Глава 15

– Вы… не Изанами.

На имени амацуками голос дрогнул; разочарование охватило Эми с такой силой, что у нее чуть не подогнулись колени.

– Я Коянэ, – произнес мужчина. В каждом его слове дрожала сила, отдаваясь трепетом в теле Эми. – Я слуга госпожи Изанами и выполняю ее обязанности, когда она отсутствует.

– Вы ками?

– Да, – ответил он с мягкой улыбкой.

Лицо Коянэ было гладким, возраст его не коснулся. Длинные черные волосы, стянутые высоко на затылке в хвост, ниспадали на спину. Полы многослойного одеяния – кимоно, хакама, длинного хаори – оттенков бордового и коричневого растекались по возвышению. Эми уставилась на него, медленно осознавая, что смотрит на человеческое тело, которое занял ками. Если в руководстве каннуши говорилась правда, то мужчины, которого она видела перед собой, уже не существовало.

– Подойди, дитя, и поведай мне, что же привело тебя из храма Аматэрасу сюда.

Эми осторожно шагнула к возвышению и опустилась на колени перед ступенькой, чинно сложив руки. Теперь она жалела, что не прихватила одеяние мико; современные вещи казались ей в таком месте совершенно неуместными. Мельком взглянув на Коянэ, Эми тут же опустила голову. Смотреть в глаза ками считалось неприличным.

– Я пришла поговорить с Изанами, – медленно произнесла она.

Хотела ли она узнать у этого ками правду? Предательская мысль не оставляла ее с тех самых пор, как она заключила уговор с Широ: если амацуками подтвердит, что в день солнцестояния Эми погибнет, стоит ли ей умолять о спасении? Она еще не решила, желает ли просить о подобном. Ведь тогда неизбежно станет ясно, что она не такая благородная, какой желала быть, что она слишком эгоистична, чтобы пожертвовать жизнью. А пока еще оставалась надежда, что она не настолько ничтожна.

– Скажи, что тебя тревожит, дитя, – пробормотал Коянэ с ноткой нетерпения в голосе, но когда Эми подняла голову, он вновь мягко улыбнулся.

– Я… – Она взглянула на двух каннуши, безмолвно за ней наблюдавших.

– Это мои слуги, – произнес Коянэ, верно истолковав ее смущение. – Они лишь исполняют мою волю.

Каннуши тоже были ками?.. Если да, то наверняка слабыми, ведь Эми не чувствовала от них никакой силы. Коянэ же излучал ки, словно огонь – жар. Его присутствие затмевало собой все, как солнце, совершенно непохожее на присутствие ни одного из ёкаев. Скорее на тепло, которое иногда пронизывало Эми во время молитвы.

Ее вновь охватила тревога, идущая откуда-то из глубины. В голове в такт пульсу забилось предупреждение Аматэрасу, но Эми не обращала на него внимания.

– Я камигакари Аматэрасу, – произнесла она. – И я пришла к Изанами в поисках правды о камигакари.

Воцарилась давящая тишина. Ки Коянэ окутала Эми бурлящей волной и вновь успокоилась. Незримое присутствие Аматэрасу тоже исчезло, словно амацуками ждала, что же скажет Коянэ.

– Правды? – переспросил он, едва ли не с опаской.

Эми крепко зажмурилась. Ее голос дрожал от чувств, которые она с трудом сдерживала.

– Я посвятила Аматэрасу всю жизнь еще до того, как стала камигакари. Я отказалась от всего – от семьи, друзей, свободы, независимости, – чтобы быть лучшей для Аматэрасу, ведь думала, что мы разделим на двоих мое тело и ее величие. – Она открыла глаза и посмотрела на Коянэ. – Недавно я узнала, что, когда амацуками спускается с небес, разум и душа камигакари умирают. Мне нужно убедиться, так ли это. Это правда?

Во взгляде Коянэ не было удивления. Сердце Эми сжалось в груди, будто скованной льдом.

