Глава 14

– Должен сказать, что я весьма разочарован в вас, Нина Святославовна! – под взглядом ректора Зайка потупила взор и слегка покраснела. – Сделать такое с родной…

– Я в кои-то веки счастлива! – перебила Сафронова Инна, вцепившись в мой левый рукав. – Я могу быть с любимым! Если ругать за такой подарок, то за что же тогда хвалить?

Пристально посмотрев на девушку, глава Пятого Магического покачал головой и воззрился на меня.

– Кузьма… – голос его прозвучал стуком по моей надгробной плите, тем более что глаза его превратились в две белые дырки. – Если ты обидишь девочек, то я…

Ну… Это я уже слышал. Второй раз не страшно, но вот то, что задействованная в этот момент ректором седьмая чакра надавила на моих женщин, а не только на меня – я терпеть не собирался. Пусть даже этот человек мог размазать меня тонким слоем по всему кампусу!

– Андрей Иванович, а вы ничего не попутали… – из-за приоткрытой мной в этот момент Сахасрары с пола начали подниматься какие-то тёмные искры, кабинет слегка затрясся, на столе у хозяина кабинета, громко чмокнув, взорвалась лампа с абажуром, а доисторический плоский монитор погас и задымился.

– Прости… – Глаза герцога Сафронова вернулись в нормальное состояние, да и я поспешил закрыться. – Нина Святославовна, Инна Святославовна, искренне прошу извинить! А ты, Кузьма, так больше не делай.

– Андрей Иванович, я тоже прошу прощения, но…

– Понимаю, – ректор щёлкнул пальцем по дымящемуся монитору. – Переборщил…

Он замолчал. Сел на своё кресло и провёл ладонями по лицу.

– Я… – дрожащим голосом произнесла Нина. – Не обижаюсь…

Инна, всё ещё трясясь, закивала.

– …Словно молодого Савелия перед собой увидел. На мгновение. Прошу прощения за подобную несдержанность.

– «Мрачного»? – спустя пару секунд спросила старшая цесаревна.

– Его, родимого, – хмыкнул ректор, со вздохом облегчения отвалившись на спинку кресла. – Был в своё время инцидент… вот и забыл, что передо мной резкий как понос Ефимов… На Афросьева в то время только так воздействовать можно было…

– Ну, спасибо за определение… – хмыкнул «резкий» я.

– Да ничего, обращайся! – ухмыльнулся глава Колледжа.

– А что… – начала было Нина, но Сафронов сразу же перебил её:

– Это касается одной из ваших сестёр. – Мужчина улыбнулся. – Так что вам лучше не знать…

– Какой? Какой? Четверо из них учились в Пятом! – уже пришедшая в себя Инна подалась вперёд, а глазки её так и заблестели.

– Секрет, госпожа Ефимова! – важно заявил Андрей Иванович, хлопнув ладонью по столу. – А то одна особа женского пола с греческим именем за проявление излишнего интереса к не касающимся её вещам уже лишилась части лица, отвечающего за дыхание и обоняние!

В главный кабинет ректората нас настойчиво пригласили прямо на следующий день после дуэли, сняв всех троих с занятий. Когда за мной пришли в аудиторию, Грем только заржал и махнул рукой: «Иди, мол…», а когда я был уже в дверях, словно что-то вспомнив, подошёл к доске с заказами и, сорвав одну бумажку, скомкал её и отправил мне, словно отвешивал щелбан. Попал бы в лоб, кстати, если бы я не поймал её на лету.

Надпись на ней гласила: «Заказ на Ефимова К. В. – от Фишшина Г. С. Ордер на нихренанеделание. Копия подобной заявки будет висеть на доске каждый день в крайнем правом, нижнем углу под другим заказом, текстом к доске. Ты только не злоупотребляй без необходимости, а то я обижусь!»

Даже как-то захотелось изобразить из себя знакомую красноволосую японку и поклониться преподу за подобный блат. Ведь в нашей группе «преторианцев» практика проводилась через административные службы колледжа, и то, что я периодически забивал на всё ради личных дел, очень сильно било по Грему. Да и мне пару раз на почту приходили извещения об академических взысканиях. Правда, суммы штрафов были какими-то совсем смешными.

