз перешёл выезд во двор дома номер три по проспекту Ракетостроителей, и с правого плеча потянулась берёзовая рощица. Никаких гуляк там уже, естественно, не было, трудно, знаете ли, продолжать культурный отдых, когда неподалёку во дворе приземляется немаленьких размеров военно-транспортный вертолёт. Мангал всё ещё чадил тонкой струйкой белёсого дымка, едва видимой в быстро наступающем сумраке, а возле стола, скуля и повизгивая, между разбросанной пустой стеклотарой и одноразовыми тарелками, возилась пара дворовых кабыздохов, жадно подъедая что-то с земли.
Когда я проходил мимо, машина за моей спиной резко рыкнула мотором. Собаки вздёрнули головы, уставившись в сторону звука, а затем, подхватив что-то с земли, быстро ретировались в глубину редкой рощицы, под защиту наползавшего сумрака. Остановившись, я наконец обернулся и увидел резво приближающийся патрульный «мерс». Иномарка затормозила прямо напротив меня, двери открылись и из автомобиля, не торопясь и поправляя небрежно висящие АКС12У, вышли трое на удивление «неформатных» полицейских.
Толстячки, забавно переваливаясь, протрусили ко мне и, остановившись, один из них грозно спросил:
– Что ж это мы мусорим, гражданин? – пузан неодобрительно потряс жирком на лоснящейся ряхе. – Сержант Приходько, ОВД «Долгопрудный». Предъявите документики.
Хмыкнув, я достал студенческую карту и протянул её полицейскому. Тот взял её и, даже не глядя, засунул в нагрудный карман формы.
– На подделку похожа. Придётся проехать с нами до опорного пункта, – задумчиво протянул толстяк, грозно нахмурив брови и посмотрев на одного из своих сослуживцев, произнёс: – Что там ещё… распитие спиртных напитков в общественном месте, выброс мусора в неположенном месте…
– Нахождение в состоянии тяжёлого алкогольного опьянения, – поддакнул другой мент. – Наш клиент. Надо задерживать, для выяснения лич…
– Эй! – включился в игру третий, показательно кладя руку на цевье автомата. – А я его харю узнаю! Он же у нас по ориентировкам проходит! Так, руки за голову…
– Да вы охренели, господа правоохранители! Тем более когда в соседнем дворе вертушка с кучей осназовцев из одиннадцатого отдела стоит… – немножко наигранно поразился я. – Ты, пузан, карточку-то, которую я тебе дал, посмотри, что ли. Кучи проблем избежишь…
Кажется, мне не поверили, а, наоборот, отчего-то обиделись. Уж не знаю, что этим доблестным полицейским от меня понадобилось, но вместо того, чтобы сделать то, что ему говорят, мужик, насупившись, прорычал, надвигаясь на меня:
– Оказание сопротивления при аресте! – и попытался грубо схватить меня за воротник своей волосатой лапищей. – Ах, ты ж…
«Да, интересный сегодня денёк получается. Насыщенный», – мысленно поморщился я, простым приёмом выворачивая мужику кисть на болевой и заставляя взвывшего мента слегка согнуться.
– За оружие хвататься не советую, – холодно произнёс я потянувшимся к автоматам толстячкам. – Уж не знаю, откуда вы в местном отделении такие хряки без грамма дара взялись, но советую не шалить. Иначе я запихну вам эти стволы по самые гланды.
– Твою мать… – возможно догадавшись о чём-то, просипел один из ментов, отступая к машине, не делая, впрочем, более попыток хвататься за свой «калаш». – Парень, ты понимаешь, что творишь… Лёха, не смей! Отставить! Фёдора заденешь!
Он, в общем-то, вовремя остановил третьего, куда более непонятливого товарища. Тот нехотя опустил ствол.
– О как. Заложник, значит, – уже откровенно издеваясь, произнёс я, поигрывая на болевом потной ладошкой пузана. – Тебя, сержант Приходько, это тоже касается. Забудь про свой пистолетик. Считай, что у тебя его нет. Итак, я слушаю, на хрена вы ко мне решили докопаться. Господа полицейские, поверьте мне на слово, если я сейчас вас здесь положу, то мне за это – ничего не будет.