– Досадно, что слуги Аматэрасу предпочли тебя обмануть, дитя, – сочувственно произнес ками. – Мне жаль, очень жаль это говорить, но ты узнала правду.

Груз отчаяния заставил Эми склонить голову; она сдержала слезы.

– Прискорбная необходимость, – глухо продолжил Коянэ. – Если бы мы только могли избавить наши сосуды от подобной участи, то несомненно бы их пощадили. Жертва камигакари велика, и не знать, за что платишь такую цену… ты наверняка чувствуешь, что тебя предали, дитя.

Эми безмолвно кивнула, стараясь собраться с духом. Коянэ подтвердил ее худший страх, и теперь она не знала, что делать. Все эти дни ей помогала сохранить рассудок лишь хрупкая надежда, что книга ошибалась. А что теперь? Смириться? Молить о спасении?

– До солнцестояния всего несколько недель, – задумчиво произнес ками. – Это прискорбно.

Он поднялся на ноги. Длинное хаори скользнуло по полу. Коянэ сошел с возвышения и жестом попросил Эми встать. Она растерянно подчинилась. Колени дрожали.

– Дай мне увидеть метку, дитя.

С растущим смятением она расстегнула верхние пуговицы блузки. На коже чернела метка. Эми чуть не зарделась, когда Коянэ опустил взгляд на ее грудь, и вздрогнула, когда он к ней потянулся – однако он всего лишь подцепил пальцем шнурок с омамори и поднял шелковый мешочек повыше.

– Омамори, чтобы скрыть ки? Разумеется! Умно. Прости, дитя, из-за него я не смог сразу ощутить присутствие Аматэрасу. – Продолжая держать шнурок на указательном пальце, большим он вытер со щеки Эми слезинку. Она даже не заметила, что плачет. – Ты необычайно страдала, верно, дитя? Преодолеть такой путь из Шиона, не теряя надежды, что Изанами поведает тебе иную правду.

– Путь был не так долог, – промямлила Эми и застегнула пару пуговиц, хоть Коянэ и не отпустил омамори. – Я живу в храме Шираюри в Кироибаре.

Ками кивнул, медленно и задумчиво.

– Маленький храм, где тебя и не подумали бы искать, – пробормотал он. – Слуги Аматэрасу набрались ума. – Он отпустил талисман – тот упал Эми на грудь – и мягко обхватил пальцами ее подбородок. – А вот предусмотрительности в них ни капли, раз они позволили такому драгоценному сокровищу выскользнуть из-под защиты храма.

Тревога, на этот раз ее собственная, прокатилась по телу Эми, словно порыв зимнего ветра.

– Столько страданий, как прискорбно. – Коянэ вздохнул и слегка наклонил голову к плечу. – Ты была такой смелой, дитя. Желаешь стать свободной от судьбы камигакари?

Эми застыла. Свободной? Она ведь даже не собиралась об этом просить. Вопрос раздирал ей горло когтями, но Эми упорно его сглатывала. Если она откажется от долга, в ее жизни останутся лишь трусость и эгоизм!

Однако Коянэ предложил ей это сам, и стремление выжить, остаться на земле вспыхнуло с новой силой.

– Я вижу в твоих глазах, – заявил он. – Ты жаждешь стать свободной. Кимура Эми, я исполню твою просьбу, ведь ты слишком храбра и благородна, чтобы ее высказать.

По щекам заструились слезы, но Эми не знала, что их породило – облегчение или страх.

– Я… я не…

Коянэ ласково улыбнулся и крепче сжал ее подбородок. Под его пальцами вспыхнул свет, и Эми обожгло потоком силы. Рот раскрылся в беззвучном крике, все мышцы онемели, не давая шевельнуться.

– Ты так мила, камигакари, – спокойно проговорил Коянэ. – Столь искренняя и невинная.

– Что… – охнула она, с хрипом вырывая слова из непослушного горла. – Что… что вы…

– Что я делаю? – Ками погладил пальцами ее щеку. – Исполняю твое желание, милое дитя. Освобождаю тебя от столь близкой участи.