Впрочем, нормально доехать мне до ректората не дали… турки. Раздался рёв воздушной тревоги, и сопровождающие тут же потащили меня в ближайший бункер. Виртуальный авианалёт длился почти пятнадцать минут, которые мне пришлось просидеть в бомбоубежище. Как я узнал чуть позже, действительность «Большой игры» внезапно лишила нас на некоторое время Женьки, якобы бомба угодила прямо в мой дом, журналистки и Ольги, которых накрыло возле полицейского участка, и Юли, которая выгуливала Аську в детском парке, расположенном в районе проживания учителей.

Вроде бы «игровые потери», не умер никто, да и в отличие от прямого противостояния между «участниками», никого не разрывало взрывами на мелкие кусочки, просто подходил наблюдатель и сообщал, что, дескать, вы убиты, вот предписание, следуйте туда-то и уже минут через сорок будете свободны… но всё равно, когда позвонила Ленка и сообщила о случившемся, сердце неприятно ёкнуло. Очень, знаете ли, захотелось взять билет в Турцию и наведаться в полис Сабанджи с ответным визитом.

Может быть, ещё по этой причине я среагировал подобным образом на действия нашего ректора, но мне не было стыдно хотя бы потому, что я теперь знал, что по какой-то причине моя сила игнорирует моих девочек. Хотя подобным экспериментом нет смысла гордиться. Я не сдержался, ответил на явный вызов ректора, в чём и винил сейчас сам себя, потому как мои любимые вполне могли серьёзно пострадать…

– Ладно, дети, – хмыкнул Сафронов. – Я на самом деле рад за вас, но…

– Но? – переспросила Инна, прижимаясь ко мне плечом и кладя руку на моё колено, тут же скользнув вниз.

– Но меня как прямого наставника этого дурня, – сделав «скучное» лицо, хозяин кабинета кивнул на меня, – просили посвятить вас в некоторые тайны как «Ритуала фаворитки», так и в «Зелёного рыцаря». Вот для начала вот это всё подпишите.

– О! Они уже готовы! – воскликнула моя «супруга в магии», сграбастав две из трёх положенных перед нами папок.

– Естественно… При вашем-то статусе, – хмыкнул ректор и протянул девушке перьевую ручку.

– Что это? – спросил я, глядя, как Инна проставляет свой вензель на двух красивых бумажках, а потом передаёт их Нине.

– Свидетельство фаворитарного брака Ефимова К. В. – ответила Зайка, ставя размашистую подпись в единственной свободной графе обоих документов. – Тебя, милый, это не касается.

– Совсем-совсем? – уныло спросил я, глядя, как листы гербовой бумаги рассортировываются по папкам, одну из которых передали герцогу Сафронову, – А мне показалось, что там моё имя написано…

– Ну да, твоё! – согласно кивнула Нина. – Поэтому я и говорю – тебя это не касается.

– Потрясающая логика… – пробубнил я себе под нос. – Как знал, что одной магией, без бумажек подобное дело не обойдётся.

– А теперь, – хмыкнув и привлекая внимание, сказал Андрей Иванович, раскрывая последнюю папку, – все трое. Это бумага о неразглашении. Девушки, внимание!

– Это «договор о неразглашении» чего?

– А? – Сафронов словно бы вынырнул из своих мыслей и уставился на меня, я же мысленно выдохнул. – Ну… того, что мне приказали вам рассказать.

– Понятно, – я первым поставил свою «кляксу», девчонки следом за мной, а когда бумаги исчезли в ящике рабочего стола ректора, произнёс: – Я весь во внимании.

– В общем, так, детки, – произнёс Андрей Иванович, откидываясь на спинку кресла и щелчком пальцев то ли накладывая, то ли активируя барьер от прослушки. – То, что вы сейчас услышите, касается фаворитарных браков, а также ритуала «Зелёного рыцаря»… и сразу скажу, что это – секрет, можно сказать, государственной важности, не только для нашей страны, так что носителями его являются высшие чины многих держав мира. Соответственно эта информация, если ей дать ход, может натворить очень много бед. Поэтому подписанные бумажки – бумажками, но я хочу, чтобы вы осознавали всю серьёзность того, что я должен вам рассказать.