Хотя это ещё бабушка надвое сказала. Наше государство очень не любит, когда кто-либо обижает людей в форме и при исполнении. Какими бы отморозками они ни были. То давешнее происшествие с оборотнями в погонах и кидалами нас с Мариной Сергеевной, как мне кажется, никак не коснулось только по той причине, что на месте оказался встречавший её проректор из Колледжа, и за дело сразу же взялся наш юридический отдел, после того как туда переслали слепки пространства. А вот сейчас… Кто его знает, имеет ли право такой, как я, проредить немного поголовье отожравшихся хряков, явно не укладывающихся, в физические нормативы правоохранительных органов, или нет.
– Я жду… – произнёс я, с ленцой поглядывая на мнущихся полицейских.
– Парень, отпусти сержанта и сдавайся. Мы…
– Ну не хотите, как хотите.
Достав свободной рукой из кармана телефон, я ткнул большим пальцем на номер Инны и, когда девушка спустя пару секунд приняла вызов, попросил:
– Дорогая, а не могла бы ты отправить парочку осназовцев, из тех, которые тусуются у вертолёта, на проспект за домом номер три? А то меня тут господа полицейские арестовывать по беспределу собрались…
– Тебя? – удивлённо переспросила цесаревна, которая в своей жизни вряд ли когда даже слышала про полицейский произвол. – А что ты сделал?
– Вот я и хотел бы, чтобы они об этом поинтересовались у своих «коллег». А то со мной они говорить отказываются…
– Ладно… сейчас распоряжусь… – В голосе моей… «молодой жены» так и сквозило недоумение, и когда она уже отключала трубку, я успел расслышать недовольное бурчание: – Ну, ни на секунду нельзя оставить…
Бойцы, в количестве трёх штук, примчались спустя пару минут, с ходу уткнув горе-полицейских пухлыми мордами в землю, покрытую тонким слоем грязного снега. Вопросы осназовцы задавать умели, видимо, лучше меня, ну или внешний вид закованных в броню «демонов» куда как больше располагал к откровениям, нежели паренёк в джинсах и курточке. Суть интереса же столь колоритных охранников правопорядка к моей скромной персоне объяснялась довольно просто.
Откуда-то сверху, а у рядовых полицейских «сверху» понятие по чинам и начальникам достаточно расплывчатое, пришло указание задержать молодого человека, соответствующего моему описанию. Уж не знаю: то ли кто-то из благодарных за всё жильцов многоэтажки постарался, то ли нарики, очухавшись, побежали жаловаться, то ли жители этажа видели в глазок, как я ломанул квартиру Нечаева, а может быть, после массовой явки хулиганствующего элемента с повинной, у кого-то в ОВД возникли вопросы касательно первопричины столь бурных откровений – не суть дела.
Важно то, что информация прошла с некоторым запозданием, и ближайшую патрульную машину, сняв с маршрута, направили к Ракетостроителей дом пять, четвёртый подъезд. Ну и, конечно же, в силу традиционных конфликтов между ведомствами, о появлении в районе вертолёта КГБшников дежурному никто сообщить не удосужился. А тут – из двора выхожу я, весь из себя такой красивый и стройный. Ну а всё остальное – неразумная инициатива исполнителей, которые в силу неоднократно купленных ежеквартальных нормативов, давно уже потеряли как свои вторые воинские уровни, необходимый минимум для работы в полиции, так и способность чувствовать одарённых. Даже самых сильных.
Короче, видеорегистратор в машине внезапно вовремя «сломался», ну а как уж происходило задержание и кто что говорил, тут уже их «честное» слово против лживых оправданий задержанного. А там уж – начальство прикроет, если что.
– Бардак, – зло процедил один из осназовцев, глядя на скованных их же наручниками разоружённых ментов и, повернувшись ко мне, отдал честь. – Прошу прощения, ваша светлость. Я непременно доложу обо всём в рапорте и клянусь вам, местное отделение полиции ждут очень неприятные деньки.