Он склонился ближе – настолько, что Эми ощутила на коже его дыхание.

– Метка связана с твоей ки, и дабы исполнить твое желание, я уничтожу твою ки. Ты станешь свободна от всех тягот.

Кровь застыла как лед. Ки – это жизненная энергия, и если уничтожить ки… Коянэ говорил об убийстве! Он собирался освободить ее, убив!

– Н-нет! Я не хочу!..

Он стиснул ее челюсть, заставляя поднять голову. Его черные глаза заблестели в предвкушении.

По телу прошла волна тепла, собираясь в груди. Метка раскалилась добела. По венам, словно ток, прокатилась энергия – и вырвалась наружу голубой молнией.

Коянэ отлетел прочь, и Эми наконец смогла пошевелиться. Ее ладони поднялись сами по себе, в них вновь вскипела сила – и ударила по Коянэ. Он вскинулся, успев создать мерцающий барьер.

– Ты ее не спасешь, Аматэрасу! – проревел ками, поднимаясь на ноги.

Пальцы Эми задвигались, рисуя в воздухе странные узоры. В зал вдруг ворвался порыв ветра, завывая, разрушая все вокруг нее. Коянэ пошатнулся и рухнул на колени, а обоих каннуши отбросило в стену. Эми, все еще подвластная чужой воле, ринулась к дверям.

Откуда-то хлынул белый свет, ослепляющий после полумрака, и ей преградил путь сверкающий барьер. Эми затормозила и рывком развернулась. Коянэ стоял на коленях у начерченного на полу круга, прежде невидимого в темноте.

Коянэ усмехнулся.

– Давно не виделись, Аматэрасу.

Руки Эми вновь поднялись. Божественная ки обжигала ее, пылая в крови бушующим пламенем. Коянэ хлопнул ладонями еще по одной линии на полу.

Зажегся второй круг, полных незнакомых узоров и символов. Маругата! В Эми хлынула его сила, и она закричала от мучительной боли. Тело выгнулось, ноги оторвались от пола. Этот маругата был предназначен для ками.

Коянэ встал, на его губах вновь играла сдержанная улыбка. Линии ярко светились, чары крепко связали Эми как снаружи, как и внутри. Коянэ же небрежно шагнул в круг, совершенно невредимый.

– Аматэрасу, – вздохнул он. – Сколь тщетны твои попытки уже сотню лет. А позволить своей камигакари пойти на верную смерть за считаные недели до твоего нисхождения? Ты всегда была самой слабой и глупой из амацуками. Даже удивительно, что тебе удалость направить против меня достаточно силы руками этой жалкой девочки.

Эми стиснула зубы. Жаркое присутствие Аматэрасу угасло, его выжег круг-маругата.

– Впрочем, ты оказала мне огромную услугу, – забормотал ками, а на его лице отразилось жадное предвкушение. – Ты так щедро наполнила этот сосуд своей ки… я чую, как она бежит в ее венах.

Он опять стиснул подбородок Эми пальцами и поднял ее лицо так, что она увидела его черные глаза.

– Я же чувствую ее вкус, – прошептал он и, впившись пальцами ей в щеки, накрыл рот Эми своим.

На миг она испугалась, что Коянэ ее целует. А потом он вдохнул.

Легкие опустели. Боль пронзила все нутро, словно ками отрывал ее душу от плоти. Он вытягивал ее дыхание и ки, выпивал жизнь из тела.

Эми терзала агония. Она ничего не могла сделать, ее дух и жизненная сила угасали с каждой секундой. Она не могла пошевелиться, вдохнуть, закричать. По телу растекалась слабость. Руки и ноги немели. Боль достигла пика, и перед глазами все заволокло тьмой, приглушившей свечение маругата.

А затем все вдруг взорвалось оранжевым пламенем.