Он выжидающе посмотрел на нас и, дождавшись дружного кивка, продолжил:

– Его Величество не пошёл бы на этот шаг, если бы не вчерашний инцидент. Это чтобы вы понимали, что это не великая честь, быть посвящённым в этот секрет, а вынужденная мера и по большому счёту должностное преступление, совершаемое из личных интересов. В частности, из-за вас, Инна Святославовна. Потому как у «нас», – он особо выделил это слово, – нет ни малейшего желания, чтобы из-за какой-нибудь случайности вы попали в руки какого-нибудь проходимца. Тем более что вы «супруга в магии» не кого-нибудь, а молодого Аватара и с недавних пор моего подопечного. Можно сказать, личного ученика…

Мужчина посмотрел мне прямо в глаза, видимо ожидая какой-нибудь реакции, но я сохранял каменную морду лица. Старшая же цесаревна вздрогнула и поплотнее прижалась к моему плечу.

– Вы никогда не задумывались, – герцог Сафронов встал со своего кресла и медленно подошёл к окну, – почему при наличии большого количества фавориток у многих аристократов девушки после ритуала почти никогда не выходят в свет, а зачастую и вовсе выпадают из общественной жизни, превращаясь в заядлых домоседок?

– Нет, – задумчиво протянула Нина, а Инна молча кивнула.

– Я вообще этого не знал… – буркнул я.

– Так вот, всё дело в том, – медленно произнёс ректор, поворачиваясь к нам и приседая на подоконник, – что ритуал фаворитизации – одна большая мистификация.

– Как! – ахнула младшая цесаревна, даже привстав со своего стула, а её сестра так и вовсе, кажется, перестала дышать.

– А вот так, – усмехнувшись, ответил Андрей Иванович. – На самом деле не существует такого заклинания, с помощью которого абсолютно любая из одарённых женщин способна подавить волю другой и фактически промыть ей мозги. Легенда о невероятных возможностях ритуала целенаправленно поддерживается Консорциумом Наций, ради стабильного наращивания объёма человеческого ресурса, способного пользоваться магией, это точная цитата. Фактически сам «ритуал» это благовидный предлог для создания стабильного гарема в странах, где традиционно отсутствует подобная практика, а полигамия долгое время находилась под запретом в связи с религиозными или социальными запретами. А необходимо это в первую очередь для положительной евгенической селекции врождённых одарённых, которых, по расчётам наших специалистов, в противном случае на сегодняшний день в мире было бы на несколько порядков меньше.

– Но как же… – выдавила из себя шокированная куда больше сестры Инна. – Я же чувствую…

– То, что возможности ритуала мистифицировали, – мягко произнёс герцог Сафронов, – не значит, что он на самом деле не работает. Просто его эффект – довольно сильно отличается от постулируемого.

– И что же на самом деле делает этот ритуал? – чётко выговаривая слова, произнесла Зайка.

– Он создаёт «привязку», скажем так, капсулирует некоторые эмоции и воспоминания, которые женщина испытывает в момент его совершения, а также внедряет в сознание определённые закладки, которые срабатывают, когда фаворитка желает совершить нечто неприемлемое по отношению к другим участникам ритуала. Но он не подавляет человеческую волю и не калечит сознание, навязывая внедрённые сторонние чувства.

– Именно поэтому его проводят во время секса? – догадался я.

– Да, – кивнул мужчина. – Момент первой интимной близости считается наилучшим для фаворитизации. Причём процесс должен быть добровольным и проводимым с обоюдного согласия, ну и стоит добавить, что при отсутствии чувств к партнёру девушкам рекомендовано принимать либо магические эликсиры, либо препараты на основе афродизиаков.

Девушки быстро переглянулись, и Нина отрицательно покачала головой.

– А почему… – начала было Инна и, замолчав на секунду, продолжила: – Почему вы вначале упомянули о том, что фаворитки обычно не участвуют в социальной жизни общества и не выходят в свет.