– Да нет. Не бардак… капитан, – я посмотрел на часики в верхнем левом углу телефона и нахмурился. – Просто неблагополучный район. Таких в любом городе полно. Взять тот же Новосиб. Лично мне кажется, что сама система порочна изначально. Законопослушные сильные одарённые живут в одном мире, а все остальные – в другом, а так как миры эти далеко не везде пересекаются, вот и появляются подобные «районы», в которых одних всё вроде как устраивает, а другие просто отсеиваются. И не надо на меня так смотреть, я не революционер, я имперец, мне просто за державу обидно.
– Как можно! – отчеканил осназовец, но профессиональное подозрение из его взгляда никуда не исчезло.
«Мда, кажись, в моём деле сегодня появится ещё несколько очень неблаговидных строчек», – тяжело вздохнул я и, забрав из кармана у слегка пришибленного сержанта Приходько свою карту, спросил:
– Скажите, капитан… – я покосился на стоящий у обочины патрульный «мерсик». – А никак нельзя сделать так, чтобы я мог на время реквизировать у местного ОВД вот этот автомобиль. Я, понимаете ли, на важную встречу опаздываю, а на общественном транспорте…
– Папка! Нашла! Нашла! – раздался сбоку от меня радостный девчачий вскрик и из завихрившейся неподалёку позёмки выскочила взлохмаченная, легко одетая Аська, с визгом повиснув у меня на шее.
– Японский городовой! – обречённо помянул я знаменитого стража правопорядка из Страны восходящего солнца, аккуратно придерживая радостно дрыгающееся и пищащее тело. – Ты что здесь делаешь!
– Я к тебе пришла, – безапелляционно заявила малявка.
– Опять из дома сбежала? – нахмурился я, опуская её на землю.
– Ну-у-у-у… – протянула она и отвернулась, чтобы не смотреть мне в глаза.
– Ага, – тяжело вздохнул я. – С Ленкой поссорилась…
– А чего она! – топнув ножкой, воскликнула девочка, насупившись глядя на меня.
– Ася… – сурово произнёс я. – Я вообще-то сейчас очень занят…
– Ну! Так не честно! Ты всегда занят! И вообще, я… а она… – На ресничках мелкой заблестели первые слёзки. – И вообще!
– Аська! Быстро домой!
– Ну, па-а-а-па! – Милая мордочка скривилась в стартовую мимическую позицию для обильного слёзоиспускания. – Я туда никогда, никогда больше не вернусь! Ленка бяка… А я так по тебе соску-у-у-училась…
Ну, вот на это я точно уже не куплюсь! Точно не сейчас… Ну… возможно! Многотысячелетняя малолетняя интриганка прекрасно знала, что этот отработанный веками женский приём неизменно срабатывал на меня, являясь ударом ниже пояса.
– Так, – я хмуро покосился на улыбающегося краем губ капитана, а затем на закованных в наручники ментов с круглыми глазами и отвисшими челюстями. – Отставить слёзы!
– Есть отставить слёзы, – пробурчала девчушка, надув губки и вытирая кулачком глазки.
Чувствует, зараза, что опять сработал приёмчик.
– …Но тебя с собой я взять не могу. Обещаю, что как освобожусь…
– Ты всё время обеща-а-а-аешь… – начался второй заход.
– А я когда-то не выполнял данного тебе слова? – хмыкнул я, погладив малышку по волосам. – Так было такое или «нет»?
– Вроде нет… – опять надувшись, буркнула она.
– Ну, вот и всё. Капитан…
– Здесь, – коротко ответил осназовец.
– Проводите, пожалуйста, эту девочку, – я положил руки на плече Аськи и развернул её к ГБшнику. – К цесаревне Инне. Это её…
Я замялся, задавшись мыслью о том, кем собственно теперь является моя приёмная дочь для моей «жены в магии». Пожав плечами, прокашлялся.
– …Считайте, что это её падчерица. Зовут Ася Кузьминична. – Лицо капитана как-то вытянулось, глаза округлились, а бравый сержант Приходько так и вовсе закатил глаза и мешком осел на землю.
– В… В… ваша светлость, – выдавил он из себя. – А… А Ася Кузьминична в таком виде… Она же простудится…
– Скорее мы все насмерть окоченеем, – со вздохом ответил я, и пигалица серьёзно кивнула. – Так что насчёт машины?