Коянэ выпустил Эми из рук, и чары, что удерживали ее без движения, разрушились. Боль пропала, сменившись невероятной тяжестью, и Эми рухнула вниз. Кто-то подхватил ее раньше, чем она ударилась о пол, и прижал к теплой груди.

– Ёкай? – ощерился Коянэ и через мгновение с издевкой захохотал. – Кицунэ! Ты пришел сюда умереть, дурак!

Эми обмякла в руках Широ. Что-то по-прежнему давило на нее страшным весом. Что это? И почему тогда Широ не тяжело?.. Разум отказывался соображать. Ах, это ее собственное тело… Такое тяжелое… Она не могла пошевелиться. Руки и ноги совсем онемели. В легкие почти не проходил воздух.

Широ выпрямился. Голова Эми дернулась, а глаза остались распахнуты только потому, что не хватало сил их закрыть. Все было как в тумане, Эми не могла даже сфокусировать взгляд.

– Какая ирония! Ёкай вынужден спасать мико от ками, – заметил Широ. – Что ж ты за низменный дух такой, а?

– Столь жалкие существа не способны вызвать мой гнев, изрыгай они хоть какие глупые оскорбления. – Коянэ вскинул руку. – Умри, гнусный зверь.

Из его ладони вырвалась молния. Широ отскочил, и мир вокруг Эми безумно завертелся. Ловко приземлившись, кицунэ со своей безвольно обмякшей ношей прыгнул к двери.

– Убить его! – рявкнул Коянэ своим слугам. – Девчонку оставьте мне.

Ками-каннуши ринулись к Широ, а Коянэ шагнул вперед, вновь поднимая руки.

Воздух зашипел, наполнившись ки ёкая, в зале сгустился мрак. Тени вокруг ожили, затрепетали в углах, словно языки черного пламени на сильном ветру. Ками замешкались.

Над головой Широ пролетела огромная черная фигура. На Коянэ с оглушительным криком бросился исполинский ворон. Ками успел поймать его лапы, остановив острые когти у самой груди. Из его ладоней вырвался белый свет, из лап ворона – черный огонь, и две силы схлестнулись яростной вспышкой.

Широ взмыл в воздух – пол, где он только что стоял, пошел трещинами. Ближайший ками-каннуши обнажил клинок, сияющий белым.

Юмэй вновь хрипло каркнул. Из трепещущей тьмы хлынули призрачные вороны, каждый с тремя горящими красным глазами. Стая окружила каннуши, бесплотные птицы впились в них когтями, раздирая руки и лица.

Кицунэ бросился к дверям. Вылетев во двор, он помчался прочь. Замелькали деревья. Его руки казались Эми стальными оковами. Она жалела, что ей не хватает сил попросить его ослабить хватку. Было так сложно дышать…

Эми утратила ощущение времени. Она не знала, прошла минута или же целый час, когда Широ наконец остановился, хватая ртом воздух. Кицунэ уложил ее на землю; под тяжелым, неподвижным телом зашуршала опавшая листва. Над Эми склонилось лицо Широ, его контуры расплывались.

– Эми? Ты меня слышишь?

Исступленная нотка в его голосе?..

– Эми, ответь.

Он коснулся ее щеки. Его ладонь казалась огненной на ее холодной коже.

Засвистел ветер, перед глазами Эми пронеслись тени, и рядом из них соткался Юмэй. Он склонился над ней с другой стороны.

– Он украл ее ки! – гневное рычание Широ заставило бы Эми вздрогнуть, если бы у нее были силы. – Зачем он это сделал?!

– Потому что ками жаждут власти. – Юмэй прижал пальцы к шее Эми, прощупывая пульс. – Он забрал слишком много. Ее жизнь угасает.

В ней затрепетало сожаление. А, значит, она умирает? Ки не хватает, чтобы поддерживать в теле жизнь. Почему Коянэ так поступил? Какая глупая смерть! Стоило дождаться солнцестояния. Недавно Широ беспечно упомянул, что ёкаи пожирают людей ради их ки. Эми не представляла, что кому-то из ками вообще придет в голову красть ки, не говоря уже о том, чтобы вытянуть ее из живого человека так, словно это невероятно вкусно.