– Потому что подобное им не позволяют их новые семьи, – просто ответил ректор. – Вы уже взрослые и должны понимать, что принятые почти во всех странах законы, связанные с фаворитизацией, по большому счёту стирают равноправие полов и нарушают права женщин. Хотя говорить об этом открыто – не принято. Дело в том, что очень редко, когда фаворитками становятся действительно влюблённые в своего «мужа по магии» девушки. Чаще всего это договорные «браки», в которых очень часто их мнение вообще не учитывается. В результате эмоциональная привязка получается довольно слабой, и фаворитка просто не испытывает должный уровень лояльности к своему «супругу».

– То есть по сути, – произнесла Нина, – всё это мало отличается от обычного сексуального рабства?

– Если совсем уж грубо говорить, то – да, – кивнул аристократ. – Девушки по собственной воле или по желанию семьи меняют свою свободу на богатую сытую жизнь в пределах родового поместья, многие из которых давно уже разрослись в маленькие закрытые города. Там они по большому счёту ни в чём не нуждаются, в том числе и во внимании мужчин.

– Это как? – нахмурился я.

– У многих одарённых большой силой аристократов из влиятельных родов количество фавориток достаточно большое…

«Угу – например, у тебя…» – подумал я.

– …и постоянно оказывать всем им одинаковое внимание нет никакой возможности. Поэтому, подчёркивая, что фаворитка – не наложница в серале, принято не замечать того, что по прошествии некоторого времени женщины начинают жить с другими мужчинами, принесшими клятву на верность роду. Фактически их затворничество призвано не допустить того, чтобы ими воспользовались чужаки, ведь очень часто они знают определённые «секреты», которые не должны покидать родовых стен. Контакты же внутри «Рода» только укрепляют его, а потому приветствуются, особенно если первенцы у данной фаворитки не обладают сильным даром.

– Но я люблю моего Кузьму, – немного потерянно произнесла Инна. – Я…

– Именно поэтому, – улыбнувшись, перебил девушку ректор, – Его Величество и не стал наказывать «твоего Кузьму» за подобное самоволие. Такого же мнения придерживался и дед Касимовой Евгении. В противном случае, если бы у вас не было к нему никаких чувств – никто бы не посмотрел, что он Аватар, а так – ваш отец решил пойти на уступки и не портить жизнь своей дочери. Или вы, юная леди, думали, что Империя может вот так вот разбрасываться принцессами крови?

– Понятно… – пискнула старшая цесаревна, покраснела и уткнулась носом в моё плечо, а Нинка побелевшими пальчиками сжала мою ладонь.

– Ну и, конечно же, подобное вынужденное «затворничество», – продолжил лекцию Сафронов, – связано с тем, что для любой фаворитки, особенно знатных кровей и обладающей секретами своего «Рода», особую опасность представляют «Зелёные рыцари». Собственно, вчера вы уже познакомились с действием этого вообще-то запрещённого ритуала.

– Запрещённого? – нахмурился я.

– Да, конечно. И не только у нас, но и во многих других странах мира. Во-первых, с одной стороны, он губителен для восторженных зелёных юнцов, которые бессмысленно гибнут во имя «любви», а чаще всего просто мимолётной влюблённости в красивую мордашку, увиденную один раз на каком-нибудь приёме, которая о его страстных чувствах – знать не знает! Ну а во-вторых, при удачном стечении обстоятельств, его применение фактически является банальным похищением человека, чем пользуются различные хитрые мерзавцы ради собственной выгоды. Да и кому понравится, что проходимцы уводят его женщин.

– Он запрещён… – задумчиво произнёс я. – Но его всё равно практикуют…

– Да, – коротко ответил Сафронов и, помолчав, пояснил: – Если ритуал был исполнен успешно, очень трудно постфактум доказать сам факт его применения.

– Подождите, подождите! – воскликнул я. – Но дуэль за даму, да и все эти ключевые фразы… Например, вчера на приёме, ведь там была прорва свидетелей…

– И что? Что это доказывает? – фыркнул ректор. – Только-то, что один болван бросил другому болвану вызов в особо извращённой форме! А то, что у упомянутой девушки потом фаворитизация слетела – так это ничего не доказывает. Тем более что, в отличие от идиота Деньского, в таких боях никто не сражается по апокрифиальным правилам! Бьются насмерть. И вообще, Кузьма, я не понимаю, с какой стати ты этот вызов принял, да ещё и со всеми условиями согласился?

– Ну… – стараясь показаться умным, я почесал затылок. – По поводу выбора оружия, да это был мой косяк. А вообще… ну… я как бы был не против дуэли, поэтому согласился. А что?

– Я не против того, чтобы ты потешил себя, прихлопнув парочку-другую благородных идиотов, – тяжело вздохнул Сафронов. – Но я не понимаю, зачем ты согласился на апокрифиальные условия? Ты что? Толстопузый торгаш?

– Не понял, – откровенно признался я. – А что, я мог принять вызов и не согласиться с…

– Да, конечно! – ректор аж всплеснул руками. – Вызов на дуэль это одно, а соглашаться или нет на её условия, совершенно другой вопрос! Ты мог сам назначить то, как именно ты намерен взгреть наглеца, осмелившегося нанести тебе подобное оскорбление. Если бы ты заявил, не согласен биться по апокрифиальным правилам, то твой противник не смог бы выставить против тебя бретёра и был бы вынужден сражаться сам. А ты как будто с дуэльным кодексом незнаком – на всё взял и согласился… Это ж какая глупость для колдуна твоего уровня.

– А… вот оно что, – хмыкнул я. – Буду знать. Хм… то есть я и с Ромушевым тогда мог бы не соглашаться…

– Подожди, – нахмурился Андрей Иванович. – Это же чёрным по белому написано в… Ты вообще дуэльный кодекс читал?

– Нет, – я смущённо улыбнулся. – Не доводилось… У нас в деревне дуэли как-то не прижились. Наверное, из-за отсутствия аристократов. Мы всё больше за клубом на кулачках смахивались.

– Зато он молитвенник наизусть знает, – ехидно добавила Нинка.

– О-па… – Кажется, подобное признание слегка выбило ректора из колеи, но он быстро взял себя в руки и, подойдя к одному из шкафов, вытащил толстенький томик в красном переплёте, гулко хлопнув им по столу перед моим стулом. – Так! Прости, я всё время забываю о том, в каких условиях ты вырос. А теперь, Кузьма, слушай меня внимательно. Вот пока ты эту книгу не прочитаешь от корки до корки и я не признаю твои знания удовлетворительными, даже не думай о дуэлях.

– Вот весь этот талмуд?

– Да.

– А если…

– Кузьма, я всё сказал.

– Но…

– Вот если будет «но», то выбирай крайние правила и убивай идиота с одного удара. Молодёжь… блин! Его, понимаешь, разводят как ребёнка, а он сам голову в петлю суёт…

– А вы думаете, что этот парень вышел бы против меня на моих условиях? – хмыкнул я, рассматривая обложку «Кодекса».

– А куда бы он делся под ритуалом-то? Тем более что, судя по всему, ему была известна именно его «неправильная» версия.

– А поточнее, если можно, – попросила Инна.

– Отчего ж нельзя, – ректор вернулся в своё кресло и, оперевшись локтями на стол, обвёл нас взглядом. – Я именно это как раз и собирался вам рассказать, правда это как раз, к сожалению, не такая уж и секретная информация, а потому вам, дети, следует быть аккуратнее. Дело в том, что «дуэль» для успешного выполнения ритуала – не нужна. Да собственно для того, чтобы сбить фаворитизацию – вообще ничего не нужно, следует только убедить выбранную жертву в том, что её «муж в магии» её не достоин, и тогда разрушающая энергия «Зелёного рыцаря» сломает капсулизацию памяти и сотрёт закладки. По-другому говоря, женщина просто перестанет быть чьей-то фавориткой и фактически станет свободна.

– То есть, – я нахмурился, – «Зелёный рыцарь» не забирает себе фаворитку, а просто освобождает её?