– Она не может умереть! – прорычал Широ.

– Мы найдем другой способ разрушить проклятие онэнджу.

Миг тишины.

– Я искал годами. Она моя единственная надежда.

– Если желаешь сохранить ей жизнь, – сухо отозвался Юмэй, – то возмести ее ки своей. Решай же. Ками близко.

В груди поселилась боль. В ушах неровно стучал пульс. Глаза закрылись. Время снова исчезло.

– Ты мог бы… – начал Широ.

– Не буду. Делай сам или оставь ее умирать.

Широ зло зашипел.

– Я никогда не передавал ки человеку. Сколько…

– Каплю. Перестараешься – и твоя ки ёкая уничтожит остатки ее собственной. Смертные способны выдержать куда меньше, чем ты думаешь. – Напряженная пауза. – Они еще ближе.

– Задержишь их?

Юмэй заворчал. Тихонько зашуршала листва под ногами, и быстрые шаги стихли. А потом Широ скользнул рукой под плечи Эми, укладывая ее себе на колени. Теплая ладонь поддержала ее голову.

– Я не дам тебе умереть, – прошептал Широ совсем рядом. – Прости.

Он повернул ее лицо к себе, согрел мягким выдохом ее ледяные губы. И осторожно прижался к ним своими, нежно и текуче, совсем не так, как тот ками. Он не отнимал жизнь. Он ее вдыхал в тело Эми.

Вслед за его дыханием хлынули тепло и сила. Стало жарко – слишком жарко. По телу пронеслась обжигающая ки. Эми выгнулась от боли, охнула в губы Широ. Он удержал ее на месте и снова вдохнул в нее ки. Вторая волна не так опаляла. Жар разошелся по телу, согрел онемевшие руки и ноги. Тяжесть постепенно исчезла, давление на грудь ослабло.

Ее снова наполнила жизнь, а тень смерти, подобравшейся так близко, рассеялась.

Губы Широ были теплыми, мягкими. Эми не знала, как все случилось, в какой момент, ведь он уже не передавал ей силу, а порождал в ней жар иного рода, который растопил все внутри и заставил сердце бешено забиться.

Прикосновение было нежным. Мысли исчезли, кровь стремительно бежала по венам, где-то внутри вспыхнуло желание. Эми затерялась в этих новых, чудесных чувствах, способная лишь оставаться в руках Широ, пока он ее целовал. Рука сама собой дотронулась до его волос, и Эми осторожно, боясь, что он остановится, запустила пальцы в пряди и притянула его ближе – совсем чуть-чуть.

Он прижался к ее губам крепче, поцелуй стал более глубоким, требовательным, даже голодным. Тело затрепетало от жаркого желания, и Эми охнула, стискивая волосы Широ сильнее.

Он отпрянул и вскинул голову. Эми растерянно моргнула.

Из теней выступил Юмэй. Дюжина ворон, хлопая крыльями, пронеслась мимо него куда-то прочь.

– Я их задержал, – коротко сообщил Тэнгу, – но они не отступятся. Низшие ками слабы, но их предводителя так просто не одолеть, слишком силен. Нужно уходить в безопасное место.

Широ подхватил Эми на руки.

– Куда?

– За мной.

Юмэй скрылся среди деревьев так же стремительно, как и его вороны. Широ бросился следом, перемежая бег прыжками. Эми цеплялась за его шею. Путаница ее мыслей вскоре сменилась лишь бессловесным гулом. Вспышка адреналина после возвращения к жизни угасла, оставив после себя болезненную слабость. Голова безвольно покачивалась от каждого пружинистого шага кицунэ, и Эми уткнулась лицом в его плечо.

Изможденная. Обессиленная. Неспособная даже удержать глаза открытыми.

Лес вокруг померк. Широ все бежал.