– Именно. Вот только об этом мало кому известно, как и о самом ритуале, чем и пользуются мошенники, убеждая находящихся в замешательстве после разрушения «капсулы» женщин, что отныне они принадлежат им. Кстати, именно по этой причине в нашей стране была введена официальная регистрация фавориток на принадлежность к роду «мужа в магии», дабы после случайного или намеренного разрушения ритуала у освободившихся девушек оставались обязанности перед семьёй, и они не становились «никем», – он внимательно посмотрел на старшую цесаревну. – Так что запомните это, Инна Святославовна Ефимова-Вершинина. И аккуратно, не разглашая тайну, донесите это до Евгении Павловны Ефимовой-Касимовой, я думаю, вы справитесь.

– Да… Спасибо, Андрей Иванович, – девушка мило покраснела, я же в первый раз услышал новую фамилию своих «жен в магии», причём не мог не заметить, что герцог второй фамилией назвал у Инны ту, которую носит император, а не по роду матери. – Я всё сделаю.

– Подождите, подождите… – пробормотала Нина. – Вот так вот просто? Взять и убедить.

– Не то чтобы просто, – улыбнулся Андрей Иванович. – Ритуал этот скорее ментальный, чем физический, но вредоносная магия, основанная на использовании аспекта «крови», хоть и концентрируется в мозгу человека, но необратима и в результате, со временем, если её не использовать, убивает тело. Ну и да, катализатором взрывного разрушения служат сильные отрицательные эмоции, такие как страх или унижение. Поэтому-то Деньский и постарался обернуть всё так, чтобы самому ему ничего не угрожало. Но он непременно бы сразился с тобой лично, однако ты, Кузьма, так «мастерски» попался в его ловушку…

– Да ладно, ладно… – поморщился я. – Я уже понял, что лоханулся. Только если всё так, как вы говорите, то с какой радости вообще все эти танцы с бубнами вокруг дуэлей и прочей рыцарско-геройской лабуды.

– Ну, во-первых. Всё дело в личности создателя обоих ритуалов – сэре Энтони Хьюберте. Разработав по заказу Консорциума «Ритуал фаворитки», он чувствовал себя проклятым в веках, потому как принёс женщинам нашего мира «зло», искоренить которое в будущем, как он считал, будет очень и очень трудно. В общем-то, прав он был только в том, что сломать «капсулу» и снять закладки, не причиняя вреда носительнице, по силам лишь самым сильным магам с аспектом «разум». Так вот, он втайне долго бился над тем, чтобы создать контрмеру для своего творения, и результате появился «Ритуал Зелёного рыцаря», чью миссию он видел в «самопожертвовании во имя освобождения».

Ректор потёр переносицу.

– Так вот. Однажды уже старый маг встретился с юношей из одного благородного английского дома, который сильно страдал от того, что его возлюбленная стала фавориткой лорда Бэниша, и, пожалев его, поделился секретом «Зелёного рыцаря». Вот только обернул он всё в антураж рыцарской романтики, приукрасив заодно словами о том, что девушка перейдёт к нему. Видимо подразумевая, что девушка поразится тому, на что он пошёл ради неё, и не сможет ему отказать. Так ритуал ушёл на сторону. А чуть позже, когда юноша погиб от разрушительной магии «Зелёного рыцаря», так и не освободив свою пассию, ужаснулся того, что в очередной раз сотворил. Отправил бумаги с реальными наработками в Консорциум, а сам выпрыгнул из собственного окна, расположенного на десятом этаже. Вот собственно и вся история. Описание ритуала попало в сеть, видимо, постарался тот самый юнец, а затем, так как создано оно было с помощью обычных «открытых магем», а не стилизовано в общедоступные «сигмы» как «фаворитка», его проанализировали и поняли, как и что там работает на самом деле. Такие вот дела. Вопросы есть?

Вопросов не было. Каждый из нас думал о своём и делиться своими мыслями с окружающими желанием не горел. Инна в задумчивости перебирала своими пальчиками мои, а Нина молчала, рассматривая корешки книг в ближайшем шкафу. Наконец старшая цесаревна произнесла:

– Знаешь, Кузьма, – она подняла на меня свои большие и красивые глаза, – я вовсе буду не против, если ты решишь, что мне стоит… Да и Женя поймёт…

Она не договорила, но я и так понял, что она хотела сказать.

– Даже думать забудь, – я улыбнулся и подмигнул «жене», а затем, обняв обеих сестёр за плечи, притянул к себе. – Добровольное затворничество, Инна, это не наш метод. Да и вообще, мне подобный подход не сильно нравится! Я вам не турецкий султан, чтобы запирать моих любимых девочек в серале. Тем более что ты сама слышала, что всё это по большому счёту ерунда, и если что-то случится, вы не будете никому ни в чём обязаны! Я – верю в вас и не собираюсь прятать вас ото всех, словно ценные безделушки!

– С… спасибо.

– Так, ребятки… это, конечно, всё очень мило и романтично, – хлопнул ладонью по столу ректор, – но вот я считаю, что спрятать вас на некоторое время вовсе не помешает. Пока шумиха вокруг нового герцога Ефимова и его очаровательных «супруг в магии» не утихнет.

– В смысле? – нахмурился я.

– В прямом, – усмехнулся хозяин кабинета. – Отправляйтесь-ка вы в Америку. Всё равно у тебя, Кузьма, скоро начинается суд, вот и прибудете туда пораньше, поживёте немного в Балтиморе. С администрацией ответственного за вас тамошнего института я уже договорился.

– То есть решили уже всё за нас.

– Ну… такая вот у меня работа. За студентов решать, что им делать. А что, вы против?

– Грем меня убьёт.

– А он с вами полетит. В командировку, так сказать. В любом случае ты и Инна Святославовна летите сто процентов. Причём уже завтра. Это вопрос решённый, и возражения с вашей стороны не принимаются. А вот вы, Нина Святославовна…

– Я – остаюсь, – уверенно сообщила Зайка. – У меня сейчас много дел по работе в кампусе, плюс через несколько дней должна прибыть Су… с оформленными бумагами и Ключом на поместье. Затягивать с этим делом – нельзя. Ну а ещё мне нужно готовиться к помолвке! Это тоже не пятиминутное дело. Да и за твоим «новым бизнесом» присмотр нужен…

– Ты уверена? – расставаться с Ниной мне ну очень не хотелось. – Ленке же тоже придётся лететь с нами. Как ты тут без неё-то?

– Угу! – Нина вздохнула и улыбнулась, а я понял, что попытка уговорить цесаревну – не удалась. – Да ты не волнуйся! Я вон у Инны Женечку одолжу. Справимся.

– Вот почему, когда кто-то вот так вот уверенно говорит: «Да ты не волнуйся!», хочется на стену лезть. И ведь всегда что-то нехорошее случается!

– Андрей Иванович, – произнесла Нина, вставая со стула. – Мы вас, наверное, уже и без того сильно задержали? Если это всё, то мы, пожалуй, пойдём! А то у нас ещё одна встреча сегодня назначена, а мы вас отвлекаем.

– Да идите, – усмехнулся ректор. – А то меня действительно уже дела заждались.

– А что за встреча-то? – спросил я, попрощавшись и выходя в приёмную вслед за девушками, поймав благодушную улыбку секретарши.

– Увидишь, – ответила Инна, беря меня под левый локоть, в то время как Нина почти синхронно подхватила под правый.

В широком и светлом зале, перед лифтом, за который я в своё время успел побороться с Ромушевым-старшим, нам встретился высокий молодой мужчина в явно дорогом пальто, очень напоминающем французский плащ, и бледным аристократическим лицом. Довольно запоминающаяся внешность, особенно если учитывать длинные, почти до поясницы, прямые каштановые волосы и тонкие пальцы пианиста с парочкой крупных перстней-печаток.

Увидев нас, он слегка дёрнул уголками губ, так словно бы раздумывал, улыбнуться ему или всё же не стоит, а затем плавным движением отошёл в сторону и легко поклонился в знак приветствия. Я ответил ему быстрым кивком, а вот мои спутницы как по команде разве что не спрятались у меня за спиной, прикрывшись мной как щитом.

– Ну и кто это был? – спросил я девочек, когда двери лифта закрылись.

– А ты что? Не знаешь? – удивлённо спросила Нина. – Это ж Савелий Афросьев!

– «Мрачный», что ли? – переспросил я. – Этот пид… хлыщ?

– Угу… – произнесла Инна и поёжилась. – У меня мороз по коже от одного его взгляда.

– М-да… Признаться, я представлял его себе другим, – хмыкнул я. – Брутальнее, что ли. А тут прям «бисёнен» какой-то…

– Кто такой «бисёнен»? – спросила старшая цесаревна.

– «Красивый юноша» по-японски, – перевела сестре Нина.

– Да я это и без тебя знаю, – отмахнулась «жена». – Просто пару раз это слово в моей группе слышала, в довольно непристойном контексте. Вот и спрашиваю.

– Ну, – Зайка быстро глянула на меня. – В японской поп-культуре, нацеленной на женскую аудиторию, есть определённые стереотипы… М-м… бесит! В общем, чаще всего там подобные красавцы жарят друг друга под хвост! Так понятно…

– О… ну так понятно, – серьёзно кивнула Инна. – А к Савелию это как относится? Он же вроде бы нормальный. С таким-то гаремом…

– Ну да, – подал я голос. – Я не встречал «нормальных» парней, которые так бы пялились на других мужиков, как этот «Мрачный» на меня зырил…

– Ну, это-то немудрено! – пожала плечиками старшая цесаревна. – Мало того что ты, можно сказать его коллега… так ты ещё у него невесту увёл.

И девушка ткнула пальчиком в мгновенно покрасневшую и резко отвернувшуюся сестру.

Как оказалось, дела у нас имелись в знакомом уже по прошлым посещениям здании Дисциплинарной комиссии. А точнее в кабинете Ольги, где нас уже дожидалась хозяйка кабинета, вместе со слегка бледным Валькой-алкашом, видимо ещё не отошедшим после вчерашнего. Да… погудели мы тогда знатно, в общем – хорошо посидели, поговорили, отметили. Причём настолько знатно, благо приятель не поскупился на выпивку и закусь, что когда дело дошло-таки до пельменей, Валентин, который собственно и подвязался их варить, раз пятьдесят вздохнул и посетовал на то, что руки у него кривые и вообще – вот если бы здесь был тот, точнее та, которая могла бы показать мастер-класс…

Понятно, что девушка из магазина, нужна была ему вовсе не для готовки, а для того, чтобы… пообщаться на разные интересные темы, пока Ольга не видит. Сам я был куда как скромнее в желаниях, или, может быть, после выпитого куда как лучше его помнил, по какой именно причине мы не пригласили девчонку с собой. Но друга – не осуждал, потому как сибирячка была действительно очень даже себе ничего, а так как после выпитого, как известно, некрасивые женщины становятся красавицами – изготовительница пельменей превратилась бы, наверное, в «суперкоролеву красоты», а может быть, в кого и покруче… правда, до моих девочек – всё равно бы не дотянула.

В любом случае поезд определённо ушёл, и пришлось приятелю обходиться без сладенького, довольствуясь утехами для желудка и души. Вот видимо потому, так и не отдохнув телесно, он сейчас выглядел не очень-то хорошо, что Ольгу, впрочем, похоже, ни капли не беспокоило.

Причём оба полицейских были сегодня при параде, а при нашем появлении так и вовсе встали со своих мест. А затем произошло нечто и вовсе странное. Подойдя к нам, вместо того чтобы пожать протянутую мной руку, внезапно сначала Валька, а следом за ним и Ольга опустились на одно колено и склонили головы. Секундную немую сцену прервал немного глухой голос Валентина:

– Ваша светлость. Кузьма Васильевич. От своего лица и от моей невесты, Ольги Витальевны, милостиво просим вас принять нас под свою руку и даровать нам покровительство рода Ефимовых, коему обязуемся служить верой и правдой!